Хозяин положил снимок возле цветочной композиции и предложил гостям устраиваться на подушках. Сам же исчез за прозрачной японской ширмой. Несколько минут спустя он принес серый пузатый чайник с красноватым отливом и три крошечных чашки. Затем Шапиро медленно сел и принялся разливать чай, и до Макбрайда внезапно дошло, что, с тех пор как они с Эйдриен вошли в дом, никто не проронил ни слова.
Сидней Шапиро яростно подул на чай, пригубил его и отставил чашку в сторону. Затем взял в руки фотографию имплантата, вытянул ее на свет и еще какое-то время внимательно изучал. Наконец покачал головой и проговорил:
— Мое наследие… — Его рот растянулся в болезненной гримасе.
Эйдриен кивнула в сторону фотографии и без обиняков спросила:
— Что он делает с человеком? Конкретно.
Шапиро пожал плечами:
— Конкретно? Не знаю. Мне пришлось бы разобрать его — в лаборатории, — и, возможно, даже тогда я бы этого не определил. Сколько воды утекло с тех пор, подумать страшно.
— Но…
— Хотите узнать, как он действует и на что способен — берите литературу и читайте. Я бы посоветовал начать с Дельгадо.
— Кто такой Дельгадо? — поинтересовалась Эйдриен.
— Тридцать лет назад в «Таймс» проскочила сенсационная статейка, — ответил собеседник. — Насколько я помню, он учился в Йельском университете. В газете напечатали его фотографию: Дельгадо стоит с передатчиком в руках на арене для корриды, а прямо перед ним бык роет копытом землю. Потрясающее умение показать товар лицом!
— И что произошло? — спросила гостья.
— Он остановил быка — хладнокровно, на середине атаки. Впечатляющее зрелище. И это еще не все. Дельгадо нажал на другую кнопку — животное развернулось и неторопливо ушло.
— Что-то вроде шокового хомута? — предположила Эйдриен.
— Нет, что вы, — возразил Шапиро. — Не все так просто. Происходили двойные испытания: первая кнопка активировала вживленный в моторную секцию мозга быка электрод, а вторая превратила ярость животного в безразличие.
Макбрайд нахмурился. Ничего нового — он еще в студенчестве прочел все, что только писали о Дельгадо. Как и все на курсе.
— А что насчет этого? — спросил Льюис, постучав указательным пальцем по снимку.
Впервые с момента встречи Шапиро проявил признаки дискомфорта.
— Послушайте, — сказал он, — я динозавр. Я вне игры уже лет… — Старик спохватился и с улыбкой продолжил: — Давным-давно. Однако существуют вещи, о которых мне до сих пор нельзя говорить — я подписал договор о неразглашении.
— Хотя бы гипотетически, — не сдавалась Эйдриен.
Старик вздохнул:
— Не исключено, что это миниатюрная разновидность определенного прибора, который мог использоваться в экспериментальных целях в то или иное время.
Макбрайд хмыкнул над витиеватой уклончивостью старика, и Шапиро нахмурился. Взглянув на гостью, он пожал плечами:
— В открытой литературе на эту тему много информации. Думаю, я не раскрою большого секрета, если расскажу вам, как выглядит прибор.
— А что он собой представляет?
— Это вживляемый электрод.
— Каковы его функции?
Старик опять пожал плечами:
— По-разному.
— В зависимости от чего? — спросила Эйдриен.
— От частоты, на которую этот прибор настроен, — подсказал Макбрайд.
Шапиро улыбнулся:
— Хорошая догадка.
— А если предположительно? — поинтересовался Льюис.
— Четыре — семь мегагерц дали бы очень интересную реакцию, — ответил ученый.
— А чем это объясняется? — спросила девушка.
— Это частота, на которой можно ввести человека в гипноидальное состояние, близкое к мягкому гипнозу, но вызванное другими факторами. И человека можно ввести в состояние транса — сделать то, что мы называем «уводом».
— «Уводом»? — повторила Эйдриен, желая убедиться, что не ослышалась. Это же слово использовал доктор Шоу, когда она рассказала ему о поведении Макбрайда в Бетани-Бич после неприятности с сайтом.
— Так называют процесс, происходящий с мозгом, когда он дислоцирует определенный сигнал и следует за ним, — объяснил Макбрайд. — Световые вспышки, повторяющийся звук — в особенности тот, на который человек оказался закодирован в трансовом состоянии. В таких случаях говорят, что мозг «настроился» на сигнал.
Шапиро удивился:
— Вы неплохо подготовлены.
— Я психолог, — сказал ему Макбрайд.
— И что в таком случае должно произойти? — спросила Эйдриен. — Какова цель?
— Ну, — ответил старик, — это позволило бы периодически освежать и подпитывать состояние транса без необходимости каждый раз гипнотизировать пациента.
— Значит, если поместить такой прибор кому-то в голову, человек все время будет под гипнозом?
— Более-менее, — подтвердил Шапиро. — Хотя нет оснований считать, что это единственная функция прибора.
— Почему? — поинтересовался Макбрайд.
Хозяин наполнил опустевшие чашки. Впрочем, Эйдриен пила скорее из вежливости, чем от жажды: по вкусу напиток напоминал отвар из жженых водорослей.
— Потому что все изменилось, — наконец ответил Шапиро. — При создании имплантата такого рода, вероятно, используются нанотехнологии, где все измеряется миллимикронами, компьютерные технологии и бог знает что еще.
— А для чего все это?
— Гипотетически? Полагаю, таким образом можно ввести в мозг «сценарий», который на пару с гипнозом станет инструментом для формирования своего рода «виртуальной биографии».
Эйдриен и Макбрайд погрузились в размышления.
— Виртуальная биография… — проговорила Эйдриен.
— Мнимое прошлое, которое вы ни за что не отличите от настоящего. Вплоть до мелочей.
— Господи, — пробормотал Льюис.
Шапиро улыбнулся:
— Память — не больше чем жидкий строительный раствор химических элементов и электрических потенциалов, которыми не так трудно манипулировать. Если знаешь как. Например, хорошо известно, что, подняв в мозгу уровень ацетилхолина[42], можно нарушить контакт нервных клеток друг с другом. А когда такое происходит, человек теряет способность вспоминать. Казалось бы, информация на месте, а добраться до нее невозможно.
— И человек заболевает амнезией, — предположила Эйдриен.
— Совершенно верно. Еще чаю?
Макбрайд сидел, не в силах поверить в происходящее. «Как все цивилизованно, — думал он. — Обходительный пожилой человек непринужденно разливает чай в своем аскетическом домике. При таких обстоятельствах тяжело возненавидеть его за причиненный вред. Трудно представить ужасы, которые он изобрел. Трудно, но все-таки возможно». Внутри закипала злость, первобытная ярость из потаенных уголков сознания.
«Быки. Комната цвета охры. Мнимый Джефф Дюран».
Льюису захотелось как следует вмазать этому слащавому сукину сыну — пусть узнает, что такое настоящая пощечина. Но вместо этого Макбрайд сказал:
— Позвольте задать вам один вопрос?
— Валяйте.
«Не искушай меня».
— Опять же, рассуждая гипотетически, как бы вы осуществили это на практике?
Старик поерзал на подушке и спросил:
— Основываясь на том, что я читал в открытой литературе?
— Разумеется, — ответил Макбрайд.
Шапиро на миг задумался.
— Думаю, можно сделать пациенту электроэнцефалограмму, получить запись волн его мозга при разных раздражителях, сделать томографию с позитронным излучением и изготовить карту мозга — эмоциональные и мыслительные центры.
— А дальше? — спросила Эйдриен.
— Имея в распоряжении такую информацию, можно зашифровать подборку аудиограмм, направленных на эти центры, и подавать их в потоке сверхнизких частот. Это как раз то, о чем я говорил ранее: диапазон четыре — семь мегагерц.
— И если все это проделать, что произойдет? — поинтересовалась Эйдриен.
— Ну, — ответил Шапиро, — изменится ландшафт мозга.
— А это как понимать? — спросил Макбрайд.
— Мы привнесем некоторые очень специфические — хотя и временные — изменения в физическую структуру мозга.
— И в итоге?
— Все зависит от аудиограмм, — сказал Шапиро. — Один из результатов — амнезия.
— Полная амнезия? — уточнил Льюис.
Собеседник пожал плечами:
— Возможно, вы будете помнить итальянский язык, но забудете, как его выучили и бывали ли когда-нибудь в Италии.
— А будет объект помнить, кто он? — спросил Макбрайд.
Ученый взглянул на него:
— По-разному.
— От чего это зависит?
— От того, какая задача стоит перед программистом. Как только пациент готов и его память заблокирована, ему имплантируют нейрофонический протез.
— Протез, — повторила Эйдриен.
Шапиро развернул указательный палец в направлении лежащего на столе снимка.
— Вот такой. Если бы вы рассмотрели этот предмет под микроскопом, то обнаружили бы внутри изолированные электроды. Они необходимы для получения и обработки аудиограмм на определенных частотах. Этот протез позволяет радиоволнам обходить внутреннее ухо и восьмой черепно-мозговой нерв, доставляя информацию прямо в мозг.
Макбрайд задумался.
— И тогда начинает казаться, что ты слышишь голоса, — предположил он.
— Скорее, глас Божий, — уточнил Шапиро. — Но имплантат — это только часть процесса. Программисту потребуются и другие инструменты.
— Какие?
— Гипноз, сенсорная депривация.[43]
— Каков механизм их действия? — спросила Эйдриен.
Старик после недолгих раздумий ответил:
— Пациент, вероятно, получил бы гипнотические внушения, подготавливающие его к событиям, которые с ним скоро произойдут. Затем мы погрузили бы его в затемненный резервуар, наполненный соленой, нагретой до температуры тела водой — около 98 градусов по Фаренгейту. Крайне необычное впечатление — будто паришь в космосе.
— Вы пробовали?
— Конечно, — ответил Шапиро. — Я пробовал все. — Он помедлил и продолжил: — Пробыв в резервуаре с час, ты уже не в состоянии сказать, где заканчивается кожа и начинается вода. Ты словно растворяешься. — Шапиро кивком указал на чашку перед Эйдриен. — Как кусок сахара в горячем чае. И когда это происходит, объект становится… ковким.
Макбрайд зачарованно слушал, а Эйдриен не сводила глаз с бывшего шпиона — «невидимки», представляя себе, как ее сестра плавает в затемненном резервуаре.
— После продолжительного периода…
— Насколько продолжительного? — спросил Макбрайд, едва сдерживая гнев.
— День, неделя… или месяц, — сказал Шапиро. — Главное, что через некоторое время личность объекта начинает распадаться. Очень похоже на последние минуты умирающего: чувства пропадают — по крайней мере так кажется. Представьте: вы в резервуаре, где ничего не видно и не слышно, нет вкуса и запаха, нет осязания. Вы теряете ощущение времени. Если считаете, что страшно потерять разум, представьте себе, каково потерять тело. — Шапиро ненадолго замолчал, на лице мелькнула безрадостная улыбка. — И при этом некоторые находят подобный опыт… просветляющим.
— А другие? — спросила Эйдриен.
Старик пожал плечами:
— Другие — нет.
Макбрайд подался вперед:
— А потом что?
Шапиро искоса посмотрел на него:
— Потом? Потом вы переходите на следующий уровень обработки.
— Какой именно?
— «Интенсификация». Когда личность субъекта разобрана, он фактически становится «чистой страницей». Материалом, на котором сравнительно легко отпечатать любые «воспоминания».
— Каким образом? — поинтересовался Льюис.
— Можно создать сценарии, совместимые с его психологическим профилем, и превратить их в фильм. Объект будет смотреть видеозапись в связке с потоком аудиограмм, лежащих ниже сознательного порога восприятия.
— Как в кинотеатре со стереоэффектом? — предположила Эйдриен.
Шапиро усмехнулся.
— Нет, — сказал он, — куда более основательно. На него наденут специальный шлем с микрофонами и штепселями: звук входит, звук выходит — в таком роде. Потом подключат его и…
— Что?
— Объект воспринимает происходящее так, словно сидит в двух метрах от 62-дюймового телеэкрана и смотрит на объемные картинки со стереозвуком. Очень увлекательно, и это единственная часть процедуры, когда объект находится в сознании. Добавьте гипноз, препараты — и ваяйте из человеческой «глины» что угодно. Психика — податливый материал.
— Препараты, — проговорила Эйдриен. Тут же вспомнился пузырек, который она нашла в футляре компьютера Никки. «Плацебо 1». — Какого рода препараты?
Шапиро состроил постную мину.
— Психоделики всех разновидностей. Мы добились прекрасных результатов с наркотиком из Эквадора — его называют «Буррундага». И кетамин неплох, хотя он больше известен как транквилизатор, используемый в ветеринарии. Оба средства вызывают подобие диссоциативной амнезии — потеря памяти плюс нарушение связности психических процессов.
— Кетамин, — проговорила Эйдриен. — Это, случайно, не один из тех наркотиков, которые используют насильники?
— Совершенно верно, — подтвердил ученый. — Для их целей он так же эффективен, как и для наших.
— Что вы имеете в виду?
— Женщина, принявшая кетамин, видит свое тело словно со стороны. И что бы ни случилось с ней потом, все кажется происходящим в ином измерении. Более того, ее память эти события не зафиксирует.
— Получается нечто вроде искусственно вызванной потери памяти?
— Точно. Впоследствии человек и не вспомнит, что с ним что-либо происходило, — будь то насилие или нечто другое. Наши объекты даже не подозревали, что плавали в резервуаре или сидели в шлеме. Или что их «бомбардировали» новыми воспоминаниями.
— Значит, человек сидит в шлеме и… На что он там смотрит? — спросил Макбрайд.
— На людей в капюшонах, — ответила Эйдриен.
Шапиро как-то странно посмотрел на девушку и повернулся к гостю, отвечая на его вопрос:
— Зависит от обстоятельств.
— Что вы подразумеваете под обстоятельствами? — попросил пояснить Льюис.
— То, что вы хотите заставить его запомнить и что — забыть.
Макбрайд пригубил остывший чай.
— Сколько времени потребуется на то, чтобы пройти все этапы от начала до конца?
Шапиро покачал головой:
— Трудно сказать. Одно дело — поиграть с самовосприятием объекта. И совсем иное — выстроить его с нуля.
— «Поиграть с самовосприятием», — повторила Эйдриен.
— Верно. — Ученый сменил положение ног на подушках и обратился к Макбрайду. — Мне интересно — а каковы ваши отношения с сестрой этой молодой особы?
— Я был ее психиатром, — ответил тот.
— И она приходила к вам на квартиру?
— Да.
— А позже у вас обоих нашли протезы?
— Верно.
Шапиро нахмурился:
— Кстати, что дает вам почву для подобных выводов? Ей делали сканирование или…
— Сестру кремировали, — объяснила Эйдриен. — Я нашла имплантат в останках.
Старик побледнел.
— Господи, — пробормотал он и перевел разговор на другую тему. Или по крайней мере попытался это сделать. — Я хотел бы знать, — обратился он к Макбрайду, — насколько часто вы покидали свою квартиру?
— Что вы имеете в виду?
— Мне интересно, когда вы практиковали как психотерапевт, много ли времени вы проводили вне дома? Или старались не выходить?
Льюис тяжело вздохнул и пожал плечами:
— Предпочитал держаться поближе к дому.
— Так и должно быть, — сказал Шапиро.
— Почему?
— Я предполагаю, что в вашем здании размещалась контрольная зона. Скажем, в квартире напротив.
— Или за стеной, — подбросила идейку Эйдриен.
— Этажом выше или ниже — не важно. Главное в другом: сигнал необходимо постоянно подкреплять. Один из побочных эффектов этого — вне зоны действия оборудования вы начинаете испытывать дискомфорт, если не принимаете лекарства. Вы принимали что-нибудь?
— Нет, — саркастично сказал Макбрайд, — просто смотрел телевизор. — И, откашлявшись, добавил: — Все, что вы рассказали, сводится к одному: человека можно превратить в куклу или зомби.
— В робота, — добавила Эйдриен.
Шапиро кивнул:
— Попросту говоря — да.
Девушка отвернулась. В ее глазах стояли слезы.
— И с ним могут сделать все, что заблагорассудится, — продолжил Льюис. — Заставить смеяться или плакать, броситься под машину…
— Или заменить настоящее детство вымышленным, — добавила Эйдриен.
Ученый тяжело вздохнул и обратил ладони к потолку.
— Да.
Шапиро с силой втянул носом воздух, протянул руку к цветочной композиции на столе и постучал ногтем по изогнутому стеблю. Выдохнул.
— Послушайте, я полон раскаяния, что в этих разработках имеется и мой вклад. И мне очень жаль, если это затронуло ваши жизни. Но сейчас я ничем не могу вам помочь.
— Вы можете помочь нам понять, — сказала Эйдриен.
— Вы действительно так считаете?
— Да, — ответила она.
— С тех пор прошло столько лет…
— Я хочу выяснить, кто это сделал.
Шапиро склонил набок голову и проговорил:
— Ничего удивительного. Только зачем это вам? Вы сказали, что хотите понять, а я думаю, вы желаете отомстить.
— Послушайте, — обратился к нему Макбрайд, — называйте это как хотите, но… — Внезапно он понял, что не может продолжать. Голову словно сжало тисками, казалось, еще миг — и он взорвется, набросится на этого новоиспеченного буддиста с его скромной жизнью и этими милыми чашечками, чтобы вышибить из него дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56