— Льюк там, но никто не осмеливается подойти к нему.Льюк стоял по пояс в воде, его хлестали холодные волны. Он смотрел на запад, вслед красному кораблю — теперь уже размытому пятнышку на горизонте. Слезы и морская вода на его щеках застывали и превращались в лед.Твула сокрушенно покачал головой:— Он даже не хочет смотреть на своего сына. И на мать своей жены. У него нет корабля, чтобы отправиться в погоню за убийцами. А если бы был, он сделал бы это и неминуемо сложил бы голову. А здесь он тоже погибнет: если он будет так стоять, его смоет, как только начнется прилив. Его жизнь сломана. Он не в силах отомстить морским разбойникам, как подобает воину. Льюк потерял волю к жизни.Вельф решительно одернула свой фартук. Она отвернулась от сломленного горем Льюка и обратилась к остальным:— Довольно! Больше не могу этого выносить, клянусь моими колючками! Кардо, пойди принеси веревку потолще. Вург, дай эту палку, что у тебя в лапах, Друнну. Ребенок не должен расти без отца! Твула, собери всех, кто может передвигаться! Шевелитесь!Приведенные в чувство не терпящим возражений тоном Вельф, все бросились выполнять ее распоряжения. Друнн Землекоп обвязался веревкой и буквально вцепился в палку Вурга.— Гурр, честно говоря, никогда не собирался стать мореходом!Ежиха смерила его суровым взглядом. Она бы не потерпела неповиновения ни под каким видом:— Иди, Друнн, пока Льюк не замерз насмерть! Крот послушно побрел в ледяную воду:— Гурр! Хорошо, что я вам так доверяю, госпожа!Льюк не заметил, как к нему сзади подошел крот. Он по-прежнему не спускал глаз с горизонта, за которым скрылась «Пиявка». Друнн горестно вздохнул:— Хурр! Мне очень неприятно, господин Льюк, честное слово, но это для вашей же пользы и для пользы вашего малыша, честное слово, гурр!Удар увесистой березовой палкой — и Льюк лишился чувств. Накинув на него веревочную петлю, так что они оказались в одной связке, Друнн крикнул собравшимся на берегу:— Тяните скорее! Я уже до костей промерз, юрр!Сильные лапы быстро вытянули обоих на твердую землю.Следующие дни были тяжелыми для оставшихся в живых. Они хоронили своих мертвых, и им пришлось бы заниматься этим до конца года, если бы не помощь кротов и ежей. Вельф все время подгоняла уцелевших и безжалостно бранила их, Друнн иногда отпускал шутку-другую, и в конце концов мыши собрались с духом и снова начали жить. Льюк почти оправился. Только ни с кем не разговаривал, молча сидел в своей пещере, глядя на огонь. Иногда он бродил по ночам, и тогда спящих будили его крики. Над морем разносилось:— Вилу Даскар! Вилу Даскар! Вилу Даска-а-ар! После одной из таких ночей, наутро, все собрались в пещере Льюка и уселись вокруг огня, чтобы позавтракать горячими ржаными лепешками с черничным вареньем. Вельф заварила в большом котле чай с мятой и окопником. Льюк вернулся с берега и теперь спал, завернувшись в плащ. Кардо нашел деревянную доску и нагревал свой нож в пламени костра. Он объявил собравшимся:— Я выжгу имена погибших кончиком ножа на этой доске. Подскажите мне, если я кого-то упущу. Я положу эту доску на могилу. Согласны?Юный Тимбаллисто шмыгнул носом и потер лапой глаза:— Вы не забудете выжечь имя Фриппл, господин?Кардо вынул лезвие ножа из пламени и грустно улыбнулся:— Конечно, Тимбал. Как же я забуду имя своей собственной дочери? Я еще выжгу рядом с ним цветок… Ей бы понравилось.Чтобы разрядить атмосферу, Вельф повернулась к колыбельке Мартина:— Батюшки! Этот мышонок опять вылез из колыбели! Где он, интересно знать, ползает на этот раз?Уиндред знала:— Он опять охотится за мечом своего отца. Смотрите.Серьезный пухленький мышонок упрямо полз, пока не дотянулся лапкой до рукоятки меча Льюка. Потом он спокойно уселся на землю и попытался поднять меч, который был в два раза больше него.Друнн восхищенно прищурился, глядя на старания малыша:— Ну, хищники, берегитесь! Когда он вырастет…Уиндред посмотрела на спящего отца Мартина:— Пусть поберегутся и морские разбойники, когда Льюк проснется по-настоящему. А он проснется, помяните мое слово! Я его знаю! 19 Дальше Льюк и те, кто уцелел из его племени, жили неплохо и многому научились. Они больше не испытывали недостатка в пище, потому что обрабатывали землю, выкапывали коренья, собирали в скалистых бухточках и на мелководье моллюсков и креветок, когда позволяла погода. Друнн и его кроты научили их маскировать свои пещеры: изготавливать что-то вроде экранов из веток, стеблей и плавника, чтобы уберечься от незваных гостей и защититься от непогоды.Уиндред воспитывала Мартина, который, живя простой, здоровой жизнью, рано начал ходить и стал настоящим крепышом. Он по-прежнему был очень серьезен и разумен. Отец же его после смерти жены сильно изменился. Прежнего Льюка, общительного и жизнерадостного, больше не было. Племя предпочитало не задавать ему лишних вопросов. У Льюка была своя пещера, где он изготавливал и хранил оружие. Он вдруг куда-то исчезал, потом так же внезапно возвращался, принося со своих прогулок разные полезные вещи. С Мартином Льюк, вероятно, поделился бы своими мыслями, но тот был еще слишком мал. Льюк часто расспрашивал Друнна и Вельф о привычках морских разбойников. Как часто они приплывают к Северному Берегу? Бросают ли они якорь или вытаскивают свои суда на берег? Какова у них иерархия, велики ли команды судов, какое оружие и тактику боя они предпочитают? Если на горизонте показывалось какое-нибудь судно, все прятались по пещерам, но Льюк с Мартином залегали в скалах и наблюдали. Малыш внимательно прислушивался к тому, что говорил ему отец:— Надеюсь, сынок, что это судно не пристанет. Я еще не готов встретить их. Лучше бы ему уплыть обратно в море. Но когда я буду готов, о, тогда я сам с нетерпением стану ждать, чтобы какой-нибудь корабль пристал к нашему берегу. Тогда проверим этих негодяев на прочность! Смотри, они уходят на юг. Эти нас не потревожат, возблагодарим судьбу. Пойдем, поможешь мне пополнить наши запасы.Льюк научил сына изготавливать стрелы, а сам занимался луками.— Смотри, Мартин, это ветки ясеня — тяжелая, хорошая древесина. Я отобрал прямые, средней длины и толщины и высушил их в теплом песке у костра. Теперь делаем надрез с одного конца и вставляем в него перо, вот так, а потом обматываем веревкой. Дальше: другой конец ветки кладем в костер, и пусть обгорит, но не слишком, потом потрем его о камень, еще немного обожжем, еще потрем. А теперь, Мартин, потрогай-ка этот конец лапкой. Только осторожно!Мартин поднес лапку к тонкому, как острие иголки, кончику ветки, почерневшему от огня:— Оштрый!Льюк улыбнулся, его сын еще не все звуки правильно выговаривал:— Да, оштрый, очень оштрый. Пираты не надевают доспехов, поэтому нам не нужно делать железные или кремневые наконечники для стрел. Хорошая ясеневая стрела с обожженным концом — и с них будет довольно!Вург вошел в пещеру и кивнул Мартину:— Тебя зовет бабушка Уиндред. В большой пещере готов обед. Ты идешь, Льюк?Льюк на секунду оторвался от тонкой бечевки, которую смазывал жиром, чтобы потом обмотать ею дротик:— Я подойду попозже. Мне тут кое-что надо доделать.Вург окинул взглядом аккуратно разложенные палки и ветки, ожидавшие своей очереди. Некоторые он заострит, некоторые сделает топорищами для кремневых топоров, ветки тиса согнет для луков, а из шишковатых кусков плавника изготовит дубинки.— Работы у тебя полно, Льюк. Почему бы нам с Кардо не помочь тебе?Льюк наконец завязал узел:— У меня уже есть один маленький помощник, но я вовсе не возражаю, если кто-нибудь из вас тоже присоединится. Почему вы не предлагали раньше, Вург?Его друг сухо улыбнулся:— Потому что никому из нас не хотелось получить по шее.Льюк протянул ему лапу:— Прости, друг. Я с благодарностью приму вашу помощь. Мне нужны вовсе не ваши шеи, а морских разбойников.Вург крепко пожал лапу Льюка:— Ладно. Пойдем сначала пообедаем, а потом все, кто в силах, примутся за работу.С того дня Льюк стал настоящим военачальником. Он руководил изготовлением оружия, обучал и тренировал своих бойцов, размечал пространство между пещерами, разрабатывая стратегические планы на будущее.И вот время пришло. Следующим летом. Закончив работу, племя пообедало и сидело у входа в большую пещеру. Спины им приятно согревал костер, разведенный в глубине пещеры. Это был хороший вечер. Уиндред запела старую песню, которую издревле пели в ее семье: Мышь по прозвищу НинианСказала: «Не жизнь в чулане.Семья растет, нам тесен чулан!Спим всемером на диване!» Сказал он: «Жена, построим дом!» —И лег отдохнуть под сливой.Жена пошла за первым бревном,А муженек ленивый Все ел да спал с утра до темна.Жена ворочала камни.Муж думал: «Сделает все жена.А на что же дана жена мне!» Сложила стены, настлала пол.Помощник был очень нужен.Но муж, проснувшись, садился за стол,И кричал: «Что там на ужин?» И вот готов отличный дом.В трудах состарившись рано,Написала жена на доме том:«Дом свиньи — Ниниана!» С тех пор прошло немало лет,Умерли все, кто помер.Ниниана с женой пропал и след.Дом стоит! Вот так номер! Но дождь и снег за много днейСделали свое дело.И надпись та на той стенеНесколько поредела. Четыре буквы стерлись, и вотПрохожий думает: «Странно!Кто же туг жил и кто живет,В доме св. Ниниана? Что здесь: часовня, церковь, скит?»Мы же поверим скоро:Святой — это тот, кто ест и спит,То есть лентяй и обжора! Вельф качала головой в такт песне, а потом хлопала и смеялась вместе со всеми.— Скажи мне, Уиндред, дорогая, это правда? Есть такое место — Святой Ниниан или это просто шутка?Льюк ответил за Уиндред:— Это правда, госпожа. Я родился в Святом Ниниане, и Сайна, моя бедная покойная жена, — тоже. Когда я был совсем маленьким, нас выгнал оттуда злой хозяин — дикий кот по имени Зеленоглазый Палач с бандой приспешников. Так мне рассказывали. Сам я был слишком мал, чтобы запомнить. Но теперь наш дом здесь, и никто не посмеет выгнать нас отсюда, пока я жив.К ним со всех лап бежал Друнн Землекоп. Он запыхался, спускаясь вниз с вершины утеса:— Бурр! Прячьтесь, добрые звери! Корабль морских разбойников!Племя немедленно занялось маскировкой пещер ветвями и плавником, как учили кроты. Льюк кивнул Вургу и Дьюламу, и все трое пошли к морю.Щурясь на закатное солнце, они стояли на мелководье и смотрели вдаль, на корабль. Вург почесал затылок и с сомнением посмотрел на Льюка:— Что-то тут не так, приятель. Как ты думаешь?Льюк внимательно изучал судно. Оно было еще довольно далеко от земли.— Гм, конечно, корабль может оказаться и мирным торговым судном, но я сомневаюсь, Вург. Идет оно не особенно быстро. Если они собираются пристать, то будут здесь не раньше завтрашнего утра. Как ты думаешь, Дьюлам?Дьюлам задумчиво наблюдал за маневром странного корабля, который явно держал курс на север, видимо стараясь поймать попутный ветер.— Смотрите! Кажется, у них сломана мачта. Вот почему они так медленно плывут.Льюк присмотрелся:— Ты прав, приятель. Может, это как раз то, чего мы давно ждем. Назад, к пещере, собирайте бойцов.Лис Смоляное Рыло, капитан судна «Зеленый Ястреб», был сильно не в духе. Его корабль получил пробоину. К этой неприятности еще добавились сломанная мачта и десять дней жизни впроголодь. В команде началось брожение, и капитан уже с трудом поддерживал порядок.Лис раздраженно скреб гладкую нашлепку из смолы, заменявшую ему нос. Свой настоящий нос он потерял в схватке с одним хорьком, который весьма искусно владел мечом.Смоляное Рыло орал на туповатую ласку, которая никак не могла управиться с румпелем:— По ветру, Сапог! Что с тобой сегодня? По ветру, я сказал, ты, безлапый! По ветру!Часть команды стояла на реях, стараясь поправить сломанную мачту. Один из пиратов издевательски посоветовал сверху:— Не ори так, Смоляное Рыло, а то нос отвалится! Смоляное Рыло схватил валявшийся на палубе гвоздь и швырнул его наверх. Гвоздь упал обратно, чуть не угодив в самого капитана. С трудом перекрикивая гогот команды, он завопил:— Кто это сказал? Признавайтесь, вы, трусы поганые! Еще одно оскорбление донеслось снизу, где другие матросы вычерпывали воду:— Сапог держал бы румпель покрепче, если бы ты кормил нас получше, старый вор и обжора!Смоляному Рылу не удалось определить, кто отпустил это замечание. Он аж приплясывал от злости на палубе:— Врун! Придержи свой поганый язык! Я получаю такую же пайку, как и все остальные на судне!Тут раздался характерный звук, и Смоляное Рыло сразу прекратил пританцовывать, встал на четвереньки и принялся бегать по палубе. Это вызвало бурный взрыв веселья у команды, и те, что посмелее, закричали:— Оп-па! Смоляное Рыло опять потерял свою нашлепку, ребята! Ха-ха-ха!— Она никого случайно не зашибла?— Погодите, ребята, он сейчас найдет ее, по запаху! Хе-хе!— Не говори так, дружище, а то он рассердится и ка-а-ак фыркнет! Хо-хо-хо!Разозленный лис довольно скоро нашел свой нос и поспешно приладил его. Теперь он бегал по палубе, угрожающе размахивая своей абордажной саблей:— Смейтесь, смейтесь, вы, слабосильные вонючие ублюдки! Только потом не приходите ко мне за помощью или советом. Все! Понятно вам? Все!И он оскорбленно убежал в свою каюту. Сапог вертел румпель и так и сяк, не зная толком, какое направление выбрать:— Эй! Постой, капитан! Мы пошутили! Какой у нас курс?Смоляное Рыло высунулся из-за двери каюты и испепелил ласку взглядом:— Какой курс? Да плевать я хотел на курс! Плывите, куда хотите, и пусть судно протекает, пока совсем не затонет, и пусть мачта остается сломанной». Меня это больше не касается! Пусть управляют судном ваши языкастые дружки, и посмотрим, как вам всем это понравится.Команда озадаченно замолчала. Становилось все темнее, и никто не хотел брать на себя ответственность и управлять судном. Смоляное Рыло победно ухмыльнулся:— Ну, что скажете, мои драгоценные?Тут Сапог, который вообще-то не был склонен дразнить и обижать капитана, не смог удержаться от замечания:— Капитан! Вы приставили свой нос вверх ногами.И последней каплей стало сдавленное хихиканье снизу, из трюма. Лис Смоляное Рыло хлопнул дверью своей каюты и, надувшись, заперся изнутри.После полуночи кто-то тихо поскребся в дверь каюты. Смоляное Рыло огрызнулся:— Пошли прочь! Оставьте меня в покое!Но стук повторился, а за ним послышался и голос:— Но, капитан, послушай, это я, твой старый приятель Рванохвост. Я кое-что заметил на берегу. Выйди, погляди.Напустив на себя суровый вид, Смоляное Рыло вышел из каюты. Команда собралась на палубе и во все глаза смотрела на огонь на берегу. Обратившись к своему старшему помощнику крысе Рванохвосту, Смоляное Рыло не упустил случая съязвить:— Ну и что ж тут такого? Огонь. Ничем не отличается от всякого другого. И что ты собираешься делать, приятель?Рванохвост неотрывно глядел на берег, рассеянно почесывая свое толстое пузо:— Э-э-э, вот тут Визгун и Сопленос думают, что нам надо бы приспустить паруса и править на юг, капитан.Смоляное Рыло поощрительно улыбнулся двум упомянутым крысам:— М-мда, умно задумано! И что же дальше?Обе крысы, перебивая друг друга, с грехом пополам изложили свой план:— Мы бросаем якорь с той стороны мыса, капитан.— Ага, а потом просто сваливаемся им на головы!— Точно! И мы их всех убиваем и забираем всю жратву, какую найдем.Смоляное Рыло покачал головой, раздосадованный тупостью подчиненных:— А почему вы думаете, что эти, на берегу, тоже не запаслись оружием? И еще, пока вы будете огибать этот чертов мыс, судно нахлебается воды и затонет. Ну! Какие еще будут яркие предложения?Пираты растерянно переминались с лапы на лапу и тупо смотрели на капитана. В конце концов Рванохвост приниженно поинтересовался у Смоляного Рыла:— А сами вы, господин капитан, что думаете?Смоляное Рыло презрительно фыркнул:— Что? У вас, кажется, проблемы, и вам снова понадобился ваш старый капитан, а? Я и когтем не пошевельну, пока вся команда не извинится передо мной за нанесенные оскорбления!Уставившись в палубу, как будто рассчитывая обнаружить там ответы на свои вопросы, пираты нестройно промямлили:— Мы ничего такого не имели в виду, капитан…— Это была просто шутка, капитан, и такого больше не повторится!— Вы лучший капитан во всех морях, господин капитан!Смоляное Рыло хотел было еще раз фыркнуть, но вовремя придержал лапой свой накладной нос, который начал вихляться.— Ладно, так и быть! Но вздумаете шутить в другой раз — пеняйте на себя! Так вот что я думаю. Это небольшой костер. И я вижу всего двух зверей, сидящих около него. Может быть, это мыши. Если бы собралось целое племя, костер был бы побольше. Я думаю, там только эти двое и живут, наверно, какой-нибудь отшельник и его жена. Оба они либо выжили из ума, либо слепые, иначе они увидели бы нас и не развели бы костер, чтобы не выдать себя. А теперь слушайте, вот мой план. Сейчас не время вычерпывать воду и чинить мачту. Начинается отлив, так что за работу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33