Снимаете? Сним
аете ответственность? Тут люди отдают свою жизнь, вы понимаете это или пе
понимаете? Ц И мелкими топающими шажками он пошел к дивану, спрашивая ра
з за разом: Ц Понимаете?
Баркан поднялся.
Все его большое, значительное, уверенное лицо дрожало. Впрочем, Левин не в
идел этого. Он видел только большое белое пятно и этому пятну крикнул еще
раз:
Ц Понимаете? Потому что если не понимаете, то мы найдем способ освободит
ься от вас! Тут не испугаются вашей профессиональной внешности! ЯЦ стар
ый врач и великолепно знаю все эти штуки, но сейчас, слава богу, иные време
на, и мы с вами не состоим в цехе врачей, где все шито-крыто. Запомнили?
Ц Запомнил! Ц сказал Баркан.
Ц Можете быть свободным! Ц опять крикнул Александр Маркович.
Баркан, склонив мягкое тело в некоем подобии полупоклона, исчез в дверях.
А оттуда, из коридора, сразу вошла Анжелика Августовна и поставила на пис
ьменный стол мензурку с каплями.
Левин ходил из угла в угол.
Анжелика стояла у стола в ожидании.
Ц Подслушивать отвратительно! Ц сказал Александр Маркович.
Ц Я не подслушивала, Ц совершенно не обидевшись, ответила Анжелика. Ц
Вы так кричали, что слышно было во второй палате.
Ц Неужели?
Анжелика пожала плечами. Сизый румянец и очень черные коротенькие бровк
и придавали ее лицу выражение веселой властности.
Ц Я тут доложить кое-что хотела, Ц сказала она, выговаривая «л» как «в»,
так что у нее получалось «хотева» и "довожить".
Ц Ну, «довожите», Ц ответил Левин.
Анжелика пожаловалась на санитарку Воскресенскую. Лора целыми часами п
ростаивает на крыльце со стрелком-радистом из бомбардировочной. Фамили
я стрелка Ц Понтюшкин. Такой, с усиками.
Ц Ну и что? Ц спросил Левин.
Ц То есть как Ц что? Ц удивилась Анжелика, и лицо ее стало жестким. Ц Ка
к Ц что?
О нашем отделении пойдут разговоры…
Ц Э, бросьте, Анжелика, Ц сказал Левин. Ц Лора работает как лошадь, а жиз
нь между тем продолжается. Мы с вами люди пожилые, но не надо на этом основ
ании не понимать молодости.
Да и вы вот, несмотря на возраст, говорите вместо «л» «в», хоть отлично мож
ете говорить правильно. Идите себе, я устал, и не будьте «звой». Идите, идит
е…
Анжелика поджала губы и ушла, ставя ноги носками внутрь, а Левин прилег на
диван, совершенно забыв про капли.
"Имел ли я право так кричать, Ц спросил он себя, вытягивая ноги на диванны
й валик, Ц и вообще, имел ли я право в таком тоне разговаривать со своим ко
ллегой, доктором Барканом? Чем я лучше его? Только тем, что чувствую такие
вещи, которых он не чувствует? Ну, а если уметь чувствовать Ц то же самое, ч
то, например, быть блондином или брюнетом? Если это не зависит от Баркана?
Тогда что?"
Эта мысль поразила его.
Ц Фу, как нехорошо! Ц вслух сказал Александр Маркович и сел на диване.
Потом он принялся обвинять себя и сравнивать с теми людьми, с которыми жи
л все эти годы, то есть с военными летчиками. Сравнивая, он спрашивал сам у
себя, мог ли бы он делать то, что делали они в эту войну, например: мог ли бы п
икировать на цель, в то время как эта цель бьет из пушек и пулеметов; мог ли
бы летать на низкое торпедометание, мог ли бы летать на штурмовку? И вправ
е ли он сам требовать от Баркана того, чего, не в прямом смысле, а в переносн
ом, сравнительно, так сказать, он не мог бы сделать сам? Вот люди отдают реш
ительно все в этой войне. А он, Левин?
И Александр Маркович стал предъявлять к себе требования, одно другого ст
рашнее, одно другого невероятнее, до тех пор, пока совершенно вдруг не зап
утался и не усмехнулся своей доброй и немного сконфуженной улыбкой.
"Э, старый, глупый Левин!" Ц сказал он себе и пошел спать, чтобы хоть немного
наконец отоспаться перед предстоящим испытанием костюма.
В восьмом часу в дверь постучали, и старшина со шлюпки сказал, что явился с
огласно приказанию подполковника медицинской службы.
Александр Маркович спустил ноги в белых носках с койки и долго дикими гл
азами смотрел на краснощекого, зеленоглазого старшину.
Ц Да, да, как же, Ц сказал он наконец, Ц присаживайтесь, закуривайте, там
на столе есть хорошие папиросы.
Старшина вежливо, двумя пальцами, как большую ценность, взял папироску, п
рочитал на мундштуке название «Фестиваль» и, сделав почтительное выраж
ение лица, закурил.
Левин, сопя, надел очки, отыскал ботинки и долго их зашнуровывал, вспомина
я всю прошлую ночь, спасательный костюм и бледное маленькое лицо Курочки
.
Ц Волна сегодня большая, Ц сказал старшина, которому казалось, что подп
олковник чем-то недоволен, Ц тут некоторые ребята с моря на ботишке приш
ли, так говорят, баллов на три или даже на четыре. Как бы нонче товарища вое
нинженера не ударило чем…
Ц Военинженер выбыл в командировку, Ц все еще сопя над ботинком, но стр
огим тоном ответил Левин, Ц испытания буду проводить я лично.
Старшина удивленно поморгал, но тотчас же взял себя в руки и сделал такой
вид, как будто бы поглощен сдуванием пепла с папироски. Александр Марков
ич теперь расшнуровывал ботинки, они не годились для спасательного кост
юма, спросонья он забыл об этом.
Минут через сорок они вышли из госпиталя и отправились вниз к пирсу.
Сырой ветер свистел между домами гарнизона, залив гудел, точно предупреж
дая: "куда лезешь, с ума сошел?"
Ц Погодка! Ц ежась, сказал старшина.
Ц Нормальная погода, Ц ответил Левин словами знакомогого летчика, Ц р
абочая погода. Ц И про себя подумал: "Всем людям страшно. И мне тоже страшн
о. Но я буду держаться, как держатся они. В этом весь секрет, если хотите зна
ть, Александр Маркович. Даже странно, что вы открываете такие истины толь
ко на шестом десятке".
Старшина в это время рассказывал ему про свою сестру, которая тоже работ
ает по медицинской линии. Звать ее Кира. Один моторист Ц некто Романов Ц
еще перед войной так сходил с ума по Кирке, что даже повесился, но веревка
была гнилая, а он весит центнер, и веревка перервалась…
Ц Какая веревка? Ц спросил подполковник.
Ц Та, на которой он повесился, Ц охотно пояснил старшина. Ц Глупость, ко
нечно, из-за любви вешаться, осудили мы его на комсомольском собрании. Ну
и Кирке неудобно было. Так теперь Романов на флоте на нашем служит, сам сме
ется, а только я его недавно видел, так он говорит, что иногда икота на него
нападает с того случая. По два дня икает. Может это быть в научном отношени
и?
Ц В научном отношении все может быть, Ц сказал Александр Маркович стро
го. Ц Не вешался бы, так и не было бы ничего…
Ц Вот и Романов считает, что это как осложнение, Ц вздохнул старшина.
На пирсе стоял краснофлотец с автоматом, и Левин тем же строгим голосом с
казал ему: "Выстрел!" Из мехового воротника полушубка краснофлотец буркн
ул: «Вымпел», и они пошли дальше. Тут ветер выл с такой силой, что даже захва
тывало дыхание, но все-таки Александр Маркович первым спустился в шлюпк
у, колотящуюся о сваи, и сел на корме Ц длинный, в очках, очень странный в св
оем спасательном костюме, который шелестел и скрипел, напоминая все ту ж
е марсианскую одежду из фантастического романа.
Старшине дежурный долго не давал «добро» на выход в залив, и они препирал
ись до тех пор, пока Левин сам не вошел в будку и не накричал на дежурного в
том смысле, что испытания спасательных костюмов надо проводить не в сана
торно-курортных условиях, а в условиях, максимально приближенных к будн
ям войны. Пока Левин каркал, дежурный стоял перед ним навытяжку, спрятав с
амокрутку в мундштуке за спину, и негромко повторял:
Ц Ясно, товарищ подполковник, понятно, товарищ подполковник, есть, товар
ищ подполковник!
Но стоило Александру Марковичу замолчать, как дежурный собирал лоб в мор
щины, вынимал из-за спины самокрутку и говорил настырным, вялым тенором:

Ц Не имею права, товарищ подполковник.
Пришлось звонить Зубову.
Ц А плавать-то вы умеете? Ц спросил начштаба. Левин ответил, что умеет.
Было слышно, что Зубов что-то спрашивает там, у себя в кабинете, потом Алек
сандр Маркович услышал смех, потом трубку взял командующий и предупреди
л:
Ц Только, подполковник, без чрезвычайных происшествий. Поосторожнее, с
лышите?
А еще лучше, шли бы вы к себе в госпиталь.
Можно было не испытывать костюм. И Левин уже чуть не ответил после огромн
ой паузы, что «слушается», но именно в это мгновение он увидел на столике п
еред дежурным флотскую многотиражку с портретом Володи Боровикова, уто
нувшего с ничтожным ранением, того самого Володи, которому он так недавн
о выпилил часть ребра и вытащил его из очень неприятного гнойного плеври
та, и эта фотография вдруг решила все дело. Очень сухо он доложил командую
щему, что не считает возможным откладывать испытания и настаивает на исп
ытании нынче, так как лейтенант Боровиков утонул именно в такую погоду.
Ц Именно, именно, Ц сказал командующий, Ц вы-то сами не утоните. Ц Помо
лчал и добавил: Ц Ну, добро, только поосторожнее там. Кто у вас старший из м
оряков, дайте-ка ему трубочку…
Старшина сразу вспотел, взял трубку и, продув ее, сказал: "Есть!"
Теперь уже не было сомнений в том, что они выйдут в залив и что испытания п
ридется проводить. Но сейчас это было совсем не страшно, потому что тут, в
будке дежурного, жарко пылала печурка и тикали ходики, и звуки плещущего
и воющего моря казались такими далекими, как это бывает в кино, когда смот
ришь на экран и видишь на нем пляшущее море с маленьким корабликом, а само
му тебе уютно и хорошо сидеть, еще более уютно оттого, что на экране свисти
т ветер и мчатся огромные валы с белыми гребешками.
Ц Есть, товарищ генерал-лейтенант! Ц сказал старшина и, осторожно поло
жив трубку, обтер о бушлат вспотевшую ладонь.
Ц У меня все, Ц сказал Левин дежурному и вышел. Дежурный козырнул и сраз
у же захлопнул за ними дверь, чтобы не выстудить свое чистое и теплое поме
щение, где он будет опять читать газету.
Когда они вновь спустились в шлюпку, старшина вдруг закричал Левину в са
мое ухо, что он, старшина, нынче проведет испытания на себе, а завтра уже бу
дет испытывать лично товарищ подполковник. В этом была своя логика, но Ле
вин жестко ответил, чтобы отваливали от пирса и что он не нуждается в сове
тах. У старшины обиженно оттопырились пухлые губы, краснофлотцы враз под
няли весла, шлюпка взлетела вверх и скатилась вниз, и луна, прыгающая в туч
ах, внезапно оказалась не перед Левиным, а за его спиною, Ц залив сразу ос
ветился и сделался еще страшнее, еще злее, еще опаснее.
Ц Вот тут будет хронометр, Ц кричал Левин обиженному старшине, Ц види
те? А это вы мне дадите выпить, если я ничего не стану соображать. Тут небол
ьшая аптечка. Кто из вас санинструктор?
Санинструктору он тоже кое-что объяснил и заставил повторить, где что пр
иготовлено.
Ц Хронометр! Ц кричал старшина. Ц Аптечка! ЭтоЦ выпить!
Пошли к вчерашней вешке. Луна теперь была слева. По заливу осторожно, точн
о большая рыба, скользнула подводная лодка, на мостике мигали огоньки ра
тьера.
Ц Вешка! Ц крикнул старшина.
Вчерашних лимонов тут больше не было, и вообще со вчерашнего дня здесь вс
е совершенно переменилось, то есть даже и не переменилось, а просто это бы
ло другое место, и вовсе не в заливе, а в море, или, быть может, дальше, в океан
е, и вешка была теперь не похожа на ту, которая вчера неподвижно и гордо то
рчала из тихой воды, Ц теперь это была какая-то дрянная щепка, которая ме
талась по волнам и пропадала и вновь появлялась на мгновение.
Александр Маркович поднялся с банки и просунул руку в карман, чтобы, разд
ернув молнию, вскрыть химическую грелку, но тут же решил, что это делать ещ
е рано, и, помедлив, вновь испугался до того, что зазвенело в ушах и началас
ь тошнота. А между тем наступило время прыгать в поду, Ц краснофлотцы уде
рживали шлюпку веслами, и ее теперь только мотало с волны на волну, небыст
ро и неуклюже.
"Прыгать в воду, боже мой! Ц в эту стылую, черную, ледяную воду, прыгать так,
за здорово живешь, прыгать, не очень умея плавать, прыгать на шестом десят
ке, прыгать…"
Лодку сильно покачивало, и, чтобы не упасть, Левин держался за плечо старш
ины, и старшина тоже держал его за руку возле локтя, а все другие краснофло
тцы смотрели на него и ждали, покуда он справится с собою и просчитает до т
рех. И Александр Маркович поступил так, как поступил в свое время Володя Б
оровиков, Ц он сделал то, что надо было сделать, позабыв только, что прыга
ть следует после счета «три», а не после счета «четыре». Впрочем, это было
неважно: он сказал себе «четыре», и тотчас же чувство раздражения на себя
и на свое малодушие сменилось чувством спокойного удовлетворения, радо
стного удивления самим собой, чувством твердой уверенности в самом себе,
Ц он был уже в воде, капка сработала, костюм раздулся, от грелок по ногам к
животу побежало тепло. И вода понесла его на себе, а рядом с ним шла шлюпка,
и краснофлотцы смотрели на него сверху вниз. Их руки были напряжены Ц ка
ждую секунду они готовы были вытащить его из воды. Еще бы! Александр Марко
вич не знал, какими словами старшина пересказал свой разговор с командую
щим.
"Теперь мне не нужно думать о себе, Ц размышлял Левин. Ц Теперь обо мне бу
дут думать они. Ведь я делаю это дело для них Ц значит, теперь я должен сов
ершенно сосредоточиться на испытании костюма, они же совершенно сосред
оточатся на моей особе".
Отплевываясь от соленой воды, он прислушался к своему сердцу и отметил, ч
то оно работает удовлетворительно, прислушался к теплу грелок и нашел, ч
то тепла достаточно, перевернулся на живот и поплыл, испытывая свободу п
окроя костюма и стараясь для этого загребать руками как можно шире и рез
че. Покрой был тоже хорош и удобен.
"Чего же не хватает Курочке? Ц спросил он себя. Ц Чего еще нужно инженеру
от нашего костюма?"
Волна то поднимала его вверх, то швыряла вниз с такой быстротой и силой, чт
о дух захватывало, но теперь он не испытывал страха, потому что, во-первых,
был занят своим спасательным костюмом, во-вторых, совершенно доверился
команде на шлюпке, которая все время, каждую секунду была с ним, над ним, на
столько близко от него, чтобы он не беспокоился, и настолько далеко, чтобы
не зашибить его ни бортом, ни веслом.
Потом, обвыкшись в воде, он вспомнил, что непременно надо испытать все неу
добства приема пищи здесь, и стал доставать питательные таблетки. Это бы
ла трудная и сложная работа, и ему сразу же стало понятно, что они с Курочк
ой недостаточно продумали эту часть задачи, но все же он достал таблетки
и принялся их жевать вместе с горько-соленой морской водой, которая попа
ла в рот, как он ни ловчился…
И пока он сжевал всю пачку таблеток, над ним висели лица краснофлотцев, пр
истально в него всматривающиеся и что-то говорящие большими темными рта
ми. Он не слышал, что именно они говорили, но был уверен, что они или советую
т ему что-нибудь, или сочувствуют ему, или хвалят его Ц одним словом, помо
гают ему всем, чем только могут.
А потом они все сидели в дежурке на пирсе. Краснофлотцы стащили с него спа
сательный костюм, и он рассказывал им, что он чувствовал, когда пробыл в ле
дяной воде три часа, и старшина все советовал ему подвинуться поближе к р
аскаленной печурке, но ему не было холодно и только хотелось еще и еще рас
сказывать, какая это хорошая вещь Ц спасательный костюм Ц и какие у это
го костюма огромные перспективы в будущем.
Часы-ходики щелкали на стене, ветер свистел над заливом, пришел почтовый
бот и еще две какие-то коробки, и двери захлопали раз за разом. Наступило у
тро. Доктор Левин поднялся и в чужом черном полушубке пошел домой Ц в гос
питаль. Краснофлотцы несли за ним его спасательный костюм, чемодан с хро
нометром и другими инструментами, саквояж, в котором булькал так и не вып
итый коньяк. Уже возле госпиталя он услышал это бульканье, достал фляжку,
отвинтил стаканчик и поднес старшине.
Ц Вам первому, товарищ подполковник, Ц в свисте ветра сказал старшина,
но на всякий случай обтер губы.
Александр Маркович выпил вторым Ц после старшины Ц и потом налил каждо
му по очереди.
Ц За ваше! Ц сказал квадратный краснофлотец Ряблов.
Ц Чтобы не по последней! Ц сказал маленький Иванченков.
Ц От простуды и от всякой такой заразы! Ц провозгласил басом из самого
живота краснофлотец, которого Левин все время называл Петровых, но котор
ый на самом деле был Симочкин, хоть и откликался на Петровых.
Тут, под стеной госпиталя, они и расстались до завтра, до двух часов пополу
дни, когда должен был прибыть начсан полковник Шеремет.

7

В вестибюле, еще розовый от ветра, стоял замполит Дорош и грел руки у радиа
тора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24