– “Мы доберемся до тебя, Роберт”, – сказал я. Голова Девона дернулась. Его глаза расширились.
– Да, – прошептал он. – Вы… тоже слышали его?
На этот раз я чуть не рассмеялся.
– Дальше, – быстро сказал Торнхилл, и Девон продолжил:
– Когда я вошел в камеру, здесь был этот свет и… – Он снова запнулся, нервно улыбнулся и бросил на меня вопрошающий взгляд. – И привидение, – выдавил он из себя наконец. Я почувствовал, как трудно ему было произнести это слово.
Странно, но Торнхилл остался совершенно спокоен. Он и бровью не повел и тогда, когда Девон рассказывал свою историю в первый раз.
– Оно… схватило меня, – продолжал полицейский, немного помолчав. – И потом… потом что-то случилось со мной. Я… я не знаю, что это было. Я… это было… это было, как… как будто что-то высасывалось из меня. Как… – Его голос дрогнул, готовый сорваться. Он несколько раз глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться и, запинаясь, медленно продолжал: – Казалось, как будто меня пожирают изнутри. Я не могу это описать иначе. Потом Крейвен вытолкнул меня в коридор – это все, что я помню.
Он замолчал, Торнхилл тоже не произнес ни слова. Потом он улыбнулся, отошел от двери и бросил на Девона ободряющий взгляд.
– Ну хорошо, Девон. Идите домой и отдохните. Я скажу капитану, что у вас до конца недели оплачиваемый отпуск по болезни, и – никому ни слова, понятно?
Девон кивнул, вскочил и почти бегом покинул камеру. Торнхилл снова закрыл за ним дверь.
– А теперь я хочу услышать конец этой истории, – сказал он, обращаясь ко мне.
– Даже если он будет звучать еще более странно, чем то, что вы уже слышали? – спросил я.
Торнхилл жестко рассмеялся.
– Я же вам уже однажды говорил, Крейвен, что принципиально ничему не верю, – сказал он. – Но я также принципиально считаю, что нет ничего невозможного, если, конечно, мне не докажут обратное. Что касается истории Девона – я не верю, что на него напало привидение. Но я также знаю, что он не высосал эту историю из пальца, чтобы поважничать. Что случилось в действительности?
– Я знаю не больше вашего, – ответил я подавленно. – И это правда, Торнхилл. Я только знаю, что кто-то преследует меня, кто-то или лучше сказать – что-то.
– И что же такое это… что-то? – спросил он с ударением на последнем слове. – Наверняка не дух вашей покойной бабушки, который никак не успокоится, ведь так?
Я посмотрел на него, плотно сжал губы и ничего не ответил. Лицо Торнхилла помрачнело, и я чувствовал, что его терпение на пределе.
И потом я сделал то, что не делал никогда прежде в моей жизни и даже не подозревал, что это мне удастся.
И что я никогда больше не должен буду делать в моей жизни.
Я встал, поднял руку и протянул ее Торнхиллу.
– Идите сюда, – сказал я.
Торнхилл заколебался, его взгляд ощупал мою руку, словно он боялся, что она в любой момент может превратиться в змею. Потом он покинул свое место у двери, подошел ко мне и нерешительно коснулся моих пальцев.
Я схватил его руку, и он не успел даже вскрикнуть от испуга. Мои пальцы изо всех сил сомкнулись вокруг его и сжали их.
И в первый раз в своей жизни я в полном объеме использовал силу, которую унаследовал от своего отца.
Это было ужасно.
Моя душа – часть моей души, что-то, о чем я до сих пор даже и не подозревал, что-то темное и мрачное, что словно лава поднялось с самого дна моей души, – прикоснулась к его душе, одним ударом смела барьеры, которые защищают человеческое сознание от безумия и гибели.
На одно мгновение, одно страшное, бесконечное мгновение, может быть, не дольше чем на миллионную долю секунды, мы стали одним целым. Это было не так, как я себе представлял. Я не читал его мысли и не передавал ему знания – я был Торнхиллом. Его жизнь, все богатство его личного опыта и информация, которая хранилась в миллионах извилин его мозга, внезапно оказалась во мне.
Я помнил каждую секунду его жизни, каждый триумф, каждое поражение, каждый разговор, каждый позор и каждую неприятность, каждую крупицу знаний, накопленных им, за одну миллионную долю секунды я прожил пять десятилетий и теперь многое знал.
А он стал мной. Выражение ужаса в его глазах подсказало мне, что это было именно так, что он переживал то же самое, что он стал Робертом Крейвеном, сыном колдуна, переживал мою юность, мою жизнь вора в трущобах Нью-Йорка, чувствовал мой страх, когда узнал, кто я, мой неописуемый ужас, когда я понял, что кроме нашего мира существует второй, более страшный мир, чувствовал мою беспомощность… Наши руки разъединились. Я пошатнулся, опустился на нары и закрыл лицо руками, а Торнхилл продолжал стоять в оцепенении и смотрел на меня расширенными от ужаса глазами.
У него в лице не было ни кровинки. Его губы дрожали, и внезапно его руки начали дергаться, словно он потерял контроль над своими конечностями.
– Что… – прохрипел он. – О боже, Крейвен, что… что вы… сделали?
– Я не хотел этого, – пробормотал я.
Мой голос тоже дрожал, и я чувствовал, что начинаю терять самообладание. Ужас парализовал меня. Я ворвался в его душу, узнал и извлек на белый свет самые сокровенные тайны этого человека, которые принадлежали только ему и которые не имел права знать никто другой в мире. Я заставил его разделить со мной мою собственную жизнь, я изнасиловал его душу и, возможно, разрушил основу того, во что он верил. Я произвел вскрытие жизни этого человека только потому, что я так хотел, из-за одного-единственного необдуманного порыва. И внезапно я со всей ясностью понял, какую чудовищную силу оставил мне в наследство Родерик Андара!
– Я не хотел этого, Торнхилл! – задыхаясь проговорил я. – Пожалуйста, поверьте мне! Я… я сам не знал, что делаю. Простите меня, пожалуйста!
Торнхилл неуклюже шагнул ко мне, поднял руку и положил ее мне на плечо.
– Все в порядке, Роберт, – сказал он. – Я знаю, что ты… что ты не мог предвидеть этого. – Он шумно вздохнул, нервно провел кончиком языка по губам и сел рядом со мной на нары.
Мне казалось, что я знал, что происходило у него в душе, и если даже это было не так уж и страшно по сравнению с тем, что переживал я, то все равно для него это были адские муки.
– Простите меня, – пробормотал я еще раз. – Я не хотел этого. Я только хотел, чтобы… чтобы вы поверили мне.
Торнхилл засмеялся, но для меня это прозвучало как крик. Внезапно он схватил меня, грубо повернул за плечо и начал изо всех сил трясти.
– Это все правда? – заорал он. – Скажите мне, Крейвен! Если это был только трюк, чтобы…
Я осторожно убрал его руки с моих плеч, отодвинулся немного в сторону и покачал головой.
– Это был не трюк, Торнхилл! – сказал я.
Он знал, что я говорю правду. Он ни секунды не сомневался в этом. Приступ внезапной ярости был последней, отчаянной попыткой закрыть глаза на правду.
Торнхилл застонал, закрыв глаза, прислонился к стене и судорожно сглотнул.
– Это… это ужасно! – воскликнул он, задыхаясь.
– Но это правда, – сказал я. – И боюсь, может произойти еще гораздо более страшное, если мы не пойдем к Рольфу и не попытаемся выяснить, что он хотел нам сказать.
Торнхилл кивнул, но на меня даже не взглянул.
Он избегал моего взгляда и позже, когда мы покинули здание Скотланд-Ярда и отправились в экипаже, запряженном четверкой лошадей, на север к госпиталю “Ридженси”.

* * *

Даже ночью здание госпиталя было наполнено светом и жизнью. Палата Рольфа находилась в самом конце одного из бесчисленных коридоров, которые пронизывали госпиталь, как ходы каменного муравейника. Перед дверью дежурил полицейский в черной униформе лондонских “бобби”, который вскочил при появлении Торнхилла и попытался придать своему заспанному лицу выражение служебного рвения. Торнхилл нетерпеливым жестом прогнал его с дороги, открыл дверь и недовольно замахал руками, когда сопровождавший нас врач хотел последовать за нами в палату Рольфа.
– Мы должны поговорить с ним наедине, – сказал он.
Врач явно колебался.
– Мужчина тяжело болен! – заявил он. – Я не знаю, стоит…
– А я знаю, – сердито перебил его Торнхилл. – Мы быстро, доктор, это я обещаю, но мы должны поговорить с ним, причем одни.
Какое-то время врач еще сопротивлялся, но только взглядом, не словами. Но потом резко повернулся и, оскорбленный, удалился.
Торнхилл пренебрежительно усмехнулся и прежде чем закрыть дверь, еще раз вышел в коридор и убедился, что вблизи нет никого, кто мог бы нас подслушать.
Рольф лежал в палате один: две другие кровати были пустые. Он спал; по крайней мере глаза его были закрыты, и он не открыл их даже тогда, когда Торнхилл склонился над ним и потрогал его руку.
– Дайте я попробую, – тихо сказал я.
Торнхилл с сомнением посмотрел на меня, потом кивнул и отступил в сторону, чтобы дать мне место.
Увидев лицо Рольфа, я испугался. Оно было умыто, и врач обработал раны, но вид его был, пожалуй, страшнее, чем утром, когда Рольф из последних сил выполз из трясины, его лоб лихорадочно блестел, а щеки запали, и на них лежали серые тени. Губы у него потрескались, и беглого взгляда на его руки было достаточно, чтобы увидеть, что ногти обломались, словно он пытался голыми руками прорыть себе путь из-под земли. Его тело дрожало под одеялом, словно у него был озноб. Я осторожно наклонился вперед, положил ладонь ему на лоб и прошептал его имя. Рольф тихо застонал, покачал головой и на мгновение открыл глаза. Взгляд его был совершенно пуст. Единственное, что я смог в нем прочесть, – это страх, невероятно сильный страх.
– Он просыпается, – прошептал Торнхилл.
Быстрым жестом я приказал ему замолчать, сел на краешек кровати и взял левой рукой руку Рольфа, моя же правая рука оставалась лежать у него на лбу. Я постоянно шептал его имя, но прошло довольно много времени, пока он снова среагировал.
Его потрескавшиеся губы открылись, и из груди вырвался глухой стон, полный боли. Потом он открыл глаза.
– Все в порядке, Рольф, – быстро сказал я. Его взгляд блуждал, а рука неожиданно так крепко сжала мою, что я чуть было не вскрикнул от боли.
– Не бойся, Рольф, – продолжал я спокойным тоном. – Ты в безопасности. Все хорошо.
– В… безопасности? – повторил он. – Что… где… о боже, где я? Как… Говард? Он…
– Вам не нужно беспокоиться, – сказал Торнхилл. – Вы в госпитале. Кошмар закончился.
Рольф удивленно заморгал, несколько секунд смотрел на Торнхилла и потом снова повернулся ко мне.
– А это еще кто?
На этот раз я не смог удержаться от улыбки. Если Рольф снова заговорил на своем ужасном диалекте, значит, все в порядке. Он говорил на чистом литературном английском только тогда, когда был совершенно выбит из колеи.
– Это не играет сейчас никакой роли, – сказал я. – Он… друг. Ты помнишь, что случилось?
– Помню ли? – широкое лицо Рольфа помрачнело. – Еще бы, – проворчал он. – Некрон приказал своим черным бестиям увести нас. У него Говард и девушка.
– Некрон?
Я не смотрел на Торнхилла, но краешком глаза я заметил, как его лицо напряглось. Его голос дрожал от волнения.
– О ком вы говорите, дружище?
– О старике! – проворчал Рольф. – Об этой старой перечнице Некроне. О ком же еще?
– Нек… – Торнхилл запнулся на полуслове, шумно втянул воздух и взволнованно наклонился вперед. – Вы же не имеете в виду… Некрона, этого… салемского колдуна? – задыхаясь, спросил он. – Некрона – властелина крепости Дракона?
– О нем я и говорю, – ответил Рольф. – Но вам-то какое до этого дело?
– Все в порядке, Рольф, – быстро сказал я. Потом я обратился к Торнхиллу. – Вы знакомы с ним? С этим Некроном?
– Знаком? – Торнхилл энергично покачал головой. – Конечно, нет. Но я слышал о нем. Но до сих пор я считал, что это всего лишь легенда, которой можно испугать только детей.
– Если я доберусь до него, – мрачно пообещал Рольф, – то тогда им не испугаешь больше даже ни одной собаки.
– Ты должен нам все рассказать, Рольф, – попросил я. – Что случилось? Почему он похитил Говарда, и как ты… – Я запнулся, смущенно улыбнулся и начал снова. – Как тебе удалось бежать?
– Бежать? – лицо Рольфа скривилось, и он смущенно уставился в потолок. – Никак, – признался он растерянно. – Он отпустил меня. Я не знаю, что он задумал. Два его головореза схватили меня и швырнули в какую-то дверь. И следующее, что я помню, – это черная трясина. – Он с отвращением скривил губы, но больше ничего не сказал. Но я слышал его крики. Рольф прошел сквозь муки ада, пока находился в мире ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ.
– Он тебя отпустил? – спросил я, когда стало ясно, что он не собирается продолжать.
Рольф кивнул.
– Я… должен тебе кое-что передать.
– И что же? – Вообще-то этот вопрос был излишним. Я знал, что Некрон хотел от меня.
Вместо ответа Рольф повернул голову на подушке и внимательно посмотрел на Торнхилла.
– Ты можешь ему доверять, – сказал я.
– Доверять? – глаза Рольфа сузились. – Что ему известно?
– Все, – сказал я. Рольф вздрогнул, и я быстро добавил: – Во всяком случае, достаточно. Ты можешь говорить.
– Ему нужен ты, – тихо сказал Рольф. – Ты и книга, Роберт. Но я не знаю, что ему нужно еще.
– Книга? – Торнхилл встревоженно посмотрел на меня. – Ему нужен “Necronomicon”.
Рольф удивленно посмотрел на меня.
– Черт побери, этому типу известно все? – спросил он укоризненно.
– Достаточно, – ответил вместо меня Торнхилл. – Во всяком случае достаточно, чтобы понять, что мы не можем отдать ему эту книгу. Куда он и его люди увели Лавкрафта и девушку?
– Почему “мы”? – спросил я с ударением на последнем слове. Я намеренно сделал вид, что не слышал последнюю часть его вопроса. – До сих пор я был единственный, кто знал, где находится…
Нет, я был не единственный, кто знал, где спрятана книга! Был еще один человек. Человек, который также хорошо знал все мои мысли и тайны, как будто они были его собственные.
– Не пытайтесь вмешиваться в дела, которые вас не касаются, – угрожающе сказал я.
Торнхилл тихо засмеялся.
– Я? Мне кажется, вы здесь что-то путаете, Крейвен. Вы меня спрашивали, хочу ли я знать все эти вещи. Я не хотел их знать и отдал бы свою правую руку за то, чтобы суметь их снова забыть. Но теперь я участвую в этом, в этом деле…
– Это не одно из ваших полицейских дел, Торнхилл, – резко перебил его я. – Вы можете мне помогать, но не пытайтесь помешать мне. Здесь идет речь больше чем просто о книге со старыми заклинаниями. Жизнь моих друзей в опасности.
– Вы прекрасно знаете, что “Necronomicon” – это не книга со старыми заклинаниями, – холодно ответил Торнхилл. – Вы же не собираетесь на самом деле отдать ее Некрону?
– Он убьет Говарда и малышку, если не получит книгу, – сказал Рольф.
– Он не сделает этого, – ответил Торнхилл раздраженно. – Я ему не позволю.
– Вы? – Я рассмеялся намеренно пренебрежительно. Торнхилл побледнел и бросил на меня яростный взгляд. – Вы же прекрасно знаете, Торнхилл, что не сможете сделать этого, – сказал я. – Если вы попытаетесь вмешаться, то подвергнете смертельной опасности Говарда и Присциллу. Я не допущу этого.
– Да. И как же? Я знаю, где находится книга, не забывайте этого.
– Тогда вы знаете и что случится, если вы только прикоснетесь к ней, – ответил я. – Ваши знания не помогут вам, Торнхилл. Что произойдет с книгой, решу я сам.
Прежде чем он успел что-либо ответить, я снова повернулся к Рольфу.
– Что именно он сказал? Попытайся вспомнить, Рольф. Я должен знать каждое слово.
– Немного, – ответил Рольф. – Только, что ты… должен заплатить, мне кажется. Что ты ему нужен. Ты лично. И ты должен принести с собой…
– А куда?
– В дом, – сказал Рольф, немного помолчав. – Больше он ничего не сказал. Он найдет тебя сам, так он считает. Ты должен прийти домой вместе с книгой.
– Я запрещаю это, – спокойно сказал Торнхилл.
Рольф ухмыльнулся.
– Еще одно слово – и я дам ему в морду, – сказал он с издевкой. – Здесь еще две кровати свободны.
Торнхилл не обратил внимание на угрозу, но когда он продолжил, его голос звучал более миролюбиво.
– Он же вас убьет, Крейвен, – сказал он. – А также Говарда и Присциллу. Неужели вы всерьез верите, что он кого-нибудь из вас оставит в живых, когда получит книгу?
– Меня – точно нет, – ответил я. – Но, возможно, Присциллу. Черт побери, Торнхилл, а что бы сделали вы, если бы он захватил вашу подругу и вашего лучшего друга и использовал бы их как заложников?
– Я этого не знаю, – ответил Торнхилл. – И не ломаю голову над вопросами, которые начинаются со слов “что было бы, если”, Крейвен. Меня интересуют только факты.
Он встал, отошел на несколько шагов от кровати и сунул руку в карман пальто. Когда он вновь вытащил руку, в ней был зажат пистолет. Послышался громкий щелчок взводимого курка.
– А эти факты, – продолжал он, – однозначно свидетельствуют о том, что вы не тот человек, который должен принять решение. Вы необъективны, Крейвен. Вы любите эту девушку и сделаете все, чтобы ее освободить. Вы даже готовы отдать книгу этому сумасшедшему старику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38