– Для вас точно не заразно. Сестрички рожают.
– Рожают? Нашли время, – сплюнул Бауэр.
– Вы снова не поняли, – с кислой миной отозвалась Маори Бирк. – Они действительно сестры, Венера и Агра, у них разница в четыре года. Они работали со мной в соседнем отделе, изучали строение города. И они не собирались рожать. У Венеры даже парня нет. Но они рожают постоянно, уже пять дней. Поэтому им все время нужна еда, я бегаю наверх и ворую для них консервы… Венера, открой, это я!
– Как это – все время рожают? – опасливо поинтересовался Мокрик. – Долго длятся роды?
– Подожди-ка, – перебил я. – Доктор, то есть, как это – пять дней?
Стало тихо.
– У Венеры и Агры это началось пять дней назад. Вначале они просто стали толстеть. Потом они растолстели так… Ну, вы увидите. А потом, когда Венера в первый раз…
– Одну секунду, доктор, – я попытался вернуть ее в нужное русло. – Я верно уловил? Неприятности в научном центре начались пять дней назад, но ваше начальство не стало бить тревогу?
– Пять дней назад начали толстеть сестрички. Возможно, произошло еще что-то, но я здесь не главный. Я выполняла свою работу, ясно? – Она глянула на меня с вызовом. – Три дня назад шеф поднял всех среди ночи. Он объявил, что в жилой зоне обнаружен глюк и в лабораториях водного синтеза тоже. Он сказал, что между отделами вводится карантин и что никак не удается оповестить военных. Прошло почти пять часов, пока мы поняли, что комбинат провалился в темпоральную воронку. Целиком, понимаете? Мы сигналили всем спутникам, а сигнал улетал в другое время. Объявили оранжевую тревогу, шеф послал три экспедиции наружу, и ни одна не вернулась…
– Сигнал просто отставал на три дня, – быстро подсчитал Бауэр.
– Вначале мы заперлись здесь из-за пищи, – доктор кивнула на стальной люк. – Мы сделали здесь…
– Зачарованную комнату? – подсказал Мокрик.
– Ой… а как вы догадались? – всполошилась женщина.
– Видел в кино.
Мы с Бауэром посмотрели друг на друга. Ручаюсь, в тот момент мы чувствовали себя, как два кретина, случайно угодившие на занятие по квантовой физике.
– Венера, открой мне! – Доктор Маори приложила ладонь к опознавателю. – Венера, это я. Не пугайся, со мной солдаты. Они настоящие солдаты, пришли снаружи.
Лестница сзади нас загрохотала, словно ее раскачивала свора взбесившихся обезьян.
– Венера, быстрее же! Я умоляю тебя, он уже близко.
– Ты не должна приводить чужих, – обиженно замурлыкала из переговорного устройства Венера. – А вдруг они принесут свои глюки?
– Венера, они не опасны, они солдаты без памяти. Открой нам скорее, или останетесь без еды. Я притащила два мешка, но один порвался, слышишь? Я нашла тебе целый ящик твоих любимых крабов, слышишь?
С лестницы донеслось тяжкое пыхтение, словно кто-то очень большой пропихивался в узкую калитку.
Наконец, второй люк откатился в сторону, и в лицо ударило зловоние. Мы увидели сестренок. Венера была невообразимо, гротескно толста, но она еще кое-как могла передвигаться. Она делала два шага и плюхалась на низкую тележку, которую специально катала за собой. Вместо одежды она сшила себе подобие столы из длинных оконных занавесок. Ее лицо выглядело отвратительно, как дряблая, покрытая сосудами картофелина. Кисть ее руки в обхвате могла соперничать с моим бедром.
Венера со страдальческим пыхтением заперла за нами дверь и тут же упала на свою тележку. Колесики жалобно скрипнули. Я узнал эту телегу. В нашей академии, в нарядах по кухне, я на таких же катал мясные туши. Очень удобно, прямо из-под весов – в мясорубку.
С Агрой дела обстояли много хуже. Сначала я даже не поверил, что это человек. С таким весом сердечная мышца долго справляться не в состоянии. Гора сизой плоти лежала на мокрой прорезиненной ткани в глубине цеха. Вокруг громоздились ящики из-под консервов, целые горы вскрытых упаковок сухого питания и походных супов.
Мы уложили Мокрика на единственный чистый настил. Оказалось, что это временная кровать доктора Маори.
– Бауэр, проверь все помещения.
– Исполняю.
– Не надо вам к ней подходить, – преградила нам дорогу Маори. – Вы ее напугаете.
Агра застонала.
– Хорошо, хорошо, успокойтесь, – сказал я. – Но мы должны проверить помещение. Куда ведут те двери, за моечной машиной?
– Там… – доктор Маори замялась. – Я вас прошу, не ходите туда. Там те… кого она родила. Клянусь, из кухни только один выход – на погрузочный пандус, но мы его тоже заблокировали щитом. Еще есть лифт для подъема продуктов, но шахту перекрыли три дня назад. Хотите бульону? Заварочная машина действует, можем согреть вам супа…
Я огляделся. Кухня выглядела достаточно надежной крепостью. Если бы не страшная вонь, здесь вполне можно было совершить небольшой привал. Чистая вода имелась, даже горячие напитки. Полно сухофруктов и галет, так сказала доктор Маори. Впрочем, судя по скорости, с которой Венера опрокинула в себя шесть банок крабовых консервов, на нашу долю осталось бы немного.
Венера прошлепала к выходу, приложила ухо к переговорному устройству. Воздух с клокотанием вырывался из ее необъятной груди.
– Маори, он доберется до нас… – пискнула она. – Я говорила – не пускай сюда чужих, он приперся на запах. Теперь он не уйдет…
– Командир, везде пусто, – доложил вернувшийся Бауэр.
– Парни, садитесь пока, короткий отдых. Мокрик, все время вызывай Хобота, понял?
Мы сняли с Мокрика скафандр, зашинировали ему руку. Кажется, у него треснула ключица, но я не был уверен.
– Маори, так они – настоящие солдаты? – прохрипела Агра. – Они заберут нас отсюда?
– Непременно заберем, – пообещал я. – Только нам надо найти и других уцелевших.
Я понял наконец, на чем лежала Агра. Маори удалось устроить ее на полуспущенном спасательном плоту. Мыли толстуху палубным методом, возле ее ног покачивалось жало пожарного шланга и стоял ручной насос на колесах. Доктору Маори следовало бы работать в службе охраны китов.
– А вы не видели птиц? Я имею в виду – тех птиц, что жрали людей? – приветливо добавил Бауэр.
– Мы не видели птиц, – покачала жирными щеками Венера. – Мы отсюда не выходили.
Она снова погрузилась в процесс принятия пищи. Доктор Маори закурила половинку сигареты.
– Ну как, теперь вы мне верите, что на комбинат никто не нападал? Это наш глюк, понимаете? Вот, например, глюк сестричек. Они вбили себе в головы, что растолстеют, как слоны, и родят уродов. Вам это не грозит, у вас в мозгах другие кошмары. Мне тоже не грозит…
– Конечно, у тебя же есть твоя обезьяна, – плаксивым голосом пропела Венера.
– Какая еще обезьяна? – поднял голову Бауэр.
Доктор Маори побледнела.
– Ха! А разве наша кумушка вам не сказала, что это она родила обезьяну? – Несмотря на кошмарные габариты, Венера, похоже, сохраняла язвительный ум молодой девушки.
– Да, это так, – убито подтвердила доктор Маори. – Мой глюк – это Бирр.
Как будто в ответ на ее голос раздалось бешеное царапанье по металлу.
– Ага! – почему-то обрадовался Бауэр. – Так это вы притащили из детства урода, который убил, как минимум, дюжину человек?
– Гораздо больше, – Маори Бирк отыскала еще один окурок и безуспешно пыталась прикурить. Руки ее тряслись. – Наверное, в детстве меня здорово напугали этим типом… Его не берут пули и тазеры. Если бы я знала, как его уничтожить, я бы это давно сделала. Но я могу только одно. Я вспомнила, как создать зачарованную комнату, которую Бирр не видит. Смотрите, по углам я развесила ленточки и начертила крестики. Он побывал везде, сломал все щиты, кроме этого. Не смейтесь, ленточки и крестики мешают ему войти. Еще я вспомнила временное заклинание против собственного запаха. Когда я поднимаюсь с мешками, я читаю его, и Бирр не может меня учуять.
– А он… все время был там, наверху? – Мокрик что-то серьезно обдумывал.
– Он бродит, как и положено в сказке. Кругами ходит по коридорам, защищая замок волшебника, который собрал его самого из кусочков злых игрушек. И всех, кого встретит, разрывает на части.
– А кто там еще бродит? Кроме Бирра?
– Я видела только трупы.
Венера громко рыгнула. Между ее раскисших слоновьих ляжек собралось не меньше двадцати пустых фунтовых банок крабовых консервов. И четыре упаковки соевого концентрата.
Я уже знал, что мне не нравится в этой истории. На научный центр напали изнутри.
– Как такое могло произойти? – Я схватил доктора Маори за плечи, вероятно, не слишком вежливо, и рывком усадил на железный стол. Она послушно плюхнулась, как тряпичная кукла. В ее опухших красных глазах застыла тоска. – Как такое могло произойти, что очаг галлюцинации родился в помещениях, контролируемых теми, кто берег нас от этих очагов? У вас тут ежечасно включаются стационарные органы, прочищающие мозги. Если даже человек притащил заразу за собой, если его заразили в городе туземцы, лазарет в течение часа должен задавить наведенный глюк! Разве не так, доктор Маори? Если это не помогает, зараженного немедленно помещают в изолятор, чтобы после передать особой психиатрической службе. Кажется, процедура выглядит именно так, хотя я могу ошибаться. Так, доктор Маори?!
– Вы правы, – безучастно подтвердила она и всхлипнула. – Все было под контролем до… прошлой среды.
– А что произошло пять дней назад? Где они прорвались? Нам это необходимо знать, хотя бы для того, чтобы обезопасить миссии в других городах! Доктор, не молчите.
– Маори, они не поверят тебе, – прогудела лежащая в углу туша. Чтобы произнести пару слов, Агре приходилось подолгу собирать в груди воздух. – Слышите меня, солдат? Нет, не надо подходить близко, прошу вас. Вам очень повезло, солдат, вас лишили памяти. Как это называется у вас – консервация? Вам в юности выскоблили мозг и заложили туда массу новых сведений. Но среди этих сведений нет кошмаров. Я права, солдат? Уффф… Нет, Маори, не сейчас. Еще рано… уфф. Я договорю. Слышите меня, солдат? Я немного разбираюсь в этом, у меня брат служил по контракту медиком в одном из ваших гипноцентров… Вас ведь заставляют проходить курс гипнотерапии после каждой боевой операции. Да, это вроде военной тайны, но мой брат рассказывал мне. Теперь уже неважно… Ваше начальство следит за здоровьем легионеров, это замечательно. Вам очень повезло, солдаты. Вы неспособны родить глюки. Ну, почти неспособны… В крайнем случае, вы можете родить тех, кого когда-то убили. Если гипнокурс не подавит чувство вины. Вы счастливые люди, вам даже страшное видео не показывают…
– Я видел мультфильм про Бирра, – вставил Мокрик. – Но он меня совсем не напугал.
– Наверняка, вы были уже взрослым, – горько усмехнулась Маори Бирк. – Вам было смешно смотреть, как злая кукла мстит обидчикам. А меня в детстве, видимо, здорово проняло. Я была крайне эмоциональным ребенком, к тому же родители часто оставляли меня одну…
– Его, кажется, победил герой в красном трико, вы помните? – подался вперед Мокрик. – Я не видел все серии. Чем он победил Бирра?
– Героя звали Песенник. Но чем он победил, не помню…
В этот момент снова дважды ненадолго погас свет. Где-то снаружи раздался сильный удар. Венера поднялась на свои слоновьи ноги, пыхтя, как компрессор, утерла сопли с трясущегося необъятного подбородка и заковыляла на помощь роженице.
– Что ты с ней обнимаешься, Мокрик? – рассвирепел Бауэр. – Ты погляди, они ведь смеются над нами! Слышите вы, толстые жопы! Нас высадили, чтобы помочь вам. Только что погиб отличный парень. Вы ведь понятия не имеете, каким золотым легионером был Деревянный. Командир, если эта крашеная жопа – причина глюка, надо ее грохнуть, разве не так? Разве глюк не рассыпается, как только мозг-индуктор перестает его подпитывать? Одному Юпитеру известно, какими играми вы тут занимались, высоколобые жопы в белых комбинезонах! Укрылись тут, в своих берлогах без окон…
Доктор Маори побелела.
– Магний, остынь, – я чуть ли не силой усадил Бауэра обратно на ящик из-под сухарей. – Сейчас ее смерть не поможет.
– Вы еще очень молоды, солдат… – запыхтела Агра. – Вы ошибочно полагаете, что выбор между жизнью и смертью происходит только у вас, военных… уфф… Вы даже не догадываетесь, насколько смерть повседневна и привычна для нас. Вам известно, сколько гибнет ученых в ходе плановых экспериментов?.. уфф. Смерть, хех…
– Если вам необходимо меня застрелить – стреляйте, – вздохнула Маори Бирк. – Только не забудьте, что я сама вас сюда пригласила. И моей смертью вы не решите проблем.
– А как же нам решить проблемы? – спросил Мокрик.
– Решение очевидно, – доктор Маори чиркнула зажигалкой. – Нам надо убраться с этой планеты.
45
БИРР – МОХНАТЫЕ ЛАПЫ
Тот, кто победил монстра, должен следить за тем, чтобы самому не превратиться в него.
Ф. Ницше
– Повторим еще раз, – я поставил картечницу на боевой взвод и развернул карту, которую раздобыла доктор Маори. – Венера отпирает щит. Выходим на грузовой пандус. Первым – Бауэр. За ним – я. Движемся вниз, в пространстве между внешней оболочкой центра и силовым каркасом, по пожарной лестнице, вот здесь, пока не спустимся до уровня вентиляционной шахты номер двадцать два. Мокрик и доктор Маори – замыкают. Доктор, как только я скажу «огонь!»…
– Я должна упасть. Даже раньше, чем вы скажете.
– Отлично. Мы спускаемся до уровня воздухозаборника, вскрываем люк и проникаем в технологический тоннель. Наша задача – оказаться над цехом очистки воды. Вот здесь, если верить этой схеме… Там мы вскрываем решетку фильтра, спускаемся вниз. Первым идет Бауэр, затем прикрывает, я спускаю вниз Мокрика и доктора Маори. Это фильтрационные отстойники, насколько я понимаю значки? А здесь – цистерны, да, доктор? Ага, три ряда цистерн. И по вот этому… – я прочертил линию на схеме, – вот по этому трапу, вдоль канала водоснабжения, выходим в холл нулевого этажа, к шлюзу, где мы оставили шагатели. Если я верно понимаю схему, здесь нам придется взломать еще одну решетку… Магний меня прикрывает, пока я активирую шлюз и сажусь в седло. Затем я манипуляторами посажу в седло доктора Маори и младшего стрелка Бора. Далее – мы выходим наружу. Предстоит очень быстрым шагом пересечь аллею Полковников и соединиться с нашей второй группой в госпитале. Я иду первым, затем Бор с доктором Маори, Магний – замыкает. Задача ясна?
– Волкарь, у меня осталось всего четыре бронебойных и один картридж разрывных, – пожаловался Бауэр. – Всё ушло на проклятых цапель.
– То есть мы сможем свалить эту сволочь четыре раза?
– Это если я попаду.
– Командир, может, бросим тут огнемет? – с надеждой поинтересовался Мокрик.
– О, дьявол… – про огнемет я и забыл. Лишних двадцать фунтов веса. – Нет, лучше я оставлю тазеры, все равно от них никакого толка.
Я проверил оба тазера, свой и Деревянного. Заряд болтался на уровне сорока процентов от номинала. Если бы рядом оказался шагатель, я быстро подзарядил бы обе машинки от бортовых батарей.
– Венера… – Доктор Маори попыталась обнять страшное расплывшееся существо.
– Не беспокойся за нас, – Венера всхлипнула и взялась надутой ручищей за вентиль ручного доводчика. – Мы справимся, Маори. Мы под защитой зачарованной комнаты. Еды у нас хватит…
– Венера, следи за ленточками и крестиками. Чтобы крестики не стирались. Я обязательно вернусь, – доктор Маори отвернулась, кусая губы.
Шестерни вошли в контакт, механизм заскрипел, аварийный щит медленно пополз в сторону. Бауэр задрал стволы картечниц. Чтобы сохранять равновесие с двумя турельными пушками на плечах, ему пришлось сильно откинуться назад.
ВБ прохладном полумраке кухонного пандуса нас никто не ждал. Мы оказались не совсем там, где я предполагал, не на западной, а на восточной стороне, в широком промежутке между внешней стеной и внутренним, жестким каркасом здания. Стоило отвориться шлюзу, как заморгала предупредительная надпись и монотонный голос предложил перед выходом во внешнюю среду надеть скафандры с искусственными легкими.
Но мы не стали выходить наружу. Там, как и прежде, моросил вечный дождь, рыхлые тучи кружили над шпилями и аркадами города, на горбатой влажной спине комбината вспыхивали аварийные огни. Доктор Маори не ошиблась – слева, под пандусом, начиналась почти отвесная лесенка, не отмеченная на плане. Футов через сорок она упиралась в крошечную площадку; там виднелся круглый люк, а рядом неторопливо вращались лопасти вентилятора. Мы спускались между могучих титановых шпангоутов, а навстречу нам все сильнее дул теплый воздух, изгоняемый принудительной вентиляцией из недр научного центра.
Мы обманули Бирра.
По пути вниз доктор Маори поддерживала Мокрика и даже ухитрялась с ним кокетничать. Ее повышенная детская эмоциональность едва не стоила нам всем жизней, но эта шустрая дамочка нравилась мне все больше. Невзирая на полную неопределенность нашего положения, а может быть, наоборот, благодаря этой неопределенности, мои мысли приняли явно неуставное направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Рожают? Нашли время, – сплюнул Бауэр.
– Вы снова не поняли, – с кислой миной отозвалась Маори Бирк. – Они действительно сестры, Венера и Агра, у них разница в четыре года. Они работали со мной в соседнем отделе, изучали строение города. И они не собирались рожать. У Венеры даже парня нет. Но они рожают постоянно, уже пять дней. Поэтому им все время нужна еда, я бегаю наверх и ворую для них консервы… Венера, открой, это я!
– Как это – все время рожают? – опасливо поинтересовался Мокрик. – Долго длятся роды?
– Подожди-ка, – перебил я. – Доктор, то есть, как это – пять дней?
Стало тихо.
– У Венеры и Агры это началось пять дней назад. Вначале они просто стали толстеть. Потом они растолстели так… Ну, вы увидите. А потом, когда Венера в первый раз…
– Одну секунду, доктор, – я попытался вернуть ее в нужное русло. – Я верно уловил? Неприятности в научном центре начались пять дней назад, но ваше начальство не стало бить тревогу?
– Пять дней назад начали толстеть сестрички. Возможно, произошло еще что-то, но я здесь не главный. Я выполняла свою работу, ясно? – Она глянула на меня с вызовом. – Три дня назад шеф поднял всех среди ночи. Он объявил, что в жилой зоне обнаружен глюк и в лабораториях водного синтеза тоже. Он сказал, что между отделами вводится карантин и что никак не удается оповестить военных. Прошло почти пять часов, пока мы поняли, что комбинат провалился в темпоральную воронку. Целиком, понимаете? Мы сигналили всем спутникам, а сигнал улетал в другое время. Объявили оранжевую тревогу, шеф послал три экспедиции наружу, и ни одна не вернулась…
– Сигнал просто отставал на три дня, – быстро подсчитал Бауэр.
– Вначале мы заперлись здесь из-за пищи, – доктор кивнула на стальной люк. – Мы сделали здесь…
– Зачарованную комнату? – подсказал Мокрик.
– Ой… а как вы догадались? – всполошилась женщина.
– Видел в кино.
Мы с Бауэром посмотрели друг на друга. Ручаюсь, в тот момент мы чувствовали себя, как два кретина, случайно угодившие на занятие по квантовой физике.
– Венера, открой мне! – Доктор Маори приложила ладонь к опознавателю. – Венера, это я. Не пугайся, со мной солдаты. Они настоящие солдаты, пришли снаружи.
Лестница сзади нас загрохотала, словно ее раскачивала свора взбесившихся обезьян.
– Венера, быстрее же! Я умоляю тебя, он уже близко.
– Ты не должна приводить чужих, – обиженно замурлыкала из переговорного устройства Венера. – А вдруг они принесут свои глюки?
– Венера, они не опасны, они солдаты без памяти. Открой нам скорее, или останетесь без еды. Я притащила два мешка, но один порвался, слышишь? Я нашла тебе целый ящик твоих любимых крабов, слышишь?
С лестницы донеслось тяжкое пыхтение, словно кто-то очень большой пропихивался в узкую калитку.
Наконец, второй люк откатился в сторону, и в лицо ударило зловоние. Мы увидели сестренок. Венера была невообразимо, гротескно толста, но она еще кое-как могла передвигаться. Она делала два шага и плюхалась на низкую тележку, которую специально катала за собой. Вместо одежды она сшила себе подобие столы из длинных оконных занавесок. Ее лицо выглядело отвратительно, как дряблая, покрытая сосудами картофелина. Кисть ее руки в обхвате могла соперничать с моим бедром.
Венера со страдальческим пыхтением заперла за нами дверь и тут же упала на свою тележку. Колесики жалобно скрипнули. Я узнал эту телегу. В нашей академии, в нарядах по кухне, я на таких же катал мясные туши. Очень удобно, прямо из-под весов – в мясорубку.
С Агрой дела обстояли много хуже. Сначала я даже не поверил, что это человек. С таким весом сердечная мышца долго справляться не в состоянии. Гора сизой плоти лежала на мокрой прорезиненной ткани в глубине цеха. Вокруг громоздились ящики из-под консервов, целые горы вскрытых упаковок сухого питания и походных супов.
Мы уложили Мокрика на единственный чистый настил. Оказалось, что это временная кровать доктора Маори.
– Бауэр, проверь все помещения.
– Исполняю.
– Не надо вам к ней подходить, – преградила нам дорогу Маори. – Вы ее напугаете.
Агра застонала.
– Хорошо, хорошо, успокойтесь, – сказал я. – Но мы должны проверить помещение. Куда ведут те двери, за моечной машиной?
– Там… – доктор Маори замялась. – Я вас прошу, не ходите туда. Там те… кого она родила. Клянусь, из кухни только один выход – на погрузочный пандус, но мы его тоже заблокировали щитом. Еще есть лифт для подъема продуктов, но шахту перекрыли три дня назад. Хотите бульону? Заварочная машина действует, можем согреть вам супа…
Я огляделся. Кухня выглядела достаточно надежной крепостью. Если бы не страшная вонь, здесь вполне можно было совершить небольшой привал. Чистая вода имелась, даже горячие напитки. Полно сухофруктов и галет, так сказала доктор Маори. Впрочем, судя по скорости, с которой Венера опрокинула в себя шесть банок крабовых консервов, на нашу долю осталось бы немного.
Венера прошлепала к выходу, приложила ухо к переговорному устройству. Воздух с клокотанием вырывался из ее необъятной груди.
– Маори, он доберется до нас… – пискнула она. – Я говорила – не пускай сюда чужих, он приперся на запах. Теперь он не уйдет…
– Командир, везде пусто, – доложил вернувшийся Бауэр.
– Парни, садитесь пока, короткий отдых. Мокрик, все время вызывай Хобота, понял?
Мы сняли с Мокрика скафандр, зашинировали ему руку. Кажется, у него треснула ключица, но я не был уверен.
– Маори, так они – настоящие солдаты? – прохрипела Агра. – Они заберут нас отсюда?
– Непременно заберем, – пообещал я. – Только нам надо найти и других уцелевших.
Я понял наконец, на чем лежала Агра. Маори удалось устроить ее на полуспущенном спасательном плоту. Мыли толстуху палубным методом, возле ее ног покачивалось жало пожарного шланга и стоял ручной насос на колесах. Доктору Маори следовало бы работать в службе охраны китов.
– А вы не видели птиц? Я имею в виду – тех птиц, что жрали людей? – приветливо добавил Бауэр.
– Мы не видели птиц, – покачала жирными щеками Венера. – Мы отсюда не выходили.
Она снова погрузилась в процесс принятия пищи. Доктор Маори закурила половинку сигареты.
– Ну как, теперь вы мне верите, что на комбинат никто не нападал? Это наш глюк, понимаете? Вот, например, глюк сестричек. Они вбили себе в головы, что растолстеют, как слоны, и родят уродов. Вам это не грозит, у вас в мозгах другие кошмары. Мне тоже не грозит…
– Конечно, у тебя же есть твоя обезьяна, – плаксивым голосом пропела Венера.
– Какая еще обезьяна? – поднял голову Бауэр.
Доктор Маори побледнела.
– Ха! А разве наша кумушка вам не сказала, что это она родила обезьяну? – Несмотря на кошмарные габариты, Венера, похоже, сохраняла язвительный ум молодой девушки.
– Да, это так, – убито подтвердила доктор Маори. – Мой глюк – это Бирр.
Как будто в ответ на ее голос раздалось бешеное царапанье по металлу.
– Ага! – почему-то обрадовался Бауэр. – Так это вы притащили из детства урода, который убил, как минимум, дюжину человек?
– Гораздо больше, – Маори Бирк отыскала еще один окурок и безуспешно пыталась прикурить. Руки ее тряслись. – Наверное, в детстве меня здорово напугали этим типом… Его не берут пули и тазеры. Если бы я знала, как его уничтожить, я бы это давно сделала. Но я могу только одно. Я вспомнила, как создать зачарованную комнату, которую Бирр не видит. Смотрите, по углам я развесила ленточки и начертила крестики. Он побывал везде, сломал все щиты, кроме этого. Не смейтесь, ленточки и крестики мешают ему войти. Еще я вспомнила временное заклинание против собственного запаха. Когда я поднимаюсь с мешками, я читаю его, и Бирр не может меня учуять.
– А он… все время был там, наверху? – Мокрик что-то серьезно обдумывал.
– Он бродит, как и положено в сказке. Кругами ходит по коридорам, защищая замок волшебника, который собрал его самого из кусочков злых игрушек. И всех, кого встретит, разрывает на части.
– А кто там еще бродит? Кроме Бирра?
– Я видела только трупы.
Венера громко рыгнула. Между ее раскисших слоновьих ляжек собралось не меньше двадцати пустых фунтовых банок крабовых консервов. И четыре упаковки соевого концентрата.
Я уже знал, что мне не нравится в этой истории. На научный центр напали изнутри.
– Как такое могло произойти? – Я схватил доктора Маори за плечи, вероятно, не слишком вежливо, и рывком усадил на железный стол. Она послушно плюхнулась, как тряпичная кукла. В ее опухших красных глазах застыла тоска. – Как такое могло произойти, что очаг галлюцинации родился в помещениях, контролируемых теми, кто берег нас от этих очагов? У вас тут ежечасно включаются стационарные органы, прочищающие мозги. Если даже человек притащил заразу за собой, если его заразили в городе туземцы, лазарет в течение часа должен задавить наведенный глюк! Разве не так, доктор Маори? Если это не помогает, зараженного немедленно помещают в изолятор, чтобы после передать особой психиатрической службе. Кажется, процедура выглядит именно так, хотя я могу ошибаться. Так, доктор Маори?!
– Вы правы, – безучастно подтвердила она и всхлипнула. – Все было под контролем до… прошлой среды.
– А что произошло пять дней назад? Где они прорвались? Нам это необходимо знать, хотя бы для того, чтобы обезопасить миссии в других городах! Доктор, не молчите.
– Маори, они не поверят тебе, – прогудела лежащая в углу туша. Чтобы произнести пару слов, Агре приходилось подолгу собирать в груди воздух. – Слышите меня, солдат? Нет, не надо подходить близко, прошу вас. Вам очень повезло, солдат, вас лишили памяти. Как это называется у вас – консервация? Вам в юности выскоблили мозг и заложили туда массу новых сведений. Но среди этих сведений нет кошмаров. Я права, солдат? Уффф… Нет, Маори, не сейчас. Еще рано… уфф. Я договорю. Слышите меня, солдат? Я немного разбираюсь в этом, у меня брат служил по контракту медиком в одном из ваших гипноцентров… Вас ведь заставляют проходить курс гипнотерапии после каждой боевой операции. Да, это вроде военной тайны, но мой брат рассказывал мне. Теперь уже неважно… Ваше начальство следит за здоровьем легионеров, это замечательно. Вам очень повезло, солдаты. Вы неспособны родить глюки. Ну, почти неспособны… В крайнем случае, вы можете родить тех, кого когда-то убили. Если гипнокурс не подавит чувство вины. Вы счастливые люди, вам даже страшное видео не показывают…
– Я видел мультфильм про Бирра, – вставил Мокрик. – Но он меня совсем не напугал.
– Наверняка, вы были уже взрослым, – горько усмехнулась Маори Бирк. – Вам было смешно смотреть, как злая кукла мстит обидчикам. А меня в детстве, видимо, здорово проняло. Я была крайне эмоциональным ребенком, к тому же родители часто оставляли меня одну…
– Его, кажется, победил герой в красном трико, вы помните? – подался вперед Мокрик. – Я не видел все серии. Чем он победил Бирра?
– Героя звали Песенник. Но чем он победил, не помню…
В этот момент снова дважды ненадолго погас свет. Где-то снаружи раздался сильный удар. Венера поднялась на свои слоновьи ноги, пыхтя, как компрессор, утерла сопли с трясущегося необъятного подбородка и заковыляла на помощь роженице.
– Что ты с ней обнимаешься, Мокрик? – рассвирепел Бауэр. – Ты погляди, они ведь смеются над нами! Слышите вы, толстые жопы! Нас высадили, чтобы помочь вам. Только что погиб отличный парень. Вы ведь понятия не имеете, каким золотым легионером был Деревянный. Командир, если эта крашеная жопа – причина глюка, надо ее грохнуть, разве не так? Разве глюк не рассыпается, как только мозг-индуктор перестает его подпитывать? Одному Юпитеру известно, какими играми вы тут занимались, высоколобые жопы в белых комбинезонах! Укрылись тут, в своих берлогах без окон…
Доктор Маори побелела.
– Магний, остынь, – я чуть ли не силой усадил Бауэра обратно на ящик из-под сухарей. – Сейчас ее смерть не поможет.
– Вы еще очень молоды, солдат… – запыхтела Агра. – Вы ошибочно полагаете, что выбор между жизнью и смертью происходит только у вас, военных… уфф… Вы даже не догадываетесь, насколько смерть повседневна и привычна для нас. Вам известно, сколько гибнет ученых в ходе плановых экспериментов?.. уфф. Смерть, хех…
– Если вам необходимо меня застрелить – стреляйте, – вздохнула Маори Бирк. – Только не забудьте, что я сама вас сюда пригласила. И моей смертью вы не решите проблем.
– А как же нам решить проблемы? – спросил Мокрик.
– Решение очевидно, – доктор Маори чиркнула зажигалкой. – Нам надо убраться с этой планеты.
45
БИРР – МОХНАТЫЕ ЛАПЫ
Тот, кто победил монстра, должен следить за тем, чтобы самому не превратиться в него.
Ф. Ницше
– Повторим еще раз, – я поставил картечницу на боевой взвод и развернул карту, которую раздобыла доктор Маори. – Венера отпирает щит. Выходим на грузовой пандус. Первым – Бауэр. За ним – я. Движемся вниз, в пространстве между внешней оболочкой центра и силовым каркасом, по пожарной лестнице, вот здесь, пока не спустимся до уровня вентиляционной шахты номер двадцать два. Мокрик и доктор Маори – замыкают. Доктор, как только я скажу «огонь!»…
– Я должна упасть. Даже раньше, чем вы скажете.
– Отлично. Мы спускаемся до уровня воздухозаборника, вскрываем люк и проникаем в технологический тоннель. Наша задача – оказаться над цехом очистки воды. Вот здесь, если верить этой схеме… Там мы вскрываем решетку фильтра, спускаемся вниз. Первым идет Бауэр, затем прикрывает, я спускаю вниз Мокрика и доктора Маори. Это фильтрационные отстойники, насколько я понимаю значки? А здесь – цистерны, да, доктор? Ага, три ряда цистерн. И по вот этому… – я прочертил линию на схеме, – вот по этому трапу, вдоль канала водоснабжения, выходим в холл нулевого этажа, к шлюзу, где мы оставили шагатели. Если я верно понимаю схему, здесь нам придется взломать еще одну решетку… Магний меня прикрывает, пока я активирую шлюз и сажусь в седло. Затем я манипуляторами посажу в седло доктора Маори и младшего стрелка Бора. Далее – мы выходим наружу. Предстоит очень быстрым шагом пересечь аллею Полковников и соединиться с нашей второй группой в госпитале. Я иду первым, затем Бор с доктором Маори, Магний – замыкает. Задача ясна?
– Волкарь, у меня осталось всего четыре бронебойных и один картридж разрывных, – пожаловался Бауэр. – Всё ушло на проклятых цапель.
– То есть мы сможем свалить эту сволочь четыре раза?
– Это если я попаду.
– Командир, может, бросим тут огнемет? – с надеждой поинтересовался Мокрик.
– О, дьявол… – про огнемет я и забыл. Лишних двадцать фунтов веса. – Нет, лучше я оставлю тазеры, все равно от них никакого толка.
Я проверил оба тазера, свой и Деревянного. Заряд болтался на уровне сорока процентов от номинала. Если бы рядом оказался шагатель, я быстро подзарядил бы обе машинки от бортовых батарей.
– Венера… – Доктор Маори попыталась обнять страшное расплывшееся существо.
– Не беспокойся за нас, – Венера всхлипнула и взялась надутой ручищей за вентиль ручного доводчика. – Мы справимся, Маори. Мы под защитой зачарованной комнаты. Еды у нас хватит…
– Венера, следи за ленточками и крестиками. Чтобы крестики не стирались. Я обязательно вернусь, – доктор Маори отвернулась, кусая губы.
Шестерни вошли в контакт, механизм заскрипел, аварийный щит медленно пополз в сторону. Бауэр задрал стволы картечниц. Чтобы сохранять равновесие с двумя турельными пушками на плечах, ему пришлось сильно откинуться назад.
ВБ прохладном полумраке кухонного пандуса нас никто не ждал. Мы оказались не совсем там, где я предполагал, не на западной, а на восточной стороне, в широком промежутке между внешней стеной и внутренним, жестким каркасом здания. Стоило отвориться шлюзу, как заморгала предупредительная надпись и монотонный голос предложил перед выходом во внешнюю среду надеть скафандры с искусственными легкими.
Но мы не стали выходить наружу. Там, как и прежде, моросил вечный дождь, рыхлые тучи кружили над шпилями и аркадами города, на горбатой влажной спине комбината вспыхивали аварийные огни. Доктор Маори не ошиблась – слева, под пандусом, начиналась почти отвесная лесенка, не отмеченная на плане. Футов через сорок она упиралась в крошечную площадку; там виднелся круглый люк, а рядом неторопливо вращались лопасти вентилятора. Мы спускались между могучих титановых шпангоутов, а навстречу нам все сильнее дул теплый воздух, изгоняемый принудительной вентиляцией из недр научного центра.
Мы обманули Бирра.
По пути вниз доктор Маори поддерживала Мокрика и даже ухитрялась с ним кокетничать. Ее повышенная детская эмоциональность едва не стоила нам всем жизней, но эта шустрая дамочка нравилась мне все больше. Невзирая на полную неопределенность нашего положения, а может быть, наоборот, благодаря этой неопределенности, мои мысли приняли явно неуставное направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37