«Тео Костадис — это патологически злобное существо, вроде гоблина, которому отдавили ногу. Его „Салоники“ постепенно оплетают сетями ненависти молодые умы, заставляя подростков мыслить тупыми шаблонами героев космических одиссей…» Это я вам кусочек по памяти привожу…
— С ума сойти… И как вы это терпите? Почему не подали в суд?
Костадис несколько мгновений молчит, вглядываясь в бесконечную реку огней. Десятки тысяч автомобилей замирают перед кольцом развязки, но Тео их не видит. Когда с эстакады к воде спускается мотоциклист и по лицу грека пробегает свет фар, Полонский замечает, насколько Тео опустился. Он небрит, из подбородка клочьями торчит седая щетина, в глазах полопались сосуды.
— Ваш босс — гений, я это не отрицаю, я всегда честно признаю чужие успехи, хе-хе… Он увидел, что миллионы болванов пускают слюни, муссируя моменты чужой смерти, и шагнул туда, куда нам всем шагнуть хотелось, но было страшновато. Нас всех, видите ли, сдерживали этические нормы и всякая прочая хренотень! А для того чтобы реально подняться, надо иметь отвагу, которой Сибиренко было не занимать. Он быстро понял, что так и проведет свой век мальчиком на побегушках, и запатентовал право на показ чужой смерти…
— Но первый раз «Изгоя» очень быстро запретили…
— Потому что не все верно поняли идею. Что происходило в первом варианте, вспоминайте! Выкидывали по одному участнику вблизи деревни аборигенов, и давалось задание завладеть местной святыней. Подбирали каких-то полудиких туземцев, то из Папуа, тo из Австралии. И наши люди очень быстро гибли, что поделаешь… Однако два сезона программа продержалась, а за это время Сибиренко и еще три человека успели сколотить состояния. Вторым был Тео Костадис, потому что получил все права на создание и тираж одноименной компьютерной игры. Угадайте фамилию следующего.
— Юханов?
— В яблочко, капитан. Рон получил пожизненные права, на трансляцию по своему кабелю в Питере и отхватил еще тысяч сорок зрителей… И третью фамилию?
— Ласкавый?..
— А вот тут не угадали. Петеньку Лева разлюбил из-за Марины. Это пролегло между ними навсегда; господин Сибиренко не тот человек, чтобы пропустить личную обиду… Лева сделал потрясающе тонкий ход. Он затратил миллионы на продвижение Марины Симак в Москве и добился своего. Теперь от нее зависело формирование вкусов администрации в области культуры нации, хе-хе… Нет, шучу, она и сама потрясающе умная баба.
Как только Марина просекла правила игры, она стала поступать очень честно. Она прямо говорила: «Лева, хочешь, чтобы твоя такая-то программа получила столько-то минут рекламы? Надо триста тысяч! Хочешь, чтобы Генпрокуратура замяла дело о гибели тех идиотов в вашем шоу? Гони сотню» Или так: «Лева, хочешь личный положительный отклик самого такого-то, относительно кошмара, что вы сняли? Двести штук!» Она никогда не подводила и никогда не давала ему расплывчатых заданий. Всегда четко называлась сумма, и все вопросы, что зависели от Москвы, снимались. Пока Сибиренко не решил, что обойдется без нас…
— Вот черт… Я же читал об этом, но забыл… «Салоники» тогда пытались привлечь к суду за изображенные в игре садистские сцены?..
— Никакого садизма там не было и в помине. Все строго по сценарию настоящего шоу, это мы с Сибиренко еще раньше обговаривали. Он жесткий человек и никогда не терпел отсебятины. Вот такая хрень! Весело, да, капитан? Хе-хе… Вы мне все еще не верите?
— Самое печальное, что я вам верю…
— Правильно, вы же можете попросить своих бывших коллег в Управлении, пусть они выйдут на федералов и доставят вам данные по «Изгою». Вполне вероятно, что фамилию Сибиренко там тщательно стерли, но кое-какие выводы вы сможете сделать.
— Зачем мне смотреть эту мерзость?
— А затем! — Костадис указал на сжатый кулак дознавателя, где все так же покоилась капсула с чипом. — Когда вы это изучите, вам захочется купить пару серий «Последнего изгоя», чтобы сопоставить…
— Пусть даже Сибиренко занимался в молодости некрофилией, но какая связь с нашим «Шербетом»? Там нет ничего, кроме любви и секса!
— Бот еще, связь самая прямая, — улыбнулся Костадис. — Это для зрителя с банкой пива нет связи, а аналитику спецслужб без разницы. Любовь, смерть, драма, чем сильнее — тем лучше, но разницы никакой. Левушка всегда мечтал пройтись по самому краю, найти истоки пограничных состояний. Ему бы зверушек препарировать, хе-хе…
— Вы позволите мне снять копию с чипа?
— Сначала я полагал, что чип с докладом Марины послужит гарантией безопасности, но вышло наоборот. Н-да, хренотень такая… Но я не могу просто так взять его и отдать вам. Я должен убедиться, что вы все правильно поняли. А понять правильно совсем не просто, я и сам не до конца разобрался…
— А что там, на этом чипе? Почему вы называете это докладом?
— Потому что там действительно доклад. Она вела семинары для высшего звена спецслужб по вопросам информационной безопасности и взаимодействию с культурными проектами. После того как Сибиренко ее… ну, скажем так, вывел из дела, Маринка взвилась и затронула в докладе наработки вашей конторы. Она мечтала Леву слегка припугнуть, а вышло наоборот, хе-хе…
— И какая связь?
— Как это «какая»? Через пять месяцев президентские выборы… — Костадис глухо закашлялся, в его груди словно свистел проколотый мяч. — Вы вдолбили себе в голову, что весь мир вращается вокруг дешевой конкуренции с «Жаждой»! Просто Маринка поторопилась… Мы предупреждали ее, что без поддержки московского Управления или на худой конец армии не следует лезть к президенту с подобными бомбами в кармане. Все равно ведь никто не поверит! Разве вы поверили бы, что актриса с куриным интеллектом, находясь в состоянии перфоменса, способна за одиннадцать часов полностью подчинить себе волю заказчика?! Причем изменения практически необратимые… Но Маринка полезла сообщать правду, хе! Тем более глупо, что в Совете безопасности далеко не всем по нраву наш сегодняшний «папа». Если вы не в курсе, основная драка идет между командой «энергетиков» и «дорожниками». «Дорожников» поддерживает думское партийное большинство, там каждому второму обещан куш после ввода в строй радиуса Москва — Пекин…
Грек промокнул лоб салфеткой, скомкал ее и выбросил за окно машины. Он ухитрился загнать автомобиль на второй ярус недостроенной развязки и втиснулся в щель между опорами; здесь было очень темно, но сверху и снизу бесконечной вереницей проплывал поток фар.
Полонский подумал, что если речь и дальше покатится в сторону политики, то ему лучше вернуться в институт.
— Господин Костадис, вы уверены, что я вам нужен?
— Вы правильно боитесь, капитан. Решайтесь. Если вы намерены меня выслушать, то ваше дальнейшее расследование может круто… хе-хе!.. свернуть. И вам придется, образно говоря, сменить ношу.
— Господин Костадис, это моя работа. Нелепо полагать, что я испугаюсь подробностей… Но возможно, если вы хотите обнародовать какие-то сведения, лучше собрать журналистов? Почему вы не сбросите информацию в свободный доступ?
— Что за хрень! Нет ничего проще и ничего глупее, чем доверить свои мысли сети. Начнем с того, что я даже не могу просмотреть доклад на чужом лицензированном скрине, я немедленно поставлю под удар того человека, который мне его предоставит… Что вы смотрите, как будто вчера родились? Поисковые программы федералов настроены на определенные слова, в том числе — фамилии. А в докладе называются такие фамилии… Одним словом, меня вычислят за пять минут! Если повесить доклад на сайте, он провисит там максимум десять минут, все российские владельцы сайтов подписывают соглашение о делегировании прав стороннему модератору. Если начать рассылать копии, самые верные сведения немедленно будут выданы за очередную утку. Вы мне не верите?
— Кажется, начинаю верить…
— Даже если удалось бы разместить доклад, их модераторы контролируют все… Нет уж, для того чтобы привлечь внимание властей, нужен принципиально иной подход. Нужно взрывать лавочку изнутри… Слушайте, Полонский, будем говорить прямо. Я жив только потому, что меня вовремя спрятали. Юханов убит, Ласкавый подавился косточкой и умер… хе-хе…
— Косточкой подавился…
— Хе, это только начало! Маринка Симак при смерти и наверняка будет убита, едва ее переведут из реанимации в обычную палату.
— Симак? Она курирует… то есть курировала телевещание?
— И заодно заведовала отделом информационных технологий в администрации президента. Можете представить, что от нее зависело и в чем заключалась работа. Кроме нее погибли еще несколько человек, но вам о них знать необязательно. Они думали, что надежно спрятались за рубежом, но все эти укрытия крайне смехотворны…
— Я читал, что Симак надежно охраняют… И кроме того, ее никто не собирался убивать. Во всех новостях передали, что она не поладила с пьяным мужем.
— Я прекрасно его знаю, Дмитрий капли в рот не берет. И в ближайший вторник его отпустят на поруки.
— И… что?
— И ничего. Он придет в палату навестить свою любимую жену и закончит начатое. Только теперь он успокоился и полностью готов; я представляю, что бедняге пришлось пережить…
— К чему готов?
— Ко всему, что вложили в него ваши куклы.
— Так вы знали об этом и раньше?!
— Мы вместе разрабатывали этот проект, я имею в виду идею искренней любви, а не вторичный эффект, который открылся уже в процессе. Мы наивно полагали, что, как в детстве, пирог поделят честно. Потом Лева оборзел, но стало поздно. Его никто не смог вразумить, ни Рон, ни я, и уж тем более Петька. Петька вызывал у Левы наибольшую ярость, из-за соперничества за Маринку…
— О чем вы, Костадис? Марина Симак давно замужем.
— Она что, по-вашему, родилась замужней? Мы все учились вместе, только Юханов и Гирин были на параллельном потоке.
— Черт, вот черт… Так глубоко я не догадался копнуть… Значит, Гирин был с вами заодно?
— Вот еще! Кто он такой, этот жирный дурень, чтобы брать его в долю?
Януш задумался. Он ощутил, как перестало напряженно биться сердце, и взглянул на происходящее другими глазами. Если для Костадиса Гирин — ничтожество, то за шкуру дознавателя никто не даст и копейки. А Гирин — ничтожество, потому что живет на зарплату. Он не раскрутил собственную фирму, не стал депутатом, не выпустил золотой диск и не работает в администрации президента. Да кто он такой, чтобы с ним серьезно разговаривать?
Кто мы все такие, чтобы с нами разговаривать?..
Ему внезапно остро захотелось схватить грека за тощую шею и трахнуть лбом о стекло. Чтобы этот самонадеянный червяк заскулил и заплакал.
— …Первый успешный опыт по перенесению чужого стрима был осуществлен лет двадцать назад. Тогда она обезьяна передавала другой мечты о вкусных бананах. Сибиренко всегда мыслил быстрее нас, он предложил скинуться, нанять ученых и запустить собственный проект. Но ему была нужна Марина Симак, потому что Марина — это Москва. Она должна была прикрыть его от питерских федералов. Сибиренко нужны были деньги Рона, да и моя помощь не помешала. Вы же работали в отделе экономической преступности, должны знать, что любая проводка крупнее двадцати тысяч автоматом запихивает вас на полгода «под колпак». Сибиренко просто не мог незаметно от государства тратить собственные деньги… Мы скинулись и подписали у нотариуса соглашение о будущем распределении прибыли. А Петьку Ласкавого предложил позвать Юханов. Он убедил Сибиренко, что только Ласкавый может нам дать рекламу по всему миру…
— Когда же вы успели поссориться?
— Именно тогда, когда все пошло слишком хорошо. Вдруг стали больше не нужны наши деньги, а в какой-то момент охрана Сибиренко не пропустила Рона в лабораторный комплекс. Юханов все-таки вошел и устроил Левушке скандал. Тот расплакался, потом собрал нас и признался, что на все работы наложен гриф секретности. Дальше Сибиренко выкинул удивительный фортель. Он открыл сейф и вернул нам деньги наличными. Мы обалдели! Я никогда не видел столько наличности. Мы с Роном переглянулись и подумали об одном: кто же помог Левушке с евриками? Даже просто выйти из его кабинета с чемоданом денег — означало подставиться… Тут же, за стеночкой, оказался нотариус, и Лева предложил расторгнуть договор. Вот такая хренотень… До выхода этой дурацкой «Халвы» оставалось меньше квартала.
— И вы согласились?
— Рон разорался. Он сказал, что Леве жопу прикрывала Марина, и без нее он говорить отказывается. Потом приехала Симак, и Сибиренко нажрался у нее на даче. Он же всегда к ней был неравнодушен… Он нажрался и выболтал то, что не имел права говорить. Он сознался, что федералы давно создали параллельный центр и очень рады, что появилась возможность обмена опытом… На самом деде им нужен был практический полигон для обкатки своих разработок.
Я упирал на то, что мы собирались продавать людям душевное тепло, а не насаждать контроль. Марина сказала, что постарается повлиять на президента, чтобы они из Москвы как-то вмешались. Рон сказал, что лучше потерять деньги, но все свернуть, пока не поздно. Лева плакал и божился, что на первом этапе никаких «посторонних примесей» в сценарии не будет. Симак все равно вынудила его подкинуть конкретной информации; на этом позже и строился ее доклад. Она первая заявила о возможной цепной реакции, о «заражении» подчинением масс людей, как только шоу станет дешевле…
Мы поверили Леве и разошлись, но денег так и не взяли.
Когда Лева Сибиренко понял, что остался один, он поджал хвост и пополз к своим хозяевам в Серый дом. Марине надо было молчать в тряпочку, но… мы не могли предположить, что Левушка начнет с нас.
— Что происходит, вы можете толком объяснить?
— Происходит то, что один любознательный, а теперь мертвый человек назвал финальной дракой за умы. Время штурма уже известно… хе-хе, патроны вложены в ракетницы, и капеллан обошел окопы. Однако ржание одной испуганной лошади или огонек сигареты может все испортить.
— Симак выступила с докладом, способным повлиять на ход будущих думских выборов? Или здесь опасность для президента?
— Выборов, скорее всего, не будет. Ни думских, ни президентских.
— Но ведь Сибиренко выдвинул свою кандидатуру?!
— Ему понадобятся симпатии плебса, когда придется занять пустующее кресло. Он же не идиот, наш народ не проголосует за успешного бизнесмена. Чтобы прийти в Кремль и принять от бояр скипетр, надо загодя раскрутить имидж народного заступника. Полонский, вы в курсе, что Сибиренко передал активы сыну, а сам собирается поститься в одном из монастырей? Вы в курсе, что его представители собираются пустить семьдесят миллионов на закупки подарков для одиноких пенсионеров? В нужный момент эти пенсионеры выйдут на улицы и грудью встретят штыки…
Полонский придвинулся, внимательно изучая собеседника. Он даже невольно принюхался, ожидая уловить запах алкоголя. Но владелец «Салоник» был совершенно трезв.
— Вы хотите сказать, что обладаете данными о намечающемся государственном перевороте? И вы намерены переложить это бремя на меня?..
— Да ладно, к чему этот пафос? Те, кто прикончил Рона, должны знать, что информация была именно у меня и ушла, и куда именно она ушла. Тогда есть шанс, что от меня отстанут. В наше время избавляются только от тех, кому есть что сказать…
— Кто «они», господин Костадис?
— Хрень такая, глупее вопроса вы не могли задать!
— Прекрасно! Теперь «они» захотят избавиться от меня?
— Несомненно. Вам придется действовать очень быстро.
— Зажечь случайную сигарету? Испугать лошадь?
— Вот-вот.
— Я не отказываюсь действовать и не боюсь угроз. — Януш повертел в ладони медальон, внутри которого позвякивала капсула с чипом. — Но ведь у вас гораздо больше возможностей…
— В том-то и фокус! — взвился миллионер. — У меня нет больше возможностей. Мне ничего не принадлежит, я своей рукой подписал документы о продаже фирмы, я скупил акции у мелких держателей и передал весь пакет людям Сибиренко… Если я выступлю против вашего канала, все это воспримут, как бессильные потуги кокера тягаться с догом, как жалкие плевки конкурента. А если это сделаете вы…
— Вы им добровольно отдали фирму? Погодите, так вас никто не бил по голове и никто не воровал документы?
— Никто не бил и не воровал. Я сделал все сам, после того как провел с Милешей одиннадцать часов. Я сам снял пароли и открыл доступ к личным счетам. А потом, по их замыслу, я должен был сам разбить башку о край бассейна. Но у них вышла неувязка, меня спасла Милеша…
— Но она утверждала, что нашла вас в душевой…
— Что за хрень! — Костадис вздохнул, возведя глаза к небу. — Она любила меня… Капитан, вам знакомо это чувство? Ее несчастному мозгу пришлось решать две взаимоисключающие задачи — любить меня и вдруг пожелать мне смерти. Девушка просто свихнулась… Позже я разыскал человека, который работал в лаборатории у Сибиренко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— С ума сойти… И как вы это терпите? Почему не подали в суд?
Костадис несколько мгновений молчит, вглядываясь в бесконечную реку огней. Десятки тысяч автомобилей замирают перед кольцом развязки, но Тео их не видит. Когда с эстакады к воде спускается мотоциклист и по лицу грека пробегает свет фар, Полонский замечает, насколько Тео опустился. Он небрит, из подбородка клочьями торчит седая щетина, в глазах полопались сосуды.
— Ваш босс — гений, я это не отрицаю, я всегда честно признаю чужие успехи, хе-хе… Он увидел, что миллионы болванов пускают слюни, муссируя моменты чужой смерти, и шагнул туда, куда нам всем шагнуть хотелось, но было страшновато. Нас всех, видите ли, сдерживали этические нормы и всякая прочая хренотень! А для того чтобы реально подняться, надо иметь отвагу, которой Сибиренко было не занимать. Он быстро понял, что так и проведет свой век мальчиком на побегушках, и запатентовал право на показ чужой смерти…
— Но первый раз «Изгоя» очень быстро запретили…
— Потому что не все верно поняли идею. Что происходило в первом варианте, вспоминайте! Выкидывали по одному участнику вблизи деревни аборигенов, и давалось задание завладеть местной святыней. Подбирали каких-то полудиких туземцев, то из Папуа, тo из Австралии. И наши люди очень быстро гибли, что поделаешь… Однако два сезона программа продержалась, а за это время Сибиренко и еще три человека успели сколотить состояния. Вторым был Тео Костадис, потому что получил все права на создание и тираж одноименной компьютерной игры. Угадайте фамилию следующего.
— Юханов?
— В яблочко, капитан. Рон получил пожизненные права, на трансляцию по своему кабелю в Питере и отхватил еще тысяч сорок зрителей… И третью фамилию?
— Ласкавый?..
— А вот тут не угадали. Петеньку Лева разлюбил из-за Марины. Это пролегло между ними навсегда; господин Сибиренко не тот человек, чтобы пропустить личную обиду… Лева сделал потрясающе тонкий ход. Он затратил миллионы на продвижение Марины Симак в Москве и добился своего. Теперь от нее зависело формирование вкусов администрации в области культуры нации, хе-хе… Нет, шучу, она и сама потрясающе умная баба.
Как только Марина просекла правила игры, она стала поступать очень честно. Она прямо говорила: «Лева, хочешь, чтобы твоя такая-то программа получила столько-то минут рекламы? Надо триста тысяч! Хочешь, чтобы Генпрокуратура замяла дело о гибели тех идиотов в вашем шоу? Гони сотню» Или так: «Лева, хочешь личный положительный отклик самого такого-то, относительно кошмара, что вы сняли? Двести штук!» Она никогда не подводила и никогда не давала ему расплывчатых заданий. Всегда четко называлась сумма, и все вопросы, что зависели от Москвы, снимались. Пока Сибиренко не решил, что обойдется без нас…
— Вот черт… Я же читал об этом, но забыл… «Салоники» тогда пытались привлечь к суду за изображенные в игре садистские сцены?..
— Никакого садизма там не было и в помине. Все строго по сценарию настоящего шоу, это мы с Сибиренко еще раньше обговаривали. Он жесткий человек и никогда не терпел отсебятины. Вот такая хрень! Весело, да, капитан? Хе-хе… Вы мне все еще не верите?
— Самое печальное, что я вам верю…
— Правильно, вы же можете попросить своих бывших коллег в Управлении, пусть они выйдут на федералов и доставят вам данные по «Изгою». Вполне вероятно, что фамилию Сибиренко там тщательно стерли, но кое-какие выводы вы сможете сделать.
— Зачем мне смотреть эту мерзость?
— А затем! — Костадис указал на сжатый кулак дознавателя, где все так же покоилась капсула с чипом. — Когда вы это изучите, вам захочется купить пару серий «Последнего изгоя», чтобы сопоставить…
— Пусть даже Сибиренко занимался в молодости некрофилией, но какая связь с нашим «Шербетом»? Там нет ничего, кроме любви и секса!
— Бот еще, связь самая прямая, — улыбнулся Костадис. — Это для зрителя с банкой пива нет связи, а аналитику спецслужб без разницы. Любовь, смерть, драма, чем сильнее — тем лучше, но разницы никакой. Левушка всегда мечтал пройтись по самому краю, найти истоки пограничных состояний. Ему бы зверушек препарировать, хе-хе…
— Вы позволите мне снять копию с чипа?
— Сначала я полагал, что чип с докладом Марины послужит гарантией безопасности, но вышло наоборот. Н-да, хренотень такая… Но я не могу просто так взять его и отдать вам. Я должен убедиться, что вы все правильно поняли. А понять правильно совсем не просто, я и сам не до конца разобрался…
— А что там, на этом чипе? Почему вы называете это докладом?
— Потому что там действительно доклад. Она вела семинары для высшего звена спецслужб по вопросам информационной безопасности и взаимодействию с культурными проектами. После того как Сибиренко ее… ну, скажем так, вывел из дела, Маринка взвилась и затронула в докладе наработки вашей конторы. Она мечтала Леву слегка припугнуть, а вышло наоборот, хе-хе…
— И какая связь?
— Как это «какая»? Через пять месяцев президентские выборы… — Костадис глухо закашлялся, в его груди словно свистел проколотый мяч. — Вы вдолбили себе в голову, что весь мир вращается вокруг дешевой конкуренции с «Жаждой»! Просто Маринка поторопилась… Мы предупреждали ее, что без поддержки московского Управления или на худой конец армии не следует лезть к президенту с подобными бомбами в кармане. Все равно ведь никто не поверит! Разве вы поверили бы, что актриса с куриным интеллектом, находясь в состоянии перфоменса, способна за одиннадцать часов полностью подчинить себе волю заказчика?! Причем изменения практически необратимые… Но Маринка полезла сообщать правду, хе! Тем более глупо, что в Совете безопасности далеко не всем по нраву наш сегодняшний «папа». Если вы не в курсе, основная драка идет между командой «энергетиков» и «дорожниками». «Дорожников» поддерживает думское партийное большинство, там каждому второму обещан куш после ввода в строй радиуса Москва — Пекин…
Грек промокнул лоб салфеткой, скомкал ее и выбросил за окно машины. Он ухитрился загнать автомобиль на второй ярус недостроенной развязки и втиснулся в щель между опорами; здесь было очень темно, но сверху и снизу бесконечной вереницей проплывал поток фар.
Полонский подумал, что если речь и дальше покатится в сторону политики, то ему лучше вернуться в институт.
— Господин Костадис, вы уверены, что я вам нужен?
— Вы правильно боитесь, капитан. Решайтесь. Если вы намерены меня выслушать, то ваше дальнейшее расследование может круто… хе-хе!.. свернуть. И вам придется, образно говоря, сменить ношу.
— Господин Костадис, это моя работа. Нелепо полагать, что я испугаюсь подробностей… Но возможно, если вы хотите обнародовать какие-то сведения, лучше собрать журналистов? Почему вы не сбросите информацию в свободный доступ?
— Что за хрень! Нет ничего проще и ничего глупее, чем доверить свои мысли сети. Начнем с того, что я даже не могу просмотреть доклад на чужом лицензированном скрине, я немедленно поставлю под удар того человека, который мне его предоставит… Что вы смотрите, как будто вчера родились? Поисковые программы федералов настроены на определенные слова, в том числе — фамилии. А в докладе называются такие фамилии… Одним словом, меня вычислят за пять минут! Если повесить доклад на сайте, он провисит там максимум десять минут, все российские владельцы сайтов подписывают соглашение о делегировании прав стороннему модератору. Если начать рассылать копии, самые верные сведения немедленно будут выданы за очередную утку. Вы мне не верите?
— Кажется, начинаю верить…
— Даже если удалось бы разместить доклад, их модераторы контролируют все… Нет уж, для того чтобы привлечь внимание властей, нужен принципиально иной подход. Нужно взрывать лавочку изнутри… Слушайте, Полонский, будем говорить прямо. Я жив только потому, что меня вовремя спрятали. Юханов убит, Ласкавый подавился косточкой и умер… хе-хе…
— Косточкой подавился…
— Хе, это только начало! Маринка Симак при смерти и наверняка будет убита, едва ее переведут из реанимации в обычную палату.
— Симак? Она курирует… то есть курировала телевещание?
— И заодно заведовала отделом информационных технологий в администрации президента. Можете представить, что от нее зависело и в чем заключалась работа. Кроме нее погибли еще несколько человек, но вам о них знать необязательно. Они думали, что надежно спрятались за рубежом, но все эти укрытия крайне смехотворны…
— Я читал, что Симак надежно охраняют… И кроме того, ее никто не собирался убивать. Во всех новостях передали, что она не поладила с пьяным мужем.
— Я прекрасно его знаю, Дмитрий капли в рот не берет. И в ближайший вторник его отпустят на поруки.
— И… что?
— И ничего. Он придет в палату навестить свою любимую жену и закончит начатое. Только теперь он успокоился и полностью готов; я представляю, что бедняге пришлось пережить…
— К чему готов?
— Ко всему, что вложили в него ваши куклы.
— Так вы знали об этом и раньше?!
— Мы вместе разрабатывали этот проект, я имею в виду идею искренней любви, а не вторичный эффект, который открылся уже в процессе. Мы наивно полагали, что, как в детстве, пирог поделят честно. Потом Лева оборзел, но стало поздно. Его никто не смог вразумить, ни Рон, ни я, и уж тем более Петька. Петька вызывал у Левы наибольшую ярость, из-за соперничества за Маринку…
— О чем вы, Костадис? Марина Симак давно замужем.
— Она что, по-вашему, родилась замужней? Мы все учились вместе, только Юханов и Гирин были на параллельном потоке.
— Черт, вот черт… Так глубоко я не догадался копнуть… Значит, Гирин был с вами заодно?
— Вот еще! Кто он такой, этот жирный дурень, чтобы брать его в долю?
Януш задумался. Он ощутил, как перестало напряженно биться сердце, и взглянул на происходящее другими глазами. Если для Костадиса Гирин — ничтожество, то за шкуру дознавателя никто не даст и копейки. А Гирин — ничтожество, потому что живет на зарплату. Он не раскрутил собственную фирму, не стал депутатом, не выпустил золотой диск и не работает в администрации президента. Да кто он такой, чтобы с ним серьезно разговаривать?
Кто мы все такие, чтобы с нами разговаривать?..
Ему внезапно остро захотелось схватить грека за тощую шею и трахнуть лбом о стекло. Чтобы этот самонадеянный червяк заскулил и заплакал.
— …Первый успешный опыт по перенесению чужого стрима был осуществлен лет двадцать назад. Тогда она обезьяна передавала другой мечты о вкусных бананах. Сибиренко всегда мыслил быстрее нас, он предложил скинуться, нанять ученых и запустить собственный проект. Но ему была нужна Марина Симак, потому что Марина — это Москва. Она должна была прикрыть его от питерских федералов. Сибиренко нужны были деньги Рона, да и моя помощь не помешала. Вы же работали в отделе экономической преступности, должны знать, что любая проводка крупнее двадцати тысяч автоматом запихивает вас на полгода «под колпак». Сибиренко просто не мог незаметно от государства тратить собственные деньги… Мы скинулись и подписали у нотариуса соглашение о будущем распределении прибыли. А Петьку Ласкавого предложил позвать Юханов. Он убедил Сибиренко, что только Ласкавый может нам дать рекламу по всему миру…
— Когда же вы успели поссориться?
— Именно тогда, когда все пошло слишком хорошо. Вдруг стали больше не нужны наши деньги, а в какой-то момент охрана Сибиренко не пропустила Рона в лабораторный комплекс. Юханов все-таки вошел и устроил Левушке скандал. Тот расплакался, потом собрал нас и признался, что на все работы наложен гриф секретности. Дальше Сибиренко выкинул удивительный фортель. Он открыл сейф и вернул нам деньги наличными. Мы обалдели! Я никогда не видел столько наличности. Мы с Роном переглянулись и подумали об одном: кто же помог Левушке с евриками? Даже просто выйти из его кабинета с чемоданом денег — означало подставиться… Тут же, за стеночкой, оказался нотариус, и Лева предложил расторгнуть договор. Вот такая хренотень… До выхода этой дурацкой «Халвы» оставалось меньше квартала.
— И вы согласились?
— Рон разорался. Он сказал, что Леве жопу прикрывала Марина, и без нее он говорить отказывается. Потом приехала Симак, и Сибиренко нажрался у нее на даче. Он же всегда к ней был неравнодушен… Он нажрался и выболтал то, что не имел права говорить. Он сознался, что федералы давно создали параллельный центр и очень рады, что появилась возможность обмена опытом… На самом деде им нужен был практический полигон для обкатки своих разработок.
Я упирал на то, что мы собирались продавать людям душевное тепло, а не насаждать контроль. Марина сказала, что постарается повлиять на президента, чтобы они из Москвы как-то вмешались. Рон сказал, что лучше потерять деньги, но все свернуть, пока не поздно. Лева плакал и божился, что на первом этапе никаких «посторонних примесей» в сценарии не будет. Симак все равно вынудила его подкинуть конкретной информации; на этом позже и строился ее доклад. Она первая заявила о возможной цепной реакции, о «заражении» подчинением масс людей, как только шоу станет дешевле…
Мы поверили Леве и разошлись, но денег так и не взяли.
Когда Лева Сибиренко понял, что остался один, он поджал хвост и пополз к своим хозяевам в Серый дом. Марине надо было молчать в тряпочку, но… мы не могли предположить, что Левушка начнет с нас.
— Что происходит, вы можете толком объяснить?
— Происходит то, что один любознательный, а теперь мертвый человек назвал финальной дракой за умы. Время штурма уже известно… хе-хе, патроны вложены в ракетницы, и капеллан обошел окопы. Однако ржание одной испуганной лошади или огонек сигареты может все испортить.
— Симак выступила с докладом, способным повлиять на ход будущих думских выборов? Или здесь опасность для президента?
— Выборов, скорее всего, не будет. Ни думских, ни президентских.
— Но ведь Сибиренко выдвинул свою кандидатуру?!
— Ему понадобятся симпатии плебса, когда придется занять пустующее кресло. Он же не идиот, наш народ не проголосует за успешного бизнесмена. Чтобы прийти в Кремль и принять от бояр скипетр, надо загодя раскрутить имидж народного заступника. Полонский, вы в курсе, что Сибиренко передал активы сыну, а сам собирается поститься в одном из монастырей? Вы в курсе, что его представители собираются пустить семьдесят миллионов на закупки подарков для одиноких пенсионеров? В нужный момент эти пенсионеры выйдут на улицы и грудью встретят штыки…
Полонский придвинулся, внимательно изучая собеседника. Он даже невольно принюхался, ожидая уловить запах алкоголя. Но владелец «Салоник» был совершенно трезв.
— Вы хотите сказать, что обладаете данными о намечающемся государственном перевороте? И вы намерены переложить это бремя на меня?..
— Да ладно, к чему этот пафос? Те, кто прикончил Рона, должны знать, что информация была именно у меня и ушла, и куда именно она ушла. Тогда есть шанс, что от меня отстанут. В наше время избавляются только от тех, кому есть что сказать…
— Кто «они», господин Костадис?
— Хрень такая, глупее вопроса вы не могли задать!
— Прекрасно! Теперь «они» захотят избавиться от меня?
— Несомненно. Вам придется действовать очень быстро.
— Зажечь случайную сигарету? Испугать лошадь?
— Вот-вот.
— Я не отказываюсь действовать и не боюсь угроз. — Януш повертел в ладони медальон, внутри которого позвякивала капсула с чипом. — Но ведь у вас гораздо больше возможностей…
— В том-то и фокус! — взвился миллионер. — У меня нет больше возможностей. Мне ничего не принадлежит, я своей рукой подписал документы о продаже фирмы, я скупил акции у мелких держателей и передал весь пакет людям Сибиренко… Если я выступлю против вашего канала, все это воспримут, как бессильные потуги кокера тягаться с догом, как жалкие плевки конкурента. А если это сделаете вы…
— Вы им добровольно отдали фирму? Погодите, так вас никто не бил по голове и никто не воровал документы?
— Никто не бил и не воровал. Я сделал все сам, после того как провел с Милешей одиннадцать часов. Я сам снял пароли и открыл доступ к личным счетам. А потом, по их замыслу, я должен был сам разбить башку о край бассейна. Но у них вышла неувязка, меня спасла Милеша…
— Но она утверждала, что нашла вас в душевой…
— Что за хрень! — Костадис вздохнул, возведя глаза к небу. — Она любила меня… Капитан, вам знакомо это чувство? Ее несчастному мозгу пришлось решать две взаимоисключающие задачи — любить меня и вдруг пожелать мне смерти. Девушка просто свихнулась… Позже я разыскал человека, который работал в лаборатории у Сибиренко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47