Pay обязался не мешать и даже помогать Фолкнеру там, где это не задевает напрямую интересы «Литтфасшелле», а Фолкнер пообещал выполнять некоторые поручения Pay. Он был искренен, понимая, что приобретает ценнейший кон­такт… Так началось их знакомство, со временем перешедшее в дружбу, если в природе бывает дружба двух закоренелых индивидуалистов. Лучше сказать так: они знали друг друга, симпатизировали и доверяли друг другу, и каждый находил в другом то, чего не хватало ему самому. Их деловые взаимоотношения распались после расформирования «Литтфасшелле», но личные сохранились и даже укрепились. Возможно, это произошло потому, что нацеленность жизненных приоритетов Pay и Фолкнера была схожей в основе: побеждать, только побеждать. Соперников, попутчиков, врагов, ситуацию, женщин, ведь победитель, как ни парадоксально это звучит, всегда одинок и, быть может, не меньше, чем проигравший, нуждается в друге.
Итак, Рольф Pay решил сделать ставку на Йохана Фолкнера. Ену повезло: Фолкнер оказался дома, в Вене, где бывал редко из-за бесчисленных дел в самых неожиданных точках земного шара. Коротко переговорив с ним по телефону, Pay сел за компьютер и принялся вносить изменения и дополнения в файл, созданный им для себя; в обновленном виде файл будет показан Фолкнеру. Эти изменения не имели целью скрыть что-то, напротив, они проясняли и уточняли.
Йохан Фолкнер приехал через полтора часа.
– Ты оторвал меня от Наоми Кемпбелл, – пожаловался он с порога.
– Что, серьезно? – удивился Pay.
– Нет, но так похожа – мама родная не отличила бы!
– О, это скверно, – сказал Pay с деланным огорчением. – Я виноват перед тобой, как же мне загладить вину…
– Коньяк, – потребовал Фолкнер.
– Ты знаешь, где коньяк, но за Наоми Кемпбелл этого недостаточно… А что, если вместо нее я предложу тебе весь мир?
– Здорово. В прямом смысле?
– Ну, не совсем. Не всю Вселенную с ее звездами, галактиками, квазарами и пульсарами. Маленькую часть мира, одну маленькую планету Земля. Неплохое возмещение, а?
Доставая коньяк из бара, Фолкнер оглянулся и подмигнул.
– Да, неплохое. Я привык к масштабам поскромнее, но надо когда-то расти… Слушай, Рольф, ты ничего не говоришь просто так, каждая твоя шутка со смыслом. Думаю, эта тоже?
– Самое смешное, Йохан, что это совсем не шутка.
– То есть?
– Налей себе коньяк, не забудь налить и мне и прочти тот файл, что на мониторе. В процессе чтения прошу не комментировать, восторги потом, хорошо?
– Договорились. – Фолкмер, кивнув, разлил коньяк и придвинул стул поближе к монитору.
Он читал около получаса, и Pay жалел, что не видит выражения его лица. Когда он закончил и развернулся на стуле, Pay сразу спросил:
– Что скажешь?
– Забавно, – усмехнулся Фолкмер. – Я понял все, кроме одного. У кого голова не на месте – у твоего фон Шванебаха, у тебя или у меня?
– У всех троих головы в полном порядке, – заверил его Pay, – то есть у фон Шванебаха была в порядке, пока он был жив. Это абсолютно реально, Йохан. Так же реально, как то, что я сижу сейчас перед тобой.
– Тогда ты – призрак.
– Вряд ли. Йохан, ты давно меня знаешь. Разве я стал бы даже намекать на такие вещи без детальной проверки?
– Не стал бы, – неохотно признал Фолкмер. – Но все-таки… Черт возьми! Ладно, пусть эта штука реальна – как ее, «Левензанн»? Но нам-то с тобой какая от нее польза?
– Пока никакой, – согласился Pay. – Но хорошо было бы ее заполучить, нет?
– Как же ты ее заполучишь, если фон Шванебах прекратил работы и уничтожил дельта-включения?
– А вот здесь-то и начинается самое интересное. – Pay отставил пузатый бокал и наклонился вперед. – Работы продолжаются, Йохан, они продолжаются в России и близки к завершению.
– В файле об этом ничего нет.
– Это другая история. Слушай, как вышло. Русские захватили Пенемюнде и Шпандоверхаген, вывезли обломки взорванного корабля. Они изучали их в каком-то ракетном центре, а дурную шутку с ними сыграло то, что все их внимание было обращено на фон Брауна, они все связывали с его делами. Тут еще из Германии пришли сведения – там раскопали документы о нацистских экспериментах с новыми авиационными сплавами… Вот русские и свалили все в одну кучу. Они решили, что у них в руках образцы новейшего секретного сплава фон Брауна. А так как без технологий польза от этих образцов равнялась нулю, русские сложили их в сейфы и благополучно забыли до семидесятых годов. О чем-то похожем я догадывался уже после беседы с Вольфгангом Роде…
– Так-так… Занятно.
– В семидесятых, при реорганизации центра, какого-то академика попросили вынести окончательное суждение. Он присмотрелся к дельта-включениям, провел ряд экспериментов и поднял на ноги все спецслужбы тогдашнего Советского Союза.
– Значит, он понял, что…..
– Да, он понял то же, что и фон Шванебах, – к чему могут привести работы по этой теме. Спешно была построена сверхсекретная лаборатория на острове Суханова…
– Где это?
– В Баренцевом море. Йохан, об острове позже… Дела у русских ученых не очень-то заладились. То ли они шли путем, отличным от пути фон Шванебаха и не слишком прямым, то ли образцы были сильно повреждены, не знаю. В общем, к началу девяностых у них было больше теоретических достижений, чем практических, докладывать особенно не о чем, и спецслужбы понемногу теряли к ним интерес. А в девяносто первом – ты знаешь, что произошло…
– А что произошло?
– Крах коммунизма, распад Советского Союза.
– О да, конечно.
– Словом, лабораторию прикрыли. Тогдашним властям было не до сомнительных исследований. Но вот что случилось потом, Йохан…
Pay эффектно умолк и протянул Фолкмеру бокал. Тот налил коньяку – больше, чем собирался, что выдавало его волнение.
– К девяносто первому году, – продолжал Pay, – лабораторию возглавлял некий профессор Довгер. Вот об этой личности я расскажу подробнее, потому что нам предстоит с ним познакомиться… Довгер – блестящий ученый, фанатичный коммунист и крайне амбициозный персонаж. Он был готов воплотить теорию в практику, но, видя, к чему все клонится, не спешил оповещать шефов. Он не хотел отдавать «Левензанн» (они назвали это проектом «Мельница») в руки новых властителей России. Тогда они, новые властители, стали бы непобедимыми, а Довгер не терял надежд на реставрацию коммунизма. Он выждал несколько лет и начал действовать… Тебе это интересно, Йохан?
– Это потрясающе. Продолжай.
– Он зондировал почву в среде ГРУ, русской военной разведки, и в ФСБ, бывшем КГБ. У него было чем зацепить людей – проект «Мельница» убедит кого угодно, если есть доказательства, а у Довгера они имелись. Он опирался прежде всего на таких же фанатиков, как он сам, – надо сказать, их немало в России, но те, кто поумнее, сидят тихо и приспосабливаются до поры. Так была создана структура под названием УНР, Управление научной разведки – разумеется, в глубокой тайне не только от всего мира, но и от российских властей и преданных им ветвей спецслужб. Ее ядро составили высшие офицеры ГРУ и ФСБ, некоторые крупные промышленники, смекнувшие, куда ветер дует, и часть технократической элиты. Это так называемый внутренний круг – люди, осведомленные о конечной цели и средствах, которыми она будет достигнута.
– Конечная цель – реставрация коммунизма? – Фолкмер закатил глаза. – С проектом «Мельница»? Знаешь, это как если бы деревенщина Ганс купил себе «Конкорд» возить удобрения на поля…
– Коммунизм – это только слово, – возразил Pay. – Главное – проект… Итак, УНР. Кроме внутреннего есть внешний круг, в него входят как осведомленные люди, так и те, кто считает, что поддерживает какой-то заговор, или просто получает деньги. В него входят собственная разведка и контрразведка, служба внутренней безопасности, финансово-экономические отделы, транспорт, связь и тому подобное. Кроме того, есть еще третий круг, какое-то подразделение или отдел «Стальной крот», но моему источнику ничего не удалось узнать о нем. Книга за семью печатями.
– Странно, что в такой сложной системе не находится предателей, – заметил Фолкмер.
– Видишь, находятся, Йохан. Я вот нашел… Но контрразведка УНР очень эффективна, и вдобавок каждый отдельный человек из внешнего круга мало знает. Да хоть бы и много! Сила УНР не в единстве, как любили говорить советские вожди, а в раздробленности. Нет никакого УНР. Есть десятки компаний, фондов, центров, никак между собой не связанных, нередко сотрудники одних о существовании других даже не подозревают. Нити сходятся наверху, попробуй найди тут концы… Но дальше. Лаборатория на острове Суханова была возрождена. Поскольку ее нужды требуют челночных авиарейсов, придумали оригинальный ход. На острове есть местные жители, какой-то вымирающий народец – прикрытие идеальное. Заинтересуйся кто-нибудь, почему на остров Суханова летают частные самолеты, – пожалуйста, благотворительные, гуманитарные программы… Для отвода глаз такие программы и впрямь осуществляются… Но никто не заинтересуется, Йохан.
– Почему?
– Потому что большинство из тех, кто мог бы заинтересоваться, либо входит в УНР, либо контролируется им. Конечно, бывают нежелательные случаи опасного любопытства опасных персон. Способов пресечения три – подкуп, вовлечение в один из кругов УНР, если это выгодно, наконец, устранение.
– А лаборатория на острове? Ее же видно со спутников? Какая тут помощь аборигенам?
– Никто и не притворяется, что ее нет. Лаборатория функционирует вполне официально – пустующие помещения арендовала некая фирма для метеорологических, гляциологических исследований по заказам соответствующих министерств, для нужд авиаперевозок, морского транспорта и так далее. Этим оправдана, кстати, часть авиарейсов – но не все, без благотворительного прикрытия их получалось бы слишком много. Довгер по контракту руководит. Для проверяющих всегда в разгаре самые убедительные, самые настоящие камуфляжные работы – в тех секциях, какие им показывают, других как бы и нет… А для слишком назойливых – три перечисленных способа.
– Да-а, – уважительно протянул Фолкмер, разглядывая на свет свой бокал. – Серьезные ребята. Похоже, твое Управление научной разведки всю Россию опутало, как паук…
– Близко к тому. Но у них ничего не выйдет – передерутся за проект «Мельница» на конечном этапе. Вернее, передрались бы…
– Что же им помешает?
– Не что, а кто. Мы с тобой. Ты не забыл, что я предложил тебе весь мир, Йохан? Проект «Мельница» будет принадлежать нам, тебе и мне.
Фолкмер иронично отсалютовал бокалом.
9
Собравшись было долить себе коньяка, Фолкмер вдруг отставил бутылку:
– Откуда у тебя эти сведения, Рольф? Я имею в виду, насколько они точны?
– Полагаю, точны, – сказал Pay. – Источник под псевдонимом Каспер сидит в Москве, в сердце ФСБ. При первой встрече я попросил его лишь осторожно навести справки о судьбе находившихся в Шпандоверхагене обломков – пользуясь как инструкцией дневниками фон Шванебаха, я объяснил, о каких обломках идет речь. Но поведение Каспера, его реакции и его информация вдохновили меня действовать смелее… Познакомившись с его очередными файлами, я понял, что он не может не быть причастным к УНР, и вот тут я дожал его до конца.
– Он причастен к УНР?
– Разумеется. Иначе он бы не наскреб и половины того, что я от него получил, будь он сам Джеймс Бонд.
– Тогда я не стал бы ему доверять. Ну с какой стати он сдаст тебе проект «Мельница»? Что-то здесь не так.
Pay постучал ногтем по бокалу, а Фолкмер вновь приступил к обязанностям виночерпия.
– Я создал видимость, – Pay заговорил медленно и веско, – что немало знаю и хочу только дополнить мою информацию, а заодно проверить и самого Каспера. Я вел беседу так, чтобы Каспер был убежден: он не единственный мой источник.
– А это в самом деле так?
– Не совсем. В части УНР – естественно, нет. Но осталась кое-какая мелочь эпохи «Литтфасшелле», кое-какая информация, которую я ловко вворачивал в разговор. Каспер едва ли мог сомневаться, что в моих силах устроить перекрестное зондирование, раскрыть любую его ложь, поймать на умолчании. Он профессионал и знает, как широко применяются эти трюки.
– По-моему, этого мало.
– Еще личностный фактор. Наш Каспер – прагматик, у него два принципа, по русским поговоркам: «Своя рубашка ближе к телу» и «Лучше синица в руке, чем журавль в небе».
– Другими словами, – спросил Фолкмер, – он не слишком верит в успех «Мельницы»?
– Может быть, и верит. Но «Мельница» – далеко и гипотетично, а я рядом и предлагаю выбор между хорошим гонораром и угрозой разоблачения. Ты не знаешь, как теперь поступают в России с предателями? Смертная казнь там как будто отменена?
– Нет, не знаю.
– И я не знаю, но вряд ли отправляют отдыхать на Канары.
– Да, – согласился Фолкмер, – при таких условиях, пожалуй, ему доверять можно. Но ты сказал «наш Каспер». Чей это «наш» – «Литтфасшелле»?
– Когда-то. Теперь он американский, ЦРУ.
– Ого! А не мог ли он выложить американцам то же, что и тебе? Я не хотел бы перебегать дорожку дяде Сэму, рука у него тяжелая.
– Конечно, я спросил его об этом, и он ответил – нет. Американцы этим не интересовались, а проявлять инициативу, как ты понимаешь, он не спешил.
– Ты ему веришь – в этом?
– Да. Меня он обманывать не посмеет, чересчур для него рискованно, да в этом вопросе и незачем. Но я верю ему не только поэтому. «Левензанн» для американцев – закрытая тема, ее закрыл навсегда сам фон Шванебах. С чего бы, с каких таких праздников, американцам возвращаться к ней через полвека, да еще в России? Они и не помнят о «Левензанне».
– Могла быть утечка.
– Как видишь, ее не было.
– О'кей, Рольф! – воскликнул Фолкмер, сложив пальцы колечком. – Ты меня убедил. Но как мы достанем «Мельницу»? Высадим на остров Суханова пару штурмовых отрядов?
– Хорошо бы вообще стать диктатором и объявить войну России… Нет, Йохан, я не столь радикален, но туз в рукаве у меня есть. Открой файл под названием «Мельница 1».
Повернувшись к монитору, где плясала веселая геометрическая заставка, Фолкмер щелкнул мышью указанный файл. Он прочел его быстро, а размышлял долго.
– Все это замечательно, Рольф… Похищение профессора Довгера… Такое решение напрашивается, но, по-моему, ты избрал слишком сложный путь. Если ты хочешь попасть из Вены в Линц, не обязательно лететь через Южный полюс с выходом на орбиту Луны. Насколько я понимаю, все эти географические красоты возникли из-за единственной трудности – вывоза похищенного профессора из России? Если поднапрячься, я смогу вывезти оттуда хоть целый полк.
– Канал Клейна?
– Да. Его будет непросто получить, но, думаю, я сумею договориться с Клейном. Честное слово, Рольф, я не стал бы теперь соваться к нему… Но тут игра крупная, и некоторыми правилами можно пренебречь.
– Не годится.
– Почему не годится?
– Потому что в моем плане заложена безупречная имитация гибели профессора, притом, заметь, гибели совершенно случайной. Что сделает УНР? Заменит его кем-то другим, на теперешней стадии это возможно. И это все… А если они будут знать, что Довгер не погиб, а похищен, удвоят, утроят бдительность, и нам не подобраться к «Мельнице». Зачем нам Довгер без образцов с дельта-включениями? Я рассчитывал, что после того как мы склоним его на свою сторону – а у него не будет другого выхода, – мы вместе с ним придумаем, как добыть образцы из лаборатории. Тут нам поможет только он, но лишь в случае, если его будут считать погибшим. Иначе ничего не выйдет. Он знает все входы и выходы, знает, кого послать и как инструктировать. Открытое похищение все эти входы и выходы закупорит для Довгера и для нас, да УНР еще и затеет хитрую контроперацию.
– М-м… Согласен. Но вот что касается воплощения твоих идей…
– Парень из службы электронной разведки говорит, что такое реально.
– Ты с ним поделился?
– Как бы задним числом. Я сказал ему, что бывший мой коллега по «Литтфасшелле» хвастался похожим фокусом, который якобы провернул для чего-то. Я попросил этого парня оценить осуществимость – мол, если врет, выведу на чистую воду. Это реально, Йохан. Каспер сориентирует нас в графике передвижений Довгера. Профессор довольно часто летает в Санкт-Петербург и обратно.
– Почему все-таки Санкт-Петербург? Их центр не в Москве?
– У них нет центра.
– Санкт-Петербург! – взгляд Фолкмера стал меч­тательным. – Как удобно для канала Клейна…
– Забудь. Помимо того что я говорил тебе о мнимой гибели Довгера, есть и то, что говорил ты.
– А что говорил я?
– Игра очень крупная! А ты собираешься раскатывать на машине по России с профессором в багажнике? Любая случайность, и всему конец. В моем же плане нет места случайностям.
– Не запутаться бы в русских радарных сетях…
– Я знаю, какая нужна аппаратура и кто с ней будет работать.
– Кроме радаров есть спутники.
– Компьютерные вычисления решают эту проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38