Только раз или два в детстве ей довелось побывать в Дели, так что она почти не помнила древний город Великих Моголов. Ей казалось, что теперь он стал по-настоящему светский.В основном в Индии их домом был север Пенджаба. Она любила окрестности Лахора, восхищалась городом роз Капурталой с ее розовыми особняками, над которыми высятся пики Гималаев.Впрочем, подумала Орисса, совершенно не важно, куда она поедет, раз она вернется в ту страну, которой принадлежит всей душой.Она зря беспокоилась о мистере Махла.Он пришел, как всегда пунктуально, в девять часов и поздоровался с ней спокойно, со своей обычной изысканной вежливостью, как будто накануне вечером не случилось ничего особенного.— Я так рада вас видеть, — сказала Орисса. — Как поживает ваша семья? Надеюсь, с ними все в порядке?Она спросила это просто из долга вежливости и ожидала от мистера Махла формальной благодарности за участие, но сегодня он ответил:— Я очень тревожусь.— Тревожитесь? — переспросила Орисса. — Почему?— Моей жене плохо. Всю вчерашнюю ночь и весь сегодняшний день ее мучают боли.— Ее осматривал врач?Мистер Махла отрицательно покачал головой:— Нет, она этого не допустит. Видите ли, моя жена не признает и не принимает английских порядков. Она не позволит, чтобы к ней приблизился посторонний мужчина, она даже не станет говорить с чужим человеком о своем недомогании.— Я поняла, я все поняла, — ответила Орисса, зная, как подобные вещи могут смущать индуску и задевать ее стыдливость.— Я не знаю, что делать! — пожаловался мистер Махла. — Моя жена все время кричит. Я вижу — боль очень сильная.— Наверное, это из-за питания. Возможно, она съела что-то неподходящее для нее, — предположила Орисса. — Вы не против, если я навещу ее?— Вы очень любезны, но высокородной леди не подобает спускаться на палубу третьего класса. Это невозможно!— Конечно, возможно, — ответила Орисса. — Расскажите мне поточнее, как проявляется недомогание вашей жены.Мистер Махла более подробно объяснил Ориссе симптомы болезни своей жены, и она была почти уверена, что вся причина — в непривычной пище, а дело усугубила легкая лихорадка, которой печально славился жаркий регион Красного моря.— Послушайте, что я сделаю, — сказала Орисса. — Я переговорю с судовым врачом и попрошу у него лекарство, которое по крайней мере облегчит страдания вашей жены. Потом мы спустимся навестить ее, а затем сможем снова вернуться сюда и провести урок.— Ваше предложение — верх благородства! — воскликнул мистер Махла. — Но мне неловко злоупотреблять вашим великодушием.— Ну что вы, ничего подобного, — улыбнулась Орисса. — Подождите здесь, пока я найду врача.Доктора Томпсона она нашла в его кабинете.Обычно в это время доктор отдыхал в кают-компании, но сегодня он задержался, перевязывая палец пассажира, который порезался, разбив стакан.— Я не заставлю вас ждать ни одной лишней минуты, миссис Лейн, — бодро сказал он, увидев Ориссу.Она уже знала доктора Томпсона, потому что леди Кричли настояла на том, чтобы он осмотрел Нейла, когда из-за шторма в Бискайском заливе ребенок мучился морской болезнью.Тогда Орисса решила, что доктор не блещет умом и не страдает излишними амбициями — человек общительный, любитель комфорта и приятной компании, он оставался вполне довольным своим положением судового врача.Пациент с перевязанным пальцем вышел, и доктор Томпсон обратился к Ориссе:— Ну, миссис Лейн, вы отлично выглядите! Мне трудно поверить, что вам нужны мои услуги.— Нет, благодарю вас, мне не нужны, — ответила Орисса. — Но есть другая женщина, которой они просто необходимы, но она ни за что не обратится к вам за помощью.И она описала доктору симптомы болезни миссис Махла и добавила, что та была женой ее учителя.Ориссе показалось, что, поскольку индуска плыла третьим классом, доктор Томпсон очень обрадовался, что ему не нужно утруждаться лично лечить ее.— С этими индусами всегда одно и то же, — презрительно проговорил он. — Они с трудом выносят нашу пищу и практически морят себя голодом в пути. Но теперь этой женщине осталось недолго, скоро она снова сможет вернуться к рису и чапати, которые подходят ей гораздо лучше.— Но пока, судя по рассказу ее мужа, она мучается из-за сильных болей, — мягко сказала Орисса.Доктор вытащил из стеклянного шкафа пузырек, наполненный белой жидкостью.— Вот, — он протянул его Ориссе, — передайте ему и объясните, что давать нужно по две столовые ложки каждые четыре часа. Это успокоит ее желудок, а эти пилюли помогут ей уснуть.— Большое вам спасибо! — благодарно воскликнула Орисса.— И вот еще что, для этих людей вера — лучший целитель, — добавил доктор. — Посоветуйте ей молиться нужному богу, и поверьте, ей скоро станет гораздо лучше.Орисса снова поблагодарила доктора и, взяв лекарства, вернулась в каюту, где ее ждал мистер Махла.Она рассказала ему, что прописал доктор, и он рассыпался в благодарностях и за ее доброту, и за лекарства.— Давайте дадим их вашей жене немедленно, — предложила Орисса.— Вы совершенно уверены, что хотите посетить мою скромную каюту? — спросил мистер Махла. — Моя жена сочтет за великую честь, если такая любезная леди изволит навестить ее, но я бы не хотел злоупотреблять вашим великодушием.— Нет никакого злоупотребления, — заверила Орисса. — Мне бы очень хотелось познакомиться с вашей женой. И, полагаю, сделать это мне следовало бы намного раньше.Они стали спускаться вниз по лестницам, ведущим с палубы первого класса во второй класс и ниже, в третий.Несмотря на уверения стюарда, будто на нижних палубах царят чистота и уют, здесь было темно, жарко и душно.Узкие полутемные коридоры, голые стены — нет, здесь не было и намека на уют! Каюта Махла, когда они добрались до нее, показалась Ориссе слишком маленькой для того количества людей, которые в ней обитали.Мистер Махла, как узнала Орисса, был отцом шестерых детей. И все восемь человек в ужасной тесноте ютились в четырехместной каюте.Не было никаких сомнений, что миссис Махла страдает от болей.Она лежала, скорчившись, обхватив себя руками, и стонала, но, увидев гостью, попыталась сесть. Ее муж представил Ориссу.— Лежите, пожалуйста, лежите! — воскликнула Орисса. — Я узнала, что вы больны, и принесла вам лекарство, которое, как я надеюсь, поможет вам.— Эти боли ужасны, я умру… умру раньше, чем мы доплывем до дому, — простонала миссис Махла.— Нет, вы не умрете, обещаю вам, — сказала Орисса. — Подумайте о детях! Что они будут делать, если вы расхвораетесь и не сможете заботиться о них?Дети, чей возраст колебался от нескольких месяцев до десяти лет, очевидно, решили, что настала их очередь высказаться, потому что начали хором умолять мать не умирать.Все детишки были чрезвычайно милыми. Ориссу умилили их огромные карие одухотворенные глаза и то, как даже малыши выводили ласковые, умоляющие нотки своими музыкальными голосами.Она убедила миссис Махла сразу же проглотить две ложки белой микстуры. Затем дала ей две пилюли снотворного и велела детям вести себя очень тихо.Наконец индианка уснула. Орисса, видя абсолютную беспомощность мистера Махла, помогла ему уложить детей на койки, где они спали по двое.Потом она накормила младенца каким-то водянистым молоком, единственным, которое можно было достать на борту. Насытившись, малыш закрыл глазки и заснул.Мистер Махла положил младенца подле своей жены, которая теперь была так тиха и спокойна, что Орисса не сомневалась: снотворное оказало свое благотворное воздействие.— Я вам искренне благодарен, вы так много сделали для нас, — сказал индиец. — Теперь я провожу вас обратно.— Не стоит, время сейчас слишком позднее для урока, — возразила Орисса. — Дорогу я помню, а вам лучше остаться и присмотреть за детьми. Вашей жене нужен покой, ее нельзя будить, пусть спит как можно дольше.— Боюсь, вы заблудитесь одна в этих коридорах, — запротестовал он.— Не тревожьтесь, пожалуйста, — ответила Орисса. — Я не заблужусь, обещаю вам. Оставайтесь здесь, и я уверена, что завтра утром, после спокойного ночного отдыха, ваша жена почувствует себя совершенно по-другому.— Будьте благословенны за вашу доброту, — тихо проговорил мистер Махла, коснувшись руками лба.Покинув каюту, Орисса, прежде чем вернуться по узким коридорам к лестнице, вынуждена была отереть платком лицо, так было жарко.Она не прошла и двух шагов, когда услышала смех и громкую английскую речь, а потом увидела приближающихся к ней трех солдат.Когда они подошли, она поняла, что все трое безобразно пьяны и едва держатся на ногах.Они шли, обняв друг друга за плечи, а коридор был слишком узок, поэтому избежать встречи с ними не было никакой возможности.Ориссе ничего не оставалось, как решительно двигаться им навстречу. Но убедившись, что они, по-видимому, не собираются уступать ей дорогу, она встала у стеночки, предоставляя им возможность пройти мимо.Но вместо этого они остановились.— Чей-то у нас тут? — спросил один из них заплетающимся языком. — Чей-то очень славненькое, мы ж такой раньше не видали.— И верно, тебя раньше-то не было, — заметил другой солдат. — Где ж ты пряталась, милашка?Он подался вперед и искоса глянул в лицо Ориссы. Она содрогнулась от ужаса, но спокойно и с достоинством проговорила:— Будьте добры, пропустите меня.— Не-ет, красотка, так не пойдет! — развязно воскликнул третий солдат. — Не пустим, пока о себе не расскажешь, все, все, все!Подойдя ближе, они обступили прижавшуюся к стене Ориссу. Она с отвращением чувствовала их мерзкий запах, а жар их тел, казалось, тянулся к ней, пугая ее и заставляя терять самообладание.— Соблаговолите пропустить меня, — снова попросила она.Рядом с ними она ощутила себя маленькой и ничтожной, а ее голос звучал далеко не так властно, как она бы хотела.— Эт зачем ж тебе спешить? — спросил солдат, заговоривший с ней первым. — Может статься, мы и пустим тебя, коли добра к нам будешь. Мы ж с самого Тилбери такой славной девчушки не видали, верно я гварю, парни?— Точно, — ответил другой. — Так что давай будь с нами поласковей, а то не пустим.Орисса затаила дыхание.Ей хотелось взывать о помощи. Но ее останавливало сомнение — кто в этих глубинах корабля может услышать ее, впрочем, даже если кто-то и услышит, станет ли вмешиваться?— Ну, давай же, — криво усмехнулся один из солдат. — Пусть покрепче поцелует нас всех и идет — если так уж хочет.— Это если хочет, — засмеялся другой.В отчаянии Орисса вскинула руки, словно собралась с боем прорваться через их заслон, и только открыла рот, чтобы закричать, как властный голос спросил:— Что здесь происходит?Орисса все-таки вскрикнула, но от облегчения.Нависшие над ней солдаты отшатнулись и сделали неуклюжую попытку выпрямиться и встать по стойке «смирно».— Немедленно возвращайтесь к себе! — приказал майор Мередит.Солдаты с трудом отдали честь и с пристыженным видом, еле передвигая ноги, побрели по коридору.Орисса только раз взглянула в лицо майору Мередиту и двинулась дальше к лестнице. Она сознавала, что он идет следом за ней, и ее сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.В то же время ее переполнял восторг, ведь он появился в самый нужный момент, чтобы спасти ее.Она дошла до лестницы и стала подниматься, зная, что он следит за каждым ее движением. Так в молчании они оставляли позади пролет за пролетом, пока не достигли более широкой площадки, где кончалась лестница с палубы второго класса и начиналась широкая лестница на верхнюю палубу.Он поравнялся с ней.— Что вы делали там, внизу? — спросил он. — Впрочем, нужно ли спрашивать?В его голосе прозвучало такое презрение, что Орисса задохнулась от возмущения.Так вот зачем, как он думал, она спускалась!Он вообразил, что индиец, с которым он заподозрил ее в недостойной связи, опасался теперь приходить к ней на верхнюю палубу, и поэтому она спускалась к нему.Она почувствовала, как в груди поднимается горячая волна бешеного гнева — и вдруг предательская слабость подкосила ее.Виноваты были и жара, и неприятная встреча с пьяными солдатами, и бессонная ночь накануне, и волнение, из-за которого ей весь день не хотелось есть.Девушка не могла заставить себя съесть даже самый лакомый кусочек, ей казалось, что он задушит ее. Но без еды она ослабела.Теперь ей чудилось, что ее голова стала легче воздуха. Потом снизу стала наползать темнота, заволакивая все вокруг.Она потянулась рукой к перилам лестницы, из горла вырвался тихий вскрик, колени подогнулись, но упасть она не успела: майор Мередит подхватил ее.Он легко, как ребенка, поднял ее и понес по оставшимся ступенькам вверх. Приблизившись к малому салону, он ногой распахнул дверь и усадил ее там в кожаное кресло.Большую часть времени малый салон пустовал — сюда изредка заглядывали, чтобы написать письмо или взять красочную открытку.Орисса откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Ей казалось, что ее качает на огромных волнах, однако, как дурно ей ни было, сознание она не потеряла.Она слышала шаги майора Мередита, скрип открываемой двери, его голос, отдающий кому-то какой-то приказ, и через некоторое время она ощутила у своих губ стакан.— Пейте!Первый порыв был отказаться, но его воля подавляла ее и принуждала покориться. Сделав глоток, Орисса почувствовала, как огненная жидкость обожгла ей горло.Она задохнулась и забилась, словно в агонии, пытаясь оттолкнуть стакан, но он приказал:— Еще немного.Она попыталась было спорить, но так и не смогла вымолвить ни слова. Было проще сделать то, что он хотел. Она выпила еще немного бренди, и слабость отступила.— Извините… меня, — прошептала она.— Сидите! — велел майор Мередит. — Скоро вам станет лучше.Она еще как следует не отдышалась, но голова уже просветлела. Слабость ушла, и она почувствовала, как к щекам возвращается их естественный цвет.Жара больше не донимала ее, напротив, теперь Ориссу зазнобило. Майор Мередит взял ее руки в свои и умело растирал их, чтобы согреть.— Сейчас с вами будет все в порядке, — успокаивающе повторил он.И действительно, через минуту или две Орисса поняла, что уже вполне способна вернуться в свою каюту.Открыв глаза, она отняла руки и сказала почти твердым голосом:— Благодарю… вас. Я… сожалею, что доставила вам… столько… беспокойства.— Никакого беспокойства, — ответил он. — Но неплохо бы вам стать благоразумнее.Внезапно он умолк.То ли потому, что она еще плохо выглядела, то ли потому, что он сообразил: то, что он собирался сказать, говорить не стоило.Орисса встала и нетвердой походкой прошла через салон. Открыв дверь, майор Мередит пропустил ее вперед.Они вышли на широкую площадку перед лестницей, по которой он ее принес.— Благодарю… вас, — не поднимая глаз, прошептала Орисса.И только было она собралась уйти, как из кают-компании вышел доктор.— Добрый вечер, миссис Лейн, — приветствовал он ее. — Как поживает ваша пациентка-индуска? Вы убедили ее принять лекарства?Ориссе не понадобилось поворачиваться, чтобы видеть, она знала — майор Мередит застыл рядом с ней.— Миссис Махла приняла и микстуру, и пилюли, доктор Томпсон, — спокойно проговорила она, — и когда я уходила, она уже спала. Я уверена, утром ей станет лучше.— Будем надеяться, — весело сказал доктор. Потом он обратился к майору Мередиту:— Добрый вечер, майор. Видите, какой у меня услужливый ассистент!Она пошла к себе в каюту и, закрывая дверь, надеялась, очень надеялась, что майор Мередит впервые окажется в замешательстве.Словоохотливый доктор непременно расскажет ему, что именно она делала на палубе третьего класса. Он узнает, насколько ложны его грязные измышления, и убедившись, что его предположения лишены оснований, возможно, устыдится своих слов.Но никакие объяснения доктора не могли оправдать то, что она позволила майору Мередиту поцеловать себя.Произошедшее не поддавалось никакому объяснению.Она все еще стояла посреди своей каюты, когда в дверь постучали.Стук был таким тихим, что она подумала, что ослышалась. Но стук повторился.Она приоткрыла дверь и увидела майора Мередита.— Позвольте поговорить с вами, — попросил он.— Нет! — с трудом выдохнула она. — Слишком… поздно. Кроме того…Умолкнув, она бросила красноречивый взгляд на дверь в смежную каюту, принадлежавшую генералу и леди Кричли.— Они оба в кают-компании, — сказал майор Мередит, угадав ее мысли, — но я должен поговорить с вами — вы знаете это.— Нам не о чем говорить, — ответила Орисса.— Нет, есть о чем, — возразил он. — Мне необходимо извиниться перед вами. Я только теперь узнал, что тот индус — ваш учитель.— Хорошо, ваши извинения приняты… за… ваше поведение вчера вечером, — сказала Орисса, — а теперь…Она попыталась захлопнуть дверь и сделала бы это, если бы майор Мередит не помешал ей.— По вашему тону не скажешь, что я прощен, — с нарочитой грустью проговорил он, пряча в глазах усмешку.— Я… устала и хочу… отдохнуть, — защищалась Орисса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19