Прутья золотой решетки захлопнулись за Вейрой, и она оказалась внутри. Птичка в золотой клетке. Я понял, что сейчас она начнет петь.
И действительно, не прошло и нескольких секунд, как Вейра, нажав какую-то кнопку на небольшой приборной доске, заговорила.
Теперь она не скрывала ликования — и у меня мороз прошел по коже при мысли, что она имеет на это основания.
Меч, напитанный силой, врезался в прутья… и с протяжным, жалобным звоном отскочил. Я нахмурился и попробовал еще — с тем же эффектом. Ткнул мечом между прутья ми — клинок наткнулся на непреодолимое сопротивление. Мимо моего плеча пронесся сверкающий шарик фаербола и бессильно растекся по прутьям — ни одна искорка не влетела внутрь клетки.
— Вы все сдохнете! — бесновалась за непробиваемыми прутьями Вейра, все же стараясь не подходить к прутьям излишне близко. — А я, я останусь наблюдать за тем, как вы будете умирать. Это будет самым приятным зрелищем в моей жизни. А потом я поведу войска в срединные уделы и не оставлю там камня на камне. Я сожгу все, что может гореть, — но вы будете первыми!
Рейн попытался открыть дверь — будь это возможно, королева так не злобствовала бы, поэтому я и не ждал от этой попытки какого-то результата. И все же результат был, хотя и несколько странный. Граф чертыхнулся и отдернул руки от тяжелой двери.
— Колется…
Я взглянул на его руки — на них были стальные латные перчатки. Интересно, что же это его так укололо сквозь металл?
Были определенные подозрения, и радости они мне не доставили.
Похоже, насчет того, что вся их техника вышла из строя от времени, Вейра слегка слукавила.
— Свет… — прошептала Алия.
И действительно, в комнате стало заметно светлее. В первый момент я подумал, что потолок стал получать больше энергии и от этого светиться сильнее, но потом я заметил ЭТО.
Казалось, вокруг нас вьются живые существа, только они были похожи на длинные, размазанные полосы золотого света. Эти полосы обтекали нас, кружась в стремительном и чарующем танце, устремляясь вверх, а оттуда — снова вниз, но уже не к нам, в ту часть клетки, где злобно хохотала королева.
— Рейн, я не знаю, что это, но это надо остановить!
С размаху я опустил меч на гладкую панель пульта — обычный металл, магический клинок способен рассечь его на куски, но… вдруг вспомнились слова моего давнего знакомого, лешего — “а что не сможет он разрубить, то не от мира сего”. Ох, черт, а ведь действительно, уж что-что можно с полным основанием назвать “не от мира сего”, так это космический корабль, в котором мы сейчас, по сути, находились. Проклятие, это же надо так вляпаться.
Внезапно я услышал легкий вскрик Аманды, обернулся и увидел Алию. И такой же вскрик застрял у меня в горле…
Ей было на вид лет тридцать пять. Морщинки в уголках губ и глаз, кожа уже не была столь же юной и упругой, как несколько минут назад, да и сами глаза уже не казались столь голубыми, как будто внезапно выцвели… И Аманда выглядела немногим лучше — тоже осунулась и постарела, в ее роскошных черных волосах засеребрились отдельные седые нити.
— Мы стареем! — крикнула Алия, поняв, что случилось. Она ударила по золотой клетке невидимым кулаком, ударила с такой силой, что разнесла бы на куски средних размеров скалу — но золотые прутья лишь вздрогнули, принимая на себя удар, и всё…
Я снова грохнул мечом по пульту, когда в голову вдруг пришла она, единственная, чертовски своевременная мысль. Черт, я же думал об этом когда-то, почему же не подумал теперь, когда это действительно стало нужно! Глаза уже шарили по пульту, отыскивая то, что сейчас непременно должно было здесь быть, обязано было. И я нашел — узкое отверстие, не сразу и заметишь. Но оно было именно там, где я бы его расположил, и как раз того размера, что был мне нужен.
— Рейн, ключ!!! — завопил я, с ужасом ощущая, что слова выходят из горла тяжело, с хрипом, и латы давят на плечи странно тяжко, как будто я впервые взгромоздил на плечи стальные доспехи.
Граф понял моментально. Сдернув с шеи тонкий, но очень прочный шнурок, он бросил мне то, что на этом шнурке висело. Мы не стали, по зрелом размышлении, прятать ключ обратно в рукоять меча, мало ли что, теперь граф носил его у сердца, и не зря — я видел, как сверкнули глаза Вейры, я слышал, как она замолкла на полуслове.
Ключ лег в прорезь, как будто там и был. Но на этом дело и застопорилось, он совершенно не хотел ни поворачиваться, ни вдавливаться — в общем, ничего делать не хотел. К тому же, осмотрев слезящимися и явно с начинающей развиваться дальнозоркостью глазами эту прорезь, я понял, что здесь что-то не то, повернуться ключ не смог бы в принципе.
Взгляд лихорадочно скользил по матовой металлической панели, цепляясь то за вдруг сменивший цвет индикатор, то за небольшой выступ на пульте, вроде подставки для чашки с кофе. Еще мелькнуло перед глазами видение — прекрасная брюнетка, закинув ногу за ногу, сидит у пульта в мягком глубоком кресле и изящным движением ставит крошечную дымящуюся чашечку в углубление…
Кофе на пульт не ставят!
Я лихорадочно, трясущимися пальцами с набрякшими, узловатыми сосудами, стал отвинчивать навершие своего клинка. Я должен оказаться прав, должен — потому что иначе жить нам осталось считанные минуты. Сейчас я не смотрел на Алию, но я знал, как она выглядит. Знал, глядя на свои пальцы, которые сейчас раз за разом соскальзывали с рукояти меча, но каждый раз все же проворачивая ее хоть на половину, хоть на четверть оборота. Еще одно усилие, еще… брызнула кровь из-под треснувшего ногтя, ставшего вдруг ломким и ненадежным, но уже виден конец тонкой резьбы и вот дело сделано — рукоять разваливается на две части, со стуком падающие на пол, и в руках у меня остается яростно сверкающий голубыми сполохами самоцвет… голубыми? Я даже не заметил, что камень изменил цвет… Неудивительно, зрение стало совсем ни к черту, правый глаз вообще смотрел на мир сквозь дымку, с каждой секундой утрачивая и эти жалкие остатки зрения. Кажется, это называлось катарактой… не важно. Сейчас существенно только одно: отключить питание. Тогда этот кошмар прекратится.
Мои дрожащие пальцы установили кристалл на площадку — она идеально подошла ему, но рука дернулась, и камень полетел на пол.
Я уставился себе под ноги, с ужасом осознавая, что уже почти ничего не вижу.
— Аманда! — крикнул я… нет, это был не крик, это был хрип.
Но она услышала меня и поняла.
Аманда — оборотень. Ей отпущено больше жизни, чем нам. Немного, но все-таки больше. И сейчас, старея с той же скоростью, что и мы, эта кошка все равно находится чуть в лучшей форме.
Иссохшая, морщинистая рука была стара, как и наверняка все тело. Я еще увидел совершенно седую гриву — все остальное расплывалось в тумане. Но рука не дрожала, и камень занял то место, которое для него предназначалось. Комнату теперь заливал яркий синий свет — даже мои, уже почти слепые глаза видели этот маяк, и я совершенно точно знал, как найти то место, где из пульта торчит головка ключа. Вот он, ключ, здесь, чуть ниже этой яркой голубой точки… Он не повернется, не может повернуться.
Значит, его надо вдавить. Моя ладонь ударила по ключу, слабенько, еле-еле — и все же металл разорвал дряблую кожу, и что-то теплое заструилось по ладони. Но я почувствовал, как ключ поддался, совсем немного, на несколько миллиметров. И еще услышал надрывный, жуткий, звериный крик Вейры.
А затем я потерял сознание.
Я медленно открыл глаза и поразился, насколько же все затянуто туманом. Тело, казалось, было налито свинцом, но я все же был уверен, что смогу встать. Все кончилось… что ж, пророчество не говорило о том, что мы вернемся. Как и о том, что мы вернемся прежними. Сколько лет пролетели для нас в эти несколько минут — пятьдесят, шестьдесят? Не так уж и важно, все, что осталось, то мое. Дело сделано… по крайней мере я на это надеялся.
Откуда такая уверенность? Не знаю… возможно, ее вселил в меня тот самый вопль, что я услышал напоследок. Так не кричат даже от боли, так орут только от ужаса, от безмерного, беспредельного, черной пеленой застилающего мозг ужаса.
Внезапно на мой лоб легла чья-то прохладная рука, и я закрыл глаза. Я знал, что сейчас снова открою их и увижу лицо той, кого люблю. И я знал, каким будет это лицо… что ж, никому еще не удавалось перехитрить судьбу. По щекам покатились слезы. Ну, десантник, возьми себя в руки.
Теперь я видел, к моему удивлению, гораздо лучше. Можно сказать, совсем хорошо. Я бы даже утверждал, что вижу просто прекрасно, как и раньше. Но наверное, это было самообманом.
Поскольку то, что я видел, никак не могло существовать на самом деле. Ну не могло и все тут — слишком уж это было невероятно, чтобы прямо перед моими глазами находилась Алия, юная и прекрасная, даже лучше, чем прежде. Это мое умирающее сознание рисует на прощание утешительные картины, чтобы смерть не казалась столь страшной. Смешно… да я, наоборот, горжусь, можно сказать.
Попал-таки в элитную и немногочисленную категорию десантников, умерших от старости на боевом посту. Сколько таких было за всю историю Федерации — пара, тройка? Вряд ли больше. Я устало смежил веки…
— Стас, любовь моя. — Ласковый голос проник в мой мозг, настойчиво пытаясь заставить меня снова собраться с силами. — Очнись, милый, все хорошо. Все кончилось. Открой глаза и посмотри на меня.
Алия просит? Ну конечно, раз она просит, как же я могу ей отказать… Ни в коем случае. Если моей возлюбленной хочется, чтобы я открыл глаза, я их открою, мне не трудно. Вот, пожалуйста…
Снова перед моим взором возник милый сердцу образ. Только теперь я видел ее очень хорошо, до мельчайшей черточки. И столь желанные, нежные, сладкие губы говорили мне, что все в полном порядке, что можно встать, надо только заставить себя это сделать. Ну кто, собственно, может сопротивляться желанию столь красивой женщины? Правильно, никто.
Я встал и встряхнулся, как вылезшая из холодной и мокрой реки собака. Так, я окончательно пришел в себя и теперь медленно огляделся по сторонам. Алия… нет, это не мираж и не горячечный бред, она снова молода и прекрасна. Я вижу, как у пульта, теперь молчащего, ничком лежит Аманда. Она не шевелится, но тело чуть трепещет, выдавая слабое дыхание. И у нее снова черные, без единой серебряной нити, волосы. Рядом, прижимаясь к ней, лежит Рейн. Я не вижу его лица, оно скрыто шлемом, но, подозреваю, он тоже пришел в норму.
На пульте не горит ни единая лампа. Тут же я заметил, что и в помещении нет света, вернее, ранее освещавший зал потолок теперь погас, а яркое голубое свечение исходит от камня, все так же стоявшего на ровной площадке у пульта. Камень освещал и еще кое-что…
Алия начала приводить в себя Рейна — интуитивно она поняла, что ему досталось больше. Я знал, что она сейчас делает, когда-то слышал ее объяснения. Можно вливать в тело человека жизненную силу. Свою, конечно, откуда другой взяться-то… хотя я сильно подозревал, что совсем недавно одна властительница пыталась влить в себя мою жизненную силу. Не спросив, кстати, на этот счет моего мнения.
Я смотрел на то, что еще несколько минут назад было стройной юной женщиной. Вряд ли ей можно было дать больше двадцати лет.
Теперь же…
Передо мной, за золотыми прутьями клетки, лежал труп. Нет, это не было мертвым телом той девушки, которую я видел и которой даже немного восхищался — красота всегда красота, даже если за ней кроется черная душа. Теперь же это было тело древней старухи — ввалившиеся щеки, изборожденные морщинами, приоткрывшиеся истрескавшиеся, белесые губы открывали беззубые десны, клочья седых волос большей частью выпали, местами обнажив череп, иссохшие руки, скрюченные в последней попытке открыть замок. Нет, она не успела, но я знал последние мысли, пробегавшие в голове, теперь обтянутой желто-серой старческой кожей — выбежать, сбить камень, выдернуть ключ… Но она не успела. Потому что там, где нам достались минуты, ей не было дано и нескольких секунд. Все произошло почти мгновенно.
Я снова повернулся к друзьям. Рейн уже сидел и тупо озирался по сторонам, медленно приходя в себя. Алия трудилась над Амандой — да, если запас магических сил девушки был неисчерпаем, то она в два счета поставит нашу киску на ноги. Я наклонился и поднял с пола детали разобранного эфеса. Собирать меч было, пожалуй, рановато — пока еще нам нужен свет. Что-то я сомневаюсь, что будучи упрятанным в рукоять меча, камень будет сиять столь же ярко.
К тому же мне сейчас нужно было еще кое-что сделать. Где-то здесь находился энергетический генератор. Я должен, я просто обязан его осмотреть.
Поиски заняли всего несколько минут — да и то потому, что сюда попадало слишком мало света от камня. Видимо, это была простая автоматика… или даже механика. При отключении энергии автоматически открывался люк, ведущий черт его знает куда.
Похоже, придется лезть — но нужен хоть какой-нибудь источник света. Я шарил по невидимым стенкам довольно узкого туннеля, силясь определить, что меня там ждет, и надеясь, что не замкну ладонью пару контактов, когда рука вдруг наткнулась на что-то вроде кнопки. Кнопка? Жми ее, десантник. Там разберемся.
Внезапно туннель осветился — редкая цепочка тусклых лампочек залила рассеянным светом длинный, метров десять, лаз. Отсюда было видно, что там, в конце, он расширяется. Что ж, значит, нам туда дорога…
Рейн, пошатываясь, встал — было видно, что он уже почти пришел в себя и его неустойчивое состояние имеет скорее психологическую, чем физическую природу.
— Э… граф, позвольте?
— А? — Он уставился на меня, как на призрака. Подозреваю, несколько минут назад я выглядел не лучшим образом.
— Я это, я, друг мой. Помогите мне снять доспехи.
— А?
Так, с ним все ясно. Ему еще нужно несколько минут, чтобы очухаться окончательно. Подождем. Аманда зашевелилась и села.
Алия выпрямилась и облегченно вздохнула. Затем повернулась ко мне.
— Я не ослышалась? Ты собрался снимать доспехи?
— Только на время, любовь моя. Мне очень нужно заглянуть в один укромный уголок, но, боюсь, в латах я туда не пролезу.
— Очень-очень нужно? — спросила она совершенно серьезно.
— Очень-очень-очень.
— Ладно, давай я тебе помогу.
Вообще говоря, опыт у Алии в этом деле был если и не слишком долгий, то уж наверняка достаточно интенсивный. Поэтому от железа я избавился быстро. Сложнее оказалось убедить маркизу, что сопровождающие мне не нужны — на это ушло по крайней мере втрое больше времени. И все же консенсус был достигнут и в этом вопросе, и я двинулся по узкому лазу.
Когда я выбрался наружу, народ в целом уже чувствовал себя нормально. Рейн заинтересованно разглядывал останки королевы — подозреваю, что столь бурный интерес основывался большей частью на том, что, промедли мы чуть-чуть, и в таком состоянии находился бы он сам. Аманда сосредоточенно изучала в зеркале свое отражение. В мертвенно-голубом свете кристалла кожа казалась неживой, но она как-то обходилась.
— Нашел ты там что-нибудь? — поинтересовалась Алия.
— Нашел…
В руках у меня было несколько плоских коробок размером с книгу. Там, в машинном зале, я нашел простой и понятный предмет — отвертку с обычной пластмассовой ручкой. Пришлось порядком повозиться, снимая панели и откручивая один блок за другим, — и все же в конце концов я обнаружил то, что до ужаса было похоже на обычную батарею. На ее торце виднелись несколько контактов и, когда я их закоротил той самой отверткой, хлестнуло так, что металл расплавился и перед глазами долго плясали огненные сполохи — а контакты, между прочим, даже не покоробились, лишь слегка покрылись копотью от прошедшего мощного разряда.
Я собрал их все, какие нашел, — пять штук. Теперь оставалось только доставить их назад, домой, — и там уж я разберусь, как ими воспользоваться.
Теперь, когда мои дела здесь были сделаны, пора было подумать и о том, как отсюда выбираться. С другой стороны, наша задача была выполнена не полностью — Портал скорее всего работал, поскольку к генератору, очевидно, ни малейшего отношения не имел. Но искать его в чужой стране, да еще среди орков, от которых мы отличались, можно сказать, радикально, — верный способ самоубийства. Хотя, может, просто спросить, где он находится. Если после учиненной Амандой бойни найдется, у кого спрашивать.
— Ну, друзья… нам, кажется, пора двигаться.
Мы с Рейном навалились на дверь — лишенная электропривода, она упорно не желала открываться. После нескольких минут отчаянных усилий нам удалось ее чуть-чуть сдвинуть — дальше уже дело пошло легче. Я, правда, несколько опасался за целостность мечей, использованных в качестве рычагов, но все, слава богу, обошлось.
В коридоре было тихо — никто не поджидал нас за дверью с обнаженными ятаганами, не свистели стрелы.
Мы торопливо, но без особого шума пробирались по направлению к выходу, когда Аманда вдруг замерла и подняла руку, призывая всех к полной неподвижности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
И действительно, не прошло и нескольких секунд, как Вейра, нажав какую-то кнопку на небольшой приборной доске, заговорила.
Теперь она не скрывала ликования — и у меня мороз прошел по коже при мысли, что она имеет на это основания.
Меч, напитанный силой, врезался в прутья… и с протяжным, жалобным звоном отскочил. Я нахмурился и попробовал еще — с тем же эффектом. Ткнул мечом между прутья ми — клинок наткнулся на непреодолимое сопротивление. Мимо моего плеча пронесся сверкающий шарик фаербола и бессильно растекся по прутьям — ни одна искорка не влетела внутрь клетки.
— Вы все сдохнете! — бесновалась за непробиваемыми прутьями Вейра, все же стараясь не подходить к прутьям излишне близко. — А я, я останусь наблюдать за тем, как вы будете умирать. Это будет самым приятным зрелищем в моей жизни. А потом я поведу войска в срединные уделы и не оставлю там камня на камне. Я сожгу все, что может гореть, — но вы будете первыми!
Рейн попытался открыть дверь — будь это возможно, королева так не злобствовала бы, поэтому я и не ждал от этой попытки какого-то результата. И все же результат был, хотя и несколько странный. Граф чертыхнулся и отдернул руки от тяжелой двери.
— Колется…
Я взглянул на его руки — на них были стальные латные перчатки. Интересно, что же это его так укололо сквозь металл?
Были определенные подозрения, и радости они мне не доставили.
Похоже, насчет того, что вся их техника вышла из строя от времени, Вейра слегка слукавила.
— Свет… — прошептала Алия.
И действительно, в комнате стало заметно светлее. В первый момент я подумал, что потолок стал получать больше энергии и от этого светиться сильнее, но потом я заметил ЭТО.
Казалось, вокруг нас вьются живые существа, только они были похожи на длинные, размазанные полосы золотого света. Эти полосы обтекали нас, кружась в стремительном и чарующем танце, устремляясь вверх, а оттуда — снова вниз, но уже не к нам, в ту часть клетки, где злобно хохотала королева.
— Рейн, я не знаю, что это, но это надо остановить!
С размаху я опустил меч на гладкую панель пульта — обычный металл, магический клинок способен рассечь его на куски, но… вдруг вспомнились слова моего давнего знакомого, лешего — “а что не сможет он разрубить, то не от мира сего”. Ох, черт, а ведь действительно, уж что-что можно с полным основанием назвать “не от мира сего”, так это космический корабль, в котором мы сейчас, по сути, находились. Проклятие, это же надо так вляпаться.
Внезапно я услышал легкий вскрик Аманды, обернулся и увидел Алию. И такой же вскрик застрял у меня в горле…
Ей было на вид лет тридцать пять. Морщинки в уголках губ и глаз, кожа уже не была столь же юной и упругой, как несколько минут назад, да и сами глаза уже не казались столь голубыми, как будто внезапно выцвели… И Аманда выглядела немногим лучше — тоже осунулась и постарела, в ее роскошных черных волосах засеребрились отдельные седые нити.
— Мы стареем! — крикнула Алия, поняв, что случилось. Она ударила по золотой клетке невидимым кулаком, ударила с такой силой, что разнесла бы на куски средних размеров скалу — но золотые прутья лишь вздрогнули, принимая на себя удар, и всё…
Я снова грохнул мечом по пульту, когда в голову вдруг пришла она, единственная, чертовски своевременная мысль. Черт, я же думал об этом когда-то, почему же не подумал теперь, когда это действительно стало нужно! Глаза уже шарили по пульту, отыскивая то, что сейчас непременно должно было здесь быть, обязано было. И я нашел — узкое отверстие, не сразу и заметишь. Но оно было именно там, где я бы его расположил, и как раз того размера, что был мне нужен.
— Рейн, ключ!!! — завопил я, с ужасом ощущая, что слова выходят из горла тяжело, с хрипом, и латы давят на плечи странно тяжко, как будто я впервые взгромоздил на плечи стальные доспехи.
Граф понял моментально. Сдернув с шеи тонкий, но очень прочный шнурок, он бросил мне то, что на этом шнурке висело. Мы не стали, по зрелом размышлении, прятать ключ обратно в рукоять меча, мало ли что, теперь граф носил его у сердца, и не зря — я видел, как сверкнули глаза Вейры, я слышал, как она замолкла на полуслове.
Ключ лег в прорезь, как будто там и был. Но на этом дело и застопорилось, он совершенно не хотел ни поворачиваться, ни вдавливаться — в общем, ничего делать не хотел. К тому же, осмотрев слезящимися и явно с начинающей развиваться дальнозоркостью глазами эту прорезь, я понял, что здесь что-то не то, повернуться ключ не смог бы в принципе.
Взгляд лихорадочно скользил по матовой металлической панели, цепляясь то за вдруг сменивший цвет индикатор, то за небольшой выступ на пульте, вроде подставки для чашки с кофе. Еще мелькнуло перед глазами видение — прекрасная брюнетка, закинув ногу за ногу, сидит у пульта в мягком глубоком кресле и изящным движением ставит крошечную дымящуюся чашечку в углубление…
Кофе на пульт не ставят!
Я лихорадочно, трясущимися пальцами с набрякшими, узловатыми сосудами, стал отвинчивать навершие своего клинка. Я должен оказаться прав, должен — потому что иначе жить нам осталось считанные минуты. Сейчас я не смотрел на Алию, но я знал, как она выглядит. Знал, глядя на свои пальцы, которые сейчас раз за разом соскальзывали с рукояти меча, но каждый раз все же проворачивая ее хоть на половину, хоть на четверть оборота. Еще одно усилие, еще… брызнула кровь из-под треснувшего ногтя, ставшего вдруг ломким и ненадежным, но уже виден конец тонкой резьбы и вот дело сделано — рукоять разваливается на две части, со стуком падающие на пол, и в руках у меня остается яростно сверкающий голубыми сполохами самоцвет… голубыми? Я даже не заметил, что камень изменил цвет… Неудивительно, зрение стало совсем ни к черту, правый глаз вообще смотрел на мир сквозь дымку, с каждой секундой утрачивая и эти жалкие остатки зрения. Кажется, это называлось катарактой… не важно. Сейчас существенно только одно: отключить питание. Тогда этот кошмар прекратится.
Мои дрожащие пальцы установили кристалл на площадку — она идеально подошла ему, но рука дернулась, и камень полетел на пол.
Я уставился себе под ноги, с ужасом осознавая, что уже почти ничего не вижу.
— Аманда! — крикнул я… нет, это был не крик, это был хрип.
Но она услышала меня и поняла.
Аманда — оборотень. Ей отпущено больше жизни, чем нам. Немного, но все-таки больше. И сейчас, старея с той же скоростью, что и мы, эта кошка все равно находится чуть в лучшей форме.
Иссохшая, морщинистая рука была стара, как и наверняка все тело. Я еще увидел совершенно седую гриву — все остальное расплывалось в тумане. Но рука не дрожала, и камень занял то место, которое для него предназначалось. Комнату теперь заливал яркий синий свет — даже мои, уже почти слепые глаза видели этот маяк, и я совершенно точно знал, как найти то место, где из пульта торчит головка ключа. Вот он, ключ, здесь, чуть ниже этой яркой голубой точки… Он не повернется, не может повернуться.
Значит, его надо вдавить. Моя ладонь ударила по ключу, слабенько, еле-еле — и все же металл разорвал дряблую кожу, и что-то теплое заструилось по ладони. Но я почувствовал, как ключ поддался, совсем немного, на несколько миллиметров. И еще услышал надрывный, жуткий, звериный крик Вейры.
А затем я потерял сознание.
Я медленно открыл глаза и поразился, насколько же все затянуто туманом. Тело, казалось, было налито свинцом, но я все же был уверен, что смогу встать. Все кончилось… что ж, пророчество не говорило о том, что мы вернемся. Как и о том, что мы вернемся прежними. Сколько лет пролетели для нас в эти несколько минут — пятьдесят, шестьдесят? Не так уж и важно, все, что осталось, то мое. Дело сделано… по крайней мере я на это надеялся.
Откуда такая уверенность? Не знаю… возможно, ее вселил в меня тот самый вопль, что я услышал напоследок. Так не кричат даже от боли, так орут только от ужаса, от безмерного, беспредельного, черной пеленой застилающего мозг ужаса.
Внезапно на мой лоб легла чья-то прохладная рука, и я закрыл глаза. Я знал, что сейчас снова открою их и увижу лицо той, кого люблю. И я знал, каким будет это лицо… что ж, никому еще не удавалось перехитрить судьбу. По щекам покатились слезы. Ну, десантник, возьми себя в руки.
Теперь я видел, к моему удивлению, гораздо лучше. Можно сказать, совсем хорошо. Я бы даже утверждал, что вижу просто прекрасно, как и раньше. Но наверное, это было самообманом.
Поскольку то, что я видел, никак не могло существовать на самом деле. Ну не могло и все тут — слишком уж это было невероятно, чтобы прямо перед моими глазами находилась Алия, юная и прекрасная, даже лучше, чем прежде. Это мое умирающее сознание рисует на прощание утешительные картины, чтобы смерть не казалась столь страшной. Смешно… да я, наоборот, горжусь, можно сказать.
Попал-таки в элитную и немногочисленную категорию десантников, умерших от старости на боевом посту. Сколько таких было за всю историю Федерации — пара, тройка? Вряд ли больше. Я устало смежил веки…
— Стас, любовь моя. — Ласковый голос проник в мой мозг, настойчиво пытаясь заставить меня снова собраться с силами. — Очнись, милый, все хорошо. Все кончилось. Открой глаза и посмотри на меня.
Алия просит? Ну конечно, раз она просит, как же я могу ей отказать… Ни в коем случае. Если моей возлюбленной хочется, чтобы я открыл глаза, я их открою, мне не трудно. Вот, пожалуйста…
Снова перед моим взором возник милый сердцу образ. Только теперь я видел ее очень хорошо, до мельчайшей черточки. И столь желанные, нежные, сладкие губы говорили мне, что все в полном порядке, что можно встать, надо только заставить себя это сделать. Ну кто, собственно, может сопротивляться желанию столь красивой женщины? Правильно, никто.
Я встал и встряхнулся, как вылезшая из холодной и мокрой реки собака. Так, я окончательно пришел в себя и теперь медленно огляделся по сторонам. Алия… нет, это не мираж и не горячечный бред, она снова молода и прекрасна. Я вижу, как у пульта, теперь молчащего, ничком лежит Аманда. Она не шевелится, но тело чуть трепещет, выдавая слабое дыхание. И у нее снова черные, без единой серебряной нити, волосы. Рядом, прижимаясь к ней, лежит Рейн. Я не вижу его лица, оно скрыто шлемом, но, подозреваю, он тоже пришел в норму.
На пульте не горит ни единая лампа. Тут же я заметил, что и в помещении нет света, вернее, ранее освещавший зал потолок теперь погас, а яркое голубое свечение исходит от камня, все так же стоявшего на ровной площадке у пульта. Камень освещал и еще кое-что…
Алия начала приводить в себя Рейна — интуитивно она поняла, что ему досталось больше. Я знал, что она сейчас делает, когда-то слышал ее объяснения. Можно вливать в тело человека жизненную силу. Свою, конечно, откуда другой взяться-то… хотя я сильно подозревал, что совсем недавно одна властительница пыталась влить в себя мою жизненную силу. Не спросив, кстати, на этот счет моего мнения.
Я смотрел на то, что еще несколько минут назад было стройной юной женщиной. Вряд ли ей можно было дать больше двадцати лет.
Теперь же…
Передо мной, за золотыми прутьями клетки, лежал труп. Нет, это не было мертвым телом той девушки, которую я видел и которой даже немного восхищался — красота всегда красота, даже если за ней кроется черная душа. Теперь же это было тело древней старухи — ввалившиеся щеки, изборожденные морщинами, приоткрывшиеся истрескавшиеся, белесые губы открывали беззубые десны, клочья седых волос большей частью выпали, местами обнажив череп, иссохшие руки, скрюченные в последней попытке открыть замок. Нет, она не успела, но я знал последние мысли, пробегавшие в голове, теперь обтянутой желто-серой старческой кожей — выбежать, сбить камень, выдернуть ключ… Но она не успела. Потому что там, где нам достались минуты, ей не было дано и нескольких секунд. Все произошло почти мгновенно.
Я снова повернулся к друзьям. Рейн уже сидел и тупо озирался по сторонам, медленно приходя в себя. Алия трудилась над Амандой — да, если запас магических сил девушки был неисчерпаем, то она в два счета поставит нашу киску на ноги. Я наклонился и поднял с пола детали разобранного эфеса. Собирать меч было, пожалуй, рановато — пока еще нам нужен свет. Что-то я сомневаюсь, что будучи упрятанным в рукоять меча, камень будет сиять столь же ярко.
К тому же мне сейчас нужно было еще кое-что сделать. Где-то здесь находился энергетический генератор. Я должен, я просто обязан его осмотреть.
Поиски заняли всего несколько минут — да и то потому, что сюда попадало слишком мало света от камня. Видимо, это была простая автоматика… или даже механика. При отключении энергии автоматически открывался люк, ведущий черт его знает куда.
Похоже, придется лезть — но нужен хоть какой-нибудь источник света. Я шарил по невидимым стенкам довольно узкого туннеля, силясь определить, что меня там ждет, и надеясь, что не замкну ладонью пару контактов, когда рука вдруг наткнулась на что-то вроде кнопки. Кнопка? Жми ее, десантник. Там разберемся.
Внезапно туннель осветился — редкая цепочка тусклых лампочек залила рассеянным светом длинный, метров десять, лаз. Отсюда было видно, что там, в конце, он расширяется. Что ж, значит, нам туда дорога…
Рейн, пошатываясь, встал — было видно, что он уже почти пришел в себя и его неустойчивое состояние имеет скорее психологическую, чем физическую природу.
— Э… граф, позвольте?
— А? — Он уставился на меня, как на призрака. Подозреваю, несколько минут назад я выглядел не лучшим образом.
— Я это, я, друг мой. Помогите мне снять доспехи.
— А?
Так, с ним все ясно. Ему еще нужно несколько минут, чтобы очухаться окончательно. Подождем. Аманда зашевелилась и села.
Алия выпрямилась и облегченно вздохнула. Затем повернулась ко мне.
— Я не ослышалась? Ты собрался снимать доспехи?
— Только на время, любовь моя. Мне очень нужно заглянуть в один укромный уголок, но, боюсь, в латах я туда не пролезу.
— Очень-очень нужно? — спросила она совершенно серьезно.
— Очень-очень-очень.
— Ладно, давай я тебе помогу.
Вообще говоря, опыт у Алии в этом деле был если и не слишком долгий, то уж наверняка достаточно интенсивный. Поэтому от железа я избавился быстро. Сложнее оказалось убедить маркизу, что сопровождающие мне не нужны — на это ушло по крайней мере втрое больше времени. И все же консенсус был достигнут и в этом вопросе, и я двинулся по узкому лазу.
Когда я выбрался наружу, народ в целом уже чувствовал себя нормально. Рейн заинтересованно разглядывал останки королевы — подозреваю, что столь бурный интерес основывался большей частью на том, что, промедли мы чуть-чуть, и в таком состоянии находился бы он сам. Аманда сосредоточенно изучала в зеркале свое отражение. В мертвенно-голубом свете кристалла кожа казалась неживой, но она как-то обходилась.
— Нашел ты там что-нибудь? — поинтересовалась Алия.
— Нашел…
В руках у меня было несколько плоских коробок размером с книгу. Там, в машинном зале, я нашел простой и понятный предмет — отвертку с обычной пластмассовой ручкой. Пришлось порядком повозиться, снимая панели и откручивая один блок за другим, — и все же в конце концов я обнаружил то, что до ужаса было похоже на обычную батарею. На ее торце виднелись несколько контактов и, когда я их закоротил той самой отверткой, хлестнуло так, что металл расплавился и перед глазами долго плясали огненные сполохи — а контакты, между прочим, даже не покоробились, лишь слегка покрылись копотью от прошедшего мощного разряда.
Я собрал их все, какие нашел, — пять штук. Теперь оставалось только доставить их назад, домой, — и там уж я разберусь, как ими воспользоваться.
Теперь, когда мои дела здесь были сделаны, пора было подумать и о том, как отсюда выбираться. С другой стороны, наша задача была выполнена не полностью — Портал скорее всего работал, поскольку к генератору, очевидно, ни малейшего отношения не имел. Но искать его в чужой стране, да еще среди орков, от которых мы отличались, можно сказать, радикально, — верный способ самоубийства. Хотя, может, просто спросить, где он находится. Если после учиненной Амандой бойни найдется, у кого спрашивать.
— Ну, друзья… нам, кажется, пора двигаться.
Мы с Рейном навалились на дверь — лишенная электропривода, она упорно не желала открываться. После нескольких минут отчаянных усилий нам удалось ее чуть-чуть сдвинуть — дальше уже дело пошло легче. Я, правда, несколько опасался за целостность мечей, использованных в качестве рычагов, но все, слава богу, обошлось.
В коридоре было тихо — никто не поджидал нас за дверью с обнаженными ятаганами, не свистели стрелы.
Мы торопливо, но без особого шума пробирались по направлению к выходу, когда Аманда вдруг замерла и подняла руку, призывая всех к полной неподвижности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79