— Добрый день, милые дамы. Позвольте представить: мои друзья Рокангус, Кривой Клюв, Ржаное Крыло и Острый Коготь. Прошу принять их наилучшим образом.Попозже в этот же день аббатиса Долина с удовольствием следила за тем, как Труг, покачивая крошку Думбла на колене, справляется с полдником, накрытым по такому случаю для выдры и четырех соколов прямо в саду. Думбл без устали рассказывал сногсшибательные истории о том, как он совершил героический перелет в мешке.Наконец опустился вечер, и Труган повела Думбла спать. Труг сидел, разомлев, за бутылью октябрьского эля, донельзя довольный тем, что вернулся домой, в свое возлюбленное аббатство. К нему как раз явилась почетная депутация, возглавляемая старым Тоддом Иголкой, который подарил герою специально для него вырезанные из яблоневого дерева миску и ложку. Почтенный еж, неловко опираясь на трость, пытался произнести поздравительную речь:— Мой дорогой, у меня мало слов, но этот дар я приношу от чистого сердца. Я вырезал это специально для тебя, Труг. Рэдволл обязан тебе жизнью. Посмотри на миску, вот здесь вырезано твое имя и все такое, а брат Ревунчик сказал, что в любой момент, стоит тебе только захотеть, он наполнит ее супом.Поздно ночью все собрались в саду у костра. Лето близилось к концу, и ночи стали прохладнее. Брат Остролист протянул свою кружку, чтобы ее еще раз наполнили сидром.Остролист подул на пенящийся напиток и поднес его к губам:— Да, фрукты созревают быстро, дружище. Клянусь, я страшно скучаю по молодым Самкиму и Аруле. Скорей бы уж они вернулись!Сестра Настурция сидела рядом с ними, глядя в огонь костра. В наступившем молчании она запела:— Идет бельчонок с моим великим мечом, Идет молодая кротиха с мешком за плечом, Идет длинноухий, проворный и вечно голодный, — С ними идет Защитница в Рэдволл свободный. — Настурция вдруг тряхнула головой и села прямо: — Боже милостивый, что это я опять сижу тут и распеваю неизвестно что?! Какие глупые песенки! Извините меня!— Не надо извиняться. — Кротоначальник погладил ее лапу. — Это был голос Мартина Воителя.Аббатиса Долина пошевелила костер палкой. Искры взлетели и поплыли в ночное небо.— Спасибо нынешнему лету! — сказала она. — Теперь я могу не беспокоиться за этих сорванцов! Если Мартин говорит, что они возвращаются, этого достаточно. Завтра я выставлю отряд встречающих!Солнце ярко осветило склоны Саламандастрона, разогнало утренний туман, открыв отряд землероек, выстроившийся рядом с отрядом зайцев. Все взоры были устремлены на главный вход, и, когда камень откатился в сторону, раздался шум. В открывшемся проеме показалась Глинушка, с головой украшенной венком из полевых цветов. На барсучихе было надето красивое голубое платье. Она отступила в сторону, и из горы показалась великолепная процессия.Первыми шли почетные гости из Рэдволла — Самким и Арула. Бельчонок, конечно, нес свой меч, а кротиха — весло землероек, перевитое плющом. Позади них выступали предводители землероек, Лог-а-Лог и Алфох. Их плечи покрывали зеленые туники, лапа каждого покоилась на эфесе рапиры. Затем шли Мара и Пиккль. Барсучиха, в нарядном кафтанчике цвета старого золота, несла на кончике копья огромный букет роз. Пиккль, одетый в светло-песочного цвета мундир, нес заячий лук и колчан со стрелами. Позади них шла Ясеника, ее нарядный плащ украшали морские раковины. Урт Белый замыкал шествие вместе с Сапвудом и Бычеглазом.Теперь, когда Урт Полосатый покоился в своем парадном облачении, белый барсук надел его боевое вооружение, в котором тот был, когда спустился на берег, чтобы сразиться в своей последней великой битве. Урт Белый сам подправил его в кузне.До самых кончиков когтей он выглядел настоящим воином. Солнце сверкало на его снежно-белом меху, Сапвуд опустился на колени и подставил голову под лапу Урта Белого.— Это мой внук, — раздался голос Глинушки. — Его прадедом был Урт Коготь, а его отцом Урт Сильный, а братом — Урт Полосатый. Тот, кто сегодня стоит перед вами, будет править этими землями, пока продлятся его дни. Правитель Горы! Командир Дозорного Отряда! Воин и Владыка Саламандастрона! Салют Урту Белому!Копья, рапиры, луки и весла взметнулись вверх подобно набежавшей волне.— Эу-у-ула-а-алиа-а-а-а!Все собравшиеся подхватили клич горы, и эхом отозвался каждый камень. Саламандастрон получил нового Правителя.После церемонии на берегу накрыли столы для торжественного обеда. Хорошая пища, но немудреная. Саламандастрон был военным поселением, и в мастерстве приготовления праздничных блюд даже лучшие из его поваров не могли сравниться с братом Ревунчиком из Рэдволла.Самким смотрел на лодки землероек, колышущиеся на линии прибоя. Меч Мартина лежал рядом с ним. У бельчонка не было желания присоединиться к остальным, он предпочитал одиночество.Мара села позади него и тоже стала смотреть на море. Не глядя на нее, Самким начал высказывать вслух свои мысли. Вскоре это перешло в беседу, во время которой бельчонок и барсучиха избегали смотреть в глаза друг другу.— Лето умирает, Мара. Я чувствую приближение осени. Листья желтеют, некоторые уже стали совсем бурыми.— Так и должно быть, Самким. Никто не может остановить ход времени. Наверное, ты тяжело переживаешь разлуку с домом. Каков Рэдволл осенью?— Там красиво в любое время года. Осень — пора сбора урожая. Мы начинаем собирать фрукты и овощи. В это время делают октябрьский эль, варят каштаны в меду. Мы допоздна сидим вокруг костра в саду, наслаждаемся ужином и слушаем истории и песни о прошедших днях. По утрам обычно тихо. Шуршат листья в лесу, в траве выступает роса, пахнет хлебом и булочками, которые пекут на кухне. Днем можно полежать на солнышке и съесть спелое яблоко или сочную сливу. Рэдволл не похож ни на какое другое место.— Ты, должно быть, очень любишь свой дом?— Да, аббатство — это все для меня. А ты, Мара? Саламандастрон такой замечательный, ты любишь его?Барсучиха медленно пропускала песок между когтями.— Я выросла в этой горе. Сегодня утром я почувствовала, что по-настоящему люблю это место. Но, боюсь, я никогда не стану чувствовать себя тут как дома. Здесь слишком много тяжелых воспоминаний. Я не хотела бы оставаться здесь до старости. Уже сегодня я заметила перемены в Урте Белом, он все больше становится похожим на своего брата. Жизнь здесь не для меня.— Что же ты собираешься делать? Куда пойдешь?— Я последую за своим сном.— А-а! Сегодня ночью тебе приснился Мартин Воитель?— Откуда ты знаешь?— Потому что он и мне приснился. Мартин велел мне оставаться одному, и тогда ко мне подойдет Защитница аббатства. Это ты, Мара?Барсучиха обернулась и глянула бельчонку прямо в глаза:— Мартин сказал мне, что это моя судьба. Он сказал, что я буду счастлива в Рэдволле.Самким взял ее лапу:— Так оно и будет. Нам пора домой, Мара из Рэдволла! 42 Осень была уже у порога, но аббатиса Долина стоически отказывалась назначать День Названия. Каждый день с самого утра она выставляла на стены дозорных, которым надлежало стоять до сумерек — и в солнечные дни, и в ненастные, когда из леса подступали туманы. Но Самким и Арула все не шли.Как-то ветреным утром, сидя в сторожке, аббатиса Долина и Вера Иголка потягивали мятный чай с ореховыми бисквитами. Подруги вышивали прикроватные коврики. Вера Иголка поправила на кончике носа очки:— Мои старые глаза стали сильно уставать в последние дни. Наверное, это из-за долгого ожидания на стене. Я подолгу смотрю вдаль.Аббатиса сурово глянула поверх очков на подругу:— Вера Иголка, что я тебе говорила? У нас хватает молодежи, которая так и рвется на стену. Тебе нет никакой нужды стоять там в ненастье.Ежиха подлила чаю своей гостье:— Но я хочу первой увидеть их. Кроме того, это спасает меня от нашего Думбла. Этот малыш — сущий террорист!— Точно! — Аббатиса закивала в знак согласия и сделала стежок. — Куда я ни пойду, обязательно выныривает Думбл и начинает клянчить День Названия.— Может быть, Осень Орла? — хихикнула ежиха.— Честное слово, если я еще раз услышу такое, оторву маленькому негоднику хвост! — возмутилась аббатиса.В этот самый момент маленький негодник был участником одного из многих секретных совещаний, происходивших в последние дни. Третий день варили эль, и такие тайные совещания вошли в привычный распорядок дня. Кротоначальник и Тодд Иголка устраивали их в погребе, или в спальне, заставляя брата Остролиста присматривать за дверями, или просто в саду. С Думбла взяли страшную клятву, что он ни словом не обмолвится ни аббатисе Долине, ни ежихе. До тех пор, конечно, пока не придет время.Очаги на кухне гасили поздно, в горячих духовках румянились на добавку оладьи, булочки, пирожки и запеканки. Кроты постоянно сновали через сад, по секрету беседуя друг с другом. Некоторые из них катили огромные сыры из кладовых и тоже беседовали. Другие толкали перед собой большие бочки с октябрьским элем и клубничным напитком и тоже беседовали. А иные беседовали, укрывшись за какими-то таинственными мешками.Ближе к обеду ветерок сник, и также поникла голова аббатисы Долины. Старушка заснула прямо в кресле у камина. Вера Иголка укрыла ее пледом, который они вдвоем и вышили, и, стараясь не шуметь, вышла за порог.Солнце как раз показалось из-за рваных туч, когда король Макстрах расправил крылья и сделал короткую пробежку. При этом золотой орел чуть не столкнулся с ежихой. Резко затормозив, он повернулся и стал разбегаться в обратном направлении. Ежиха почтительно следила за ним.— Извините, Ваше Величество, я не помешала? Вы, наверное, делаете утреннюю зарядку?Макстрах фыркнул и еще раз переступил с одной лапы на другую:— О нет, дор-р-рогая. Если это и зар-р-рядка, то зар-р-рядка для кр-р-р-ыльев, моим пер-р-рьям нужен хор-р-роший ветер-р-р.Как следует разбежавшись, он взмыл в воздух.Все пять лодок землероек были уже на широкой глади Великого Южного Потока. Мара сидела рядом с Самкимом, работая веслом вместе с остальными. До барсучихи доносились слова, которыми обменивались Арула с Пикклем, сидевшие в другой лодке. Арула с увлечением рассказывала зайцу о пирах в аббатстве Рэдволл. И вдруг раздалась команда:— Суши весла! Достать луки и стрелы!Мара подняла глаза и увидела огромную хищную птицу, которая описывала круги над водой и медленно приближалась к лодкам. Мара угрожающе подняла весло, а Самким, обнажив меч, стал рядом с ней.Лог-а-Лог крикнул:— Не стрелять, пока она не станет атаковать. Огромная птица парила над лодками. Выписывая один из кругов, она настолько снизилась, что задела кончиком крыла Мару и Самкима.— Эй, вы, хр-р-рабр-рр-рецы, попр-р-робуйте только выстр-р-релить, и я заставлю вас пожалеть об этом.Пиккль опустил весло и почесал за ушами:— Что прокуковала это почтенная птичка? Кто-нибудь может мне сказать, а?Алфох зажал лапой рот зайцу:— Помолчи, мне кажется, она хочет что-то сказать. Птица определенно не собирается причинять нам вред, иначе она бы давно уже напала на нас. Эй, наверху! Мы — землеройки из Гуосима! Кто ты и откуда явился?Орел снизился и прокричал:— Рэ-э-э-дво-о-о-лл!Самким подпрыгнул от удивления и, замахав мечом, прокричал в ответ:— Рэ-э-э-дво-о-о-лл!Орел развернулся и унесся на север вдоль другой протоки.Самким задрожал от волнения:— Ты слыхала, Мара? Хватайте весла! Я уверен, он хочет, чтобы мы следовали за ним. Что скажешь, Лог-а-Лог?Предводитель землероек взялся за весло:— Думаю, ты прав. Во всяком случае, он летит в правильном направлении; двигаясь по этой протоке, мы намного укоротим путь. Ладно, давайте следовать за птицей. Весла на воду, Гуосим! Там, куда гребем мы, веслами крутя,Отдыхать, ребята, ляжем мы, кряхтя.Белые кувшинки дремлют над водой,Чистой и прозрачной, тихой, ледяной.Эх, весло-веслище, спину ты нам гни,В тихую затоку лодку пригони,Где, простив обиды другу и врагу,Сон вкусим последний мы на берегу -У плакучей ивы, где журчит вода,В землю пуховую ляжем навсегда… — Садись-ка в повозку, Вера. — Труг стоял, держа на плече упряжь.Маленькая зеленая коляска была уже готова для поездки. Аббатиса Долина и Вера Иголка были разбужены на рассвете, у ворот сторожки их уже поджидали Тодд и сестра Настурция. Все собрались на лужайке.Труг оглянулся на них через плечо:— Все готово, шевелите лапами! Пожалуйте в коляску, мы совершим чудесную прогулку. Идет?Ежиха поплотнее закуталась в плащ:— Покорно благодарю, Труг. Для чего нам эта прогулка?Труг нетерпеливо фыркнул:— Мы отправимся за фиалками и камнеломкой, что растут на церковном дворе у Святого Ниниана. Я уже говорил вам, что они очень нужны брату Остролисту для приготовления лекарств. Садитесь! Не идти же пешком!Не слишком охотно обе подруги сели в коляску и откинулись на подушках, разложенных на сиденье специально для них.— Но почему так рано? — недовольно покачала головой аббатиса Долина.Тодд Иголка распахнул главные ворота:— Потому что это самое лучшее время для фиалок и камнеломки. Хорошей прогулки!Ежиха погрозила лапой своему мужу:— Что это ты задумал, отсылая нас в такую даль? Неужели не нашлось кого-нибудь помоложе, кто сумел бы нарвать травы?Труг весело катил коляску по тропинке сквозь туман занимающегося рассвета.Позади них Тодд Иголка захлопнул ворота и побежал через лужайку, размахивая своей тростью:— Они уехали. Надо торопиться!Лодки причалили к берегу там, где указал орел Макстрах. Дальнейший путь стал приятной прогулкой через тенистый лес. Путники зажгли фонари и углубились в Лес Цветущих Мхов. Самким и Арула шли впереди, следя за темным силуэтом Макстраха, когда он появлялся над верхушками деревьев. Арула глубоко вздохнула:— Хур, пахнет чем-то вкусным, Самким. Это запах родного очага!Самким потянул носом:— Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Мара сорвала листик и растерла его в ладони, продолжая вглядываться в чащу леса:— Деревья, Пиккль, я в жизни не видела столько деревьев. Они стоят так величественно и торжественно, будто часовые, и здесь не слишком жарко и совсем не холодно. И песок совсем как у нас около Саламандастрона. Я чувствую, что скоро полюблю эти места.— А я чувствую, что полюблю любое место, где меня толком накормят, старушка. После ужина прошла уже целая вечность, я проголодался.В тот же рассветный час, когда коляска выехала за ворота аббатства, путники вышли из леса на опушку. Идти здесь было значительно легче, но за плечами у них была уже целая ночь пути. Неунывающий Пиккль решил подбодрить спутников, слагая на ходу немудреную песенку: — Я хвостика кончик на свеженький пончикГотов поменять хоть сейчас,А также без риску за пудинга мискуВозьмите скорей правый глаз!За левое ухо несчастное брюхоСалатом напичкаю впрок,И лапу берите, какую хотите,За торт и черничный пирог!И, блюдо учуя, какое хочу я,Я требую целый поднос, -Без всякого спора, великий обжора,Готов променять я свой нос!Махаться мне мило, хоть шило на мыло,Но рот свой не стану махать,Поскольку тогда не знаю кудаВсе это я буду пихать! Солнышко согрело всех, путешественники зашагали веселей, а высоко в небе парил золотой орел. Все громко закричали:— Ура! Рэдво-о-олл! Логалогалогалог! Аббатиса Долина потерла глаза и подозрительно огляделась вокруг. Солнце уже поднялось высоко, и теперь колеса повозки стучали по твердой земле.— Труг! — окликнула она. — Ты куда завез нас? Я не была в этих местах целую вечность, но узнать их я все равно могу. Мы давно уже миновали церковь Святого Ниниана.Труг пробормотал что-то неразборчивое себе в усы и ускорил шаг. Вера Иголка внезапно проснулась:— Что случилось, дорогая? Что такое «Лог-а-Лог»?— Что еще за Лог-а-Лог? Ничего я не говорила ни о каком Лог-а-Логе.Ежиха призвала аббатису к молчанию:— Остановись, пожалуйста, Труг. Послушайте! Труг убавил шаг. Все трое внимательно прислушались. До них докатился далекий звук:— Рэдво-о-олл! Логалогалог! Рэдво-о-олл! Логало-галог!Вера Иголка недоуменно покачала головой:— Кто это там шумит?Широкая улыбка появилась на лице аббатисы. Она наклонилась вперед и легонько потрепала Труга по спине:— Это Арула и Самким! Вперед, Труг!Тропа повернула, Самким тут же увидел приближающееся к ним облачко пыли и услышал скрип колес.Бдительный, как всегда, Лог-а-Лог крикнул землеройкам:— Луки и стрелы готовь! К нам кто-то приближается!Но Самким и Арула уже узнали Труга и его спутниц, которые теперь стояли в повозке, размахивая платками.— Да это же аббатиса и Вера Иголка! И старина Труг! Бежим к ним, Арула!Вдвоем они рванулись к повозке и вскоре услышали радостный крик ежихи:— Это мои милые Самким и Арула! Ох, негодники! Посмотри на них, Долина, только посмотри! И наш Самким с мечом! Это меч Мартина!Все приветственно закричали, и непрошеные слезы побежали из глаз аббатисы.Труг затормозил, громко крича:— Я знал, что это вы, сорванцы!Наконец аббатиса взяла себя в руки. Она обняла Самкима и Арулу:— Еще будет время послушать рассказы. Сейчас, пожалуй, лучше поприветствовать гостей и пригласить их в наше аббатство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24