Брайан Джейкс: «Саламандастрон»

Брайан Джейкс
Саламандастрон


Рэдволл – 5




«Саламандастрон»: Азбука; Москва; 2003

ISBN 5-352-00422-8Оригинал: Brian Jacques,
“Salamandastron”, 1992

Перевод: Ольга Брусова
Аннотация В Страну Цветущих Мхов пришла беда — страшная лихорадка. Спасти аббатство Рэдволл может только лекарство из Ледяного Цветка, который растет в далеких северных горах. Герои Рэдволла отправляются в путь за Ледяным Цветком, не зная, что в это самое время разбойничье войско под предводительством безжалостного горностая Ферраго Убийцы готовится осадить крепость Саламандастрон. Брайан ДжейксСаламандастрон
Старик, мышь-соня с седой, вьющейся бородой, уже облачился в свой коричневый сюртук. Маленький кротенок, его приятель, проснулся ни свет ни заря из-за весенней погоды и сидел теперь рядом, привалившись к покрытому мхом стволу бука, росшего в саду. Они только что вместе позавтракали горячими, прямо из печки, овсяными лепешками и съели по два яблока. Рассвет уже тронул своими розовыми перстами краешек земли, знаменуя наступление теплого солнечного дня. Весна обещала с лихвой воздать за холода долгой зимы, которую только что пережило аббатство Рэдволл. Белые кучевые облака с золотистым подбрюшьем неподвижно висели в теплом воздухе, капли росы сверкали на свежей зеленой травке, распускающиеся бутоны нарциссов и подснежников поджидали наступления прогретого солнцем дня.Старик глубокомысленно вздохнул:— Скоро будем выбирать День Названия. Обычно это делается для того, чтобы лето было добрым.Кротенок медленно дожевывал овсяную лепешку. Наморщив свое черное, похожее на пуговицу рыльце, он глянул на старшего товарища:— Ты обещал, что расскажешь мне какую-нибудь историю.Старик вытер яблоко полой своего сюртука:— Тебе нравятся мои истории, Баррем?— Еще как!— Ладно, слушай еще одну историю. Давным-давно, в незапамятные времена…Холоднее зимнего ветра, что завывает над юго-западным лесом.Холоднее снега, что саваном покрывает деревья, камни и землю зимой.Холоднее льда, что лежит на воде и свисает сосульками с ветвей.Холоднее всего на свете была улыбка Фераго Убийцы! Фераго был еще молод, но по мере того, как проходили годы, росло в нем зло, и росла дурная о нем слава, и каждый зверь боялся даже имени этого голубоглазого горностая.Его банда обыскивала разрушенную барсучью нору, чтобы обеспечить себя хоть какими-нибудь зимними припасами, которые можно было найти среди обломков. С безжалостной улыбкой Фераго стоял, возвышаясь над телами двух убитых барсуков, Урта Быстрого и его жены Урты, двух последних отважных зверей, которые отказались повиноваться ему. Воровство и обман, помноженные на безжалостность, были оружием Фераго Убийцы. Он заманил барсуков в западню, пригласив их якобы на мирные переговоры. Дураки!Ласка по имени Мигро отступил в сторону от охапки сухого лишайника, лежащей в углу:— Хозяин, смотри!В куче лишайника лежали, прижавшись друг к другу, два барсучонка. Мигро расхохотался:— Этот вылитый отец, а другой, смотри, хозяин, он совсем белый! А я думал, все барсуки полосатые.Фераго тронул носы малышей своим остро отточенным кинжалом:— Оба самцы. Один обычный, а другой — альбинос. Из-за несговорчивости своих родителей оба стали сиротами.Мигро следил за движениями кинжала своего хозяина:— Что ты собираешься делать с ними? Фераго пожал плечами и убрал кинжал:— Ничего. Об отродье Урта Быстрого зима сама позаботится.Поигрывая золотым медальоном, который он только что снял с шеи убитого барсука, Фераго бросил вокруг себя прощальный взгляд:— Теперь на юго-западе не осталось никого, кто бы осмелился мне перечить. Вперед, мои головорезы!И когда горностай в сопровождении своей банды вышел из норы в зимнюю стужу, его прекрасные голубые глаза смеялись.В обвалившейся норе копошились возле остывающего тела матери два барсучонка, полосатый и совсем белый. Они жалобно повизгивали, ожидая, что мать проснется и успокоит их. Снаружи, подгоняемые ветром, кружились и падали на землю снежные хлопья.Было холодно. Но холодней всего на свете была улыбка Фераго Убийцы. Книга перваяБеглецы и искатели 1 Много-много долгих сезонов пришло и ушло после того страшного зимнего дня в юго-западных землях. Единственным звуком, нарушающим покой летнего полдня, было пение кружившихся в небе птиц. В огромном пространстве спокойного моря царил полный штиль, в воде отражалась лишь голубизна безоблачного неба.Сразу за линией прибоя возвышалась огромная цитадель Саламандастрон, обломок горы, которая давным-давно, когда мир был еще юным, представляла собой вулкан. Все бесчисленные годы этой страной управляли владыки-барсуки и их друзья-зайцы из Дозорного Отряда. Эта скала была превращена в крепость, изрытую пещерами, переходами и залами. Крепость охраняла западный берег и раскинувшуюся вдоль него Страну Цветущих Мхов.От главного входа в Саламандастрон бежала по песку цепочка следов к отдельно стоящему утесу. Подперев лапой подбородок и глядя вдаль, сидел на утесе владыка Урт Полосатый, или, как его еще называли, Урт Могучий. Он даже не снял фартук, в котором обычно работал в кузнице, и не взял с собой ни меча, ни какого-либо другого оружия. Оставшись наедине с землей, морем и небом, барсук отдался своим думам. Мары не было дома уже два дня, и он начал беспокоиться. Правильно ли он когда-то поступил, взяв на воспитание молодую барсучиху? Она была одной из немногих особ женского пола, живших в горе. По традиции здесь обитали в большинстве своем одинокие барсуки-самцы. Пять лет назад зайцы нашли барсучиху в дюнах. Урт был очень доволен, когда ее принесли к нему. И так как дочери у него никогда не было, он и стал к ней относиться как к дочери. Так и шло, пока она была маленькой. Он был благородным барсуком, обремененным делами, а она росла рядом, и так вот рядом, но не вместе они и прожили до сегодняшнего дня.Жизнь поставила перед Марой некоторые трудности. Она стала роптать на тот суровый образ жизни, который вели в Саламандастроне. Урт Полосатый в обращении с ней стал неловким и излишне суровым, и Мара в свою очередь восставала против его тяжелой лапы. Не посчитавшись с его желанием, два дня назад она ушла из дому со своим другом, молодым зайцем Пикклем Фолгером.Барсук нахмурился. Пиккль был слишком необузданным и своенравным. Из Мары никогда не выйдет толку, если она будет продолжать с ним водиться. Но странное дело, когда Урт начинал читать ей нотацию или угрожать наказанием, он чувствовал себя каким-то великаном-людоедом. Поэтому они стали избегать друг друга. Мара шла своим путем, а Урт своим.На утес взобрался сержант Сапвуд. Он немножко постоял на месте, боксируя со своей тенью, пока Урт не заметил его. Шагнув в сторону, заяц вздернул подбородок и отдал левой лапой честь.— Как давно ты здесь сидишь, владыка? Не пойдешь ли чего-нибудь поесть? У тебя со вчерашнего дня крошки во рту не было.Урт медленно поднялся с камня, на котором сидел, и с тревогой глянул на зайца:— От Мары есть какие-нибудь известия, сержант?— Никак нет. Но ты не беспокойся. Они с Пикклем вернутся, как только нагуляются вволю. Хочешь, чтобы я послал Мару к тебе, когда она придет?— Нет, не надо, но дай мне знать, когда она вернется. Проследи, чтобы хорошо поела. А потом… потом пришли ко мне!Пока они шли вдоль берега, Сапвуд, легонько касаясь лапами командира и кружа вокруг него, сделал нырок и ложный выпад:— Давай побоксируем.Барсук пытался не обращать внимания на своего драчливого друга, но Сапвуд настаивал:— Ну же, давай тряхнем стариной, а?Урт Полосатый остановился и отмахнулся, но заяц все приседал и подпрыгивал под самым его носом.— Оставь, Сапвуд. Я не в том настроении, когда занимаются спортом.Сержант сделал нырок и прикоснулся сжатой в кулак лапой к скуле барсука:— Один есть.Тогда барсук всем своим огромным телом сделал стремительный выпад и нанес зайцу в подбородок удар, который сам назвал бы легким, однако сержант упал навзничь и не шевелился. Барсук озабоченно склонился над своим другом:— Сап, ты в порядке?Сапвуд сел. Потирая подбородок, он сокрушенно хмыкнул:— Благослови небо твое доброе сердце. Я в полном порядке. Можно сказать, как огурчик. Хорошо, что ты никогда не бьешь со всей силы, а то бы из меня и дух вон!И, взяв друг друга под лапы, старые друзья пошли в Саламандастрон, болтая, смеясь и вспоминая прежние битвы.К востоку от Саламандастрона виднелся массивный горный гребень. На юге же горы уступали место болотистой равнине, которая в свою очередь переходила в дюны. Раннее полуденное солнце разбудило кузнечиков у подножия холма, и они подняли утреннюю трескотню.Фераго Убийца вынул из ножен кинжал и метнул его. Бросок был отличным: отточенный клинок рассек кузнечика пополам. Нож еще дрожал, вонзившись в землю, когда Фераго вытащил его и вытер о траву. — Одним кузнечиком меньше будет прыгать по земле, — хмыкнул он. — Ну разве я не молодец, а, Мигро?Тот энергично закивал: — Ага, хозяин, классный бросок! Фераго сунул кинжал в ножны на перевязи, которую он носил крест-накрест. Там же были и два других ножа, такие же острые и смертельно опасные в руках Убийцы. Улыбаясь, Фераго заложил обе лапы за широкий пояс, который придерживал кожаную юбку. Он был много выше и сильнее, чем любой другой горностай. Годы, казалось, только добавили блеска его глазам, сохранившим цвет яркого весеннего неба. Многим, доверившимся чистому взгляду этих невинных миндалевидных глаз, пришлось встретить свою безвременную смерть. Каждый горностай, ласка, крыса, хорек или лис в этой бандитской армии знали, что чем шире улыбается Фераго Убийца, тем злее и жестче он становится. Ужас, внушаемый им, распространился по всем юго-западным землям, пока наконец вся страна не стала дрожать при одном упоминании его имени. Фераго!Этим летом он решил продвинуться дальше на север. Никто в его армии не осмеливался задавать вопросы, хотя втайне каждый размышлял о причинах такого дальнего путешествия. Сейчас вся орда отдыхала среди дюн и у подножия холмов.Убийца разлегся на сухой траве и закрыл глаза. Один его глаз внезапно приоткрылся, когда он подозвал к себе ласку, расположившуюся среди камней чуть повыше него:— Фидл, дождись возвращения моего сына и Гоффы. Не вздумай заснуть.Прежде чем отозваться, Фидл предусмотрительно бросил взгляд на север и запад:— Я дам тебе знать, как только Клитч и Гоффа появятся, хозяин. Не беспокойся!— Я и не беспокоюсь, Фидл, беспокойся лучше ты. Потому что, если прозеваешь их, я с тебя живьем шкуру спущу.Все это было сказано самым деловым тоном, можно сказать даже дружелюбно, однако тут знали, что Убийца шутить не любит. Фераго редко шутил. Зато часто улыбался.Лис Детбраш и шесть его крыс-ищеек появились с юга. Фераго услышал, как Фидл объявил об их прибытии со своего высокого места:— Пришел Детбраш с ищейками, хозяин!Лис стоял перед Убийцей, пока тот выслушивал его доклад, продолжая спокойно лежать с закрытыми глазами.— Вы не привели с собой Битоглаза и Туру? Детбраш ужасно устал, но присесть не осмеливался.— Нет, хозяин. Мы охотились за ними две луны. Они шли на восток, к равнине, что за этими горами.Лапа Фераго легла на рукоятку его любимого ножа.— Мне не нравится, когда мои приказы не выполняются.Лис попытался унять дрожь в лапах, он c трудом сглотнул и облизнул внезапно пересохшие губы:— Хозяин, мы шли за ними день и ночь без отдыха. Они, должно быть, знали путь через южный ручей, там-то я и потерял их след. Я подумал, что лучше вернуться с докладом, чем остаться одним в незнакомой стране.Фераго открыл глаза. Сейчас он не улыбался.— Ты был прав, Детбраш. Отдохни до завтра и перекуси. А потом снова отправишься в погоню со своими крысами. Но помни, мне нужны Битоглаз и Тура или их головы. Видишь ли, иначе это будет дурным примером для моих солдат, я не хочу, чтобы они думали, что дезертиры могут избежать наказания. Ты понял?Детбраш постарался сдержать вздох облегчения и кивнул:— Все понял, Фераго. В этот раз я не подведу. Фераго закрыл глаза:— Уверен, что не подведешь, приятель. 2 Аббатство Рэдволл спокойно дремало под горячим полуденным солнцем. В Лесу Цветущих Мхов пел дрозд, его мелодичная песня эхом отдавалась в сложенных из красного песчаника стенах главного здания монастыря.Госпожа Вера Иголка собирала в саду фрукты. Дз-з-з Бумс!Стрела, выпущенная из лука, пролетела на волосок от лапки госпожи Веры и вонзилась прямо в сочное яблоко, и оно мягко свалилось в траву. Ежиха уронила корзинку и присела, закрывая голову обеими лапами и в ужасе причитая: — Помогите, убивают! Разбойники!Помощь подоспела в лице неожиданно появившейся выдры.— Что за шум?— Бей тревогу, Труг. Ты только посмотри на яблоко, что лежит в траве!Осторожно ступая, Труг подобрал яблоко. Вытащив стрелу, он оглянулся и мрачно закивал головой:— Не беспокойся. Я не засек того, кто выпустил эту стрелу, но, клянусь хвостом, я выясню, кто это сделал!Труг собрал в корзинку высыпавшиеся из нее фрукты, к которым добавил и яблоко. Бережно обняв колючие плечи ежихи, он повел ее к аббатству, неся корзинку.Послеобеденный чай в аббатстве всегда был отменным. Мыши, которые были местными братьями и сестрами, сидели вместе с другими зверями в Большом Зале.Аббатиса Долина, сменившая старого аббата Сакстуса, сидела чуть сгорбившись в большом барсучьем кресле во главе длинного стола уже много долгих сезонов. В аббатстве не жили барсучихи-охранницы, с тех самых пор как матушка Меллус ушла на заслуженный отдых. Рядом с аббатисой сидел почтенный Бреммун, белка. Он наклонился к ней, но ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум и гам, царившие за чаем:— Ты слышала, что Труг рассказал про Самкима? Аббатиса отставила свой бокал в сторону:— Да, я знаю об этом.Бреммун взял ломтик смородинного пирога и продолжал:— Могу ли я попросить тебя заняться этим делом, или хочешь, чтобы это сделал я?Аббатиса в задумчивости вертела в пальцах бокал.— Вы оба белки, и я думаю, что было бы лучше, чтобы это исходило от тебя, мой друг. Самким иногда бывает несносным, но у меня сердце не лежит бранить его. Предоставляю это тебе, если не возражаешь.Дежурные по столовой начали собирать тарелки, кое-кто уже встал из-за стола. Бреммун резко постучал по столу деревянным черпаком:— Одну минутку, друзья. Прошу внимания!Разговоры мгновенно прекратились. Вставшие почтительно вернулись на свои места. Бреммун достал из-под стола стрелу, которую ранее принес ему Труг, и поднял ее так, чтобы все видели:— Сегодня после полудня это было найдено в саду. Пусть тот, кто выпустил эту стрелу из лука, встанет и выйдет вперед!Все присутствующие, скрипя деревянными скамейками, повернулись, чтобы посмотреть на две маленькие фигурки, направившиеся к столу от двери. Многие понимающе закивали головами. Опять эти Самким и Арула!Самким был крепким бельчонком, одетым в темно-зеленую тунику, на голове его красовался берет с залихватским пером королька. С независимым видом Самким шел вдоль длинного стола, и, несмотря на серьезность, в его глазах играли озорные огоньки. Арула, молодая кротиха, семенила рядом с ним. У нее тоже были туника и берет, но ее маленькие круглые глазки были скромно опущены. Голова Самкима едва виднелась над столом, когда он предстал перед Бреммуном.— Эта стрела моя. И стрелял тоже я. Арула тут ни при чем.Кротиха покачала своей бархатной головой:— Хо, нет, это я подговорила Самкима выстрелить. Это моя вина, Бреммун.Голос старика был громким и строгим:— Помолчи. Самким, это уже не в первый раз. Не так давно одну стрелу нашли торчащей из кухонной двери, другой стрелой было разбито окно в привратницкой. Позже жертвой твоей стрельбы из лука чуть было не сделался брат Хэл. Ты едва не попал ему в голову, одним дюймом ниже — и его бы не было сегодня среди нас. Теперь же настала очередь госпожи Иголки. Твоей шалостью почтенная ежиха была напугана до полусмерти. Что скажешь в свое оправдание, юный лучник?Самким пожал плечами, словно бы сожалея о случившемся:— Извините, я не хотел никого обидеть. Бреммун обошел вокруг стола и приблизился к провинившемуся:— «Никого не хотел обидеть»! Лук и стрелы — это оружие, а не игрушка! Но ты этого не понимаешь! Стреляешь, не задумываясь…Арула прервала говорившего, указывая на себя:— Это моя вина. Это я подговорила Самкима!— Подожди, Арула, — отмахнулся Бреммун. — Аббатиса так расстроилась, что даже не может говорить с вами, мне пришлось взять этот печальный долг на себя. Вы оба, Самким и Арула, будете сидеть в изоляторе, пока не дождетесь новых распоряжений. Не сомневаюсь, брат Остролист отыщет вам дело — чистить котлы, застилать постели, мыть полы, — занятие найдется обоим. Еду будут приносить вам наверх, спать тоже будете в изоляторе, и ни при каких обстоятельствах не выходите оттуда до тех пор, пока аббатиса или я не решим, что вы можете присоединиться к остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24