На улицу начали накладываться деревья парка. Потому что
сцена убийства обладала для тебя особым магнетизмом. Дело в том, что
Шпидель стал для тебя идеальным козлом отпущения. Это был момент убийства
Кэт, и взвешивать вопросы добра и зла времени не было. Времени хватало
только, чтобы убить...
- Нет - нет, - прошептал Джек.
- Взгляни правде в глаза, Джек, это твой единственный шанс. Ты и я в
то время были одним человеком, и потому я знаю, что таилось в глубине
твоего сознания. Ты _х_о_т_е_л_, чтобы Кэт умерла. Когда приехал Конвери в
тот первый раз, ты услышал тот же внутренний голос, что и я, - тот, что
шепнул тебе, что ты свободен. Но в этом нет ничего ужасного... - Глаза
Джона снова закрылись, голос начал ослабевать. - Нельзя любить женщину и
иногда не желать ее смерти... Она не всегда такая, какой ты хочешь ее
видеть... Иногда она хочет быть самой собой... И секрет в том, чтобы
приспосабливаться... надо приспосабливаться... - Джон Бретон заснул,
уткнувшись в пол лицом в синяках.
- Дурак, - сказал Джек. - Жалкий дурак.
Он поднялся по лестнице и постоял с рукой на выключателе, проверяя,
все ли он сделал, чтобы Джон, когда очнется, не сумел освободиться. Он
сможет ходить по середине подвала, но не сможет добраться до инструментов.
Джону Бретону будет очень скверно, подумал Джек. Ну да недолго. Он
выключил свет и вышел из домика, тщательно заперев за собой дверь.
Пока он был внутри, заметно стемнело, но небо буквально пылало
огнями. Над северным горизонтом раскинулись призрачные полотнища красного
и зеленого мерцания, изгибаясь и колыхаясь под грозными солнечными
ветрами. Блеск был так силен, что в нем утонули северные звезды. На
остальном небосводе можно было различить знакомые созвездия, но и они
терялись в колоссальном бесшумном фейерверке метеорного ливня. Словно
взбешенный великан бомбардировал ночной мир градом чудовищных камней. Их
следы разбегались по атмосферному щиту в нервном ритме. Через них
прочерчивали немыслимые дуги пылающие болиды.
Этот фантастический спектакль отражался в озере, превращая его
поверхность в колышущееся зеркало. Слепо помедлив минуту, Бретон сел в
машину, и его рука задела черный гладкий предмет на переднем сидении.
Туфля Джона Бретона - та, что привлекла внимание лейтенанта Конвери тогда
днем. Опустив стеките, он швырнул туфлю в воду, но она не долетела, и он
услышал, как она запрыгала по гальке. Пожав плечами, он включил мотор и
рванулся вперед, разбрызгивая камешки.
Ведя машину на юг по Силверстримскому шоссе, он поймал себя на том,
что то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, словно опасаясь
преследования. Но позади не было ничего, кроме колышущихся огненных
полотнищ.

13
Подъезжая, Бретон с облегчением увидел, что в окнах дома темно.
Загнав машину в гараж, он вошел через задний ход. Взгляд на часы
сказал ему, что он отсутствовал меньше трех часов. А казалось, что много
дольше. Проходя по холлу он увидел флакон со снотворными таблетками там,
где бросил его, подобрал и отнес назад в ванную.
Увидев свое лицо в зеркале над раковиной, Бретон вздрогнул -
измученное, обросшее щетиной. И одежда мятая, вся в грязи. Он с одобрением
взглянул на глубокую ванну. Пока из крана с шумом лилась горячая вода, он
порылся в стенных шкафах и достал чистое белье Джона, темно-зеленую
рубашку и домашние брюки. Отнес их в ванную, запер дверь и принял самую
горячую ванну в своей жизни. Полчаса спустя чистый, гладко выбритый, он
расслабился и почувствовал себя хорошо.
Он спустился в дружескую уютность мягких тонов обширной гостиной и в
нерешительности остановился перед баром. Много лет он практически не брал
в рот спиртного - для него напряженная работа и алкоголь взаимно исключали
друг друга. Но ведь эта стадия его жизни теперь позади, он обрел уже почти
все, к чему стремился, так почему бы не позволить себе небольшую
передышку? Он посмотрел на виски ("Джонни Уолкер", черная этикетка) и
удовлетворенно кивнул. За девять лет они с Джоном значительно
дивергировали, однако его альтер эго не утратил умения разбираться в
крепких напитках. Он налил почти полную стопку, опустился в самое глубокое
кресло и отхлебнул раз, другой. Достопамятный аромат, теплота эссенции
солнечного света разлились по его организму, даря еще большее
умиротворение. Он налил еще стопку...

Бретон в панике рывком вырвался из сна, не соображая, где он. Прошло
несколько мгновений, прежде чем обстановка помогла ему сориентироваться,
но тревога не улеглась. Старинные часы показывали четверть третьего, а
Кэт, видимо, домой не вернулась. Он поднялся на ноги, поеживаясь после
долгого сна, и тут услышал негромкий стук гаражной двери. Значит Кэт
все-таки вернулась! И разбудил его, конечно, шум мощного мотора ее машины.
Нервно, смущенно он направился по коридору на кухню. Кэт вошла из
темноты. Пояс твидового костюма был развязан, распахнутый жакет позволяет
заметить горизонтальное натяжение оранжевого свитера. Никогда еще Кэт не
была так похожа на Кэт.
- Джон... - сказала она неуверенно, прищурясь от света. - Э... Джек.
- Кэт! - сказал он нежно. - Джон уехал.
- Как уехал?
- Я же тебя предупреждал. Я говорил тебе, в каком он был настроении.
- Да, конечно... Но я не ожидала... А ты уверен? Его машина в гараже.
- Он уехал на такси. В аэропорт, по-моему. На вопросы он
отмалчивался.
Кэт сняла перчатки и бросила их на кухонный стол. Бретон машинально
запер дверь в гараж (муж обезопасил на ночь свою маленькую крепость) и
перехватил темный взгляд Кэт, наделившей это простое действие особым
смыслом. Он с нарочитой небрежностью уронил ключ на стол, но так, чтобы он
угнездился в пальцах ее перчатки. "Какое начало! - подумал он. - Слияние
символов".
- Не понимаю, - сказала она. - Ты говоришь: он просто взял и уехал?
Навсегда?
- Об этом я и предупреждал тебя, Кэт. Джон достиг того предела, когда
должен был до конца разобраться со своими эмоциями. Возможно, твое
отсутствие сегодня он истолковал, как полную утрату интереса к нему. -
Бретон вздохнул подчеркнуто грустно. - Думаю, ты представляешь, что я
чувствую.
Кэт прошла в гостиную и встала у камина, глядя на незажженные
поленья. Бретон последовал за ней, но остался возле двери, стараясь верно
разобраться в ее реакции. Поспешность на этой стадии могла дать толчок
антагонизму, который он обнаружил в ней днем. У Кэт была чувствительная
совесть.
- На тебе одежда Джона, - сказала она рассеяно.
- Он забрал то, что счел нужным, а остальное оставят мне. - Бретон с
удивлением заметил, что должен оправдываться. - Набил два чемодана.
- Ну, а фирма? Ты будешь...
- Так решил Джон. Ее беру я.
- Естественно. - Взгляд Кэт был непроницаем.
Бретон счел, что пора атаковать с другой стороны.
- Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто Джон так уж
несчастен. Уже несколько лет он воспринимал свои деловую карьеру и брак
как ловушку. А теперь он вырвался из нее. Без надрыва, не ощущая себя
виноватым, покончил с положением, которое становилось для него
невыносимым, причем это не потребовало от него даже расходов на развод.
- Да, всего лишь миллионное предприятие.
- Он же вовсе не должен был от него отказываться. Я прорвался сюда не
ради денег Кэт! Все, что я имел, потратил до последнего цента, лишь бы
найти тебя, Кэт.
Кэт обернулась к нему и ее голос смягчился.
- Я знаю. Прости мои слова. Но столько произошло...
Бретон подошел и положил ладони ей на плечи.
- Кэт, милая, я...
- Не надо, - сказала она негромко.
- Но я же твой муж...
- Иногда я не хочу, чтобы мой муж ко мне прикасался.
- Да-да, конечно.
Бретон опустил руки. У него возникло ощущение, что он участвовал в
необъявленной войне, и Кэт победила благодаря превосходству в стратегии.

Оставшиеся долгие часы этой ночи он пролежал без сна в гостевой
комнате и вынужден был признать опасную истину: девять лет разлуки и
самостоятельного существования во Времени Б не прошли для Кэт даром,
превратили ее в совсем другую личность, чем та юная женщина, которую он
потерял и ради которой победил само Время.
И не было никакого средства изменить это.

14
Бретон забыл про существование дней недели.
А потому очень удивился, открыв глаза в сливочном свете утра,
немедленному осознанию, что это утро субботы. Он лежал в полудреме и
раздумывают над возможной подоплекой такого, словно бы априорного
определения наступившего дня.
Основные черты подразделения времени, составляющие календарь,
включают день, неделю, месяц и год, причем неделя принципиально отличается
от остальных трех. Те отражают повторяющиеся астрономические явления,
однако неделя - чисто человеческая мерка - промежуток между базарными
днями. Чуткое животное, пробуждаясь ото сна, вполне может осознавать
положение солнца, фазу луны или время года. Но осознавать субботу? Разве
что какие-то часы в его подсознании ведут счет неделям, либо оно уловило
отличие от доносящихся в полуоткрытое окно звуков уличного движения...
Сознание Бретона сориентировалось, и он окончательно проснулся. Он
было спросил себя, как провел ночь Джон Бретон, и сразу же прогнал эту
мысль. Вчера Кэт вынудила его играть роль доброго, разумного друга семьи,
но он сделал ошибку, не закрепив немедленно свои новые "брачные права". Он
предоставил Кэт слишком много времени думать самостоятельно и приходить к
собственным заключениям. В такой ситуации слова вроде "союз" или
"сожительство" обретают особое значение: ведь едва будет достигнуто
сексуальное единство, совесть Кэт - в данный момент ничем не связанная -
вынуждена будет оправдывать новый порядок вещей. Кэт уже не сможет думать
и рассуждать определенным образом, и Бретон хотел, чтобы это произошло как
можно скорее.
Он встал и открыл дверь спальни. Снизу донеслись завывания пылесоса.
Значит, Кэт уже встала и занялась хозяйством. Он поспешно умылся, побрился
и оделся. По лестнице он сбежал бегом. Пылесос уже умолк, но в кухне
слышался шум. Помедлив, чтобы окончательно выработать тактику, он толчком
распахнул дверь и вошел.
- А вот и мистер Бретон! - весело сказала старушка с подсиненными
волосами. - Доброе утро, мистер Бретон.
Бретон изумленно уставился на нее. Она сидела за столом напротив Кэт.
Они пили кофе. Лет, примерно, шестьдесят, ярко накрашенные губы, трещинка
в левом стекле очков.
- Миссис Фриц заглянула узнать, как мы тут без нее, - объяснила Кэт.
- А увидев, какой тут беспорядок, сразу засучила рукава. И я выслушала
нотацию за то, что плохо о тебе забочусь.
- Вы так любезны, миссис Фриц! - промямлил Бретон.
Приходящая прислуга! Он совсем про нее забыл, черт бы ее побрал!
Миссис Фриц с откровенным ясноглазым любопытством следила за тем, как
он неуклюже пробрался вокруг стола к свободному стулу. Он ответил ей
жалкой улыбкой.
- Мистер Бретон похудел! - заявила миссис Фриц, обращаясь к Кэт,
будто Бретона в кухне не было. - Мистер Бретон очень осунулся. Значит, и
говорить больше не о чем. Хватит мне прохлаждаться.
- Без вас было тяжеловато, - призналась Кэт. - Джону не нравится моя
стряпня.
- Глупости! - Бретон беспомощно смотрел на нее, подавляя ярость. - Ты
прекрасно знаешь, что я люблю, как ты готовишь. Не думаю, что нам следует
лишать миссис Фриц отдыха.
- Нет, вы только послушайте! - миссис фриц засмеялась, показав
немыслимо белые вставные челюсти. - А чем мне еще заняться?
- Как ваша племянница? - с интересом спросила Кэт. - Уже родила?
- Пока нет.
Миссис Фриц встала, налила Бретону кофе и подала оладьи с сиропом. Он
молча ел, дивясь тому, как одно-два слова Кэт, вставленные в нужный
момент, подталкивали старушку разматывать все более и более длинные
словесные клубки. Так и не решив, нарочно ли Кэт это проделывает, он
терпел, пока мог, а потом ушел в гостиную и притворился, что читает
журнал.
Когда кухня была прибрана после завтрака, снова завыл пылесос, и
миссис Фриц начала таскать его по всему дому - злобствующему Бретону
казалось, что некоторые комнаты она обрабатывала по два, а то и по три
раза. Кэт почти все время разговаривала с ней, а в гостиную заглянула
только, чтобы поставить цветы в вазу.
- Ради Бога, избавься от старушенции, - сказал Бретон. - Мне надо
поговорить с тобой.
- Я пытаюсь, но миссис Фриц всегда такая.
Кэт говорила как будто с искренним сожалением, и он попытался
успокоиться. Утро подползло к концу, но тут к его отчаянию миссис Фриц
вызвалась приготовить второй завтрак. Когда они кончили есть, последовала
долгая уборка кухни, а затем Бретон не веря своим ушам, вновь услышал вой
пылесоса. Он бросил журнал и ринулся наверх к источнику звука. Кэт курила
у дверей спальни, а миссис Фриц возилась внутри.
- Что она там делает? - спросил он сердито. - Полы не успели
загрязниться с утра!
Кэт бросила окурок в хрустальную пепельницу, которую принесла с
собой.
- Чистит шторы. По субботам миссис Фриц любит приводить шторы в
порядок.
Бретон собрался было уйти, и тут его осенило, что Кэт - зрелая и
опытная воительница, какой она стала - хладнокровно играет с ним, пустив в
ход своего рода супердзюдо, превращая его силу в слабость. А он без
сопротивления сдавался, хотя ее единственной опорой были сведения,
полученные от него же. И ведь она понимала, что воспользоваться ими он не
может. Не заявит же она миссис Фриц или кому-нибудь еще, что мужчина, с
которым она живет, на самом деле не ее муж, а дубликат, явившийся из
другого потока времени. Если, конечно, не захочет, чтобы ее сочли
помешанной.
- Миссис Фриц! - Бретон прошел мимо Кэт в спальню. - Отправляйтесь-ка
домой.
- Да что вы! Я не тороплюсь.
Она одарила его веселой улыбкой, означавшей, что она вдова и
мужественно продолжает битву с жизнью. Бретон выдернул вилку пылесоса из
розетки.
- Но я настаиваю! - Он улыбнулся и повел ее к двери. - Отдохните как
следует, а в понедельник ждем вас свежую и бодрую к девяти утра. А вот
десять долларов премии за сверхдобросовестность. Хорошо?
Бретон отдал ей одну из купюр, которые забрал у Джона, и проводил ее
вниз по лестнице, подал ей пальто и подвел к выходной двери. Ее
ярко-красные губы шевелились в немом удивлении, и она все время
оглядывалась на Кэт. Тем не менее она покорно ушла, бросив снаружи
последний удивленный взгляд в кухонное окно. Бретон помахал ей.
- Это было непростительно, - сказала Кэт, спустившаяся следом за
ними.
- В следующий раз я буду с ней сверхприветлив, - пообещал он, подходя
к Кэт. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Она не воспротивилась, и он
ее поцеловал. Прикосновение ее губ было легким, но и этого оказалось
достаточным, чтобы вернуть ему бодрость, смести паутину сомнений,
понемногу опутавшую его мысли после всего, что произошло накануне. Он
закрыл глаза, смакуя пьянящее оправдание всего, что он сделал.
- Я тревожусь из-за Джона, - сказала Кэт.
- Но почему? - Бретон не открыл глаз. - Он был счастлив уйти от тебя.
Так зачем тебе тревожиться из-за него?
- Но это так на него не похоже - вдруг взять и исчезнуть. Поведение
абсолютно ненормальное.
Бретон с неохотой открыл глаза.
- Ему приелся брак, и он сбежал. Очень многие люди назвали бы такое
поведение совершенно нормальным.
Глаза Кэт были прямо напротив его глаз.
- Чистое сумасшествие.
- С чего ты взяла?
- Джон никогда бы не сбежал, бросив все на произвол судьбы. То есть в
нормальном состоянии.
- Но он же это сделал.
- Вот почему я и говорю, что это сумасшествие.
Повторение этих слов уязвило Бретона - словно намек, что у него
самого в голове не все в порядке.
- Не говори так, Кэт. Это ничего не доказывает.
Она высвободилась из его объятий.
- Ну а деньги?
- Деньги? Ты имеешь ввиду Джона? Наверное, он взял, сколько счел
нужным.
- Каким образом? Не с нашего общего счета. Он ведь не дал мне
подписать чек. А времени организовать изъятие крупной суммы со счета фирмы
у него не было.
- Прежде таких финансовых талантов за тобой не водилось! - сказал
Бретон, который не сумел удержаться, хотя и чувствовал, что ворчит, как
капризный мальчишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16