Мэйфейрские ведьмы-2 http://www.fenzin.org VadikV

Энн
Райс
Мэйфейрские ведьмы
(Мэйфейрские ведьмы-2)
Anne O'Brien Rice. The Witching Hour.
Part 2 (1990)


Райс Энн
Р18 Мэйфейрские ведьмы. Ч М.: Изд-во Эксмо, СПб.: Изд-во Домино
СПД, 2004. Ч 832 с. (Мистика). Перевод с английского Е. Коротян, И. Шефановская.

ББК 84(7США)
УДК 820(73)
ISBN 5-699-05181-3 (Эксмо)
ISBN 0-345-36789-8

Какая связь мож
ет существовать между сожженной на костре в
семнадцатом веке неграмотной знахаркой из затерянной в го
рах шотландской деревушки и молодой женщиной-нейрохирургом, спасающей
жизни в одной из самых современных клиник Сан-Франциско, между энергично
й красавицей Ч владелицей плантации на экзотическом острове Сан-Домин
го и несчастной полубезумной калекой, много лет не покидающей стен старо
го особняка в Садовом квартале Нового Орлеана?
Ответ может вас шокировать: все эти женщины принадлежат к одному семейно
му клану, и имя им Ч Мэйфейрские ведьмы. Прочтите документы, собранные на
протяжении четырех столетий агентами Таламаски Ч тайного ордена учен
ых-историков, посвятивших себя изучению паранормальных явлений.

1
ДОСЬЕ МЭЙФЕЙРСКИХ ВЕДЬМ

Предисловие переводчика к частям IЧ IV:
Первые четыре части данного досье содержат заметки Петира ван Абеля, сде
ланные им специально для Таламаски. Они были написаны по-латыни, преимущ
ественно нашим латинским шифром, представлявшим собой форму латинског
о языка, которой Таламаска пользовалась с четырнадцатого по восемнадца
тый век. Это делалось с целью оградить наши послания и дневниковые запис
и от любопытства посторонних. Существенная часть материала написана по-
английски, ибо ван Абелю было свойственно писать по-английски, находясь
среди французов, и по-французски Ч среди англичан, дабы передавать диал
оги, а также выражать некоторые мысли и чувства более живо и естественно,
чем то позволял старый латинский шифр.
Почти весь материал изложен в форме писем, что было и остается основной ф
ормой отчетов, поступающих в архивы Таламаски.
Стефан Франк был в то время главою ордена, поэтому большая часть записей
в упомянутых частях адресована ему и отличается легкой, доверительной и
подчас неофициальной манерой изложения. Тем не менее Петир ван Абель ник
огда не забывал, что его послания предназначены для архивов, а потому ста
рался сделать их как можно более понятными для будущих читателей, которы
м описываемые реалии, естественно, не будут знакомы. Именно по этой причи
не, адресуя, например, письмо человеку, чей дом стоял на каком-нибудь амсте
рдамском канале, он мог подробно описывать тот самый канал.
Переводчик не делал никаких сокращений. Адаптирование материала предп
ринималось только в тех случаях, когда оригинальные письма или дневнико
вые записи оказывались поврежденными и вследствие этого недоступными
для прочтения. Некоторые редакторские изменения вносились и в те фрагме
нты текстов, где современным ученым нашего ордена не удалось расшифрова
ть смысл отдельных слов или фраз старого латинского шифра или где устаре
вшие английские выражения могли помешать современному читателю понять
суть излагаемого материала. Написание слов, разумеется, было приведено
в соответствие с современными нормами орфографии.
Читателю следует иметь в виду, что английский язык конца семнадцатого ст
олетия был во многом похож на наш сегодняшний английский язык. В нем уже ш
ироко использовались такие словосочетания, как “я считаю” или “я полага
ю”. Они не являются моими добавками к оригинальному тексту.
Если взгляды Петира на окружающий его мир кому-то покажутся чересчур “эк
зистенциальными”, такому читателю достаточно лишь перечитать Шекспира
, писавшего на семьдесят пять лет раньше ван Абеля, чтобы понять, какими же
предельно атеистическими, ироническими и экзистенциальными были мысл
ители того времени. То же самое можно сказать и об отношении Петира к секс
уальным вопросам. Ханжеский девятнадцатый век с его повсеместным подав
лением естественных человеческих стремлений порою заставляет нас забы
ть, что семнадцатое и восемнадцатое столетия были куда более либеральны
ми в своих воззрениях на плотские наслаждения.
Коль скоро мы вспомнили о Шекспире, следует отметить, что Петир питал к не
му особую любовь и наслаждался чтением шекспировских пьес и сонетов. Он
часто говорил, что Шекспир является его “философом”.
Что касается полного жизнеописания Петира ван Абеля, то это воистину дос
тойное повествование. В наших архивах хранятся семнадцать томов, содерж
ащих полные переводы всех полученных от него сообщений и материалы по вс
ем делам, расследованием которых он занимался, с соблюдением хронологич
еского порядка, в каком поступали, его отчеты.
Орден располагает также двумя портретами Петира ван Абеля. Один из них б
ыл написан Францем Халсом по личному заказу нашего тогдашнего директор
а Рёмера Франца. На нем Петир запечатлен высоким светловолосым юношей Ч
такая внешность присуща людям нордического типа Ч с правильным овалом
лица, крупным носом, высоким лбом и большими пытливыми глазами. На втором
портрете, написанном Томасом де Кайзером примерно двадцать лет спустя, м
ы видим слегка пополневшего Петира ван Абеля, хотя лицо его, украшенное т
еперь аккуратно подстриженными усами и бородой, по-прежнему сохранило х
арактерную овальную форму, а из-под черной широкополой шляпы выбиваются
все те же вьющиеся белые локоны волос. В обоих случаях Петир изображен сп
окойным и вполне жизнерадостным, что было типично для голландских мужск
их портретов того времени.
Петир состоял в Таламаске с юных лет и до самой своей смерти, настигшей ег
о при исполнении служебных обязанностей. Как станет ясно из его последне
го отчета, посланного в орден, ван Абелю в тот момент было всего сорок три
года.
По общему мнению современников, Петир был хорошим оратором, слушателем,
прирожденным писателем, равно как и страстным и импульсивным человеком.
Ему нравилась творческая атмосфера, царящая в артистических кругах, и он
проводил немало свободного времени в обществе амстердамских художник
ов. Однако он всегда помнил о своих изысканиях, и его послания отличались
многословностью, обилием подробностей, а временами и чрезмерной эмоцио
нальностью. Кого-то из читателей это может раздражать, тогда как другие н
айдут записки Петира ван Абеля поистине бесценными, ибо в них не только ж
иво и впечатляюще описано все, чему он был свидетелем, но и открывается пр
екрасная возможность составить представление о характере столь незаур
ядного человека.
Ван Абель не отличался особым даром чтения мыслей (он признавался, что не
сведущ в этом искусстве, поскольку не любил прибегать к его помощи и не до
верял ему), но обладал способностью усилием воли передвигать небольшие п
редметы, останавливать часы и совершать иные подобные “фокусы”.
Первая его встреча с Таламаской произошла в восьмилетнем возрасте, когд
а, осиротев, он скитался по улицам Амстердама. Рассказывают, что, прослыша
в, будто Обитель дает кров тем, кто “не такой, как все” (а маленький Петир бы
л именно “не таким”), мальчик долго бродил вокруг, пока наконец в одну из з
имних ночей не уснул прямо на ступенях у входа, где, возможно, он бы и замер
з до смерти, не наткнись на него Франц Рёмер. Как позже выяснилось, мальчик
был достаточно хорошо образован, умел писать по-голландски и по-латыни, а
также понимал по-французски.
О своем раннем детстве и родителях ван Абель сохранил лишь отрывочные во
споминания, не отличавшиеся достоверностью, однако впоследствии, уже ст
ав взрослым, он занялся поисками своих корней и не только выяснил, что его
отцом был известный лейденский хирург Ян ван Абель, но и отыскал принадл
ежащие его перу обширные труды по медицине, содержащие ряд выдающихся дл
я того времени открытий в области анатомии и лечения целого ряда недугов
.
Петир часто говорил, что Таламаска заменила ему и отца, и мать. Пожалуй, в и
стории ордена не найти более преданного его агента, чем ван Абель.
Эрон Лайтнер.
Таламаска, Лондон, 1954 г.

МЭЙФЕЙРС
КИЕ ВЕДЬМЫ
Часть I / расшифровано
ИЗ ЗАПИСОК ПЕТИРА ВАН АБЕЛЯ,
ОСТАВЛЕННЫХ ИМ ДЛЯ ТАЛАМАСКИ
1689

Сентябрь 1689 г.,
Монклев, Франция
Дорогой Стефан!
Наконец-то я достиг Монклева, располо
женного у самого подножия Севеннских гор, дабы вести свои изыскания в эт
ой холмистой местности, и убедился в том, что предоставленные мне сведен
ия вполне достоверны: сей угрюмый городишко с его черепичными крышами и
устрашающими бастионами крепости действительно находится в полной гот
овности к сожжению одной могущественной ведьмы.
Здесь стоит ранняя осень, и воздух, поступающий сюда из долины, свеж и даже
слегка напоен жарким дыханием Средиземноморья, а от городских ворот отк
рывается просто чарующий вид на виноградники, где изготавливают велико
лепное пенистое белое вино.
Поскольку нынешним вечером, первым, проведенным мною в Монклеве, я выпил
достаточное количество этого вина, то могу засвидетельствовать, что оно
вполне соответствует хвалебным отзывам здешних горожан.
И все же, Стефан, я не испытываю любви к этим местам, ибо эхо окрестных гор д
о сих пор дрожит от криков великого множества катаров, сожженных здесь н
есколько веков назад. Сколько еще столетий должно пройти, прежде чем кро
вь невинных жертв настолько глубоко впитается в землю всех городов и сел
ений края, что о ней позабудут?
Но Таламаска будет помнить об этом вечно. Мы, живущие в мире книг и рассыпа
ющихся от времени пергаментов, сидящие при свете мерцающих в темноте све
чей, щуря воспаленные от бесконечного чтения глаза, всегда держим руку н
а пульсе истории. Для нас прошлое всегда остается настоящим. Должен сказ
ать, еще мой отец Ч задолго до того, как я впервые услыхал слово “Таламаск
а”, Ч много рассказывал мне об этих убиенных еретиках и о нагромождения
х лжи, воздвигнутой против них. Ему довелось немало прочесть о тех мрачны
х днях.
Впрочем, какое отношение имеет далекое прошлое к трагедии графини де Мон
клев, которой завтра суждено умереть на костре, приготовленном возле сам
ых дверей собора Сен-Мишель? Как ты убедишься из моего дальнейшего повес
твования, несмотря на то что сердца обитателей этого старого, целиком вы
строенного из камня города-крепости отнюдь не каменные, ничто, увы, не смо
жет предотвратить казнь несчастной женщины.
Стефан, мое сердце переполнено болью. Я чувствую себя более чем слабым Ч
скорее, беззащитным Ч и очень нуждаюсь в помощи, поскольку меня одолева
ют мысли и воспоминания. И я намерен поведать тебе самую удивительную ис
торию.
Однако мне должно излагать события по порядку, всеми силами, стараясь, ка
к и всегда, придерживаться в первую очередь тек моментов моего печальног
о путешествия, которые достойны нашего внимания. Надеюсь, ты будешь снис
ходителен к моим неизбежным отступлениям.
Прежде всего позволь тебя заверить, что я никоим образом не в состоянии п
редотвратить это сожжение. Упомянутую женщину считают здесь не только м
огущественной ведьмой, не желающей раскаиваться, Ч ее также обвиняют в
отравлении собственного мужа; и показания против нее, как ты поймешь из м
оего дальнейшего рассказа, исключительно ужасающи.
В сношении с сатаной и в убийстве обвинила графиню не кто иная, как мать ее
мужа. Двое малолетних сыновей несчастной, находящиеся под влиянием свое
й бабушки, присоединились к обвинениям в адрес собственной матери, тогда
как единственная дочь уличенной ведьмы, очаровательная двадцатилетня
я Шарлотта, дабы избегнуть аналогичных обвинений в колдовстве, спешно от
плыла со своим молодым мужем, уроженцем острова Мартиника, и маленьким с
ыном в Вест-Индию.
Однако ситуация не столь проста, как может показаться. Далее я подробно и
зложу все, что мне удалось обнаружить. Прошу лишь отнестись терпеливо к м
оему рассказу, ибо я вынужден начать с самого начала, а затем совершить эк
скурс в достаточно далекое прошлое. Во всей этой истории имеется немало
сведений, представляющих несомненный интерес для Таламаски, однако орд
ен практически бессилен что-либо предпринять. Я пишу эти строки, испытыв
ая мучительные терзания, поскольку знаю эту женщину и, возможно, прибыл с
юда именно потому, что был уверен в необходимости с ней познакомиться, хо
тя надеялся и молил Бога, чтобы мнение мое оказалось ошибочным.
Мой прошлый отчет я составлял для тебя, покидая пределы германских владе
ний, до смерти измотанный тамошними жуткими процессами и сознанием нево
зможности какого-либо вмешательства с моей стороны. В Трире я стал свиде
телем двух массовых сожжений, и я не в силах найти слова, способные в полно
й мере описать весь ужас этих действ, усугубленный еще и тем фактом, что ст
оль страшные зверства были совершены протестантскими священниками, ст
оль же злобными, как и их католические собратья, и находящимися в полном с
огласии с последними в том, что сатана разгуливает по земле и одерживает
победы благодаря своим пособникам из числа городских обывателей Ч при
чем иногда такая роль отводится сущим простофилям, едва ли не слабоумным
, что представляется уж совсем невероятным; однако в большинстве случаев
“слугами дьявола” объявлялись добропорядочные матери семейств, пекар
и, плотники, нищие попрошайки и так далее...
До чего же все-таки странными кажутся воззрения церковников, полагающих
, что народ в целом слаб духом, а дьявол настолько глуп, что стремится сбит
ь с пути истинного лишь бедных и бесправных, Ч ну в самом деле, почему бы е
му в виде исключения не попытаться однажды совратить французского коро
ля?
Впрочем, мы с тобой уже не раз обсуждали эти вопросы.
Я был вынужден отправиться сюда, а не домой, в Амстердам, по которому скуча
ю всей душой, поскольку вести о готовящемся судилище разнеслись повсюду
. Наиболее необычным было то, что на сей раз обвинениям подверглась имени
тая графиня, а не какая-нибудь деревенская повитуха, косноязычная дуреха
, которую обычно бывает достаточно припугнуть, и она начнет называть все
х вокруг своими сообщниками, обрекая на гибель многие невинные души.
Но и в этом городишке я обнаружил немало знакомых черт, сопровождающих п
одобные судилища; достаточно сказать, что дней десять назад сюда прибыл
известный инквизитор, отец Лувье, который похваляется тем, что сжег сотн
и ведьм и что если надобно отыскать ведьм здесь, то он их непременно найде
т. Здесь же гуляет по рукам написанная им книга о демонологии, черной маги
и и колдовстве, которая широко известна во всей Франции и приводит в неим
оверное восхищение полуграмотный люд, который буквально зачитывается
пространными описаниями демонов, словно это библейские откровения, тог
да как на самом деле сочинения инквизитора не более чем глупейшие выдумк
и.
Нельзя не упомянуть о сопровождающих текст гравюрах, которые с благогов
ейным почтением передаются из рук в руки, ибо сии картинки Ч мастерски и
сполненные изображения пляшущих при лунном свете чертей, а также старых
колдуний, пожирающих на своих пиршествах невинных младенцев и летающих
на помеле, Ч наделали много шума и вызвали всеобщее негодование.
Книжка эта буквально заворожила город, и, полагаю, ни для кого в нашем орде
не не окажется неожиданностью, что всю кашу заварила не кто иная, как стар
ая графиня Ч обвинительница собственной невестки, прямо со ступеней со
бора во всеуслышание заявившая, что только благодаря столь полезной кни
ге она смогла распознать ведьму, живущую с нею под одной крышей.
Ах, Стефан, приведи ко мне мужчину или женщину, на счету которых тысяча про
читанных книг, и ты подаришь мне интересного собеседника. Но приведи ко м
не того, кто за свою жизнь едва ли прочел более трех, и у меня, без преувелич
ения, появится опасный враг.
Но я опять уклоняюсь в сторону от своего повествования.
Я прибыл в Монклев в четыре часа пополудни, проделав верхом весьма долги
й и утомительный путь вниз по южным склонам гор в долину. Как только моему
взору предстали городские стены, возвышавшиеся надо мной подобно крепо
сти, Ч а Монклев когда-то ею и был, Ч я немедленно избавился от всех докум
ентов, свидетельствующих о том, что я отнюдь не тот, за кого себя выдаю, то е
сть не католический священник, изучающий гибельное для мира поветрие ве
дьмовства и ради обретения знаний, которые позволят мне с большим тщание
м вырвать это ядовитое семя в своем родном приходе, странствующий по гор
одам и весям, дабы собственными глазами лицезреть уличенных ведьм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14