..Прежде чем нажимать на спуск, нужно знать наверняка, в кого стреляешь... Чуть дальше в зарослях что-то мелькнуло. Точно, какое-то движение.Неожиданно я увидел бороду Пити. Он поднял дробовик.Я выстрелил первым.И тут же меня ослепила волна огня, принесенная порывом ветра по вершинам деревьев. Прямо передо мной вспыхнули деревья и кусты. Чувствуя, как огонь опаляет волосы, я рванулся назад, потерял равновесие и упал, сильно ударившись раненым плечом о землю. Стараясь не закричать, скатился к воде и замер, стиснув зубы от боли.Собрав последние силы, мне удалось подняться. Я потерял компас и не смог его найти. Впрочем, пользы от компаса теперь не было.И впереди, и позади меня бушевал огонь, Пити находился где-то справа. Я не знал, попал ли в него: если не попал, то и он будет идти к ручью – то есть двинется в мою сторону. Мне нужно только найти подходящее место для засады и ждать.Я не мог вспомнить, сколько раз стрелял. Должно быть, обойма почти пуста. Нажав кнопку, я извлек ее, достал из подсумка на поясе запасную и загнал ее в рукоять пистолета.В глазах у меня темнело. Дым становился все плотнее, дышать было очень тяжело. Огонь шипел и трещал совсем рядом. Я боялся потерять сознание и пошел вдоль ручья, стараясь не ступать в воду, чтобы не шуметь. Но потеря крови делала меня слабее. Я уже почти не разбирал, куда ставить ногу.Горячий воздух обжигал ноздри. Я миновал изгиб ручья, и склон защитил меня от пламени; дошел до следующего изгиба – и в лицо ударил прохладный свежий воздух.Какое, оказывается, это наслаждение – чистый воздух... Я глубоко дышал, надеясь, что в голове прояснится и перед глазами перестанут плавать черные пятна.Довольно скоро мне стало легче. Оглядевшись по сторонам, я заметил на грязи свежие следы. Две пары следов. Взрослого и ребенка. Они шли в том же направлении, что и я.Кейт.Джейсон.Услышав за собой быстрое шлепанье чьих-то ног, я резко обернулся. Но это был не Пити, а неизвестно откуда взявшаяся перепуганная собака. Не обратив на меня внимания, она побежала вдоль ручья.В воздухе опять запахло гарью. Огонь подбирался и сюда.Я побежал по следам. Дорогу преградило упавшее дерево. Поднырнув под него, я выпрямился, и тут же что-то тяжелое ударило мне прямо по лбу.Удар откинул меня назад. По лицу потекла кровь. Я старался сфокусировать взгляд, но перед глазами стояла пелена.Неожиданно я увидел бешеные от наркотиков глаза. Надо мной стояла Кейт, занося над головой ветку, больше похожую на дубину. Джейсон прятался за матерью.– Не надо, Кейт, – едва смог сказать я. – Не делай этого...– Ублюдок!Я едва успел защититься правой рукой от удара. Дубина угодила пониже локтя. Боль была такая, что я решил – кость сломана.Пистолет упал в грязь.– Кейт! Это действительно я, Брэд, твой муж!– Брэд?! – завизжала Кейт и ударила еще раз.Я еле успел отскочить в сторону. Дубина подняла столб водяных брызг. Кейт снова замахнулась, потом неожиданно вскрикнула и уставилась на что-то позади меня.Я обернулся.Из-за дерева, перегородившего тропинку, выглядывал Пити. Его волосы и борода обгорели. Рубаха почернела от дыма. Из левого плеча струилась кровь. Очевидно, мой последний выстрел попал в цель.Пити положил дробовик на ствол дерева и навел его на меня.Джейсон начал отступать назад.– Ни шагу больше, сынок, – велел ему Пити.Я лежал спиной в воде. Правая рука не двигалась – вероятно, Кейт все-таки сломала ее. Левая, раненая, страшно болела, однако шевелиться я мог, и, обливаясь холодным потом, потянулся к ножу на поясе.Джейсон все еще пятился назад.– Слушайся отца, – произнес Пити. – Остановись. Джейсон раскрыл рот в немом крике.А потом закричал Пити – я перекатился под дерево и всадил нож ему в бедро. Он отшатнулся, но успел выстрелить.Заряд прошел над моей головой.Нет!..Испугавшись, что дробь задела Кейт или Джейсона, я снова вонзил нож в бедро Пити. Меня окатило кровью; остервенев, я всадил лезвие брату в бок.В ответ он ударил прикладом, угодив по раненому плечу. Я чуть не потерял сознание, но сумел всем весом навалиться ему на ноги, и мы вместе упали в ручей.Я взобрался на Пити и хотел ударить ножом в лицо, однако он спихнул меня и вцепился в горло с такой силой, что едва не сломал гортань.К нам уже подобрался дым. Огонь трещал совсем близко. Я ударил Пити ножом в раненое плечо. Он оттолкнул меня, перевернулся и оказался рядом с упавшим дробовиком. Схватив его, передернул затвор и нажал на спуск.Я отшатнулся, ожидая, что моя грудь сейчас разорвется на части, но курок лишь сухо щелкнул.Кончились патроны.Зарычав, Пити замахнулся дробовиком, как дубиной. Все-таки он слишком ослабел от потери крови и не сумел ударить как следует – приклад лишь скользнул по моей ноге. Я попытался ткнуть его ножом, однако левая рука совсем перестала слушаться, и ничего не вышло.В грязь между мной и Пити ударила пуля.Мы разом обернулись.В нескольких шагах от нас стояла Кейт. Покачиваясь на непослушных ногах, она двумя руками держала мой пистолет.Моя жена изо всех сил старалась контролировать себя: я понял, что, несмотря на тяжелые испытания, в какой-то части мозга у нее сохранилось достаточно света, чтобы сделать попытку оценить происходящее.Кейт ничего не знала об оружии, но ей достаточно было просто навести ствол и спустить курок.Однако наркотики сделали свое дело, и один раз она уже промахнулась даже со столь малого расстояния. Вероятно, сейчас остатки ее разума смущали двойные образы, повторяющиеся в кошмарах, – два Пити, два Брэда.– Помоги, – простонал Пити. – Я пришел спасти вас. Убей его!Кейт заколебалась, потом навела на меня пистолет.– Прошу тебя, Кейт, не надо, – попросил я.Палец на спусковом крючке напрягся.– Убей его, – повторил Пити.– Я люблю тебя, Кейт.– Я твой муж. Делай, что я говорю, – произнес Пити.Она повернулась к Пити и выстрелила ему в лицо.Шагнув вперед, Кейт выпустила еще одну пулю, но промахнулась. Подошла ближе, остановилась прямо над ним – и выстрелила ему в грудь.Следующая пуля разорвала горло Пити. Кейт не целилась. С расстояния слишком малого, чтобы не попасть, она стреляла и стреляла, и пули превращали в кровавое месиво плечи, колени, пах, сотрясали уже безжизненное тело до тех пор, пока в обойме не кончились патроны.По лицу Кейт текли слезы.Я умудрился встать.Но как только я подошел к своей жене и хотел обнять ее, она в страхе отпрянула. Потом подняла пистолет и нажала на курок.Если бы остался хоть один патрон, она убила бы и меня – за компанию с Пити.– Все хорошо, – сказал я как можно спокойнее. – Ты и Джейсон в безопасности. Я не собираюсь обижать вас.Но темная ярость в глазах Кейт говорила о том, что она не верит моим словам.– Никто вас не тронет, – сказал я ласково. – Разреши помочь вам. Пожалуйста.За спиной я почувствовал сильный жар. Услышал треск и гул огня.– Мы должны уходить отсюда.Я шагнул вперед. Кейт бросилась в сторону.– Джейсон? – спросил я. – Где Джейсон? Господи, он не ранен?Я заглянул под дерево, возле которого в последний раз видел Джейсона, а Кейт рванулась мимо меня. Я бросился за ней, боясь, что сейчас увижу бездыханное тело сына.Он стоял у ручья, и я с облегчением перевел дух. И тут Джейсон бросил в меня камень.Булыжник угодил мне в грудь.Я уже не чувствовал боли. Все, чего мне хотелось сейчас, – вывести сына отсюда.– Все нормально, Джейсон. Теперь тебе нечего бояться...Должно быть, покрытый кровью и копотью, я был неотличим от Пити.Вскарабкавшись по склону, он бросился в лес.Шатаясь от ран, я последовал за ним, хотя гудящее пламя едва не заставило меня повернуть назад.Жар усиливался. Гулко выстрелило горящее дерево. Стена огня достигла кустов.– Джейсон!..От дыма першило в горле. Согнувшись и кашляя, я заставил себя идти вперед.На какое-то мгновение дым рассеялся, и я увидел сына, который метался среди горящих кустов. Но вот он обернулся, заметил меня – и побежал дальше.Я бросился за ним. Неожиданно навстречу Джейсону вылетел огромный язык пламени: он закричал, отшатнулся, потом заметался, видимо потеряв ориентацию. В этот момент я нагнал его и повалил на землю: через миг над нашими головами с гудением пронесся огненный вал.Из последних сил ухватившись за Джейсона, я потащил его назад. Он лягался и бил меня. Потом я получил оплеуху от Кейт.– Отпусти его! – визжала она.Втроем мы скатились к ручью и рухнули в воду. Они продолжали бить меня и лягаться, но я не сопротивлялся. Постепенно удары ослабевали.Кейт и Джейсон, тяжело дыша, смотрели на меня.– Я вас люблю, – сказал я.Что-то неуловимо изменилось в их глазах, словно они смутно припоминали времена, когда эти слова звучали привычно.– Побудьте здесь. Мне еще нужно кое-что сделать, – попросил я и потащился к тому месту, где лежало изуродованное тело Пити.Кровь покрывала моего брата с головы до ног, но мне этого было недостаточно. Он уже возвращался однажды. Мне хотелось знать наверняка, что он умер и никогда не вернется опять – даже в ночных кошмарах.Я ухватил Пити за ноги... Сил у меня оставалось так мало, что вытащить его из оврага наверх шансов у меня не было. Я уже готов был сдаться, как вдруг увидел руки Кейт. Она не сказала ни слова, просто помогла мне вытащить Пити вверх по склону.Мы бросили его в огонь.Только после того, как тело загорелось и явственно запахло паленым мясом, мы заковыляли назад к ручью.У воды Кейт упала, но не позволила мне притронуться к ней и поднялась сама. Потом, когда мы пошли дальше, она и Джейсон все время держались на безопасном расстоянии от меня. Эпилог Некоторое время мы провели в госпитале. Меня допрашивала полиция и прокурор; они хотели знать, почему я не пустил власти по следу Пити. Я объяснял, что события опередили меня; нельзя же было напрямую заявить, что я боялся не застать Кейт и Джейсона в живых.Несмотря на мои заверения, полицейские упрямо твердили, что мною двигала только месть, что я поступал ничем не лучше, нежели Пити.Поэтому мне пришлось предстать перед большим жюри. Как объяснил прокурор, меня могли обвинить в том, что я присвоил себе функции правосудия. Однако сомневаюсь, что в этом самом жюри нашелся хоть один человек, который, увидев мою загипсованную руку и ожоги на лице, не решил, что с меня и так достаточно.Прошло три недели, прежде чем нам разрешили уехать. Я заплатил одному человеку, чтобы он отогнал "вольво" в Денвер, а сам с Кейт и Джейсоном вылетел домой из Коламбуса. Друзья радовались нашему возвращению – звонили, приходили в гости, устраивали для нас вечеринки. Мы их благодарили.По правде сказать, мы получили слишком сильную душевную травму, чтобы испытывать удовольствие от общения и дарить его другим. Даже короткие беседы и просто приветливые улыбки давались нам с трудом, а что до "большого разговора", на котором начнут задавать вопросы о подробностях случившегося, то мы еще не были к нему готовы.Вскоре наше возвращение перестало быть новостью, и количество звонков, визитов и приглашений пошло на спад. Потом нас оставили в покое.Джейсон стал настолько молчаливым, что родители его друзей беспокоились, когда видели его вместе со своим ребенком. Что касается Кейт, то она просто боялась выходить из дома.Как только я сбрил бороду, а организмы Кейт и Джейсона очистились от наркотиков, жена и сын начали различать меня и Пити. Однако каждый раз, когда я намеревался к ним прикоснуться, делать это приходилось осторожно и не спеша.Я постарался быть честным с самим собой и приложил максимум усилий, чтобы понять, что же случилось. Я надеялся приспособиться, примириться с этим.Но я сильно сомневался, что можно примириться с тем, что Пити... и Лестер... сделали с нами.Странно. Раньше я с таким пылом утверждал, будто Лестер – вовсе не Лестер, а Пити, а вот теперь они для меня – одно и то же. Мой брат погиб много лет назад. Из-за меня.Иногда я наблюдаю за Кейт и Джейсоном, когда они об этом не подозревают, и пытаюсь определить, меняется ли что-нибудь к лучшему. Оставаясь невидимым, хочу проникнуть в их внутренний мир. Смотрюсь в зеркало – и стараюсь заглянуть в себя. Несем ли мы в себе тьму?Вчера приходил Пейн, желанный гость.Я спросил его о жене.– С ней все в порядке? Как результаты биопсии?– Слава богу, опухоль оказалась доброкачественной.Только в тот момент я понял, какой камень свалился с моего сердца.– Рад слышать, что бывают и счастливые случаи.Мы вышли во двор. Пейн опустился в шезлонг – тот самый, в котором год назад сидел Пити, глядя на окно нашей спальни.Кейт принесла нам чаю со льдом.Мы сделали вид, что не заметили, как у нее дрожат руки: льдинки звякали о стенки стаканов.– Спасибо, – поблагодарил я и осторожно коснулся ее руки.Кейт улыбнулась и ушла в дом.Пейн проводил ее взглядом.– Ее кто-нибудь смотрел?– Психиатр? Да, смотрел, – ответил я. – Всех нас троих.– И каков результат?– Мой доктор заставил меня писать воспоминания, описывать случившееся и объяснять, как я к этому отношусь. Мы с ним беседуем об этом раз в неделю. Каков результат? – Я пожал плечами. – Он говорит, что пока я не готов объективно оценивать происшедшее и его последствия. Еще он заявляет, что стресс, который мы пережили, носит затяжной характер и нельзя надеяться на его быстрое преодоление.– Звучит убедительно.– Сегодня Кейт одна ходила в супермаркет.Пейн удивленно поднял брови.– Это большое событие, – объяснил я. – Она не могла находиться среди людей, особенно незнакомых.– А как вы? Собираетесь возвращаться на работу?– Собирался, – ответил я. – Наша страховка не покрывает расходов на лечение. Я имею в виду не только легальные расходы...– А как вы себя чувствуете? Вы готовы вернуться к работе?Я отхлебнул чаю и не ответил на его вопрос.– Когда я служил в Бюро, мне приходилось стрелять, – сказал неожиданно Пейн.– Убивали?Он посмотрел в свой стакан.– Как-то раз я сам получил пулю. Три месяца провалялся в больнице. Куча всяких обследований. Кажется, я уже рассказывал, что именно тогда растолстел и ушел из Бюро. И очень нескоро почувствовал себя нормальным.– "Нормальный" – сложное понятие, – хмыкнул я. – Не знаю, когда смогу снова почувствовать себя "нормальным". В моей прошлой жизни я просто бродил по миру, полному боли, но был слишком глуп, чтобы понимать это.– А теперь?– Думаю, Кейт правильно делает, что так внимательно относится к происходящему вокруг. Все может случиться. Я стоял над обрывом, восхищаясь красотой природы, а через секунду мой брат сбросил меня в пропасть.– Осторожность – это добродетель.– Теперь я знаю. Вы спрашиваете, готов ли я приступить к работе. Я уже работаю.Пейн изучающе посмотрел на меня:– Вот как?– Я забочусь о своей семье. Моя работа – любить Кейт и Джейсона, любить всей душой, благодарить Бога за каждое мгновение, проведенное с ними, холить их, лелеять – и делать все, чтобы обеспечить их безопасность.Пейн слушал меня с величайшим вниманием.– Знаете что, мистер Дэннинг?– Прошу вас, называйте меня просто Брэд.– Чем больше я вас узнаю, тем больше вы мне нравитесь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23