Ц Как идут наши дела? Кстати, я д
умал насчет красного креста. Все-таки имеет смысл нарисовать. Знаете, на ф
юзеляже и на плоскостях…
Ц Вы считаете? Ц спросил Калугин угрюмо и насмешливо.
Ц Я учился в Германии, Ц сказал Александр Маркович, Ц и немного знаю эт
от народ. Так невероятно, так дико себе представить…
Ц А вы не слишком задумывайтесь! Ц по-прежнему угрюмо посоветовал Калу
гин. Ц Сейчас не время задумываться. Всю эту сволочь, которая лезет к нам,
надо бить беспощадно. Авось придут в себя…
Ц У меня был профессор-немец, Ц грустно и негромко продолжал Левин. Ц П
атологоанатом. Светлый ум и…
Ц Вот для него вы и хотите налепить на самолет красный крест? Ц перебил
Калугин. Ц Так он не увидит вашего креста. Потому что, если он порядочный
человек, то сидит в концлагере и ждет, покуда мы его освободим. Во всяком с
лучае, я лично не советую вам рассуждать насчет красного креста нынче…
Ц Да, да, это, конечно, так, Ц согласился Левин и задумался, вспоминая сво
его патологоанатома.
Все втроем они сидели и курили, щурясь на блестящую воду залива, и на далек
ие дымки кораблей, и на противоположный берег, слегка розовеющий своими
снегами.
Ц Да, война-войнишка, Ц сказал вдруг Калугин и опять замолчал.
У него была такая манера: произнести одну, оторванную от всего фразу и опя
ть надолго замолчать.
А Курочка насвистывал. У него был удивительный слух и никакого голоса, но
свистел он отлично Ц тихо, едва слышно и необыкновенно мелодично, будто
не человек свистит, а где-то далеко-далеко играет большой оркестр, и слыш
но не все, что он играет, а только самое главное, самое трогающее и самое ну
жное в эти мгновения.
Ц А потом все мы возьмем и умрем, Ц опять сказал Калугин со злорадством
в голосе. Ц И тот, кто жил. как свинья, исчезнет навеки, как будто его и не бы
ло.
Ц А тот, кто жил человеком? Ц осторожно и негромко спросил Левин.
Ц Надо, товарищи, надо жить по-человечески, Ц опять сказал Калугин, не от
вечая на вопрос Левина, Ц а то вот этак и прочирикаешь.
И опять надолго замолчал, угрюмым взглядом глядя на спокойные воды залив
а.
Ц Боброва к нам назначили на нашу машину, Ц сказал Левин, Ц скоро подле
чится, и можно будет начинать работу. Он пилот первоклассный.
Курочка с интересом посмотрел на Левина. Потом потянулся и, окликнув сер
жанта из аэродромной команды, пошел к самолету.
Одевал Александра Марковича майор Воронков у себя в комнате. Тут же на ст
уле сидел Бобров и говорил, что ничего этого не нужно, что в машине тепло, о
тсеки отапливаются, а в унтах доктор не сможет работать.
Ц Еще парашют ему прицепите, Ц сказал Бобров, когда майор надел на Леви
на желтую капку, Ц чудак, ей-богу, человек. Все равно подполковник там все
это скинет.
Ц Ну и пусть скидывает, а я делаю как положено, Ц сказал Воронков сердит
о. Ц Подполковник человек в годах, мало ли что может случиться. А капка не
помешает.
Машина стояла на воде, Ц в окна комнатки Воронкова было видно ее огромно
е, китообразное, как казалось Левину, тело. Механики прогревали моторы. Из
серой «санитарки» два незнакомых матроса носили тюки на катер, с катера
их втаскивали в самолет.
Ц Одного оборудования таскаем, таскаем, Ц сказал Бобров. Ц Богадельня
, а не самолет.
Он считал своим долгом ворчать по поводу спасательного самолета и всяче
ски критиковал все, что там делалось.
Ц Ты погляди, майор, Ц сказал он Воронкову, Ц ты погляди, сколько всего
таскаем. Очень теперь легко будет в воду падать, если что случилось. Товар
ищ подполковник к каждому боевому самолету в сопровождение такое чудо-ю
до назначит. Касторка там, клистир, все, что от науки положено.
Ц И очень неостроумно! Ц сказал Левин. Ц Тяжело шутите, товарищ Бобров.
Он закурил папиросу и сел. Майор Воронков смотрел на него издали.
Ц Если не знать нашего подполковника, Ц сказал Воронков, Ц то можно по
думать, что он какой-нибудь там отец русской авиации или там дедушка русс
кого парашюта, верно?
Ц Дедушка, бабушка, Ц пробурчал Левин, разглядывая себя в маленькое бри
твенное зеркальце Воронкова. Ц Мне лично кажется, что я как раз очень пох
ож на бабушку. В моем возрасте вообще как-то так случается, что некоторые
особи мужского пола становятся похожими не на дедушек, а на бабушек…
Ц Это как же? Ц не понял Воронков.
Ц А очень просто. Впрочем, я шучу. Скажите, ожидается сегодня какая-нибуд
ь операция? Воронков кивнул.
Ц Что ожидается?
Ц Воевать сегодня будем. Имеются такие сведения, товарищ подполковник,
что немцы свою живую силу и технику погрузили на транспорты и угонять со
брались из северных вод. А наша авиация постарается эти транспорты утопи
ть. Ясно?
Ц Неужели эвакуируются? Ц спросил Левин.
Ц А чего же им дожидаться?
Ц Туда бы с бомбочками подлетнуть, Ц сказал Бобров, Ц а мы вот летающую
больницу построили. Вынем из воды товарища летчика в нашу больницу и сей
час ему температуру смерим. И анализы начнем делать.
Ц Вот видите, как он меня ненавидит, Ц кивнул Левин на Боброва. Ц Просып
ается с чувством ненависти ко мне и засыпает с таким же чувством. И все пот
ому, что на спасательный самолет назначен.
Ц А вы на него не обращайте внимания, Ц посоветовал Воронков, Ц или при
зовите к порядку. Разболтался парень. Ну и характер, конечно, кошмарный. Бо
бров, верно у тебя кошмарный характер?
Александра Марковича слегка познабливало, и хотелось лечь, но сегодня ож
идалась возможность вылета спасательной машины в первый рейс, и он не мо
г не полететь. Ждали долго Ц часа два. Потом заглянул Калугин, вытер ветош
ью руки и рассказал, что будто бы разведчик Ведерников первым засек кара
ван, но транспорты скрылись в фиорде и сейчас их не могут обнаружить. То, ч
то караван был, это подтверждено снимками, Калугин сам видел снимки Ц ка
раван серьезный, вымпелов пятнадцать, если не считать кораблей охранени
я.
Ц Отыщется, Ц сказал майор Воронков.
Ц Он теперь отстаиваться будет, Ц сердито сказал Бобров, Ц я ихние пов
адки знаю. Как увидит, что разведчик повис, Ц так под стенку в фиорде и там
в тени отстаивается. Неделю может стоять.
Калугин не согласился с пилотом. Нынче не те времена, чтобы отстаиваться.
Фюрер небось приказал поскорее везти солдат в Германию, там тоже аврал, з
емля горит. Нет, сейчас они отстаиваться долго не будут.
Ц "Букет", «Букет», я Ц «Ландыш», Ц спокойно произнес голос из репродукт
ора. Ц «Букет», я Ц «Ландыш». Вижу корабли противника. Буду считать. Прие
м, прием!
Ц Это Паторжинский, Ц сказал командующий Петрову, Ц у него глаза похл
естче всякого бинокля. Уже увидел.
И стал жадно слушать.
По лестнице быстро поднялся Зубов, повернул к себе микрофон и официальны
м голосом заговорил:
Ц "Ландыш", я Ц «Букет», «Ландыш», я Ц «Букет», на тебя наводят истребител
ей противника, внимание, «Ландыш», внимание, прием, прием!
Ц Что там такое? Ц спросил командующий.
Ц Перехват, Ц сказал Зубов. Ц Шесть «фокке» вышли на охоту. Дежурный, во
ды сюда пришлите напиться!
Опять сделалось тихо. Только в репродукторе как бы кто-то дышал и даже, мо
жет быть, ругался. Потом вновь Паторжинский, назвав себя «Ландышем», заго
ворил: "Шесть транспортов противника и внушительный конвой". Он пересчит
ал их: "Четыре эсминца типа «маас», пять «охотников» и четыре тральщика".
Ц Давайте! Ц сказал командующий, взглянув на ручные часы. Ц Пора!
Ц Есть! Ц ответил Зубов.
Петров стоял неподвижно, навалившись руками на балюстраду вышки. Телефо
нист соединил и подал трубку начштабу.
Ц В воздух, Ц негромко сказал Зубов. Ц Желаю удачи! Ц И еще тише спроси
л: Ц Полковник? Давайте!
Зина принесла воды в графине и стаканы. Начштаба выпил залпом стакан, пот
ом еще половину. И когда ставил стакан на поднос, в воздухе со стороны боль
шого аэродрома завыли моторы.
Командующий смотрел молча, подняв кверху бронзовое в лучах вечернего со
лнца лицо. Синие глаза его потемнели, маленькой ладонью он постукивал по
балюстраде, точно барабанил костяшками пальцев. Потом, не глядя в микроф
он, сказал:
Ц Шестой, убрать ногу! Ногу убрать, шестой!
Ц Та не убирается, ну шо ты будешь делать! Ц ответил шестой отчаянным го
лосом.
Командующий улыбнулся.
Ц Спокойно! Ц сказал он в микрофон.-Спокойно, шестой!
"Нога" наконец убралась.
Ц Волнуется, Ц сказал Петров, Ц это Ноздраченко, знаете? Крученый паре
нь, испугался, что на посадку обратно пошлете!
Командующий все смотрел вверх. После штурмовиков пошли бомбардировщик
и. Тяжелое гудение наполнило все небо, машины шли низко, над самой вышкой,
точно прощаясь с командующим. Он снял фуражку, хотел положить ее на балюс
траду, но промахнулся и положил мимо. Зина тотчас же подняла, отряхнула о к
оленку и положила на круглый столик.
Краснофлотец принес бланк с радиоперехватом: противник объявил тревог
у на всем побережье. Эскадрильи группы «Викинг» и «Германия» уже пошли в
воздух.
С залива потянуло холодным ветром.
В третьем перехвате было написано, что противник поднял в воздух всю гру
ппу «Норд». Одно за другим передавались сообщения с постов. Зубов сел на т
абуретку, вытянул ноги и замолчал.
Ц Нахожусь в районе цели, Ц опять заговорил «Ландыш», Ц конвой следуе
т по своему маршруту. Имею незначительные повреждения, был обнаружен про
тивником. Прием, прием!
Ц Если можете, оставайтесь в районе цели, Ц сказал командующий в микроф
он. Ц Я Ц «Букет». Вы слыщите меня, «Ландыш»? Оставайтесь в районе цели….
Ц "Ландыш" слышит, Ц ответил Паторжинский и покашлял. Ц «Ландыш» понял.
Опять наступила тишина. Зина громко дышала. Связист осторожно продувал т
рубки телефонов. Никто не говорил ни слова. И вдруг громкий, резкий, напряж
енный голос загремел из репродуктора:
Ц Вижу корабли противника! Вижу корабли противника! «Левкои», вперед, «Л
евкои», вперед!
Ц Это Сухаревич, Ц сказал Петров, Ц у него глотка болит, ангиной заболе
л, боялся, что никто не услышит. Вот тебе и не услышали.
В репродукторе покашляло, потом Паторжинский сказал:
Ц "Букет", я Ц «Ландыш». Наши самолеты вышли в атаку. Противник оказывает
сопротивление. Противник оказывает серьезное сопротивление. Наши истр
ебители над конвоем. Все нормально, идет большой воздушный бой. «Букет», я
горю! «Букет», я загорелся! "Букет"..
Начштаба попил воды. Командующий насупившись смотрел на репродуктор. Ре
продуктор молчал. Потом чей-то грубый голос крикнул из репродуктора:
Ц Саша, атакуй верхнего! Саша, атакуй верхнего!
И опять, как ни в чем не бывало, заговорил "Ландыш":
Ц "Букет", вы меня слышите? Вы меня слышите? Все нормально, я потух. «Букет»,
я Ц «Ландыш». Вышли в атаку штурмовики.
Ц Вот мальчик, а? Ц весь просияв, сказал командующий. Ц Ну как это вам по
нравится: он потух! Ц И сердито закричал в микрофон: Ц «Ландыш», следова
ть на клумбу, «Ландыш», следовать на клумбу немедленно. Прием, прием!
Теперь репродуктор говорил непрерывно. Сражение разворачивалось.
17
Это были голоса сражения, и Бобров слушал их жадно, почти не вникая в смысл
происходящего, ничего не оценивая, думая лишь об одном: "Меня там нет. Они д
ерутся без меня. Они бьют врага, и погибают, и вновь бьют, а я здесь, и теперь
я всегда буду здесь".
Александр Маркович в унтах и в капке, в очках, сдвинутых на кончик носа, сп
росил у него что-то, он не взглянул на него и не ответил. Радист приглушил з
вук, Ц он крикнул на него: "Чего ковыряетесь?" Ц и радист исуганно отдерну
л руку от регулятора.
Втроем, тесно сгрудившись головами, они стояли в душной радиорубке кораб
ля и слушали голоса сражения, все шире разворачивающегося воздушного бо
я, голоса разведчиков, командиров больших машин, голоса штурмовиков, ист
ребителей, слушали как на командном пункте и молча переглядывались.
Ц Хвост прикрой, Ц сказал в эфире грубый голос. Ц Не зевай, Иван Иванови
ч!
Потом спокойно, точно па земле, низкий голос произнес:
Ц Подтянуться, друзья, за мною пошли ходом…
Ц Торпедоносцы, Ц прошептал Бобров. Ц Плотников повел.
А Плотников продолжал низким хрипловатым голосом:
Ц Не растягивайся, готовься, давай, друзья, давай, дорогие…
Ц У него на борту Курочка, Ц сказал Бобров, Ц оружие испытывает.
Ц Я Ц «Ландыш», Ц закричал разведчик, Ц я «Ландыш». «Букет», я Ц «Ланд
ыш». «Маки» выходят в атаку. «Букет», «Букет», один корабль охранения взор
вался. Ничего не вижу за клубами пара. «Букет», один корабль охранения взо
рвался. Больше его нету. Прием, прием!
В это время в рубку просунулась голова майора Воронкова. Секунду он помо
лчал, потом сказал сердитым голосом:
Ц Ну, спасатели, давайте! Командир, слушай маршрут!
Бобров повернулся к Воронкову. Рядом кто-то пробежал, мягко стуча унтами,
и тотчас же заревели прогреваемые моторы. Левин, поправив очки, пролез к с
ебе в санитарный отсек. Вода уже хлестала по иллюминатору, стекло сделал
ось матово-голубым, огромное тело корабля ровно и спокойно ибрировало. В
оенфельдшер Леднев отложил книжку и вопросительно поглядел на Левина.
Ц Шутки кончились, Гриша, Ц сказал ему подполковник, Ц сейчас вылетае
м.
И, словно подтверждая его слова, машина два раза сильно вздрогнула и медл
енно поползла в сторону от пирса по гладкой воде залива.
В санитарном отсеке было жарко. Леднев снял меховушку и повесил ее на крю
к. Вода грохотала под брюхом машины. Или, может быть, они уже были в воздухе?
Ц Все нормально, Ц сказал Левин, нечаянно подражая какому-то знакомому
пилоту, Ц все совершенно нормально. Если за штурвалом сидит Бобров, знач
ит можно быть спокойным.
Залив повернулся под крылом самолета, делающего вираж. Солнце ударило в
иллюминатор. Голые скалы, кое-где поросшие красноватыми лишаями, пронес
лись внизу, и вновь блеснуло море Ц серое и злое, холодное военное море. С
трелок поднялся по низкому трапу, долго там отсмаркивался и резко поверн
ул турельный пулемет. Навстречу, словно черточки, в бледно-розовом свете
шли самолеты, возвращающиеся из боя, А может быть, это чужие? И стрелок еще
два раза повернул пулемет, на всякий случай, Ц бдительный старшина втор
ой статьи, его не проведешь!
Левин вновь просунулся в рубку к радисту. Сюда нельзя было пройти или вой
ти, можно было только просунуться. Здесь было темнее, чем в санитарном отс
еке, и стоял треск и хрип, потом радист что-то сделал, и повелительный голо
с, такой, которому нельзя прекословить, произнес:
Ц Я-"Букет", я Ц «Букет»! Ведущий «Тюльпанов», прикройте Ильюшина, прикро
йте Ильюшина! Двумя «Тюльпанами» прикройте Ильюшина! Двумя «Тюльпанами
» прикройте Ильюшина. «Настурция», я Ц "Букет"!
Радист приподнялся и вновь сел. «Настурция» был спасательный самолет. Ко
мандующий говорил с ними. И радист сделал такое лицо, как если бы он стоял
перед командующим в положении "смирно".
Ц "Настурция", я Ц «Букет», Ц опять сказал командующий. Ц «Настурция»,
следуйте в квадрат.
И он заговорил цифрами, а Левин слушал, склонив голову к плечу; и с ужасом ч
увствовал, как ему под ложечку чья-то злая рука вдруг воткнула большой гв
оздь и вертит его там и крутит, а он от испуга начинает дышать все короче, м
ельче, чаще.
Не дослушав слов командующего, он быстро вернулся к себе в санитарный от
сек и, весь покрывшись холодным потом, вздрагивающими руками снял каяку,
меховушку, китель и завернул рукав рубашки на левой руке, говоря при этом
в самое ухо Ледневу:
Ц Моментально шприц и ампулу морфия, очень быстро, попроворней, слышите!
Скорее, военфельдшер!
От морфия его немного оглушило, но зато боль сразу же стала утихать, или не
утихать, а просто он ее уже не мог слышать, потому что самолет пошел на пос
адкуЦ в серое студеное море, в волны, и было не до того, чтобы слышать собс
твенную боль.
Вода с плеском и шипением ударила в иллюминатор. Радист и стрелок с Ледне
вым уже поднимались по трапу, мешая друг другу и крича что-то, затем люк от
крылся, и в отсек сразу ворвался запах моря, полетели белые клочки пены и с
ухо, с треском ударили пулеметы проносившихся над ними истребителей. Пот
ом самолет подбросило, словно его кто-то очень сильный толкнул снизу. Пот
ок воды хлынул в люк, и военфельдшер закричал охрипшим голосом:
Ц Принимайте, подполковник, он без сознания! Огромное тело в летном комб
инезоне с болтающимися проводами ларингофона съехало вниз по трапу, и па
луба в отсеке сразу же залилась водою, потому что из летчика текло, как из
губки. И Левин теперь, после того как оттащил летчика от трапа, тоже сделал
ся весь мокрый, а сверху опять закричали: "Принимайте!", и он принял кого-то
маленького, который страшно ругался и из которого отовсюду текла не вода
, а кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
умал насчет красного креста. Все-таки имеет смысл нарисовать. Знаете, на ф
юзеляже и на плоскостях…
Ц Вы считаете? Ц спросил Калугин угрюмо и насмешливо.
Ц Я учился в Германии, Ц сказал Александр Маркович, Ц и немного знаю эт
от народ. Так невероятно, так дико себе представить…
Ц А вы не слишком задумывайтесь! Ц по-прежнему угрюмо посоветовал Калу
гин. Ц Сейчас не время задумываться. Всю эту сволочь, которая лезет к нам,
надо бить беспощадно. Авось придут в себя…
Ц У меня был профессор-немец, Ц грустно и негромко продолжал Левин. Ц П
атологоанатом. Светлый ум и…
Ц Вот для него вы и хотите налепить на самолет красный крест? Ц перебил
Калугин. Ц Так он не увидит вашего креста. Потому что, если он порядочный
человек, то сидит в концлагере и ждет, покуда мы его освободим. Во всяком с
лучае, я лично не советую вам рассуждать насчет красного креста нынче…
Ц Да, да, это, конечно, так, Ц согласился Левин и задумался, вспоминая сво
его патологоанатома.
Все втроем они сидели и курили, щурясь на блестящую воду залива, и на далек
ие дымки кораблей, и на противоположный берег, слегка розовеющий своими
снегами.
Ц Да, война-войнишка, Ц сказал вдруг Калугин и опять замолчал.
У него была такая манера: произнести одну, оторванную от всего фразу и опя
ть надолго замолчать.
А Курочка насвистывал. У него был удивительный слух и никакого голоса, но
свистел он отлично Ц тихо, едва слышно и необыкновенно мелодично, будто
не человек свистит, а где-то далеко-далеко играет большой оркестр, и слыш
но не все, что он играет, а только самое главное, самое трогающее и самое ну
жное в эти мгновения.
Ц А потом все мы возьмем и умрем, Ц опять сказал Калугин со злорадством
в голосе. Ц И тот, кто жил. как свинья, исчезнет навеки, как будто его и не бы
ло.
Ц А тот, кто жил человеком? Ц осторожно и негромко спросил Левин.
Ц Надо, товарищи, надо жить по-человечески, Ц опять сказал Калугин, не от
вечая на вопрос Левина, Ц а то вот этак и прочирикаешь.
И опять надолго замолчал, угрюмым взглядом глядя на спокойные воды залив
а.
Ц Боброва к нам назначили на нашу машину, Ц сказал Левин, Ц скоро подле
чится, и можно будет начинать работу. Он пилот первоклассный.
Курочка с интересом посмотрел на Левина. Потом потянулся и, окликнув сер
жанта из аэродромной команды, пошел к самолету.
Одевал Александра Марковича майор Воронков у себя в комнате. Тут же на ст
уле сидел Бобров и говорил, что ничего этого не нужно, что в машине тепло, о
тсеки отапливаются, а в унтах доктор не сможет работать.
Ц Еще парашют ему прицепите, Ц сказал Бобров, когда майор надел на Леви
на желтую капку, Ц чудак, ей-богу, человек. Все равно подполковник там все
это скинет.
Ц Ну и пусть скидывает, а я делаю как положено, Ц сказал Воронков сердит
о. Ц Подполковник человек в годах, мало ли что может случиться. А капка не
помешает.
Машина стояла на воде, Ц в окна комнатки Воронкова было видно ее огромно
е, китообразное, как казалось Левину, тело. Механики прогревали моторы. Из
серой «санитарки» два незнакомых матроса носили тюки на катер, с катера
их втаскивали в самолет.
Ц Одного оборудования таскаем, таскаем, Ц сказал Бобров. Ц Богадельня
, а не самолет.
Он считал своим долгом ворчать по поводу спасательного самолета и всяче
ски критиковал все, что там делалось.
Ц Ты погляди, майор, Ц сказал он Воронкову, Ц ты погляди, сколько всего
таскаем. Очень теперь легко будет в воду падать, если что случилось. Товар
ищ подполковник к каждому боевому самолету в сопровождение такое чудо-ю
до назначит. Касторка там, клистир, все, что от науки положено.
Ц И очень неостроумно! Ц сказал Левин. Ц Тяжело шутите, товарищ Бобров.
Он закурил папиросу и сел. Майор Воронков смотрел на него издали.
Ц Если не знать нашего подполковника, Ц сказал Воронков, Ц то можно по
думать, что он какой-нибудь там отец русской авиации или там дедушка русс
кого парашюта, верно?
Ц Дедушка, бабушка, Ц пробурчал Левин, разглядывая себя в маленькое бри
твенное зеркальце Воронкова. Ц Мне лично кажется, что я как раз очень пох
ож на бабушку. В моем возрасте вообще как-то так случается, что некоторые
особи мужского пола становятся похожими не на дедушек, а на бабушек…
Ц Это как же? Ц не понял Воронков.
Ц А очень просто. Впрочем, я шучу. Скажите, ожидается сегодня какая-нибуд
ь операция? Воронков кивнул.
Ц Что ожидается?
Ц Воевать сегодня будем. Имеются такие сведения, товарищ подполковник,
что немцы свою живую силу и технику погрузили на транспорты и угонять со
брались из северных вод. А наша авиация постарается эти транспорты утопи
ть. Ясно?
Ц Неужели эвакуируются? Ц спросил Левин.
Ц А чего же им дожидаться?
Ц Туда бы с бомбочками подлетнуть, Ц сказал Бобров, Ц а мы вот летающую
больницу построили. Вынем из воды товарища летчика в нашу больницу и сей
час ему температуру смерим. И анализы начнем делать.
Ц Вот видите, как он меня ненавидит, Ц кивнул Левин на Боброва. Ц Просып
ается с чувством ненависти ко мне и засыпает с таким же чувством. И все пот
ому, что на спасательный самолет назначен.
Ц А вы на него не обращайте внимания, Ц посоветовал Воронков, Ц или при
зовите к порядку. Разболтался парень. Ну и характер, конечно, кошмарный. Бо
бров, верно у тебя кошмарный характер?
Александра Марковича слегка познабливало, и хотелось лечь, но сегодня ож
идалась возможность вылета спасательной машины в первый рейс, и он не мо
г не полететь. Ждали долго Ц часа два. Потом заглянул Калугин, вытер ветош
ью руки и рассказал, что будто бы разведчик Ведерников первым засек кара
ван, но транспорты скрылись в фиорде и сейчас их не могут обнаружить. То, ч
то караван был, это подтверждено снимками, Калугин сам видел снимки Ц ка
раван серьезный, вымпелов пятнадцать, если не считать кораблей охранени
я.
Ц Отыщется, Ц сказал майор Воронков.
Ц Он теперь отстаиваться будет, Ц сердито сказал Бобров, Ц я ихние пов
адки знаю. Как увидит, что разведчик повис, Ц так под стенку в фиорде и там
в тени отстаивается. Неделю может стоять.
Калугин не согласился с пилотом. Нынче не те времена, чтобы отстаиваться.
Фюрер небось приказал поскорее везти солдат в Германию, там тоже аврал, з
емля горит. Нет, сейчас они отстаиваться долго не будут.
Ц "Букет", «Букет», я Ц «Ландыш», Ц спокойно произнес голос из репродукт
ора. Ц «Букет», я Ц «Ландыш». Вижу корабли противника. Буду считать. Прие
м, прием!
Ц Это Паторжинский, Ц сказал командующий Петрову, Ц у него глаза похл
естче всякого бинокля. Уже увидел.
И стал жадно слушать.
По лестнице быстро поднялся Зубов, повернул к себе микрофон и официальны
м голосом заговорил:
Ц "Ландыш", я Ц «Букет», «Ландыш», я Ц «Букет», на тебя наводят истребител
ей противника, внимание, «Ландыш», внимание, прием, прием!
Ц Что там такое? Ц спросил командующий.
Ц Перехват, Ц сказал Зубов. Ц Шесть «фокке» вышли на охоту. Дежурный, во
ды сюда пришлите напиться!
Опять сделалось тихо. Только в репродукторе как бы кто-то дышал и даже, мо
жет быть, ругался. Потом вновь Паторжинский, назвав себя «Ландышем», заго
ворил: "Шесть транспортов противника и внушительный конвой". Он пересчит
ал их: "Четыре эсминца типа «маас», пять «охотников» и четыре тральщика".
Ц Давайте! Ц сказал командующий, взглянув на ручные часы. Ц Пора!
Ц Есть! Ц ответил Зубов.
Петров стоял неподвижно, навалившись руками на балюстраду вышки. Телефо
нист соединил и подал трубку начштабу.
Ц В воздух, Ц негромко сказал Зубов. Ц Желаю удачи! Ц И еще тише спроси
л: Ц Полковник? Давайте!
Зина принесла воды в графине и стаканы. Начштаба выпил залпом стакан, пот
ом еще половину. И когда ставил стакан на поднос, в воздухе со стороны боль
шого аэродрома завыли моторы.
Командующий смотрел молча, подняв кверху бронзовое в лучах вечернего со
лнца лицо. Синие глаза его потемнели, маленькой ладонью он постукивал по
балюстраде, точно барабанил костяшками пальцев. Потом, не глядя в микроф
он, сказал:
Ц Шестой, убрать ногу! Ногу убрать, шестой!
Ц Та не убирается, ну шо ты будешь делать! Ц ответил шестой отчаянным го
лосом.
Командующий улыбнулся.
Ц Спокойно! Ц сказал он в микрофон.-Спокойно, шестой!
"Нога" наконец убралась.
Ц Волнуется, Ц сказал Петров, Ц это Ноздраченко, знаете? Крученый паре
нь, испугался, что на посадку обратно пошлете!
Командующий все смотрел вверх. После штурмовиков пошли бомбардировщик
и. Тяжелое гудение наполнило все небо, машины шли низко, над самой вышкой,
точно прощаясь с командующим. Он снял фуражку, хотел положить ее на балюс
траду, но промахнулся и положил мимо. Зина тотчас же подняла, отряхнула о к
оленку и положила на круглый столик.
Краснофлотец принес бланк с радиоперехватом: противник объявил тревог
у на всем побережье. Эскадрильи группы «Викинг» и «Германия» уже пошли в
воздух.
С залива потянуло холодным ветром.
В третьем перехвате было написано, что противник поднял в воздух всю гру
ппу «Норд». Одно за другим передавались сообщения с постов. Зубов сел на т
абуретку, вытянул ноги и замолчал.
Ц Нахожусь в районе цели, Ц опять заговорил «Ландыш», Ц конвой следуе
т по своему маршруту. Имею незначительные повреждения, был обнаружен про
тивником. Прием, прием!
Ц Если можете, оставайтесь в районе цели, Ц сказал командующий в микроф
он. Ц Я Ц «Букет». Вы слыщите меня, «Ландыш»? Оставайтесь в районе цели….
Ц "Ландыш" слышит, Ц ответил Паторжинский и покашлял. Ц «Ландыш» понял.
Опять наступила тишина. Зина громко дышала. Связист осторожно продувал т
рубки телефонов. Никто не говорил ни слова. И вдруг громкий, резкий, напряж
енный голос загремел из репродуктора:
Ц Вижу корабли противника! Вижу корабли противника! «Левкои», вперед, «Л
евкои», вперед!
Ц Это Сухаревич, Ц сказал Петров, Ц у него глотка болит, ангиной заболе
л, боялся, что никто не услышит. Вот тебе и не услышали.
В репродукторе покашляло, потом Паторжинский сказал:
Ц "Букет", я Ц «Ландыш». Наши самолеты вышли в атаку. Противник оказывает
сопротивление. Противник оказывает серьезное сопротивление. Наши истр
ебители над конвоем. Все нормально, идет большой воздушный бой. «Букет», я
горю! «Букет», я загорелся! "Букет"..
Начштаба попил воды. Командующий насупившись смотрел на репродуктор. Ре
продуктор молчал. Потом чей-то грубый голос крикнул из репродуктора:
Ц Саша, атакуй верхнего! Саша, атакуй верхнего!
И опять, как ни в чем не бывало, заговорил "Ландыш":
Ц "Букет", вы меня слышите? Вы меня слышите? Все нормально, я потух. «Букет»,
я Ц «Ландыш». Вышли в атаку штурмовики.
Ц Вот мальчик, а? Ц весь просияв, сказал командующий. Ц Ну как это вам по
нравится: он потух! Ц И сердито закричал в микрофон: Ц «Ландыш», следова
ть на клумбу, «Ландыш», следовать на клумбу немедленно. Прием, прием!
Теперь репродуктор говорил непрерывно. Сражение разворачивалось.
17
Это были голоса сражения, и Бобров слушал их жадно, почти не вникая в смысл
происходящего, ничего не оценивая, думая лишь об одном: "Меня там нет. Они д
ерутся без меня. Они бьют врага, и погибают, и вновь бьют, а я здесь, и теперь
я всегда буду здесь".
Александр Маркович в унтах и в капке, в очках, сдвинутых на кончик носа, сп
росил у него что-то, он не взглянул на него и не ответил. Радист приглушил з
вук, Ц он крикнул на него: "Чего ковыряетесь?" Ц и радист исуганно отдерну
л руку от регулятора.
Втроем, тесно сгрудившись головами, они стояли в душной радиорубке кораб
ля и слушали голоса сражения, все шире разворачивающегося воздушного бо
я, голоса разведчиков, командиров больших машин, голоса штурмовиков, ист
ребителей, слушали как на командном пункте и молча переглядывались.
Ц Хвост прикрой, Ц сказал в эфире грубый голос. Ц Не зевай, Иван Иванови
ч!
Потом спокойно, точно па земле, низкий голос произнес:
Ц Подтянуться, друзья, за мною пошли ходом…
Ц Торпедоносцы, Ц прошептал Бобров. Ц Плотников повел.
А Плотников продолжал низким хрипловатым голосом:
Ц Не растягивайся, готовься, давай, друзья, давай, дорогие…
Ц У него на борту Курочка, Ц сказал Бобров, Ц оружие испытывает.
Ц Я Ц «Ландыш», Ц закричал разведчик, Ц я «Ландыш». «Букет», я Ц «Ланд
ыш». «Маки» выходят в атаку. «Букет», «Букет», один корабль охранения взор
вался. Ничего не вижу за клубами пара. «Букет», один корабль охранения взо
рвался. Больше его нету. Прием, прием!
В это время в рубку просунулась голова майора Воронкова. Секунду он помо
лчал, потом сказал сердитым голосом:
Ц Ну, спасатели, давайте! Командир, слушай маршрут!
Бобров повернулся к Воронкову. Рядом кто-то пробежал, мягко стуча унтами,
и тотчас же заревели прогреваемые моторы. Левин, поправив очки, пролез к с
ебе в санитарный отсек. Вода уже хлестала по иллюминатору, стекло сделал
ось матово-голубым, огромное тело корабля ровно и спокойно ибрировало. В
оенфельдшер Леднев отложил книжку и вопросительно поглядел на Левина.
Ц Шутки кончились, Гриша, Ц сказал ему подполковник, Ц сейчас вылетае
м.
И, словно подтверждая его слова, машина два раза сильно вздрогнула и медл
енно поползла в сторону от пирса по гладкой воде залива.
В санитарном отсеке было жарко. Леднев снял меховушку и повесил ее на крю
к. Вода грохотала под брюхом машины. Или, может быть, они уже были в воздухе?
Ц Все нормально, Ц сказал Левин, нечаянно подражая какому-то знакомому
пилоту, Ц все совершенно нормально. Если за штурвалом сидит Бобров, знач
ит можно быть спокойным.
Залив повернулся под крылом самолета, делающего вираж. Солнце ударило в
иллюминатор. Голые скалы, кое-где поросшие красноватыми лишаями, пронес
лись внизу, и вновь блеснуло море Ц серое и злое, холодное военное море. С
трелок поднялся по низкому трапу, долго там отсмаркивался и резко поверн
ул турельный пулемет. Навстречу, словно черточки, в бледно-розовом свете
шли самолеты, возвращающиеся из боя, А может быть, это чужие? И стрелок еще
два раза повернул пулемет, на всякий случай, Ц бдительный старшина втор
ой статьи, его не проведешь!
Левин вновь просунулся в рубку к радисту. Сюда нельзя было пройти или вой
ти, можно было только просунуться. Здесь было темнее, чем в санитарном отс
еке, и стоял треск и хрип, потом радист что-то сделал, и повелительный голо
с, такой, которому нельзя прекословить, произнес:
Ц Я-"Букет", я Ц «Букет»! Ведущий «Тюльпанов», прикройте Ильюшина, прикро
йте Ильюшина! Двумя «Тюльпанами» прикройте Ильюшина! Двумя «Тюльпанами
» прикройте Ильюшина. «Настурция», я Ц "Букет"!
Радист приподнялся и вновь сел. «Настурция» был спасательный самолет. Ко
мандующий говорил с ними. И радист сделал такое лицо, как если бы он стоял
перед командующим в положении "смирно".
Ц "Настурция", я Ц «Букет», Ц опять сказал командующий. Ц «Настурция»,
следуйте в квадрат.
И он заговорил цифрами, а Левин слушал, склонив голову к плечу; и с ужасом ч
увствовал, как ему под ложечку чья-то злая рука вдруг воткнула большой гв
оздь и вертит его там и крутит, а он от испуга начинает дышать все короче, м
ельче, чаще.
Не дослушав слов командующего, он быстро вернулся к себе в санитарный от
сек и, весь покрывшись холодным потом, вздрагивающими руками снял каяку,
меховушку, китель и завернул рукав рубашки на левой руке, говоря при этом
в самое ухо Ледневу:
Ц Моментально шприц и ампулу морфия, очень быстро, попроворней, слышите!
Скорее, военфельдшер!
От морфия его немного оглушило, но зато боль сразу же стала утихать, или не
утихать, а просто он ее уже не мог слышать, потому что самолет пошел на пос
адкуЦ в серое студеное море, в волны, и было не до того, чтобы слышать собс
твенную боль.
Вода с плеском и шипением ударила в иллюминатор. Радист и стрелок с Ледне
вым уже поднимались по трапу, мешая друг другу и крича что-то, затем люк от
крылся, и в отсек сразу ворвался запах моря, полетели белые клочки пены и с
ухо, с треском ударили пулеметы проносившихся над ними истребителей. Пот
ом самолет подбросило, словно его кто-то очень сильный толкнул снизу. Пот
ок воды хлынул в люк, и военфельдшер закричал охрипшим голосом:
Ц Принимайте, подполковник, он без сознания! Огромное тело в летном комб
инезоне с болтающимися проводами ларингофона съехало вниз по трапу, и па
луба в отсеке сразу же залилась водою, потому что из летчика текло, как из
губки. И Левин теперь, после того как оттащил летчика от трапа, тоже сделал
ся весь мокрый, а сверху опять закричали: "Принимайте!", и он принял кого-то
маленького, который страшно ругался и из которого отовсюду текла не вода
, а кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24