Видишь ты его? Я прикончу его молниями, и Хель побери проклятый меч! Отзовись, Грус! Подай голос, не то я тебе уши отрежу!
— Я здесь, на берегу ручья, у самой воды, — отвечал Грус. — Ужасно холодно, и плавать я не умею. Если ты мне не поможешь, я утону. — Его речь прервалась рыдающим бормотанием.
— Будь проклят скиплинг! Будь проклят самый день, когда он родился! — Лоример побрел в другом направлении, стирая с лица черные сгустки крови. Услышав какой-то звук, он резко обернулся и метнул ледяную молнию в дальний конец долины.
— Грус, ты должен служить мне глазами, пока не остановится кровь. Грус! Ты все еще здесь?
— Бульк… пока, — отозвался Грус. — Возьми больше влево. Не наткнись на камни… слышишь меня? Осторожно, ты едва не свалился в воду.
Пока Лоример плескался в воде рядом с Грусом, изрыгая стоны и проклятия, Ивар тихонько выбрался из своего укрытия за башней. Большими осторожными шагами он двинулся к южному концу долины.
— Вот ты где! — вскричал Лоример, и Ивар побежал. — Грус, я слышу его! Быстро глянь, куда он бежит, и я достану его молнией!
— Мне трудно смотреть вверх! — прохныкал Грус. — Вот… вот он бежит! Прямо на юг! Бей!
Ивар спрыгнул в расселину, и ледяная молния пролетела над ним. Скорчась. за валуном, он терпеливо выжидал, пока Лоримеру надоест осыпать окрестности ледяными молниями, и от души надеялся, что чародей ни разу не попадет в цель.
Глава 14
Гизур, неутомимо изучавший карты, оторвался вдруг от своего занятия. Альвы клевали носом у огня — все, кроме Эйлифира и Скапти, который, не в пример прошлому, теперь всегда был начеку. В следующий миг Скапти взглянул на Гизура, и один и тот же вопрос вырвался у них:
— Где Ивар?
Оба вскочили. Скапти уронил кружку с чаем, который и так уже остыл, и окатил Флоси.
— Что ты натворил! — взревел тот. — Это был когда-то такой добротный плащ!
— Он пошел привязать коней, — проговорил Скапти. — Но это было давно. Слишком давно!
— Может, он заблудился в темноте, — предположил Финнвард, окинув боязливым взором стену мрака, подступавшую к самому огню.
— Надо бы глянуть. — Гизур подхватил свой посох и бросился в темноту; за ним по пятам следовали Эйлифир и Скапти. Флоси увязался за ними, проклиная всех на свете скиплингов за умение причинять сплошные неприятности. Финнвард опасливо пододвинулся поближе к костру, а Эгиль налил себе еще чаю.
— Хорошо бы они его нашли, — пробормотал Финнвард. — Только, боюсь, вряд ли. А он был такой славный, уступчивый и никогда не грубил мне. Никогда я не пойму, какая лихая тварь: тролль, гном, ведьма или… — Он осекся со сдавленным вскриком — из темноты к костру вылетел Флоси.
— Лошади тоже пропали! — торжествующе выдохнул он. — Хватайтесь за оружие, вы, олухи! Я так и ждал чего-то подобного! Скиплингам нельзя доверять. Он конокрад, или пусть меня повесят на первом же дереве! — Флоси ничем не рисковал — во всем Скарпсее едва набралось бы с полдюжины деревьев, подходящих для этой цели.
Эгиль даже не шевельнулся.
— Может, я и тугодум, — проговорил он, склонив голову к плечу, — но я ни на минуту не поверю, чтобы Ивар прихватил лошадей и скрылся. Без припасов, оружия, карт? Спроси меня, Флоси, и я отвечу, что мозгов у тебя не больше, чем у клопа.
— А я и не спрошу! — огрызнулся Флоси, с нарочито нетерпеливым и презрительным видом роясь в своем мешке.
— Никто по доброй воле не увел бы этаких кляч, — заметил Финнвард. — Если их и вправду украли, то как бы воры не причинили вреда Ивару.
— Что за глупости! — с сердцем отозвался Флоси.
В суету и пререкания ворвался Гизур и повелительно вскинул руку, призывая к молчанию:
— Ну-ка, уймитесь! Нам надо посовещаться, и я скажу вам, что стряслось. Похоже на то, что наши славные дряхлые клячи не кто иные, как троица альвконуров из подворья Нидбьерг, принявшая свою фюльгью.
Финнвард ахнул и огляделся в поисках мягкого местечка, чтобы свалиться в обморок.
— А мы-то ехали на них верхом, точно на обычных лошадях! И подумать только, ведь я гладил их по носу, чесал за ушами и нашептывал всякую ласковую чепуху. Что они теперь подумают о таких вольностях! Я помру на месте, если еще раз столкнусь с ними лицом к лицу.
— Финнвард, уймись! — сурово обрезал его Скапти. — Сейчас это не важно.
— Я видел, — продолжал Гизур, — множество следов, не лошадиных, но и не принадлежащих Ивару. Нашел я также в одном месте облако сверхъестественного холода, точно там произнесли черное заклинание и его испарения все еще оскверняют воздух. Случилось это не больше чем час назад. Судя по следам, ведьмы увели Ивара на юго-восток, к Йотунсгарду, вернее, увезли на спине нашей приятельницы Полоски — у нее следы явно поменьше, и на копыте левой задней ноги трещина. Примерно через полсотни ярдов от места засады следы исчезают, кроме самых мелких, распознать которые под силу только очень искусному магу.
— Ну тогда уж точно всему конец, — проворчал Эгиль себе под нос, — Ивара нам не вернуть.
Эйлифир, осматривавший окрестности, наконец вернулся к костру:
— Они чарами скрыли свои следы. Ни сломанной веточки, ни вмятинки на земле — ничто не отмечает их путь. Чтоб понять, куда они девались, нужен нюх и зрение хорька.
Гизур пристально глянул на него:
— Ты, похоже, имеешь в виду перемену облика, Эйлифир? Или сказал это лишь для красного словца?
Все, как один, воззрились на Эйлифира — бородатый молчальник как нельзя меньше походил на хорька.
— Конечно, для красного словца, — фыркнул Флоси. — Не может он превращаться. Если бы умел, разве стал бы он с нами…
Эйлифир не шевельнулся, лишь дважды щелкнул пальцами — и вдруг исчез. Вместо него с макушки валуна на альвов глядела мордочка хорька в черной маске.
— Боги в Асгарде! — воскликнул Финнвард. — Превратился! Вот мошенник, чума его забери!
Хорек моргнул блестящими глазками и, плавным прыжком достигнув земли, принялся описывать круги в поисках следов и усиленно принюхиваться. Вдруг он замер с поднятой передней лапой, громко фыркнул и мгновенно исчез из виду.
Гизур глубоко вздохнул:
— Ну что ж, он сумеет вернуться в прежний облик и не даст заклятию осилить себя. Скапти, я отправлюсь за Эйлифиром в своей фюльгье, а ты останешься за главного. — Он напрягся, приготовясь к протестующему воплю Финнварда, но услышал лишь громкое: «Мр-р-р!» Финнвард терся о его ноги и, подергивая усами, вглядывался в темноту за кругом костра.
— Нет, не смей! — вскрикнул Гизур. — Финнвард, ты не справишься! Финнвард!..
Кот нырнул в колючий кустарник и играючи вынырнул уже на другой стороне. С громким мяуканьем он метался и прыгал меж зарослей, ловя неведомых врагов, и наконец, нагнал хорька.
Гизур приготовился последовать за ними, громко бормоча, что именно он сделает с Финнвардом, когда его изловит. Скапти нервно потирал руки.
— Гизур, — не выдержал он, — я готов испробовать превращение. Неужто я не смогу принять свою фюльгью, если увальню Финнварду это удается так легко!
— Верно, не может быть, чтобы нам не удалось то же, что толстячку, — поддержал его Флоси. — Ну же, Гизур, ты ведь можешь нам пособить!
Гизур неистово замотал головой:
— Нет ничего опасней и ненадежней превращений! Это значит разъять себя на кусочки и составить заново. Скапти, тебе нужно много упражняться, прежде чем ты возьмешься за такое сложное заклятие, — или, боюсь, ты можешь лишиться Силы. А жаль, потому что она обещает быть превосходной. Хватит с вас и того, что будете следовать за нами в собственном облике. — Маг ободряюще похлопал Скапти по плечу, сделал быстрый жест — и улетел, пронзительно свистя и ухая.
Погоня была долгой и безнадежной, с изматывающими переходами и краткими минутами для еды и сна. То и дело возвращался Гизур, но сообщал только, что след ведет на юго-восток, в низины Йотунсгарда, где довольно болот, чтобы утопить тысячу скиплингов. Альвы брели и брели вперед, и даже у Флоси не было сил на нытье.
Вечером третьего дня вернулся Эйлифир, в своем обычном виде и уставший до полусмерти. Присев на камне, он принялся обгрызать жесткий сухарь и грыз его, пока не появился Гизур — тоже в прежнем обличье. Альвы с криками обступили его, требуя новостей. Эгиль особенно хотел знать, где Финнвард.
Эйлифир поднял руку, призывая к молчанию.
— Финнвард идет прямо за мной по пятам, — невнятно сообщил он, поскольку все еще пережевывал сухарь. — И еще я нашел кое-что интересное — особенно для тебя, Гизур.
Он наотрез отказался что-либо объяснять, пока альвы, ворча, не свернули лагерь и не пошли за ним. Наконец Эйлифир привел их в небольшое мрачное ущелье, дно которого с каждым шагом становилось все более топким. Остановившись, Эйлифир сложил на груди руки и безмолвно воззрился вперед. Древняя полуразрушенная башня безысходно припадала к топкой земле близ обвалившегося каменного круга. Неподалеку от башни, понурившись, стояли две уродливые клячи со впалыми боками. Третья кобыла, черная, лежала на боку в круге выжженной травы, билась и стонала, словно уже не в силах подняться на ноги.
Гизур прошагал вперед и схватил за челку старушку Полоску. Кобыла дернулась и застонала, умоляюще уставясь на него мутными глазами. Гизур несколько минут внимательно разглядывал кобыл, затем вернулся к альвам, наблюдавшим за ним с безопасного расстояния.
— Бояться больше нечего, — мрачно проговорил он. — Никому и никогда они уже не причинят вреда. Они совершенно уничтожены. Кто-то более могущественный превратил их в то, чем они притворялись для нас, — трех дряхлых кляч. Нидбьерг выглядит совсем худо.
— Дешево мы от них отделались, — заметил Флоси, выглядывая из-за плеча Финнварда.
— Но что случилось с Иваром? — тревожно спросил Скапти. — Это ведь Лоример одолел старых ведьм, правда?
Эйлифир по-прежнему задумчиво грыз сухарь.
— Следы Ивара ведут по ущелью на юг. Следы Лоримера — на восток, там он встретился со своими гномами, которые поджидали его. Я бы сказал, что Ивар опередил нас часа на четыре. Ветер задувает следы, и трудно определить, старые они или свежие.
— Нечего терять время, — сказал Гизур. — Ивар, судя по всему, направляется к Вапнайокулл. Если бы мы все сумели принять фюльгьи, мы бы запросто перехватили его на другой стороне. Эйлифир, Финнвард, вы отправитесь за Иваром, поспешайте изо всех сил.
Финнвард уже успел перевоплотиться и вылизывал воображаемую грязь со спины, словно не слушая мага. Только хвост у него внимательно подергивался.
— Что касается всех прочих, — мрачно продолжал Гизур, — вы сейчас все у меня постараетесь принять фюльгъю или что-то к ней близкое. Скапти, ты первый. Как говорили у нас в школе — фюльгья или ничто.
Глава 15
Вапнайокулл возвышался над низинами, словно инистый великан. В незапамятные времена он оживлял климат Йотунсгарда тучами дыма и пыли, а порой и потоками огненной лавы, но вот уже несколько столетий позволял льду и снегу беспрепятственно скапливаться на его склонах, не давая вырваться наружу своему огненному духу. Огромный ледник, покрывавший вершину горы, довольствовался тем, что время от времени грохотал, стесывая подножия камней, и обрушивал вниз глыбы льда, заполняя ими расселины скал далеко внизу от царственной ледяной вершины. Редкая растительность могла удержаться здесь — разве что лишайники, мхи и прочие стойкие растеньица, которым нипочем были холод и ветер и хватало горстки земли, чтобы пустить корни.
К наступлению ночи отряд пересек ледник и спустился по дальнему склону горы, так и не нагнав ни Эйлифира, ни Финнварда, ни Ивара. Путники были так измотаны, что и шагу не в силах были ступить, и пуще всех обессилел Гизур. После почти двух часов магической концентрации он так и не сумел накопить достаточно Силы, чтобы высвободить сокровенную магию фюльгии Флоси и Эгиля. Скапти в конце концов — и с немалым трудом — сумел принудить свою альвийскую суть сменить привычный облик и принять свою фюльгью. Он не знал, гордиться ему или смеяться, потому что его фюльгья оказалась крупным белым зайцем.
Гизур меж тем сражался с Флоси и Эгилем, перепробовав все, от гипнотических заклинаний до транса, но так ничего и не добился. Эгиль объявил, что у него гудит голова, а затем гудение сменилось жесточайшей головной болью — предостережение о том, что его магические свойства, сколькими бы из них он там ни обладал, достигли своего предела. Гизур тоже был измучен сверх меры, и Скапти с тревогой следил, как он надрывается, исходя потом, над заклятиями.
— Ничем не могу им помочь, — пожаловался наконец Гизур и, трясясь всем телом, осел на землю. — Чтобы вдохновить их Силу на пробуждение, нужен, по меньшей мере, конец света. А мне это не по плечу.
— Но нельзя же так все и оставить, — обеспокоенно заметил Скапти. — Надо что-то сделать, Гизур. Заколдуй их или что-нибудь в этом роде.
Маг вздохнул, растирая виски:
— Закон Гильдии Магов запрещает применять Силу против друга, чтобы обратить его в низшую форму жизни или подставить его под угрозу. Но еще немного — и у меня не хватит сил переставлять ноги.
Собрав всю свою Силу, он начал произносить заклинание над Флоси и Эгилем, которые невольно съежились и сморщились. Чары победили, однако, их слабое сопротивление, и наконец Гизуру удалось превратить их в больших черных крыс. Эта попытка дорого стоила магу, и он едва сумел принять собственную фюльгью, обернувшись белой совой. Он перелетал с камня на камень, ожидая, пока они не нагонят его. Скапти мчался вперед жизнерадостными прыжками, полный сил, а за ним следовали две крысы упорной и спорой рысцой, присущей всему крысиному племени.
На середине спуска вся компания повстречалась с Финнвардом — он брел навстречу, с отвращением отмаргиваясь от снежинок, которыми засыпал его ветер. К тому времени белая сова все чаще присаживалась отдыхать на камнях, разинув клюв и утомленно свесив крылья. Когда отряд благополучно оставил позади и ледник, и гору, Гизур с нескрываемой радостью освободил от чар Флоси и Эгиля и помог Скапти и Финнварду вернуть обличье альвов. Эйлифир в облике хорька все еще мчался во всю прыть за Иваром, уверенный, что вот-вот нагонит его и приведет в лагерь. Гизур, совершенно измотанный, свалился на груду мешков, — их снаряжение сопровождало отряд и в обличьях фюльгий. Вся поклажа была искусно превращена в клещей или репьи, прицепившиеся к шерсти, — так она не обременяла животных.
Альвы взволнованно обменивались впечатлениями о путешествии в зверином облике, восхищаясь возможностью увидеть и учуять то, что обычному человеку вовсе не доступно, и дивясь тому, какая безграничная сила и живость заключена в гибких тельцах мелких тварей, чья жизнь зависит от их сообразительности и инстинктов. Они удивлялись, что так долго и бездумно скитались по свету, не имея понятия обо всех тайнах, которые открыты тончайшим чувствам животных.
Финнвард занялся костром и чайником, к большому удовольствию приятелей отвечая на вопросы рассеянным: «Мр-р-р»? Даже Гизур наконец улыбнулся, с благодарностью приняв кружку дымящегося чая.
Скапти наблюдал за Гизуром и наконец поймал себя на том, что встревоженно жует кончик бороды и дергает себя за ухо.
— Я, конечно, отроду был перестраховщиком, — наконец шепнул он Гизуру, — но, поверь, никогда прежде я не видел тебя таким слабым и опустошенным… лишенным Силы. Кошачья голова на твоем посохе даже не светится, Гизур. Боюсь, ты истратил больше Силы, чем дозволено тебе природой.
Гизур помотал головой:
— Все в порядке. Мне только нужно отдохнуть. Может, я и вправду слегка переработался… но, в конце концов, помог вам добраться сюда, верно?
— А какой в этом прок, если вдруг Лоример обнаружит нас и ты не сможешь обеспечить нам защиту?
Маг закрыл глаза и досадливо отмахнулся:
— Оставь меня в покое, дай отдохнуть. Ты ведь тоже не так уж беспомощен, забыл? Не тревожься, — когда придет время схватки с Лоримером, я буду к ней готов.
Заря была уже близка, когда Ивар выбрался наконец из ущелья. Поскольку оно тянулось в том же направлении, которого он хотел придерживаться, юноша без колебаний бежал в темноте по ущелью, стараясь только не запнуться и не упасть. Он часто останавливался, вслушиваясь в тишину и страшась различить в ней шум погони Лоримера или черных гномов, — но так и не услышал ничего.
Когда он покинул ущелье, первое, что бросилось ему в глаза, — стоячий камень, в котором была пробита дыра. Сердце у Ивара так и подпрыгнуло от радости, и он заторопился к камню, чтобы лучше разглядеть его вблизи. На гладком камне был вырезан меч, указывавший на юг, а рядом нацарапано несколько рун, которые ничего не говорили Ивару, но он решил, что они могут означать Йотунсгард или даже Лабиринт. Заглянув в дыру, он разглядел зарубку на склоне огромной, увенчанной ледником горы. Ивар постоянно изучал карты из-за плеча Гизура и теперь признал, что эта гора — Вапнайокулл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я здесь, на берегу ручья, у самой воды, — отвечал Грус. — Ужасно холодно, и плавать я не умею. Если ты мне не поможешь, я утону. — Его речь прервалась рыдающим бормотанием.
— Будь проклят скиплинг! Будь проклят самый день, когда он родился! — Лоример побрел в другом направлении, стирая с лица черные сгустки крови. Услышав какой-то звук, он резко обернулся и метнул ледяную молнию в дальний конец долины.
— Грус, ты должен служить мне глазами, пока не остановится кровь. Грус! Ты все еще здесь?
— Бульк… пока, — отозвался Грус. — Возьми больше влево. Не наткнись на камни… слышишь меня? Осторожно, ты едва не свалился в воду.
Пока Лоример плескался в воде рядом с Грусом, изрыгая стоны и проклятия, Ивар тихонько выбрался из своего укрытия за башней. Большими осторожными шагами он двинулся к южному концу долины.
— Вот ты где! — вскричал Лоример, и Ивар побежал. — Грус, я слышу его! Быстро глянь, куда он бежит, и я достану его молнией!
— Мне трудно смотреть вверх! — прохныкал Грус. — Вот… вот он бежит! Прямо на юг! Бей!
Ивар спрыгнул в расселину, и ледяная молния пролетела над ним. Скорчась. за валуном, он терпеливо выжидал, пока Лоримеру надоест осыпать окрестности ледяными молниями, и от души надеялся, что чародей ни разу не попадет в цель.
Глава 14
Гизур, неутомимо изучавший карты, оторвался вдруг от своего занятия. Альвы клевали носом у огня — все, кроме Эйлифира и Скапти, который, не в пример прошлому, теперь всегда был начеку. В следующий миг Скапти взглянул на Гизура, и один и тот же вопрос вырвался у них:
— Где Ивар?
Оба вскочили. Скапти уронил кружку с чаем, который и так уже остыл, и окатил Флоси.
— Что ты натворил! — взревел тот. — Это был когда-то такой добротный плащ!
— Он пошел привязать коней, — проговорил Скапти. — Но это было давно. Слишком давно!
— Может, он заблудился в темноте, — предположил Финнвард, окинув боязливым взором стену мрака, подступавшую к самому огню.
— Надо бы глянуть. — Гизур подхватил свой посох и бросился в темноту; за ним по пятам следовали Эйлифир и Скапти. Флоси увязался за ними, проклиная всех на свете скиплингов за умение причинять сплошные неприятности. Финнвард опасливо пододвинулся поближе к костру, а Эгиль налил себе еще чаю.
— Хорошо бы они его нашли, — пробормотал Финнвард. — Только, боюсь, вряд ли. А он был такой славный, уступчивый и никогда не грубил мне. Никогда я не пойму, какая лихая тварь: тролль, гном, ведьма или… — Он осекся со сдавленным вскриком — из темноты к костру вылетел Флоси.
— Лошади тоже пропали! — торжествующе выдохнул он. — Хватайтесь за оружие, вы, олухи! Я так и ждал чего-то подобного! Скиплингам нельзя доверять. Он конокрад, или пусть меня повесят на первом же дереве! — Флоси ничем не рисковал — во всем Скарпсее едва набралось бы с полдюжины деревьев, подходящих для этой цели.
Эгиль даже не шевельнулся.
— Может, я и тугодум, — проговорил он, склонив голову к плечу, — но я ни на минуту не поверю, чтобы Ивар прихватил лошадей и скрылся. Без припасов, оружия, карт? Спроси меня, Флоси, и я отвечу, что мозгов у тебя не больше, чем у клопа.
— А я и не спрошу! — огрызнулся Флоси, с нарочито нетерпеливым и презрительным видом роясь в своем мешке.
— Никто по доброй воле не увел бы этаких кляч, — заметил Финнвард. — Если их и вправду украли, то как бы воры не причинили вреда Ивару.
— Что за глупости! — с сердцем отозвался Флоси.
В суету и пререкания ворвался Гизур и повелительно вскинул руку, призывая к молчанию:
— Ну-ка, уймитесь! Нам надо посовещаться, и я скажу вам, что стряслось. Похоже на то, что наши славные дряхлые клячи не кто иные, как троица альвконуров из подворья Нидбьерг, принявшая свою фюльгью.
Финнвард ахнул и огляделся в поисках мягкого местечка, чтобы свалиться в обморок.
— А мы-то ехали на них верхом, точно на обычных лошадях! И подумать только, ведь я гладил их по носу, чесал за ушами и нашептывал всякую ласковую чепуху. Что они теперь подумают о таких вольностях! Я помру на месте, если еще раз столкнусь с ними лицом к лицу.
— Финнвард, уймись! — сурово обрезал его Скапти. — Сейчас это не важно.
— Я видел, — продолжал Гизур, — множество следов, не лошадиных, но и не принадлежащих Ивару. Нашел я также в одном месте облако сверхъестественного холода, точно там произнесли черное заклинание и его испарения все еще оскверняют воздух. Случилось это не больше чем час назад. Судя по следам, ведьмы увели Ивара на юго-восток, к Йотунсгарду, вернее, увезли на спине нашей приятельницы Полоски — у нее следы явно поменьше, и на копыте левой задней ноги трещина. Примерно через полсотни ярдов от места засады следы исчезают, кроме самых мелких, распознать которые под силу только очень искусному магу.
— Ну тогда уж точно всему конец, — проворчал Эгиль себе под нос, — Ивара нам не вернуть.
Эйлифир, осматривавший окрестности, наконец вернулся к костру:
— Они чарами скрыли свои следы. Ни сломанной веточки, ни вмятинки на земле — ничто не отмечает их путь. Чтоб понять, куда они девались, нужен нюх и зрение хорька.
Гизур пристально глянул на него:
— Ты, похоже, имеешь в виду перемену облика, Эйлифир? Или сказал это лишь для красного словца?
Все, как один, воззрились на Эйлифира — бородатый молчальник как нельзя меньше походил на хорька.
— Конечно, для красного словца, — фыркнул Флоси. — Не может он превращаться. Если бы умел, разве стал бы он с нами…
Эйлифир не шевельнулся, лишь дважды щелкнул пальцами — и вдруг исчез. Вместо него с макушки валуна на альвов глядела мордочка хорька в черной маске.
— Боги в Асгарде! — воскликнул Финнвард. — Превратился! Вот мошенник, чума его забери!
Хорек моргнул блестящими глазками и, плавным прыжком достигнув земли, принялся описывать круги в поисках следов и усиленно принюхиваться. Вдруг он замер с поднятой передней лапой, громко фыркнул и мгновенно исчез из виду.
Гизур глубоко вздохнул:
— Ну что ж, он сумеет вернуться в прежний облик и не даст заклятию осилить себя. Скапти, я отправлюсь за Эйлифиром в своей фюльгье, а ты останешься за главного. — Он напрягся, приготовясь к протестующему воплю Финнварда, но услышал лишь громкое: «Мр-р-р!» Финнвард терся о его ноги и, подергивая усами, вглядывался в темноту за кругом костра.
— Нет, не смей! — вскрикнул Гизур. — Финнвард, ты не справишься! Финнвард!..
Кот нырнул в колючий кустарник и играючи вынырнул уже на другой стороне. С громким мяуканьем он метался и прыгал меж зарослей, ловя неведомых врагов, и наконец, нагнал хорька.
Гизур приготовился последовать за ними, громко бормоча, что именно он сделает с Финнвардом, когда его изловит. Скапти нервно потирал руки.
— Гизур, — не выдержал он, — я готов испробовать превращение. Неужто я не смогу принять свою фюльгью, если увальню Финнварду это удается так легко!
— Верно, не может быть, чтобы нам не удалось то же, что толстячку, — поддержал его Флоси. — Ну же, Гизур, ты ведь можешь нам пособить!
Гизур неистово замотал головой:
— Нет ничего опасней и ненадежней превращений! Это значит разъять себя на кусочки и составить заново. Скапти, тебе нужно много упражняться, прежде чем ты возьмешься за такое сложное заклятие, — или, боюсь, ты можешь лишиться Силы. А жаль, потому что она обещает быть превосходной. Хватит с вас и того, что будете следовать за нами в собственном облике. — Маг ободряюще похлопал Скапти по плечу, сделал быстрый жест — и улетел, пронзительно свистя и ухая.
Погоня была долгой и безнадежной, с изматывающими переходами и краткими минутами для еды и сна. То и дело возвращался Гизур, но сообщал только, что след ведет на юго-восток, в низины Йотунсгарда, где довольно болот, чтобы утопить тысячу скиплингов. Альвы брели и брели вперед, и даже у Флоси не было сил на нытье.
Вечером третьего дня вернулся Эйлифир, в своем обычном виде и уставший до полусмерти. Присев на камне, он принялся обгрызать жесткий сухарь и грыз его, пока не появился Гизур — тоже в прежнем обличье. Альвы с криками обступили его, требуя новостей. Эгиль особенно хотел знать, где Финнвард.
Эйлифир поднял руку, призывая к молчанию.
— Финнвард идет прямо за мной по пятам, — невнятно сообщил он, поскольку все еще пережевывал сухарь. — И еще я нашел кое-что интересное — особенно для тебя, Гизур.
Он наотрез отказался что-либо объяснять, пока альвы, ворча, не свернули лагерь и не пошли за ним. Наконец Эйлифир привел их в небольшое мрачное ущелье, дно которого с каждым шагом становилось все более топким. Остановившись, Эйлифир сложил на груди руки и безмолвно воззрился вперед. Древняя полуразрушенная башня безысходно припадала к топкой земле близ обвалившегося каменного круга. Неподалеку от башни, понурившись, стояли две уродливые клячи со впалыми боками. Третья кобыла, черная, лежала на боку в круге выжженной травы, билась и стонала, словно уже не в силах подняться на ноги.
Гизур прошагал вперед и схватил за челку старушку Полоску. Кобыла дернулась и застонала, умоляюще уставясь на него мутными глазами. Гизур несколько минут внимательно разглядывал кобыл, затем вернулся к альвам, наблюдавшим за ним с безопасного расстояния.
— Бояться больше нечего, — мрачно проговорил он. — Никому и никогда они уже не причинят вреда. Они совершенно уничтожены. Кто-то более могущественный превратил их в то, чем они притворялись для нас, — трех дряхлых кляч. Нидбьерг выглядит совсем худо.
— Дешево мы от них отделались, — заметил Флоси, выглядывая из-за плеча Финнварда.
— Но что случилось с Иваром? — тревожно спросил Скапти. — Это ведь Лоример одолел старых ведьм, правда?
Эйлифир по-прежнему задумчиво грыз сухарь.
— Следы Ивара ведут по ущелью на юг. Следы Лоримера — на восток, там он встретился со своими гномами, которые поджидали его. Я бы сказал, что Ивар опередил нас часа на четыре. Ветер задувает следы, и трудно определить, старые они или свежие.
— Нечего терять время, — сказал Гизур. — Ивар, судя по всему, направляется к Вапнайокулл. Если бы мы все сумели принять фюльгьи, мы бы запросто перехватили его на другой стороне. Эйлифир, Финнвард, вы отправитесь за Иваром, поспешайте изо всех сил.
Финнвард уже успел перевоплотиться и вылизывал воображаемую грязь со спины, словно не слушая мага. Только хвост у него внимательно подергивался.
— Что касается всех прочих, — мрачно продолжал Гизур, — вы сейчас все у меня постараетесь принять фюльгъю или что-то к ней близкое. Скапти, ты первый. Как говорили у нас в школе — фюльгья или ничто.
Глава 15
Вапнайокулл возвышался над низинами, словно инистый великан. В незапамятные времена он оживлял климат Йотунсгарда тучами дыма и пыли, а порой и потоками огненной лавы, но вот уже несколько столетий позволял льду и снегу беспрепятственно скапливаться на его склонах, не давая вырваться наружу своему огненному духу. Огромный ледник, покрывавший вершину горы, довольствовался тем, что время от времени грохотал, стесывая подножия камней, и обрушивал вниз глыбы льда, заполняя ими расселины скал далеко внизу от царственной ледяной вершины. Редкая растительность могла удержаться здесь — разве что лишайники, мхи и прочие стойкие растеньица, которым нипочем были холод и ветер и хватало горстки земли, чтобы пустить корни.
К наступлению ночи отряд пересек ледник и спустился по дальнему склону горы, так и не нагнав ни Эйлифира, ни Финнварда, ни Ивара. Путники были так измотаны, что и шагу не в силах были ступить, и пуще всех обессилел Гизур. После почти двух часов магической концентрации он так и не сумел накопить достаточно Силы, чтобы высвободить сокровенную магию фюльгии Флоси и Эгиля. Скапти в конце концов — и с немалым трудом — сумел принудить свою альвийскую суть сменить привычный облик и принять свою фюльгью. Он не знал, гордиться ему или смеяться, потому что его фюльгья оказалась крупным белым зайцем.
Гизур меж тем сражался с Флоси и Эгилем, перепробовав все, от гипнотических заклинаний до транса, но так ничего и не добился. Эгиль объявил, что у него гудит голова, а затем гудение сменилось жесточайшей головной болью — предостережение о том, что его магические свойства, сколькими бы из них он там ни обладал, достигли своего предела. Гизур тоже был измучен сверх меры, и Скапти с тревогой следил, как он надрывается, исходя потом, над заклятиями.
— Ничем не могу им помочь, — пожаловался наконец Гизур и, трясясь всем телом, осел на землю. — Чтобы вдохновить их Силу на пробуждение, нужен, по меньшей мере, конец света. А мне это не по плечу.
— Но нельзя же так все и оставить, — обеспокоенно заметил Скапти. — Надо что-то сделать, Гизур. Заколдуй их или что-нибудь в этом роде.
Маг вздохнул, растирая виски:
— Закон Гильдии Магов запрещает применять Силу против друга, чтобы обратить его в низшую форму жизни или подставить его под угрозу. Но еще немного — и у меня не хватит сил переставлять ноги.
Собрав всю свою Силу, он начал произносить заклинание над Флоси и Эгилем, которые невольно съежились и сморщились. Чары победили, однако, их слабое сопротивление, и наконец Гизуру удалось превратить их в больших черных крыс. Эта попытка дорого стоила магу, и он едва сумел принять собственную фюльгью, обернувшись белой совой. Он перелетал с камня на камень, ожидая, пока они не нагонят его. Скапти мчался вперед жизнерадостными прыжками, полный сил, а за ним следовали две крысы упорной и спорой рысцой, присущей всему крысиному племени.
На середине спуска вся компания повстречалась с Финнвардом — он брел навстречу, с отвращением отмаргиваясь от снежинок, которыми засыпал его ветер. К тому времени белая сова все чаще присаживалась отдыхать на камнях, разинув клюв и утомленно свесив крылья. Когда отряд благополучно оставил позади и ледник, и гору, Гизур с нескрываемой радостью освободил от чар Флоси и Эгиля и помог Скапти и Финнварду вернуть обличье альвов. Эйлифир в облике хорька все еще мчался во всю прыть за Иваром, уверенный, что вот-вот нагонит его и приведет в лагерь. Гизур, совершенно измотанный, свалился на груду мешков, — их снаряжение сопровождало отряд и в обличьях фюльгий. Вся поклажа была искусно превращена в клещей или репьи, прицепившиеся к шерсти, — так она не обременяла животных.
Альвы взволнованно обменивались впечатлениями о путешествии в зверином облике, восхищаясь возможностью увидеть и учуять то, что обычному человеку вовсе не доступно, и дивясь тому, какая безграничная сила и живость заключена в гибких тельцах мелких тварей, чья жизнь зависит от их сообразительности и инстинктов. Они удивлялись, что так долго и бездумно скитались по свету, не имея понятия обо всех тайнах, которые открыты тончайшим чувствам животных.
Финнвард занялся костром и чайником, к большому удовольствию приятелей отвечая на вопросы рассеянным: «Мр-р-р»? Даже Гизур наконец улыбнулся, с благодарностью приняв кружку дымящегося чая.
Скапти наблюдал за Гизуром и наконец поймал себя на том, что встревоженно жует кончик бороды и дергает себя за ухо.
— Я, конечно, отроду был перестраховщиком, — наконец шепнул он Гизуру, — но, поверь, никогда прежде я не видел тебя таким слабым и опустошенным… лишенным Силы. Кошачья голова на твоем посохе даже не светится, Гизур. Боюсь, ты истратил больше Силы, чем дозволено тебе природой.
Гизур помотал головой:
— Все в порядке. Мне только нужно отдохнуть. Может, я и вправду слегка переработался… но, в конце концов, помог вам добраться сюда, верно?
— А какой в этом прок, если вдруг Лоример обнаружит нас и ты не сможешь обеспечить нам защиту?
Маг закрыл глаза и досадливо отмахнулся:
— Оставь меня в покое, дай отдохнуть. Ты ведь тоже не так уж беспомощен, забыл? Не тревожься, — когда придет время схватки с Лоримером, я буду к ней готов.
Заря была уже близка, когда Ивар выбрался наконец из ущелья. Поскольку оно тянулось в том же направлении, которого он хотел придерживаться, юноша без колебаний бежал в темноте по ущелью, стараясь только не запнуться и не упасть. Он часто останавливался, вслушиваясь в тишину и страшась различить в ней шум погони Лоримера или черных гномов, — но так и не услышал ничего.
Когда он покинул ущелье, первое, что бросилось ему в глаза, — стоячий камень, в котором была пробита дыра. Сердце у Ивара так и подпрыгнуло от радости, и он заторопился к камню, чтобы лучше разглядеть его вблизи. На гладком камне был вырезан меч, указывавший на юг, а рядом нацарапано несколько рун, которые ничего не говорили Ивару, но он решил, что они могут означать Йотунсгард или даже Лабиринт. Заглянув в дыру, он разглядел зарубку на склоне огромной, увенчанной ледником горы. Ивар постоянно изучал карты из-за плеча Гизура и теперь признал, что эта гора — Вапнайокулл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39