Даже в летнюю жару воздух оставался
живительно-свежим.
"Хорошее место, - думал он, ставя кофе на плиту, - самое подходящее
для жизни и воспитания сына".
Сегодняшний день 25 августа 2302 года был особенным. Прошло девять
лет с тех пор, как Орбитсвиль отправился в другую Вселенную и два
столетия, как первый разведывательный корабль вырвался из системы
Земля-Луна в неведомый мир открытого космоса. И вот, оснащенный и
полностью укомплектованный "Колумб", готов покинуть Первую Полярную зону,
чтобы испробовать свои силы в усеянных звездами пространствах. Сегодняшний
день навсегда останется в исторических летописях землян.
Мысль о летописях вызвала у Даллена улыбку. Он распахнул дверь
кабинета. Одну стену целиком занимал изготовленный по специальному заказу
застекленный стеллаж розового дерева. Четыре сотни томов, первоиздания,
раритеты. Гарри пробежал глазами по корешкам книг и, ощутив законную
гордость, снова улыбнулся. Он прочел каждый том, от Чосера до наиболее
значительных поэтов XXIII века. Память, натренированная техникой
запоминания, без труда воссоздала обстоятельства, которые сопутствовали
получению той рукописи...
Несколько долгих минут после исчезновения Орбитсвиля люди, пытавшиеся
попасть в 36-й портал, были слишком потрясены, чтобы мыслить, а тем более
действовать. Даллен навсегда запомнил свое бесконечное падение по орбите
вокруг осиротевшего солнца. Его разум, ставший ареной сражения чуждых
концепций, раздавленный чувством личной утраты, потерял способность
оценить собственное положение. Даллена мало заботило, погибнет он, или его
спасут. Он удалился от "Хоксбида" почти на тысячу метров, когда один из
членов команды, посланный Лессеном вдогонку, настиг его и при помощи
индивидуального реактивного двигателя отбуксировал обратно. Герметичная
оболочка корабля, внезапно выпущенная из незримых тисков, вновь сомкнула
свои эластичные сочленения, недостаток воздуха перестал быть вопросом
первостепенной важности.
Даллен окунулся в работу. Сознание приняло невероятную правду, и
перед людьми встала насущная практическая задача - возвращение на Землю.
В момент исчезновения сферы ультанов на огромной орбите вокруг солнца
Большого О осталось множество звездолетов от вместительных грузовозов до
пассажирских судов. По той же орбите были разбросаны также многочисленные
каботажные суда, предназначенные для полетов между порталами. Многие из
них находились в пути, когда место их назначения перестало существовать.
Несколько техников из персонала внешних сооружений космопортов,
выброшенные в открытый космос, летели, вцепившись в отсеченные куски
причальных конструкций.
К счастью, все они остались на стационарной орбите, что облегчило
проведение спасательных работ. Солнце давало необходимое тепло. Прежде
всего подобрала тех, на ком был только скафандр. Затем корабли собрались в
единый рой, и звездолеты взяли на борт каждого, кто остался в этой области
пространства. Подготовку к возвращению отчасти усложнило прибытие
двенадцати кораблей с Земли и одного с-Террановы. В момент исчезновения
Орбитсвиля они были окружены защитными полями и не имели радиосвязи.
Трудности возникли главным образом с людьми: прибывшие отказывались верить
в случившееся, но постепенно им пришлось смириться с тем, что Орбитсвиля
больше не существует.
Флот формировали долго, поэтому Даллену хватило времени на
основательные сборы. Он переправил свои пожитки с обреченного "Хоксбида"
на старый вместительный пассажирский лайнер "Розетта", где получил
отдельную семейную каюту. При упаковке имущества Даллен наткнулся на
кисет, которым очень редко пользовался. В него был засунут сложенный
список, составленный для мужа Коной. Он содержал четыреста названий самых,
по ее мнению, значительных произведений мировой литературы, и Кона
надеялась уговорить его прочесть эти книги.
- Специально для новичков, - сказала она тогда с улыбкой. - Для тех,
кто хочет получить первое представление о том, откуда он пришел и куда
уйдет.
Прежний Гарри Даллен не сделал попытки прочесть хотя бы одну из них,
чем, наверное, сильно обидел Кону. Новый Гарри Даллен решил искупить свою
вину. Теперь, стоя перед залитыми утренним солнцем полками, он с
признательностью провел рукой по полированному дереву, считая книги
интеллектуальным наследием погибшей жены.
В теле, некогда принадлежавшем Коне Даллен, обитала теперь веселая
молодая женщина с умственным развитием тринадцатилетнего подростка. Она
жила рядом на ферме, принадлежащей Фонду. Запоздало приняв совет своего
бывшего врача, Даллен переименовал ее в Кэрол и даже в мыслях не называл
ее иначе.
Раз в месяц он навещал Кэрол, время от времени они вместе ездили
верхом. Его радовало, что Кэрол обращалась с ним, как со своим дядюшкой:
то прыгала на шею, то не скрывала досады, когда его визит отрывал ее от
любимых конюшен. Похудевшая, загорелая, она будто сбросила десяток лет и
издалека совсем была непохожа на Кону. Кона Даллен здесь больше не живет.
Он знал: горе когда-нибудь забудется.
- Целых пять минут, - проворчал Даллен, услышав сигналы старомодного
кофейника.
Он приготовил завтрак на троих, вернулся в кабинет и сел за
письменный стол. Компьютер выдал список дел на сегодня, но Даллен вдруг
понял, что не может сосредоточиться. За окном полыхали пожаром цветы, а
где-то "Колумб" готовился к выходу в глубокий космос. Даллен потянулся за
трубкой. Гарри взял трубку и пока набивал ее, мысли свободно блуждали по
ушедшим девяти годам.
Даллен стал ведущим руководителем проекта "Рекап", учрежденного через
несколько недель после исчезновения Орбитсвиля и возвращения людей на
Землю. На первых порах в его команду вошел тридцать один человек, все они
присутствовали при контакте с ультанами и подверглись влиянию чуждого
разума. Каждый вносил уникальный вклада коллективную память, но каждый
пережил телепатическое общение разумов по-своему, в соответствии с
собственным интеллектом, кругозором и образованием.
Голографическая запись события запечатлела смутные контуры черных
существ, едва заметные во мраке, и доказала оставшемуся на Земле
человечеству: что-то действительно произошло. Однако подозрения в массовой
истерии уничтожила, как ни странно, не запись, а именно реакция участников
общения. Все вспоминали его по-разному. Например, впечатления доктора
Глейстер, признанного авторитета в области физики элементарных частиц,
значительно отличались от воспоминаний Даллена, особенно в тех местах, где
"диалог" коснулся связи между сапионами и гравитонами. Ее представление -
"камея холодной логики, запечатленная в вечной мерзлоте черного льда
вечности" - дало толчок всей земной науке, хотя лишь один из тысячи слуг
этой капризной дамы избежал перемещения во Вторую Область.
Нечто похожее, но в меньших масштабах, произошло с экспертами,
техниками и инженерами "Хоксбида". Именно в результате их работы был
создан "Колумб", корабль, способный развивать скорость, близкую к
тахионной, и сделавший доступным для человечества центр Галактики. Другие
члены группы, технократы, опираясь на материальную поддержку Террановы,
сыграли важнейшую роль в Возрождении.
Правда, не все последствия уникальной встречи оказались
положительными. Три человека не смогли участвовать в проекте "Рекап".
После контакта они впали в глубокий аутизм, не поддающийся излечению. Сам
Даллен, главная мишень психологической энергии ультанов, несколько дней
пребывал в тревожном состоянии. Его мучили кошмары, он потерял аппетит,
периоды апатии сменялись приступами судорожной гиперактивности. Узнав, что
его работа в Проекте предусматривает мысленный возврат к встрече, он
сначала отказался от сотрудничества и лишь с годами ему удалось преодолеть
свои страхи. Впрочем, Даллен до сих пор недоверчиво относился к самой сути
проекта.
Основная идея заключалась в том, что в контакт с ультанами можно
войти ретроспективно, после чего представления, введенные в мозг Даллена,
использовать в качестве своеобразного камертона для проверки научных и
философских гипотез. Впадая в гипнотический транс, усиленный медицинскими
препаратами, он мог бы погружаться в прошлое, встречаться с ультанами,
пополнять свои знания, по крупицам собирать новые сведения, пока закон
затухания не сделает это занятие бесплодным.
Однако скептицизм Даллена поубавился, когда он обнаружил, что с
помощью доктора Глейстер ему удалось изменить представления людей о судьбе
Вселенной. Космогонисты никак не могли найти во Вселенной массы,
достаточной для того, чтобы считать ее замкнутой, а значит, цикличной. Ни
черные дыры, ни межзвездная пыль не давали нужного вклада в среднюю
плотность материи. Оставалось уповать на минимально открытую модель
Эйнштейна - де Сеттера или на модель плоской Вселенной, способной вечно
расширяться. Однако сапион-гравитонная компонента придала
пространственно-временному континууму положительную кривизну, суля
Вселенной бесконечную последовательность Больших Сжатий и Больших Взрывов.
Космогонические масштабы исключали какую-либо личную заинтересованность,
но Даллен понимал, что модель циклической Вселенной людям куда более по
душе.
Особенно интересными для него представлялись идеи учения о сапионах.
Теперь наука не только не отвергала исследования, направленные на
достижение личного бессмертия, но даже отводила им главенствующую роль.
Одно это делало новую отрасль знания совершенно не похожей ни на одну
научную дисциплину прошлого. Сплав физики и мистики, философии и религии
производил дикое впечатление, однако доводы убеждали. Эта наука несла
мощный жизнеутверждающий заряд, а в качестве своего кредо выбрала
положение, гипнотически восстановленное Далленом в ходе эксперимента:
"Именно мыслитель, задумавшийся в тиши своего кабинета, оттягивает самые
удаленные галактики от берегов ночи".
Гарри нравилось считать себя неотъемлемой частью Вселенной, он
наслаждался иронией ситуации: люди, до недавних пор полагавшие, что
средняя продолжительность человеческой жизни равна восьмидесяти годам,
теперь на полном серьезе обсуждают перспективу пережить в форме сгустка
сапионов следующий Большой Взрыв.
Проникшись оптимизмом учения о сапионах, Даллен в конце концов принял
участие в проекте "Рекап". Его коллеги думали, что ему тяжелее всего
даются периоды интенсивного обучения. Он должен был в короткие сроки
постигать трудные для понимания предметы, чтобы потом, погрузившись в
прошлое, подвергнуть их анализу с точки зрения ультанов. Конечно,
умственное напряжение бывало мучительным, но основные проблемы были у
Гарри с эмоциональной сферой. Впадая в транс, он раз за разом переживал
потерю Сильвии. Одна система мышления требовала считать ее жившей за
миллиарды лет до рождения самой старой звезды Вселенной. А согласно
другой, которую Даллен невольно принимал как естественную, Сильвия была
жива и лишь злобный трюк космической геометрии делал ее недоступной. Оба
представления рождали горечь и невыплаканные слезы.
Когда-то, после внезапной кончины матери, Даллена месяцами
преследовали фантастические сны, в которых мать была живой и здоровой.
Когда он просыпался, на него накатывало страшное отчаяние; он каждый раз
заново переживал потерю. Нечто подобное происходило и сейчас. В
замедленном танце гипнотической яви Сильвия снова и снова, перегнувшись
через край портала, тянула к нему руки. Он видел ее слезы, он слышал ее
шепот: "Я люблю тебя. Я люблю тебя..." Это повторялось в каждом сне, в
остальном они отличались друг от друга. Иногда он достигал портала,
протискивался сквозь полевую диафрагму, а потом отправлялся с Сильвией во
Вселенную Второй Области, или она оставалась с ним в нормальном
континууме. Но сны остаются снами, у них свои собственные законы, своя
логика. Больше других Даллена тревожил сон, в котором реальность
фантастическим узором сплеталась с вымыслом. От ультанов Даллен узнал, что
в системе Млечного Пути разбросано от восьми до сорока гигантских сфер
типа Орбитсвиля. Кроме того, он помнил, что сферу, открытую людьми,
ультаны вынуждены были отправить раньше намеченного срока. Значит, другие
сферы еще находятся в Первой Области и неторопливо готовятся к путешествию
в другой континуум. Во сне Даллен летел на тахионном корабле, находил одну
из оставшихся сфер, успевал проникнуть в нее, чтобы переправиться во
Вселенную Второй Области. Там он покидал сферу и с волшебной легкостью
преодолевал расстояние до Орбитсвиля, где воссоединялся с Сильвией.
Одурманенному разуму такие эпические путешествия не казались
абсурдными, наоборот, все было совершенно естественно. Этот сон Гарри
предпочитал остальным, именно он повторялся чаще всего. Поначалу Даллен
ожидал, что сон навсегда останется ярким, но горе, вызванное утратой
любимой, подобно любой страсти: боль слабела, превращаясь в печаль,
печаль, в свою очередь, сменилась смирением, и, наконец, Даллен понял, что
он уже совсем другой человек. Перемена началась в тот самый момент, когда
он ясно понял, что заслужил право на любовь, а довершила этот процесс
работа в Проекте, захватившая его.
Космогония и космология составляли только часть сферы деятельности
проекта "Рекап", огромное внимание уделялось ультанам. Поскольку Даллен
находился с ними в самом тесном ментальном контакте, его назначили ведущим
экспертом в этой совершенно новой области человеческих исследований, хотя
он сам отдавал себе отчет в том, насколько непосильна для человека эта
задача. Когда он, как и все члены группы, ставшие участниками
телепатического общения, пытался проникнуть в логику ультанов, проникнуть
в их логику, единственной характеристикой его состояния являлся абсолютный
холод. У Даллена это чувство подкреплялось воспоминаниями о ледяном
спокойствии чужаков, их бесстрастной уверенности, холоде чуждой логики, о
попытке повлиять на него за несколько секунд до исчезновения Орбитсвиля.
Возможно, люди, подобно радиоприемникам, настроенным на
одну-единственную частоту, не сумели воспринять широкого спектра
телепатической передачи. Резонно предположить, что ультаны способны
испытывать чувства, близкие к человеческим, поскольку они были вовлечены в
конфликт и не брезговали увертками. С другой стороны, они, возможно, не
выказали никаких эмоций потому, что судьба Орбитсвиля, такая важная с
точки зрения людей, ничего не значила в схеме бытия ультанов. В конце
концов, какая разница, что произойдет с одной сферой, когда в олимпийской
борьбе за будущее Вселенной задействованы миллионы и миллионы таких сфер?
Нельзя ничего сказать ни об исходе этой борьбы, ни о сверхразмерной
симметрии следующего Большого Взрыва, даже учитывая, что Орбитсвиль теперь
находится во Вселенной Второй Области. Ведь Орбитсвиль так мал и
незначителен, невидимая песчинка на исковерканном штормом берегу...
- Последний звонок к завтраку! - проревел Даллен. - Кто не успел,
пусть пеняет на себя, мне больше достанется.
В спальнях послышалась возня, шлепанье ног, смех, и на кухню,
толкаясь, влетели Нэнси Джурасек и Микель. Нэнси работала инженером в
Службе Промышленного Возрождения в Виннипеге. Она изыскивала способы
восстановления муниципальных служб, поскольку люди потихоньку возвращались
в города из старых независимых общин. Темноволосая жизнерадостная Нэнси за
два года жизни с Далленом сумела установить прекрасные отношения с
Микелем. Когда требовалось, она играла роль приемной матери или старшей
сестры, но чаще была сама собой, что всех вполне устраивало. Самый ценный
ее вклад в воспитание Микеля состоял в удивительно легком отношении к
жизни и смешливости, которые тут же перенял мальчик. Без Нэнси Даллену
вряд ли бы удалось развить у сына подобные качества.
Микель взял у Даллена стаканчик с кофе, отхлебнул и скривился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20