– Тебя зовут, – сказал мальчишка, косясь на охранника, – мастер Дурган.
– Да, конечно. Я иду, – я оттолкнул их обоих и помчался, даже не высушив чернила и не вытирая рук.
По забитым народом коридорам было невозможно бежать достаточно быстро. Я должен увидеть Александра, прежде чем превращение совершится.
– Эззариец! – Грубый голос окликнул меня, когда я заворачивал за угол. Бореш! Я шмыгнул под темную арку и задержал дыхание. Бореш таращился во тьму, вертя головой и поигрывая небольшим кнутом у пояса. – Куда это ты так спешил, раб? – Негромко спросил он самого себя. Прошла целая вечность, прежде чем он ушел. Я помчался дальше мимо прачечных, пышущих жаром кухонь, через шумный двор, миновал мастерские и кладовые, потом через железные ворота выбежал на опустошенные зимними холодами огороды.
Единственный тоненький луч закатного солнца вырвался из-под угрюмого свода небес, бросив на землю оранжевый отсвет, потом он скрылся и снова полил холодный дождь. Кучки грязного снега лежали на бывших грядках, умершие растения продолжали цепляться сухими усиками за шпалеры, всюду валялись разбитые бочки и рваные рыбацкие сети. Высокая стена отделяла основную часть огорода от участка с лекарственными травами. Я бежал, увязая в жидкой грязи, а у меня над головой грохотала зимняя гроза.
За огородом начинался сад, состоящий из старых фруктовых деревьев, толстых и кривых, и из-за этих деревьев до меня донесся леденящий душу крик. Я помчался на звук и едва не сбил с ног замершего от ужаса Дургана. Одной рукой надсмотрщик сжимал обнаженный меч, другой судорожно цеплялся за ветку дерева.
Принц стоял на коленях в грязи, подавшись вперед, он прижимал к лицу сжатые в кулаки руки. Контуры его тела были размыты, как будто пелена дождя не позволяла мне видеть как следует. Мышцы его спины раздувались, голова уменьшалась, плечи раздвигались, а ноги выгибались самым немыслимым образом. Зелень и золото его одежд колыхались вместе с контурами тела так, что рябило в глазах. В какой-то миг оба они – зверь и человек – стали видны, от них повеяло нестерпимым холодом, я подумал, что все мы тут же заледенеем на месте. Александр вытянул перед собой руки и закричал, от его крика движение на миг замерло, потом контуры его тела снова заколыхались.
Я подбежал вплотную к нему, но у него уже не было руки, которую я мог бы схватить. Я не посмел дотронуться до него, но я заговорил с ним как можно спокойнее и ласковее.
– Александр, принц дерзийцев, слушай меня. Ты не потерян, – слова легко слетали с моего языка, будто я произносил их час назад, а не когда-то в другой жизни. – Заклятие имеет власть над твоим телом, но ты имеешь власть над своей головой. Слушай меня. Слушай внимательно. Я не могу последовать с тобой в то ужасное место, в которое ты отправляешься, но ты будешь не один. Единение наших душ станет тем мостом, по которому ты вернешься обратно, и двери в этот мир не захлопнуться перед тобой. Ты будешь контролировать все свои действия и мысли, и ты не позволишь одержать победу тем, кто вверг тебя в это состояние.
Превращение почти завершилось. Как меркнет последний солнечный луч, так исчез и последний кусочек зеленого атласа и рыжая прядь. Я услышал последний человеческий стон отчаяния, и вот передо мной лежал шенгар, горный лев, самый опасный хищник азахских гор. Он… принц… поднялся на лапах и оскалил на меня зубы, яростно рыча.
– Ради Атоса, эззариец, уходи, – дрожащая рука Дургана легла мне на плечо.
– Принц Александр не причинит мне вреда. Он полностью контролирует себя, – я искренне надеялся на это.
Зверь, вес которого в два раза превышал вес человека, а длина тела была в полтора раза больше роста Александра, повернул голову и издал утробный звук, режущий ухо. Он шагнул вправо, затем влево, не отрывая от меня взгляда. Я замер, стоя на коленях, глядя в горящие янтарные глаза, так похожие на глаза принца.
– Я останусь с вами, господин, и мы поговорим. То есть, я буду говорить, хотя я понятия не имею, о чем. Вы простите меня, если моя речь будет несвязна, и я надеюсь, вы забудете многое из того, что я скажу вам, когда вернетесь в свое обычное состояние. Я уже давно не говорил о серьезных вещах. Как вы часто замечали, раб редко бывает откровенен со своим хозяином. А разговоры, которые я вел с другими рабами в первые дни, тогда я был настолько глуп, не предназначены для ушей господина. В них нет ничего лестного ни для Императора, ни для его Империи.
Зверь наклонил голову и фыркнул мне в лицо так сильно, что его дыхание согрело мои озябшие пальцы. Дурган поднял меч, но я схватил его за лезвие и оттолкнул прочь.
– Принц едва ли будет тебе благодарен, мастер Дурган. Ты ведь видел, как он наказывал меня за наглость. Но я знаю, кто скрывается под этой наружностью, и я не раз говорил ему, что не боюсь его.
– Ты можешь читать его мысли? – прошептал Дурган.
– Нет. Я могу только угадывать их, исходя из того, что я о нем знаю. Разве ты сам не узнаешь его? Я только намеком задел нравы дерзийцев, и он сразу же оскорбился. Он такой задиристый…
– Да лишат тебя боги речи, эззариец! Он откусит тебе голову…
– …храбрый и отчаянный зверь. Но в нем должно быть что-то еще, что-то глубоко запрятанное под его шкуру, иначе демоны не стали бы уделять ему такого внимания. Он должен найти это что-то, заметить его… это будет еще сложнее, чем справиться с заклятием.
Александр в образе льва обошел вокруг нас, мягко ступая огромными лапами, мышцы перекатывались под его толстой шкурой. Я по-прежнему не двигался, надеясь, что не зашел слишком далеко. Если я чересчур разозлю его, он может потерять связывающую нас ниточку и оказаться заключенным внутри крошечного звериного сознания. Сомневаюсь, что мы с Дурганом сможем пережить этот момент. А если подобное будет происходить регулярно, скоро от Александра мало что останется.
Я ощутил на затылке жаркое дыханье.
– Вы владеете ситуацией, мой господин, – сказал я. – Вы можете поступать так, как захотите. Но вы не должны полностью игнорировать потребности вашего нового тела. Если вы хотите пить – пейте, если вы голодны – ешьте то, что ест этот зверь, отбросив стыд и отвращение. Если вам нужно бежать, вы должны бежать, используя свой разум и инстинкты этого тела, чтобы не подвергнуться опасности. Доверяйте имеющимся у вас сейчас чувствам, они помогут, но не забывайте и о человеческом разуме, чтобы понять то, чего не в состоянии понять зверь. Помните о людях, которые боятся вас, ваших людях. Тех, что боги отдали под вашу власть.
Он отошел от меня и забегал кругами по саду. Не будь моя туника и так уже мокрой от дождя, она вымокла бы теперь от пота.
– Думаешь, он тебя слышит? – негромко спросил надсмотрщик.
– Надеюсь, – слабость навалилась на меня, я задрожал под струями дождя. – Он сказал что-нибудь, когда пришел?
– Только приказал позвать тебя и достать мой меч.
– Меч?
– Да. Он сказал «эззарийца… меч». И я решил, что он хочет, чтобы я вынул меч из ножен.
– Не думаю, что он хотел, чтобы ты убил его.
Пока Александр петлял по саду, Дурган спросил, не может ли он отлучиться на несколько минут.
– Иди. Я останусь здесь, – я не думал, что он вернется. Шенгары были опасными и непредсказуемыми животными.
Но манганарец пришел минут через пять. Я понял это, когда ощутил у себя на плечах теплую шерстяную ткань плаща. Изумительно сухую.
– Спасибо, – произнес я.
– Так будет только справедливо. Ты не обязан ему помогать.
– Я никому не помогаю, – ответил я, плотнее заворачиваясь в теплую ткань. – И не думай даже.
– Но ты ведь один из Стражей? Ты борешься с тьмой, как говорила моя бабушка, да?
– Единственным оставшимся мне способом.
– А принц знает, кто ты?
Я посмотрел на огромную кошку, резвящуюся за деревьями.
– Я всего лишь раб, у которого есть немного знания. И я никогда не стану ничем иным.
Не желая или не чувствуя в себе достаточно сил для спора, Дурган отошел к первому ряду деревьев и сел так, чтобы видеть вход в сад.
Через некоторое время Александр подошел ко мне. Он негромко ворчал и ходил вокруг меня. Я решил, что он хочет, чтобы я снова поговорил с ним.
– Продолжить рассказывать чепуху? – Усталость и близкая опасность лишили меня осторожности. – Рассказать сказочку? Или спеть? Поговорить о книгах, женщинах или жизни деревьев? Или о звездах в южных небесах… там, где еще есть звезды? Не выйдет. Когда-то я знал о подобных вещах немало, но не теперь. Я могу рассказать о чистке плиток пола, или о трещинах в фундаменте, или о том, что ваш поставщик перьев обманывает вас. Его перья сделаны не из лучшего тростника.
Мне стало наплевать на принца. Редкие у него приступы доброты означали для меня только лишние шрамы на спине. Дайте рабу немного мяса без жил. Дайте ему две чашки воды. Ах, поддержите его, когда я забью его до полусмерти. Только один удар сегодня, эззариец. Неважно, что мы забрали твою жизнь и душу и растоптали их. Какая разница, если мы отпустим тебя сегодня, тебе все равно некуда будет вернуться. Некуда . Я встал на четвереньки, и меня вырвало желчью.
Александр отпрянул, зашипев на оставленную мной на земле зловонную лужу.
– Вернись, – потребовал я. Я поправил плащ на плечах и, дрожа, поднял к небу лицо, подставляя его струям дождя. – Я не оставлю тебя. Каставан и его шайка не разделаются с нами так просто.
Я говорил о погоде и о дожде, рассказывая в основном, насколько погода в Кафарне отличается от погоды в тех местах, где я вырос, хотя у нас тоже часто идут дожди. Это была единственная тема, которой я мог касаться, живя в Империи, и не ощущать при этом горечи, или страха, или отчаяния. Любое воспоминание об Эззарии было болезненно, но география была настолько абстрактна, что я не воспринимал ее всерьез.
Больше трех часов я разговаривал с принцем, пока мои веки не начали слипаться, а слова застревать в горле. Тут лев издал рык, и я вздрогнул. Я испуганно шлепнулся в грязь рядом с ним, сердце молотом стучало в груди.
– Александр! – звал я, опасаясь, что упустил его.
На меня пыхнуло жаром, словно кто-то подбросил в костер сухое сосновое полено. Зелено-рыжая вспышка. Бесформенный клубок, два слитых воедино тела, бились друг с другом в грязи. Душераздирающие стоны и звериный рык разносились по саду, как будто обезумевший зверь заживо пожирал человека. Я отшатнулся от них. Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем действие заклятия прекратилось, и в грязной луже осталось лежать распростертое тело, одетое в зеленые когда-то одежды. Как только пропали последние звериные черты, я разобрал хриплый шепот.
– Задиристый, да?
– Именно, мой господин. И вы сами знаете это, – я помог ему подняться и набросил ему на плечи промокший плащ.
– Ну, теперь-то тебе придется сознаться, что ты мой дух-хранитель, Сейонн. Никто из нас не может больше притворяться.
Наши глаза на миг встретились. Я первый отвел взгляд. В глубине его души пылал феднах.

Глава 16


Мы снова пошли в хижину садовника, хотя Александр и заявлял, что он уже вдоволь полазил по грязи.
– У меня в комнатах тоже можно поговорить без свидетелей, к тому же там сухо, – он прекрасно держался, учитывая то, что он только что пережил. – И я страшно проголодался. В следующий раз найдите мне стадо оленей. В этом саду нет даже кроликов.
В следующий раз. Он говорил об этом так, будто речь шла о званом обеде, но время от времени по его телу пробегала нервная дрожь.
Я же был напуган и смертельно устал. Иметь дело с заклятием, наложенным демонами, когда ты так беспомощен, а тут еще Александр так легкомысленно относится к мелидде.
– Потерпите еще один день, ваше высочество. Только когда палец вашего отца коснется вашего лба, оставив на нем каплю масла, только тогда мы сможем вести себя так, словно мы победили врага.
– Это меч, – сказал он, с трудом удерживая трясущимися руками чашку с горячим назрилом и вдыхая его запах. – И Дмитрий. Я уверен.
Я не сразу понял, о чем он говорит.
– Провоцируют превращение?
– Я должен был отдать свой меч отцу, как символ моей последней ночи, в которую я буду считаться ребенком. Я вынул его из ножен и держал на ладонях. И пока я смотрел на него, я не мог отделаться от мысли, как нужен мне был в эти дни Дмитрий. Вся магическая чепуха не сравнится с наказанием, которое придумал этот упрямец.
– Вы полагаете…
– Никакие бандиты не могли задержать его. Он одной рукой справится с двумя десятками разбойников и даже не вспотеет. А его спутники почти ни в чем не уступают ему. Нет. Дмитрий вспомнил о том, что он ликай, и решил проучить меня.
– И вы считаете, что мысль о нем вместе с прикосновением к мечу вызывает превращение?
– В первый раз я танцевал в этом проклятом келидском лесу и вынул из ножен меч. Когда все кончилось, я снова вложил его в ножны…
– …и подумали о том, что собирались делать.
– Именно. Второй раз это произошло во сне, но в третий – лорды приносили присягу и клялись поддерживать меня, как преемника Императора, и я касался их мечей. Барон Демиск старый приятель моего дяди…
Я вздохнул.
– Похоже на правду. И завтра…
– Никаких мечей завтра не будет. И я сделаю все, чтобы не думать об этом старом негодяе.
– Будьте осторожны, господин. Если келидец хотя бы заподозрит, что вы обо всем догадались, он придумает способ заменить предмет, вызывающий заклятие или нашлет на вас еще одно.
– Завтра дакрах, Сейонн. Совершится помазание. Да обрати они меня в шакала, я не сдамся, – он был совершенно уверен в себе.
В отличие от меня. Когда речь идет о рей-киррахе, ни в чем нельзя быть уверенным. К тому же я не понимал целей Гэ Кайаллета. Заключили ли келидцы сделку с повелителем демонов, или он просто использовал их похоть и злобу в своих целях? Все, что я помнил из книг, не помогло мне ответить на этот вопрос. Пока Александр допивал свой назрил, я перебирал в уме все, что могло помочь мне понять происходящее. Я снова вспомнил о пророчестве Эддоса и первой и второй битве в войне за владение миром. Эззарийцы считали, что первая битва – завоевание дерзийцами Эззарии, она была проиграна, как и предсказывало пророчество, а до второй битвы еще далеко. Она произойдет только тогда, когда эти «завоеватели с севера» станут одним целым с демонами. Если хоть кто-то из нас останется в живых, у нас будет полно времени воспрянуть духом, восстановить силы и подготовится, прежде чем демоны овладеют дерзийцами. А что если эти люди с севера не дерзийцы, а келидцы, которые уже одно целое с демонами? Эта мысль была невыносима. Я больше не верил в богов и пророчества, но я не мог отделаться от мысли о битве, пока помогал принцу подняться и бегал за садовые ворота смотреть, нет ли там посторонних. На битвах пророчество не заканчивалось. Там говорилось еще о воине, человеке с двумя душами, который выступит против демона и спасет мир… тут я заставил себя прекратить ненужные воспоминания. Я не знал ни одного человека хотя бы с просто целой душой, не то что с двумя.

Я вернулся вместе с Александром в его покои. Хотя было уже очень поздно, повсюду горели огни и сновали стражники и слуги. Когда принца узнали под слоем грязи и лохмотьями, оставшимися от одежды, человек тридцать разом кинулись раздевать, мыть, согревать и расспрашивать его.
– Где вы были, господин? Император так… так расстроен вашим отсутствием, – Совари как опытный военачальник, захватил первенство, оттеснив остальных слуг. – Он разослал людей по всему дворцу и отправил часть в город, когда узнал, что вас нет на пиру…
– Убирайтесь! Все, все прочь, – велел принц, отпихивая слуг и отшвыривая от себя протянутые ему со всех сторон стаканы назрила и вина. – Что странного в том, что я захотел провести часок с самим собой? Я устал от гостей и церемоний!
– Но ведь не часок, а шесть часов! Вы убежали с пира, и никто не знал, куда, – капитан разглядывал мокрый плащ принца. – Мы решили, что вы больны. Что с вами произошло?
– Ничего. Я пошел прогуляться под дождем. Я хотел поразмыслить. Остаться один. Я оступился и упал в грязь. Вот и все.
– Гулять одному… А этот как же? – Совари кивнул на меня, в словах его звучало подозрение. Я тоже был с ног до головы покрыт слоем грязи. Я хотел было ускользнуть через комнату со светильниками, но пути туда были перекрыты. – Он, значит, составил вам компанию?
– Что значит, компанию, – засопел Александр. – Он раб, а не человек, – он поднес руки к огню. – Почему я позволяю тебе так со мной разговаривать, Совари? Если бы ты не служил мне так, как ты это делаешь…
– Простите, ваше высочество, – поспешно отозвался капитан. – Я просто спросил, поскольку этот раб повсюду встречается мне все эти дни. Что мне передать Императору?
– Скажи, что ничего не произошло.
Совари грустно рассмеялся.
– Если вы и вправду цените меня, как говорите, лучше не посылайте меня к нему с таким сообщением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46