Нелюди, которых никто сюда не звал, легко и просто посягнувшие на его ветхое жилище.
На этот раз Еремей выцеливал значительно дольше. И даже подивился злому спокойствию, что снизошло на его седую голову. Должно быть, и впрямь в груди пробудилось нечто былое - дремлющее еще с тех боевых времен. Верно говорят, в каждом из нас живет партизан, будь то россиянин, чеченец или гражданин Ирака. Только тронь и дай повод, а там уж держись крепче!…
Прежде чем выстрелить, Еремей несколько раз повел стволами. Из-за поленицы торчала ненавистная каска, а чуть правее виднелись ноги второго нападающего. Хотелось зацепить их единым дуплетом. Без лишней перезарядки. Так все и получилось. Лишь одно мгновение разделило выстрелы, и за это самое мгновение Еремей успел скорректировать прицел, с ног лежащего переведя ружье на чужую макушку. Не будь на Левше каски, стало бы у Еремея одним противником меньше, но каска спасла злого человека. Свинец ударил Левшу, но не убил. Впрочем, даже утиная дробь с такой дистанции бьет достаточно сильно. Подобно Шнурку Левша взвыл благим матом, рухнув на землю, впился молодыми зубами в жухлую траву. А рядом уже зло ругался Мох. Он тоже получил свою порцию свинца, но в отличие от Левши и Шнурка головы не терял, - матерчатой полосой торопливо перетягивая кровоточащую голень. Конечно, раны у них были далеко не смертельные, однако хвалиться было нечем. В каких-то полминуты невидимый стрелок умудрился завалить троих разведчиков! Одного только Сему Кулака и не задел! Конечно, за околицей у них прятались еще бойцы, но откуда им было знать, какие тут начались проблемы. Лесник уверял, что никакой связи в селе нет, но мало ли что он говорил! Он и про этого снайпера никого не предупреждал. А ну как найдется в доме старикана сотовый телефон? А не телефон, так старенькая рация…
Впрочем, Мох беспокоился напрасно. Никакой рации у седовласого ветерана не имелось. У него и патронов-то оставалось не более десятка - на пару минут серьезной обороны. Еремей давно уже не охотился, предпочитая добывать пищу на собственном огороде либо выменивать на летний урожай меда. Потому и не спешил, целясь тщательнее прежнего. Только разок они и пальнули по чердаку, но угодили в конек, даже не достав до окна. Пожалуй, будь нападающих меньше, старик вышел бы из поединка победителем, однако на его несчастье к лежащим за поленницей уже спешило из леса подкрепление…
***
Глухой рык заставил Шнурка вздрогнуть и прикусить губу. Того же Лесника он так не боялся, как боялся Волка - одноглазого широкогрудого питбуля, которого Лесник частенько брал с собой на прогулки. Брал не столько ради собственной безопасности, сколько ради самого пса. Чтобы четвероногое чудовище как следует встряхнуло свои мускулистые ляжки, чтобы не забывало вкуса свеженькой крови. Кроме того, с Волком легко было ловить заплутавших баб. Не то чтобы он быстро бегал, но особенно бегать ему и не приходилось. Одного вида одноглазого монстра с распоротой губой и полуоторванным ухом хватало женщинам, чтобы понять, с кем они имеют дело. Иная, глядишь, могла бы завизжать и в кровь расцарапать нападающих, однако присутствие Волка усмиряло их мгновенно. Питбуль даже лаять не лаял, только глухо рычал, но этого оказывалось вполне достаточно. А уж хватка у пса была такая, что дворняг вроде цепных кабысдохов он перекусывал за один раз. Все равно как хорошая белая акула. У него и пасть была совершенно акульей, легко вмещающей человеческую голову. На счету Волка значилось великое множество косуль, овец и баранов. Успел он отнять и более двух десятков собачьих жизней, загрызал настоящих волков, а пару раз пробовал на вкус и живую медвежатинку. Конечно, перед этим Лесник всаживал в хозяина тайги не по одному жакану, но и с раненым мишкой было совладать далеко не просто. Вот такого именитого зверя Лесник и привел боевикам в помощь. Впрочем, ни Шнурок, ни Левша подобной помощи не обрадовались. Оба всерьез полагали, что полудикая псина не очень-то послушает хозяина, если вдруг ей захочется покусать кого-нибудь из них. Покусать, а может и съесть целиком. Все тот же Мох рассказывал, что нескольких волонтеров Волк и впрямь слопал. Не оттого, что очень уж вожделел к человечинке, а просто потому что злобной псине было все равно чем его кормят. Впрочем, Леснику до желаний рядовой братии не было никакого дела. Он и сам был волком в человечьей шкуре - и убивать умел не хуже своей псины. Потому и считался правой рукой Атамана. Уж на что Финн был ушлым и злым, однако и он с Лесником старался не связываться.
- Ну что, козлики? Обломали вам рожки? - плюхнувшись рядом с подраненным Шнурком, Лесник потрепал за ухом своего шумно сопящего любимца. Единственный глаз пса глянул на него с благожелательностью.
- Куда Хван запропал? - хмуро пробурчал Мох.
- Он не запропал, он с пленницами вашими беседу проводит. Вы ведь, уроды, даже не догадались расспросить их, что тут и как. Вот и напоролись… - Лесник потер густо заросшую челюсть, с ухмылкой бросил взор на скрюченную ногу Шнурка. - Чего поджался, поганец? Култышку свою давай перетягивай. И в темпике! Начнется гангрена, лечить не буду. И Горбунье не разрешу. Скорее, сам шлепну или Волку на ужин отдам. Он у меня лекарь добрый, - муки человеческие быстро прекращает.
- Ты лучше стрелка здешнего уйми. - Пробурчал Сема Кулак.
- А кто там у вас засел?
- Хрен его знает. Только лупит метко!
- Если бы метко лупил, вы бы тут не базарили.
- А может, он специально по ногам целил? Типа, живыми хотел взять.
- Ну, и дурак, что по ногам бил. - Лесник циркнул слюной. - Придется вправить болвану мозги.
- Автомат бы… - несмело пролепетал Левша. - Или пса твоего спустить.
- Я лучше тебя спущу. - Лесник ласково улыбнулся Левше. - Такой шелупени, как ты, у нас навалом, а вот Волк - один.
- Может, их там двое? - Шнурок кивнул в сторону избы. Он уже наматывал поверх раны какое-то тряпье - мотал скверно и неумело, но никто и не думал его останавливать. Насчет «шелупени» Лесник ничуть не шутил. Вольных людишек в лесу действительно хватало, так что диких бойцов не жалели.
- А пусть хоть трое. Нам это по барабану! - Лесник снова сплюнул. - Сейчас Хван подойдет, тогда и займемся вашим стрелком.
- Мы бы и сами могли…
- Ага, вы уже смогли, я вижу.
- А сам-то чего? Рассуждать - все храбрые.
- Я не рассуждаю, я на вас, цуциков, любуюсь. - Лесник фыркнул. Сунув в зубы соломинку, недобро прищурился, и всем присутствующим сразу стало ясно: если понадобится, Лесник действительно шлепнет неведомого стрелка. Одной левой. Но Лесник не спешил. Видимо, ждал чего-то от них. Может, даже было такое указание от Атамана - проверять молодняк, гонять по полной программе.
В эту самую секунду, тяжело дыша, к ним подобрался Хван. Да не один - с пленницей. Татуированные пальцы крепко стискивали волосы девушки, глаза колюче перебегали с одного лица на другое.
- Ну? - Лесник повернулся к ним голову.
Хван послушно тряхнул пленницу, ткнул ей в шею стволом нагана.
- Давай, пташка, колись! Говори, кто там у вас засел?
- Дед Еремей, - дрожащими губами пробормотала девушка.
- А больше никого?
- Никого, он один живет.
- В натуре, не врешь?
- Я правду говорю! Он уже старенький, ноги едва переставляет.
- Старенький-то старенький, а кусается. - Хван хохотнул.
- Ничего, мы тоже кусаться умеем. - Лесник грубовато погладил пса. - Что, Волк, займешься старичком? У него там, правда, двустволка, но тебя ведь это не остановит?
Волк глянул на хозяина снулым взглядом, и пасть его приоткрылась чуть шире. Ясно стало, что ни двустволка, ни даже граната такого зверя не остановят.
- Погоди, Лесник, у меня идея получше. - Подавшись вперед, Хван зычно крикнул: - Слышь, старпер! Давай кончим по-хорошему. Ты, типа, выходишь с поднятыми руками, а мы твоих баб отпускаем. Договорились?
Ответом ему было молчание. Нимало не смутившись, Хван выкрутил молоденькой девушке кисть. Пленница истошно закричала.
- Слышал, старый? А через минуту мы ее вовсе на куски порвем. - Хван подмигнул дрожащему Шнурку. - Ну, что, Еремей? Может, договоримся? Или будем убивать девочку?
Со стороны чердака послышался скрип. Кажется, открывали окно.
- Не надо никого убивать, я выйду…
- Видали! - Хван довольно улыбнулся. - А вы зверем своим рисковать собирались!…
Первым в выбравшегося на крыльцо Еремея выстрелил Шнурок. Попал в плечо, как и положено скверному стрелку. А далее в ветерана ударили чуть ли не залпом. Старичка отбросило на крыльцо, затылком приложило к ступеням. Запрокинув голову, он заелозил вокруг себя руками, шумно захрипел. Глядя на тощую кадыкастую шею, Волк равнодушно отвернулся.
Несмотря на полученные раны, отряд новоиспеченных мародеров покуражился на полустанке вволю. Даже магические заклинания Горбуньи на этот раз сработали вполсилы. Пару домов по пьяни умудрились сжечь, а мертвого Еремея повесили на березе вниз головой. Дорвались, разумеется, и до женщин, хотя убивать никого не стали. В этой части наставления Горбуньи еще худо-бедно действовали, а потому плененное женское население колонной отконвоировали в лесной лагерь. Никто из захватчиков при этом не пригибал головы, не ежился и не озирался. Урал, конечно, не Сибирь и не Дальний Восток, но мест глухих и жутких здесь также хватало. Оно и понятно, - еще столетие назад здесь простиралась настоящая тайга, а тайге, как известно, законы не писаны. Потому и дал добро на захват полустанка Атаман. Уж ему-то было отлично известно, что в смутные перестроечные времена правителей меньше всего интересуют такие вот заброшенные поселения. Не подлежало сомнению, что когда-нибудь до Облучка дотянется цивилизация с ее милицией и исполкомовскими службами, дотянутся телефонные провода, газопровод и электроэнергия, но пока на дворе было их время. Время диких людей и время полного произвола…
Часть 1 ПОХИЩЕНИЕ
Глава 1
Спросите женщин, и они вам скажут: всякое серьезное дело - будь то покорение мужчины, выход в свет или даже преступление - следует начинать с макияжа. Вот и Мариночка об этом, конечно, помнила. Дорогую роспись на ногтях с личиками известных президентов - от Буша до Саддама Хусейна - она подновила еще с утра, а потому сейчас ограничилась тем, что освежила линию рта, усилила тени от ресниц и лишний раз окропила себя французскими духами. После этого хозяйка преуспевающей туристической фирмы достала из сейфа короткоствольный бельгийский «Феникс» с одиннадцатью патронами и, проверив крохотную обойму, уложила оружие в сумочку рядом с косметичкой. Время еще позволяло и, чуть подумав, она вернулась за рабочий стол, решительно придвинула к себе клавиатуру компьютера. Уж в таких-то вещах она толк понимала. Еще папочка успел ей вбить в голову, что, выходя из дому, в первую очередь надо вспоминать о кирпичах, падающих с крыши. Большой начальник с большим животом и большим окладом приучил ее подстраховываться всегда и во всем. Даже уезжая за рубеж или на работу, он прощался с основательностью умирающего, - слишком хорошо понимал, какая пропасть людишек точит на него зуб. И ведь уцелел - вот что удивительно! В то время, как знакомых барыг, бизнесменов и разномастных супервайзеров отстреливали стаями и пачками, хитроумного папулю так и не тронули. Письма с угрозами и парочка невзрачных покушений - не в счет, - у других дела обстояли значительно хуже. Собственно говоря, вообще никак не обстояли, потому что какие дела могут быть у покойников? Зато и нюх у папочки выработался звериный. За кресло свое он держался с цепкостью лесного клеща, серьезных людей не трогал, в праздники рассылал большим политикам дорогие подарки, резких движений по возможности избегал. Эту самую тактику унаследовала от отца и дочка. Разве что «тронуть» опасного человечка она временами могла - и даже очень.
Как бы то ни было, но подстраховаться ей, в самом деле, не мешало, а потому, высветив на экране лист «блокнота», Мариночка уверенно принялась отстукивать Зимину письмо. Слова вылетали сами собой, стиль получался резкий, совсем даже не женский. Так пишут стервы, пребывающие в последней стадии закипания. Собственно, Мариночка и была стервой. Уж себе-то она могла в этом смело признаться. Да и критической степени кипения она достигала со скоростью киловаттного электрочайника. Потому и не выбирала выражений, потому и морщилась от собственных слов, кажущихся сейчас особенно гадкими.
«Привет, Стасик! Не хотела тебе писать, но в последний момент решилась. Верно, назло тебе и себе… Короче, твоя рыжая лярва решила со мной разобраться. Сразу по всем пунктам. То ли просто вознамерилась набить морду, то ли возмечтала меня грохнуть. Судя по звонкам, девочка вся в пене. Из-за тебя, козлик, между прочим. Видимо, не очень балуешь ее в постельке, а таким девочкам, сам знаешь, в первую очередь требуется хорошая палка. Словом, в полдень мы с этой сучкой выезжаем на пикник. Не знаю, чем все кончится, но настроена твоя лялька крайне решительно. Хотя насчет мордобития у нее вряд ли получится. Сам понимаешь, я девочка тоже неслабая. Так что еще поглядим, кто кого. Но на всякий пожарный сообщаю: дуэль состоится вблизи горы Волчьей. Так она, во всяком случае, мне сказала. А потому, если не вернусь, ищи мои бедные косточки где-нибудь в той стороне. Мстить за меня ты, конечно, не будешь, но по сусалам своей рыжей все же парочку раз вмажь. Не так уж плохо нам с тобой было, согласись. Так что это моя последняя к тебе просьба.
Вот вроде бы и все. Надеюсь, еще свидимся.
Твоя Маришка»
Дальнейшее было делом техники. Адрес охранного агентства «Кандагар», где работал Стас Зимин, она давно успела занести в свой «генеральный» файл, а потому на выстрел электронным письмом потратила ровно пару секунд. В сущности, задерживаться в офисе больше не стоило. «Лярва» наверняка уже поджидала Мариночку в условленном месте. В случае опоздания могла, пожалуй, заподозрить и в трусости, а уж трусихой Мариночка никогда не была.
Захлопнув ежедневник, она решительно поднялась с кресла, рассеянным взором окинула кабинет. Механизм фирмы исправно скрипел и пощелкивал множественными шестеренками. Шелестели бумаги, гудели принтеры, зевали служащие. Никаких дополнительных распоряжений от юной начальницы не требовалось. Словом, можно было убираться восвояси. Стреляться из-за мужика - вещь пошлая, но если этот мужик - Стасик, то, пожалуй, можно было и рискнуть.
Еще раз огладив на себе дорогой костюм, Мариночка вышла из кабинета, державным шагом будущей победительницы стала спускаться по лестнице.
***
С десяток кварталов Мариночкина «Мазда» отмахала в несколько минут, - тесен был город для японского миллионника. Тесен и грязен. Потому и лепили дюралевые поддоны на все иномарки. Спасали чудо-технику от булыжника и банального песка.
Разумеется, «лярва» была уже на месте - должно быть, тоже опасалась опоздать на «стрелку». Женский гонор ничуть не меньше бандитского, а уж характера иной раз может хватить и на десяток мужиков. Недаром нравы в дамских колониях процветали такие, что и самые матерые урки хватались за голову. Такова уж деликатная женская природа, - кулаком редко когда вдарят, зато коготками располосуют за милую душу…
Марго, соперница Мариночки сидела на пластиковом стуле уличного кафе и, демонстративно распушив огненную гриву, неспешно прихлебывала дешевенький коктейль. Поблизости расположилась стайка бритоголовых юнцов. Все, как один, поглядывали в сторону Марго и дружно цедили из цветных жестянок пиво. Хозяйка «Мазды» усмешливо сморщилась. Сама бы она сто раз побрезговала пить и есть в таком месте. Впрочем, с Марго, бывшей обитательницы канализационных трущоб, спрос был невелик. Дворняжка она и в Африке останется дворняжкой, как ни старайся и в какой ошейник ее не наряжай. Хотя следовало признать, что смотрелась означенная «дворняжка» более чем эффектно. Ножки, грудки, глаза - все было на своем положенном месте, а уж от шикарных волос просто трудно было оторвать взгляд. Немудрено, что Стасик запал на такую сдобу…
Мариночка вновь ощутила жгучую ревность. Даже пальцы, сжимавшие руль, заметно задрожали. На это имелась своя веская причина. Яснее чем когда-либо она вдруг осознала, что соперница действительно опасна. Пусть без гроша в кармане, зато ослепительно красива. Пусть без престижной профессии, зато на три года моложе. Три года - вроде пустяк, но уж Мариночка-то знала прекрасно, как падки на молодых девочек мужички в возрасте. Это у них вроде позднего самоутверждения, так сказать, последняя попытка доказать всем и самим себе, что они тоже кое-что могут. Конечно, Стас Зимин стариком не был, но из разряда юнцов тоже давно вышел. Во всяком случае, на юных девочек бывший спецназовец нет-нет да и заглядывался. Вот и здесь он не оплошал: не шалашовку седобровую подцепил, а юную нимфеточку, которая еще вчера была откровенным подростком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
На этот раз Еремей выцеливал значительно дольше. И даже подивился злому спокойствию, что снизошло на его седую голову. Должно быть, и впрямь в груди пробудилось нечто былое - дремлющее еще с тех боевых времен. Верно говорят, в каждом из нас живет партизан, будь то россиянин, чеченец или гражданин Ирака. Только тронь и дай повод, а там уж держись крепче!…
Прежде чем выстрелить, Еремей несколько раз повел стволами. Из-за поленицы торчала ненавистная каска, а чуть правее виднелись ноги второго нападающего. Хотелось зацепить их единым дуплетом. Без лишней перезарядки. Так все и получилось. Лишь одно мгновение разделило выстрелы, и за это самое мгновение Еремей успел скорректировать прицел, с ног лежащего переведя ружье на чужую макушку. Не будь на Левше каски, стало бы у Еремея одним противником меньше, но каска спасла злого человека. Свинец ударил Левшу, но не убил. Впрочем, даже утиная дробь с такой дистанции бьет достаточно сильно. Подобно Шнурку Левша взвыл благим матом, рухнув на землю, впился молодыми зубами в жухлую траву. А рядом уже зло ругался Мох. Он тоже получил свою порцию свинца, но в отличие от Левши и Шнурка головы не терял, - матерчатой полосой торопливо перетягивая кровоточащую голень. Конечно, раны у них были далеко не смертельные, однако хвалиться было нечем. В каких-то полминуты невидимый стрелок умудрился завалить троих разведчиков! Одного только Сему Кулака и не задел! Конечно, за околицей у них прятались еще бойцы, но откуда им было знать, какие тут начались проблемы. Лесник уверял, что никакой связи в селе нет, но мало ли что он говорил! Он и про этого снайпера никого не предупреждал. А ну как найдется в доме старикана сотовый телефон? А не телефон, так старенькая рация…
Впрочем, Мох беспокоился напрасно. Никакой рации у седовласого ветерана не имелось. У него и патронов-то оставалось не более десятка - на пару минут серьезной обороны. Еремей давно уже не охотился, предпочитая добывать пищу на собственном огороде либо выменивать на летний урожай меда. Потому и не спешил, целясь тщательнее прежнего. Только разок они и пальнули по чердаку, но угодили в конек, даже не достав до окна. Пожалуй, будь нападающих меньше, старик вышел бы из поединка победителем, однако на его несчастье к лежащим за поленницей уже спешило из леса подкрепление…
***
Глухой рык заставил Шнурка вздрогнуть и прикусить губу. Того же Лесника он так не боялся, как боялся Волка - одноглазого широкогрудого питбуля, которого Лесник частенько брал с собой на прогулки. Брал не столько ради собственной безопасности, сколько ради самого пса. Чтобы четвероногое чудовище как следует встряхнуло свои мускулистые ляжки, чтобы не забывало вкуса свеженькой крови. Кроме того, с Волком легко было ловить заплутавших баб. Не то чтобы он быстро бегал, но особенно бегать ему и не приходилось. Одного вида одноглазого монстра с распоротой губой и полуоторванным ухом хватало женщинам, чтобы понять, с кем они имеют дело. Иная, глядишь, могла бы завизжать и в кровь расцарапать нападающих, однако присутствие Волка усмиряло их мгновенно. Питбуль даже лаять не лаял, только глухо рычал, но этого оказывалось вполне достаточно. А уж хватка у пса была такая, что дворняг вроде цепных кабысдохов он перекусывал за один раз. Все равно как хорошая белая акула. У него и пасть была совершенно акульей, легко вмещающей человеческую голову. На счету Волка значилось великое множество косуль, овец и баранов. Успел он отнять и более двух десятков собачьих жизней, загрызал настоящих волков, а пару раз пробовал на вкус и живую медвежатинку. Конечно, перед этим Лесник всаживал в хозяина тайги не по одному жакану, но и с раненым мишкой было совладать далеко не просто. Вот такого именитого зверя Лесник и привел боевикам в помощь. Впрочем, ни Шнурок, ни Левша подобной помощи не обрадовались. Оба всерьез полагали, что полудикая псина не очень-то послушает хозяина, если вдруг ей захочется покусать кого-нибудь из них. Покусать, а может и съесть целиком. Все тот же Мох рассказывал, что нескольких волонтеров Волк и впрямь слопал. Не оттого, что очень уж вожделел к человечинке, а просто потому что злобной псине было все равно чем его кормят. Впрочем, Леснику до желаний рядовой братии не было никакого дела. Он и сам был волком в человечьей шкуре - и убивать умел не хуже своей псины. Потому и считался правой рукой Атамана. Уж на что Финн был ушлым и злым, однако и он с Лесником старался не связываться.
- Ну что, козлики? Обломали вам рожки? - плюхнувшись рядом с подраненным Шнурком, Лесник потрепал за ухом своего шумно сопящего любимца. Единственный глаз пса глянул на него с благожелательностью.
- Куда Хван запропал? - хмуро пробурчал Мох.
- Он не запропал, он с пленницами вашими беседу проводит. Вы ведь, уроды, даже не догадались расспросить их, что тут и как. Вот и напоролись… - Лесник потер густо заросшую челюсть, с ухмылкой бросил взор на скрюченную ногу Шнурка. - Чего поджался, поганец? Култышку свою давай перетягивай. И в темпике! Начнется гангрена, лечить не буду. И Горбунье не разрешу. Скорее, сам шлепну или Волку на ужин отдам. Он у меня лекарь добрый, - муки человеческие быстро прекращает.
- Ты лучше стрелка здешнего уйми. - Пробурчал Сема Кулак.
- А кто там у вас засел?
- Хрен его знает. Только лупит метко!
- Если бы метко лупил, вы бы тут не базарили.
- А может, он специально по ногам целил? Типа, живыми хотел взять.
- Ну, и дурак, что по ногам бил. - Лесник циркнул слюной. - Придется вправить болвану мозги.
- Автомат бы… - несмело пролепетал Левша. - Или пса твоего спустить.
- Я лучше тебя спущу. - Лесник ласково улыбнулся Левше. - Такой шелупени, как ты, у нас навалом, а вот Волк - один.
- Может, их там двое? - Шнурок кивнул в сторону избы. Он уже наматывал поверх раны какое-то тряпье - мотал скверно и неумело, но никто и не думал его останавливать. Насчет «шелупени» Лесник ничуть не шутил. Вольных людишек в лесу действительно хватало, так что диких бойцов не жалели.
- А пусть хоть трое. Нам это по барабану! - Лесник снова сплюнул. - Сейчас Хван подойдет, тогда и займемся вашим стрелком.
- Мы бы и сами могли…
- Ага, вы уже смогли, я вижу.
- А сам-то чего? Рассуждать - все храбрые.
- Я не рассуждаю, я на вас, цуциков, любуюсь. - Лесник фыркнул. Сунув в зубы соломинку, недобро прищурился, и всем присутствующим сразу стало ясно: если понадобится, Лесник действительно шлепнет неведомого стрелка. Одной левой. Но Лесник не спешил. Видимо, ждал чего-то от них. Может, даже было такое указание от Атамана - проверять молодняк, гонять по полной программе.
В эту самую секунду, тяжело дыша, к ним подобрался Хван. Да не один - с пленницей. Татуированные пальцы крепко стискивали волосы девушки, глаза колюче перебегали с одного лица на другое.
- Ну? - Лесник повернулся к ним голову.
Хван послушно тряхнул пленницу, ткнул ей в шею стволом нагана.
- Давай, пташка, колись! Говори, кто там у вас засел?
- Дед Еремей, - дрожащими губами пробормотала девушка.
- А больше никого?
- Никого, он один живет.
- В натуре, не врешь?
- Я правду говорю! Он уже старенький, ноги едва переставляет.
- Старенький-то старенький, а кусается. - Хван хохотнул.
- Ничего, мы тоже кусаться умеем. - Лесник грубовато погладил пса. - Что, Волк, займешься старичком? У него там, правда, двустволка, но тебя ведь это не остановит?
Волк глянул на хозяина снулым взглядом, и пасть его приоткрылась чуть шире. Ясно стало, что ни двустволка, ни даже граната такого зверя не остановят.
- Погоди, Лесник, у меня идея получше. - Подавшись вперед, Хван зычно крикнул: - Слышь, старпер! Давай кончим по-хорошему. Ты, типа, выходишь с поднятыми руками, а мы твоих баб отпускаем. Договорились?
Ответом ему было молчание. Нимало не смутившись, Хван выкрутил молоденькой девушке кисть. Пленница истошно закричала.
- Слышал, старый? А через минуту мы ее вовсе на куски порвем. - Хван подмигнул дрожащему Шнурку. - Ну, что, Еремей? Может, договоримся? Или будем убивать девочку?
Со стороны чердака послышался скрип. Кажется, открывали окно.
- Не надо никого убивать, я выйду…
- Видали! - Хван довольно улыбнулся. - А вы зверем своим рисковать собирались!…
Первым в выбравшегося на крыльцо Еремея выстрелил Шнурок. Попал в плечо, как и положено скверному стрелку. А далее в ветерана ударили чуть ли не залпом. Старичка отбросило на крыльцо, затылком приложило к ступеням. Запрокинув голову, он заелозил вокруг себя руками, шумно захрипел. Глядя на тощую кадыкастую шею, Волк равнодушно отвернулся.
Несмотря на полученные раны, отряд новоиспеченных мародеров покуражился на полустанке вволю. Даже магические заклинания Горбуньи на этот раз сработали вполсилы. Пару домов по пьяни умудрились сжечь, а мертвого Еремея повесили на березе вниз головой. Дорвались, разумеется, и до женщин, хотя убивать никого не стали. В этой части наставления Горбуньи еще худо-бедно действовали, а потому плененное женское население колонной отконвоировали в лесной лагерь. Никто из захватчиков при этом не пригибал головы, не ежился и не озирался. Урал, конечно, не Сибирь и не Дальний Восток, но мест глухих и жутких здесь также хватало. Оно и понятно, - еще столетие назад здесь простиралась настоящая тайга, а тайге, как известно, законы не писаны. Потому и дал добро на захват полустанка Атаман. Уж ему-то было отлично известно, что в смутные перестроечные времена правителей меньше всего интересуют такие вот заброшенные поселения. Не подлежало сомнению, что когда-нибудь до Облучка дотянется цивилизация с ее милицией и исполкомовскими службами, дотянутся телефонные провода, газопровод и электроэнергия, но пока на дворе было их время. Время диких людей и время полного произвола…
Часть 1 ПОХИЩЕНИЕ
Глава 1
Спросите женщин, и они вам скажут: всякое серьезное дело - будь то покорение мужчины, выход в свет или даже преступление - следует начинать с макияжа. Вот и Мариночка об этом, конечно, помнила. Дорогую роспись на ногтях с личиками известных президентов - от Буша до Саддама Хусейна - она подновила еще с утра, а потому сейчас ограничилась тем, что освежила линию рта, усилила тени от ресниц и лишний раз окропила себя французскими духами. После этого хозяйка преуспевающей туристической фирмы достала из сейфа короткоствольный бельгийский «Феникс» с одиннадцатью патронами и, проверив крохотную обойму, уложила оружие в сумочку рядом с косметичкой. Время еще позволяло и, чуть подумав, она вернулась за рабочий стол, решительно придвинула к себе клавиатуру компьютера. Уж в таких-то вещах она толк понимала. Еще папочка успел ей вбить в голову, что, выходя из дому, в первую очередь надо вспоминать о кирпичах, падающих с крыши. Большой начальник с большим животом и большим окладом приучил ее подстраховываться всегда и во всем. Даже уезжая за рубеж или на работу, он прощался с основательностью умирающего, - слишком хорошо понимал, какая пропасть людишек точит на него зуб. И ведь уцелел - вот что удивительно! В то время, как знакомых барыг, бизнесменов и разномастных супервайзеров отстреливали стаями и пачками, хитроумного папулю так и не тронули. Письма с угрозами и парочка невзрачных покушений - не в счет, - у других дела обстояли значительно хуже. Собственно говоря, вообще никак не обстояли, потому что какие дела могут быть у покойников? Зато и нюх у папочки выработался звериный. За кресло свое он держался с цепкостью лесного клеща, серьезных людей не трогал, в праздники рассылал большим политикам дорогие подарки, резких движений по возможности избегал. Эту самую тактику унаследовала от отца и дочка. Разве что «тронуть» опасного человечка она временами могла - и даже очень.
Как бы то ни было, но подстраховаться ей, в самом деле, не мешало, а потому, высветив на экране лист «блокнота», Мариночка уверенно принялась отстукивать Зимину письмо. Слова вылетали сами собой, стиль получался резкий, совсем даже не женский. Так пишут стервы, пребывающие в последней стадии закипания. Собственно, Мариночка и была стервой. Уж себе-то она могла в этом смело признаться. Да и критической степени кипения она достигала со скоростью киловаттного электрочайника. Потому и не выбирала выражений, потому и морщилась от собственных слов, кажущихся сейчас особенно гадкими.
«Привет, Стасик! Не хотела тебе писать, но в последний момент решилась. Верно, назло тебе и себе… Короче, твоя рыжая лярва решила со мной разобраться. Сразу по всем пунктам. То ли просто вознамерилась набить морду, то ли возмечтала меня грохнуть. Судя по звонкам, девочка вся в пене. Из-за тебя, козлик, между прочим. Видимо, не очень балуешь ее в постельке, а таким девочкам, сам знаешь, в первую очередь требуется хорошая палка. Словом, в полдень мы с этой сучкой выезжаем на пикник. Не знаю, чем все кончится, но настроена твоя лялька крайне решительно. Хотя насчет мордобития у нее вряд ли получится. Сам понимаешь, я девочка тоже неслабая. Так что еще поглядим, кто кого. Но на всякий пожарный сообщаю: дуэль состоится вблизи горы Волчьей. Так она, во всяком случае, мне сказала. А потому, если не вернусь, ищи мои бедные косточки где-нибудь в той стороне. Мстить за меня ты, конечно, не будешь, но по сусалам своей рыжей все же парочку раз вмажь. Не так уж плохо нам с тобой было, согласись. Так что это моя последняя к тебе просьба.
Вот вроде бы и все. Надеюсь, еще свидимся.
Твоя Маришка»
Дальнейшее было делом техники. Адрес охранного агентства «Кандагар», где работал Стас Зимин, она давно успела занести в свой «генеральный» файл, а потому на выстрел электронным письмом потратила ровно пару секунд. В сущности, задерживаться в офисе больше не стоило. «Лярва» наверняка уже поджидала Мариночку в условленном месте. В случае опоздания могла, пожалуй, заподозрить и в трусости, а уж трусихой Мариночка никогда не была.
Захлопнув ежедневник, она решительно поднялась с кресла, рассеянным взором окинула кабинет. Механизм фирмы исправно скрипел и пощелкивал множественными шестеренками. Шелестели бумаги, гудели принтеры, зевали служащие. Никаких дополнительных распоряжений от юной начальницы не требовалось. Словом, можно было убираться восвояси. Стреляться из-за мужика - вещь пошлая, но если этот мужик - Стасик, то, пожалуй, можно было и рискнуть.
Еще раз огладив на себе дорогой костюм, Мариночка вышла из кабинета, державным шагом будущей победительницы стала спускаться по лестнице.
***
С десяток кварталов Мариночкина «Мазда» отмахала в несколько минут, - тесен был город для японского миллионника. Тесен и грязен. Потому и лепили дюралевые поддоны на все иномарки. Спасали чудо-технику от булыжника и банального песка.
Разумеется, «лярва» была уже на месте - должно быть, тоже опасалась опоздать на «стрелку». Женский гонор ничуть не меньше бандитского, а уж характера иной раз может хватить и на десяток мужиков. Недаром нравы в дамских колониях процветали такие, что и самые матерые урки хватались за голову. Такова уж деликатная женская природа, - кулаком редко когда вдарят, зато коготками располосуют за милую душу…
Марго, соперница Мариночки сидела на пластиковом стуле уличного кафе и, демонстративно распушив огненную гриву, неспешно прихлебывала дешевенький коктейль. Поблизости расположилась стайка бритоголовых юнцов. Все, как один, поглядывали в сторону Марго и дружно цедили из цветных жестянок пиво. Хозяйка «Мазды» усмешливо сморщилась. Сама бы она сто раз побрезговала пить и есть в таком месте. Впрочем, с Марго, бывшей обитательницы канализационных трущоб, спрос был невелик. Дворняжка она и в Африке останется дворняжкой, как ни старайся и в какой ошейник ее не наряжай. Хотя следовало признать, что смотрелась означенная «дворняжка» более чем эффектно. Ножки, грудки, глаза - все было на своем положенном месте, а уж от шикарных волос просто трудно было оторвать взгляд. Немудрено, что Стасик запал на такую сдобу…
Мариночка вновь ощутила жгучую ревность. Даже пальцы, сжимавшие руль, заметно задрожали. На это имелась своя веская причина. Яснее чем когда-либо она вдруг осознала, что соперница действительно опасна. Пусть без гроша в кармане, зато ослепительно красива. Пусть без престижной профессии, зато на три года моложе. Три года - вроде пустяк, но уж Мариночка-то знала прекрасно, как падки на молодых девочек мужички в возрасте. Это у них вроде позднего самоутверждения, так сказать, последняя попытка доказать всем и самим себе, что они тоже кое-что могут. Конечно, Стас Зимин стариком не был, но из разряда юнцов тоже давно вышел. Во всяком случае, на юных девочек бывший спецназовец нет-нет да и заглядывался. Вот и здесь он не оплошал: не шалашовку седобровую подцепил, а юную нимфеточку, которая еще вчера была откровенным подростком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38