Снова повисла мертвая тишина: все огорошенно уставились на связанные лучевые кости – скорее с недоумением, чем с удивлением или страхом, поскольку кости уже не вызывали того благоговения, которое могли бы пробудить несколькими часами раньше. Скрепляющие их ремешки смыло водой, и если не считать нескольких связок перьев, повисших на отлепившейся клейкой ленте, они более всего напоминали вытащенную из мусорной кучи падаль. Жуткий запах и способность вызывать отвращение как будто исчезли вместе с гадкими украшениями. Миссис Лейми потрясла костями в воздухе, поводила ими, словно тщательно солила подливу.
– Конечно, конечно, – не спуская глаз с костей, сказал мистер Джиммерс. – Машина призраков. Да. Я не уверен, что вы теперь в том положении, чтобы…
– В положении? – ахнула она. Голос у нее треснул.
Она сделала шаг вперед, наставив кости прямо на Джиммерса. Тот слегка поморщился: вид костей, даже в столь жалком состоянии, стал вдруг ему неприятен. Но остался стоять на месте, готовый вести с миссис Лейми переговоры, как вел бы их с пришельцем из космоса. Она пришла грозить одним своим присутствием, которого было почти достаточно.
– Этот человек сообщил мне, что кости Джона Раскина встроены в вашу машину, – сказала она, величественно кивнув на дядюшку Роя, который заулыбался Джиммерсу.
– Вот именно, – подтвердил Рой. – Кости Раскина. Все, за исключением пальцев с правой руки. Их растерли и использовали, чтобы посеять тучи в Айове. Собственно говоря, эта машина и есть устройство для вызывания дождя, построенное на спиритических принципах.
Миссис Лейми медленно кивнула, как будто его слова показались ей совершенно логичными.
– Она совсем спятила, – прошептал дядюшка Рой Джиммерсу. – Плавала с лососями?
– Мне обещали машину, хранящуюся в жестяном гараже, – пробормотала она, глядя на свои руки, – а дали вот это. – Фыркнув от отвращения, она швырнула им под ноги обрывки размокшей бумаги. – Сила была из него извлечена. А вы теперь ничто! – накинулась она вдруг на Говарда. – Просто жалкое слабое создание!
– Господи! – выдохнул дядюшка Рой, который, по всей видимости, узнал, что она бросила на землю. Нагнувшись подобрать клочки, Рой с ужасом поглядел на племянника.
Говард подмигнул, и дядюшка Рой расслабился.
– Будь я проклят, если отдам ей машину, – прошептал Джиммерс. – Телефон в «скорой» есть? Позвоним в больницу.
Дядюшка Рой покачал головой:
– Телефона нет. Да не жмись ты так с машиной. Пусть она ее заведет. Пусть попробует, каково это. Бедняжка и так достаточно настрадалась, лишь бы ее увидеть. Только посмотри на нее.
Миссис Лейми снова затрясла в их сторону костями, наводя какие-то чары. Ее губы шевелились, будто она повторяла фразы, которые обрекут на поражение и гибель их всех, вот только в этот момент правая кость отвалилась от левой и упала на гравий. Говарду вдруг вспомнилось, как он попал впросак с обрезом в доме на утесах. С внезапным сочувствием к миссис Лейми, он наклонился за костью. Но миссис Лейми выбросила вперед руку и сама ее подняла. Теперь она в каждой руке держала по кости, зажав их, как палочки для еды, и смотрела на них удивленно и неуверенно, будто ее могущество в буквальном смысле распадалось у нее на глазах. Точно безумный дирижер, нащупывающий забытую мелодию, она снова принялась махать костями в сторону Джиммерса, возобновив заклинание с того места, где его прервала.
Говарду почудилось, что теперь в кривляниях появилась жутковатая безвременность, что она забыла, что делает, и не видит причины останавливаться. Мысль о том, что она будет продолжать в том же духе, казалась невыносимой. Повисшее в воздухе напряжение треснуло и развеялось, ветви над головой колыхнулись на ветру, и миссис Лейми расплакалась – сперва тихонько захныкала, потом забилась в рыданиях и, наконец, принялась тяжко всхлипывать. Прижимая кости к груди, миссис Лейми оглядывалась по сторонам жалким пустым взором, но скорее всего ничего не видела. В ней не было ни угрозы, ни магии, ни силы.
Говард удовлетворения не испытал. Он чувствовал лишь потребность ее остановить, а потом найти ей убежище от той пустоты, в которую превратился ее мир.
– Бога ради, – вслух сказал Джиммерсу дядюшка Рой, – дай ей посмотреть на машину. Думаю, ты должен это всем нам.
Тут подошли Эдита и Сильвия и, взяв с обеих сторон под руки, повели миссис Лейми к заднему входу в музей. Старуха, замолчав, сурово уставилась на Эдиту, но как будто ее не узнала. Кто такая Эдита, не имело для нее ни малейшего значения. Лицо миссис Лейми, казалось, говорило, что на всем белом свете нет ни одного живого существа, которое могло бы ее заинтересовать.
Остальные пошли следом. Рой и Джиммерс все еще спорили из-за машины. Но к тому времени, когда они дошли до двери и Эдита завела миссис Лейми внутрь, Джиммерс, по-видимому, принял решение.
– Я на себя за это ответственность не возьму, – сказал он Рою.
– Я возьму, – отозвался Рой. – Полную.
– Это может привести к серьезным последствиям для спиритического существования человека, значительно нас превосходящего…
Но Джиммерс уже сам понял, что все его предостережения разбиваются о дядюшку Роя как об стену горох, и замолчал. Потом устало махнул Говарду, Беннету и Лу Джиббу. Забравшись в карету «скорой помощи», дядюшка Рой завел мотор и развернул машину так, чтобы ее фары освещали грузовую платформу, на которой стоял с воротами нараспашку жестяной гараж.
Вскарабкавшись на подъемный затвор, Говард обернулся и подал руку Джиммерсу. За ним – хотя в гараже развернуться могли только два человека – на платформу забрались Лу Джибб, Горноласка и дядюшка Рой. Все тянули шеи, стремясь заглянуть в гараж, где преспокойно стояла машина, полускрытая упавшим алюминиевым шезлонгом. Горноласка и Говард выволокли из гаража мешки с мульчей, укладывая их вдоль бортов, чтобы освободить проход. Потом они вытащили машину немного вперед, чтобы и остальным было сподручнее ее взять, и все вместе осторожно перенесли ее через борт и опустили на полку подъемника. Затем Беннет опустил полку на землю, они снова подняли машину и, путаясь друг у друга под ногами, наконец занесли на деревянную веранду.
– У семи нянек… – пробормотал дядюшка Рой, отступая в строну и предоставляя возиться с ней остальным.
Пришлось накренить устройство набок, иначе оно не проходило в дверной проем, но и тогда они едва не ободрали о косяки колени и костяшки пальцев. Мистер Джиммерс махал руками и давал ценные советы, кривясь на каждый «пинг» и «понг», эхом отдававшиеся во внутренностях машины.
Оказавшись в музее, они не без труда подняли устройство на выставочный стол, который скрипнул под его тяжестью. Дядюшка Рой поднял повыше пропановый фонарь, и все, за исключением миссис Лейми, сгрудились, чтобы рассмотреть машину поближе. Избавленная от гаражного хлама, она предстала теперь во всей красе – странный гибрид швейной машинки, фисгармонии и обвитого виноградной лозой куста. В задней ее части выступали как будто примитивные вакуумные трубки, сконструированные так, что походили на стеклянные колпаки. На матовом стекле колпаков были выгравированы миниатюрные виноградные и дубовые листья.
Среди стеклянных колпаков стальной осокой вырастали крохотные цилиндры, а еще вдоль задней стенки свисали плетями водорослей каучуковые груши, какие бывают на тонометрах. Время от времени они издавали свистящие звуки, будто дышали.
Все устройство крепилось пружинами к тому, что на первый взгляд казалось резными львиными лапами. Говард даже не слишком удивился, обнаружив, что они вырезаны наподобие деревьев с толстыми, изогнутыми корнями: пружины вились из верхушки «лап», точно листва.
Кожух машины тоже был украшен виноградом и листьями, среди которых примостилась эмблема «Гильдии святого Георгия». Даже пружины и заклепки были украшены тончайшей гравировкой. В серебряном свете от фонаря Говарду показалось, что у него плывет перед глазами, что он видит перед собой не машину, а нечто живое и растущее, как древний заросший сад в миниатюре или умело воссозданный архетип всех садов и лесов.
Говард понял, что, в неведении крутанув колесо два дня назад, ничегошеньки толком не увидел.
Но теперь он видел ясно, и сомнения больше не застили ему глаза. Устройство было явно старинное, построенное клейщиками викторианских времен. И нагромождения гравировок, и невероятные приспособления вопреки всей логике свидетельствовали о продуманно упорядоченном хаосе – расположенные в космогоническом порядке механизмы посреди глухой лесной чащи. Очевидно, это была кульминация всех трудов Джона Раскина, великий шедевр «Гильдии святого Георгия», конечный продукт и предмет изысканий всего загадочного Братства прерафаэлитов.
Эдита и Сильвия отошли и сели на скамью у стены рядом с миссис Лейми. Она все еще цеплялась за кости, сжимала их в руках и смотрела прямо перед собой. Потом ее взгляд сосредоточился на какой-то отдаленной точке, будто машина была окном в иной мир. Говард поймал себя на том, что надеется: где бы ни было это место, пусть оно подарит ей мир и покой.
Он не испытывал к ней ни малейшей ненависти и даже сам этому удивлялся. Сейчас перед ним, завернувшись в одеяло, сидела просто одинокая, потерянная старуха; ее жизнь искорежили, обкорнали черная магия и алчность. Теперь, когда он увидел силу бумажного Грааля и хорошенько рассмотрел машину Джиммерса, он вполне понимал честолюбие и жажду, терзавшие миссис Лейми.
Отступив на шаг от стола, Джиммерс сложил руки на груди.
– Не могу сказать с уверенностью… – начал он, словно ему было не по себе от самой мысли о том, чтобы, как выразился дядюшка Рой», «завести» машину.
– Никому из нас не нужна уверенность, – прервал его Рой. – Никто не против небольшой неопределенности.
– Только не позволяйте привидениям украсть мой чертов грузовик, – сказал Беннет, ткнув локтем в бок Лу Джибба.
Дядюшка Рой прикрутил оба пропановых фонаря, и комната погрузилась в тень.
– Пусть закрутится, – сказал он Джиммерсу.
Мистер Джиммерс помешкал, собираясь с духом, протянул руку и с силой крутанул колесо, а потом, разгоняя, стал все быстрее и быстрее ударять по нему ладонью. Он передвинул рычаг, надавил на несколько примостившихся среди колпаков груш, и машина начала издавать краткие слабые плески, точно крохотные лягушки прыгали в воду.
На сей раз Говард мог предсказать, что увидит и услышит: озерцо света, отдаленные шаги, гудящее пение без слов, голоса погруженных в беседу механических людей. Ему пришли на ум привидения в «студебекере» и белая женщина на лестнице в доме дядюшки Роя. Нечто подобное? Мистификация со столетним стажем?
Внезапно откуда-то потянуло сквозняком, температура в комнате упала на несколько градусов, и задняя дверь захлопнулась с таким грохотом, что Говард едва не подпрыгнул. Подсвеченная мгла превратилась в дымное видение, которое кружилось и уплотнялось над столом. Все, стоявшие вокруг машины, отступили в тень, почти невольно придвинувшись ближе друг к другу. Сильвия подошла к Говарду, заглядывая ему через плечо. Лицо у нее было радостное и удивленное.
Громыхая, упала на дощатый пол «лоза» миссис Лейми, и Говард увидел, что старуха, тоже поднявшись, прищурилась, не в силах поверить своим глазам. Наклонившись, она подобрала кости, потом, бормоча что-то себе под нос, сделала полшага вперед. Джиммерс поднял было руку, чтобы ее остановить, но тут со скамьи встала Эдита и положила старухе руку на плечо.
Сквозь клубящееся облако проступала туманная фигура. Она начала постепенно расти и обретать четкость, точно сияние из машины было освещенной авеню, туннелем с небес, по которому неслась из пустоты пространства и времени какая-то безмерная, необузданная сила.
В световом облаке, сложившись из мерцающих снежинок, материализовалась человеческая фигура. Она как будто говорила на сотне языков, но с запинкой, словно множество наречий давалось ей с трудом.
Мириады голосов из машины силились слиться в один. Поначалу они распадались, будто звуковой калейдоскоп, но все же сложились и стали единым целым – гблосом разгневанного престарелого человека, который, казалось, обращался с речью к огромной аудитории.
– Обесцвеченное солнце! – гремел он. – Оскверненная трава! Ослепленный человек!
Тут он, собираясь с мыслями, помедлил и вдруг озадаченно огляделся по сторонам, будто недоумевая, каким образом здесь оказался. Он вытянул вперед сверкающие руки, внимательно осмотрел тыльные стороны ладоней, неуверенно сжал и разжал кулаки. Потом, описав руками широкую дугу, непререкаемым тоном продолжил:
– Если вы спросите меня, каковы мыслимые причины или назначение этих объектов, я в соответствии с вашими современными представлениями ничего вам не отвечу, но могу сказать, что смысл будет рожден от людей прошлых веков.
Он снова остановился и, обведя всех взглядом, воззрился на кучку мужчин и женщин, сгрудившихся за границей светового круга. Было не ясно, видит ли он их, и тем не менее обращался он как будто именно к ним, тоном, полным уверенной мудрости. Дядюшка Рой приоткрыл от изумления рот, а у мистера Джиммерса вид стал такой, словно это видение оправдывает все его существование. Миссис Лейми прищурилась, хватая ртом воздух, точно после долгого бега.
Призрачное лицо принадлежало Джону Раскину: седая шевелюра, широко раскрытые глаза пророка и провидца. И эти глаза выхватили из группки Элоизу Лейми. Явно зачарованная, она подалась вперед и на последних его словах протянула руку, очевидно, решив, что сейчас он ее возьмет, что они вдвоем уйдут в его темную, продуваемую ветрами ночь.
Гудение пчелиного роя в тихом музее внезапно усилилось, видение заколебалось и на миг поблекло, голос снова распался в жужжание, когда колесо замедлилось и машина потеряла часть энергии. Миссис Лейми бросила на Джиммерса взгляд, полный столь дикого испуга, что он прыгнул вперед и еще раз крутанул колесо. Почти сразу изображение выправилось до кристальной ясности, каждый волосок в шевелюре Раскина загорелся белым, будто по нему побежал огонь.
Вдруг, перекрывая гудение улья, завыли сирены. Говарду на мгновение показалось, что то взмывающий, то опадающий вой производит сама машина, что они слишком сильно ее завели и она вот-вот выйдет из строя.
Но тут послышались рев мотора и скрежет шин по гравию. Вой сирен издавала вовсе не машина. На стоянке остановился какой-то автомобиль – скорее всего полицейские наконец выследили миссис Лейми и украденную карету «скорой помощи».
Дверь музея распахнулась как раз в тот момент, когда призрак Джона Раскина, уже плотный, но все еще белый как лунный свет и двигающийся рывками, точно персонаж из древнего кинофильма, жестикулируя, протянул руки то ли миссис Лейми, то ли кому-то еще, чтобы подчеркнуть значение особо важной фразы, заклиная свою аудиторию не обращать внимания на стоящих на пороге трех мужчин, а слушать только его и его страстное воззвание.
– Чумным ветром заражен сам воздух, который вы вдыхаете по всему миру, – говорил он. – В лондонском тумане воздух чист, но вы предпочли смешать его с грязью и задыхаться в собственной мерзости.
Миссис Лейми громко застонала и, сбросив одеяло, забыв о заляпанном илом порванном платье, вырвалась из рук Эдиты, едва не сбив с ног Джиммерса, одним прыжком пронеслась мимо него и прыгнула в круг отбрасываемого машиной света. Все еще сжимая в руках кости, она неуклюже вскарабкалась на край выставочного стола, столкнув на пол пропановый фонарь. На столе она выпрямилась, простирая руки, словно желая схватиться с видением Раскина, который продолжал вещать про чумные ветры и апокалиптические бури. Призрак как будто почувствовал ее прикосновение, потому что повернулся и недоуменно уставился на нее, будто это она – привидение. Голос у него пресекся, глаза широко открылись.
Покачнувшись на краю стола, миссис Лейми едва не упала, но невероятным образом повисла в воздухе, подхваченная неведомой силой, неподвластной какой-то там гравитации. Выкрикнув что-то, Джиммерс выбросил вперед руку прямо в радиевый свет от машины, чтобы поддержать старуху, не дать ей упасть, но тут же взвыл и резко ее отдернул, как будто нечто попыталось его схватить и затащить в световой круг.
Лицо миссис Лейми сложилось в странную гримасу, она стала на цыпочки и медленно-медленно поднялась над столом. Голова у нее запрокинулась, взгляд вперился в подрагивающие потолочные балки. Ее омывало электрически белое свечение, которое вращалось и пульсировало. Миссис Лейми начала затягивать в себя призрак Джона Раскина, как вода затягивается в воронку, пока его искаженное лицо не повисло рядом с ее собственным, словно,бы он спрятался за ней и только выглядывает у нее из-за плеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49