– А разве ей не все равно? – с горечью в голосе проговорила Джиджи; она не сумела скрыть своих чувств.
Он со вздохом ответил:
– Мне не все равно.
Она уронила руки. Жуткая боль раздирала ее грудь – это несбывшиеся надежды обращались в пепел. Но все равно отдельные угольки еще тлели, взвиваясь невыносимо яркими языками пламени над горкой горячей золы.
– А если бы вы не были с ней помолвлены?
– А если бы мой почивший кузен избрал не столь роковой способ выразить свое презрение Лондону? – От взгляда маркиза у нее кружилась голова – столько в нем было душераздирающей нежности и печального смирения. – В жизни ничего не изменишь, так что не терзайте себя этими «если бы».
Джиджи не мучили сожаления о возможностях, утраченных со смертью Каррингтона. Да, она лишилась герцогского титула, да, ее попытка сделать блестящую партию потерпела фиаско, – но и только! Она была дочерью крупного предпринимателя и прекрасно понимала: не всегда удается добиться желаемого.
К тому же сейчас, когда она находилась рядом с лордом Тремейном, ее беспокоило совсем другое.
– А вы уже сделали предложение мисс фон Швеппенбург?
– Непременно сделаю, – ответил маркиз. – Когда получу от нее очередное письмо.
В конце концов, Джиджи начала понимать: к добру это или нет, но Камден твердо решил жениться на мисс фон Швеппенбург. И никакие посулы золотых гор, никакие обещания плотских утех не заставят его свернуть с однажды избранного пути.
Все ее счастье, которое, как она думала, ничего для нее не значит, зависело от него. А он обрек ее на муки. Лучше бы он сразу пристрелил коня, когда она неслась к нему галопом, потеряв голову от восторга.
– Надеюсь, вы будете счастливы. – Если бы не долгие годы муштровки под началом миссис Роуленд, Джиджи не хватило бы даже на то, чтобы с жалким подобием достоинства выдавить из себя эту банальность.
Камден кивнул и протянул ей поводья.
– Смеркается. Вы быстрее доберетесь до дома верхом.
Он подсадил ее в седло. Молодые люди снова обменялись рукопожатием и пожелали друг другу всего наилучшего. Только на этот раз маркиз не стал задерживать ее руку в своей.
Не успела Джиджи проехать и полмили, как ее осенило: оказывается, лорд Тремейн точно не знал, где сейчас мисс фон Швеппенбург!
В прошлом сезоне миссис Роуленд, пребывая в прекрасном расположении духа, пригласила мисс фон Швеппенбург с матерью посетить ее прием на открытом воздухе. Но те отклонили приглашение, потому что к тому времени уже покинул» Лондон, о чем сообщалось в пространном, полном сожалений письме.
Джиджи показалось, странным, что мать с дочерью, ужасно озабоченные выгодным замужествам, уехали из города перед самым богатым на брачные предложения временем года – концом июля. Впрочем, она не удивилась, когда до нее дошли слухи, что неотложные долги вынудили миссис и мисс фон Швенпенбурт покинуть город раньше, чем им хотелось. Возможно, они не учли дороговизну лондонского сезона. А может, для них это было в порядке вещей, просто на этот раз они переоценили терпение своих кредиторов и домовладельцев.
Но тогда Джиджи не потрудилась выяснить, что произошло на самом деле. Да и сейчас ее это не очень-то интересовало. Главное, что в данный момент лорд Тремейн знал о местонахождении и передвижениях мисс фон Швеппенбург не больше, чем сама Джиджи. Но мисс фон Швеппенбург постоянно пребывала в смятении чувств, и это скорее всего означало…
Действительно, что же это означало? Джиджи невольно вздрогнула, ужаснувшись собственным мыслям. Нет-нет, не может быть. А может, все-таки…
«Ах, только бы так и случилось, только бы так и случилось», – мысленно твердила Джиджи.
Если бы только мисс фон Швеппенбург уже вышла замуж… Если бы только лорд Тремейн каким-то чудом поверил, что это правда.
«Даже не помышляй об этом, – одернула себя Джиджи. – Даже не думай…»
Но она ничего не могла с собой доделать. Больше всего на свете ей хотелось, заполучить лорда Тремейна. Заполучить хотя бы ненадолго – на год, на месяц, на несколько дней…
А если он лишит ее надежды, то тогда она сама добьется желаемого – добьется во что бы то ни стало, любой ценой.
Глава 7
13 мая 1893 года
Экипаж остановился у обочины, и возница, обернувшись, сказал:
– Прибыли, милорд.
Вдоль дома Тремейнов выстроилась нескончаемая вереница карет и ландо. «Выходит, женушка решила развлечься», – думал маркиз, выбираясь из экипажа. Он уезжал на несколько дней, чтобы навестить родителей. А она, наверное, устроила праздник по этому поводу. Неужели решила, что он больше не вернется?
Дворецкий ловко скрыл замешательство, в которое его повергло возвращение хозяина дома, за маской суетливой заботливости. Должно быть, милорд устал с дороги. Не желает ли милорд принять ванну? А может, побриться и отобедать у себя в комнате? Камден уже ждал, что Гудман сейчас предложит ему настойку опия, чтобы его свалил беспробудный сон и вечер миледи продолжался без помех.
– Все приглашенные в сборе? – спросил он.
Гудман утвердительно кивнул:
– Да, сэр. Это просто званый ужин, сэр.
Камден взглянул на часы. Половина одиннадцатого. К этому времени все гости – и мужчины, и женщины – уже должны были собраться в гостиной. Через полчаса многие из них начнут откланиваться, чтобы затем разъехаться по балам и танцевальным вечерам.
Маркиз распахнул двери гостиной и тут же увидел свою жену, блиставшую великолепием бриллиантов и страусовых перьев. Рядом с ней стоял мужчина необычайно красивой наружности; нахмурив брови, он что-то объяснял ей, а она слушала его с выражением ангельского терпения на лице.
Вскоре гости – не все сразу, разумеется, – начали понимать, что в дом пожаловал сам хозяин. Гул голосов постепенно стихал, и наконец леди Тремейн повернулась к двери, желая узнать, почему воцарилось молчание.
Увидев мужа, маркиза поджала губы, но уже в следующую секунду изобразила лучезарную улыбку.
– Камден, ты вернулся? – Она приблизилась к нему. – Познакомься же с моими гостями. Они умирают от желания узнать тебя поближе.
Умопомрачительная наглость! Какая самоуверенность! Какая железная хватка! Остается лишь надеяться, что лорду Фредерику понравится носить юбки. Камден взял жену под локотки и легонько поцеловал в лоб. Он слышал, что история не знала союза более благовоспитанного, чем их с Джиджи брак. Боже его упаси доказывать обратное!
– Да, разумеется, – кивнул маркиз. – С превеликим удовольствием.
Следуя примеру леди Тремейн, гости дружески приветствовали хозяина дома, хотя мало кому удалось проделать это столь же непринужденно. Красавца же, беседовавшего с ней тет-а-тет, она представила в последнюю очередь. К тому времени тот уже стоял рядом с высокой брюнеткой.
– Разрешите представить вам лорда Тремейна, – сказала маркиза. – Камден, это лорд и леди Ренуэрт.
Так, значит, это и есть лорд Ренуэрт, «идеальный джентльмен», выражаясь словами миссис Роуленд, бывший любовник Джиджи.
– Очень приятно, милорд, – промолвил лорд Ренуэрт с невиннейшим видом, словно никогда не наставлял Камдену рога.
И тут Камден вдруг понял, что забавляется от души. Он был не прочь поломать комедию.
– Взаимно. А вы, случайно, не тот самый Феликс Ренуэрт, автор увлекательной статьи о захвате комет Юпитером?
Его вопрос сразил всех наповал, в особенности – леди Тремейн.
– Вы увлекаетесь астрономией, милорд? – нерешительно осведомилась леди Ренуэрт.
– Совершенно верно, дорогая леди, – с улыбкой ответил Камден. Его супруга с тревогой взглянула на бывшего любовника.
Через несколько минут выяснилось, что многие из гостей раздумали уезжать – почти всем захотелось поближе познакомиться с лордом Тремейном. И Камден не подкачал – обаял всех своим радушием. Но что самое приятное – он был искренен. В меру, естественно.
«Как долго вы намерены пробыть в Англии?» Не меньше года.
«Как вам понравился ваш дом?» Его дом, располагавшийся на Пятой авеню на Манхэттене, нравился ему чрезвычайно. Но и дом жены оказался очень даже ничего.
«Не правда ли, леди, Тремейн сегодня прелестна?» «Прелестна» – слишком слабо сказано. Он знал леди Тремейн много лет, и она всегда выглядела замечательно.
«Вы уже познакомились с лордом Фредериком Стюартом?» А кто это такой?
Уже перевалило за полночь, но только когда леди Тремейн недвусмысленно намекнула гостям об их дальнейших планах на вечер, те наконец-то собрались расходиться. Последними ушли лорд и леди Ренуэрт. Когда леди Ренуэрт направилась к парадной двери, лорд Ренуэрт обернулся, привлек к себе Джиджи и что-то прошептал ей на ухо – словно ее муж не стоял всего лишь в нескольких шагах от них.
Леди Тремейн рассмеялась и буквально вытолкнула лорда Ренуэрта за дверь.
– Хочешь, угадаю? Он предложил пожить втроем, не так ли? – с напускной беспечностью поинтересовался Камден, когда они бок о бок поднимались по лестнице.
– Кто, Феликс? Нет, разумеется. Стоило ему жениться, как он сразу сделался нудным проповедником семейных ценностей. Пока ты не пришел, он весь вечер отговаривал меня от развода. Я чуть не умерла от скуки. – Джиджи тоже делала вид, что ей весело. – Что ж, если тебе так интересно, он сказал: «Затащи его в постель и задай ему перцу».
– И ты последуешь его мудрому совету?
– Какому именно? Отменить развод или задать тебе перцу? – Презрительно фыркнув, Джиджи продолжала. – Полагаю, что в данных обстоятельствах лорд Ренуэрт мне не советчик. Как и все остальные, у кого не хватает ума понять, что наш брак обречен. Честно говоря, я была о Феликсе лучшего мнения. А Фредди еще считает его своим-другом!
«Бедняга Фредди», – подумал Камден.
– Ну так как? – спросила она, когда они остановились. – Сегодня ты удостоишь меня своим посещением?
– Вряд ли… Не хочу потом мучиться желудком. Но в ближайшие дни я непременно к тебе наведаюсь. Так что не расслабляйся.
Джиджи закатила глаза.
– Умираю от нетерпения.
Однажды она сказала ему то же самое – сказала в последний день их быстротечного счастья. Только тогда она говорила совершенно искренне, и сердце ее замирало от восторга и предвкушения…
– А я – нет, – заявил маркиз.
Его жена устало вздохнула.
– Иди к черту, Камден, – пробормотала она.
Глава 8
Декабрь 1882 года
На третий день после разговора с мисс Роуленд Камдену с дневной почтой пришло письмо от Теодоры. Листок розовой надушенной бумаги извещал о ее скором венчании с польским дворянином – правда, задним числом; письмо написали за два дня до свадьбы, а отправили только через три дня.
У Камдена в голове не укладывалось: как Теодора могла выйти замуж за другого? Ведь она всегда была необыкновенно замкнутой и нелюдимой. Наверное, она была бы счастлива лишь в том случае, если бы ей удалось укрыться от всех людей где-нибудь высоко в Альпах, чтобы жить затворницей в маленьком шале и музицировать дни напролет. И чтобы вокруг не было никаких соседей – никого, кроме коров, пасущихся на заливных лугах.
Камден очень беспокоился за Теодору. Но даже беспокойство не могло сдержать прилив возбуждения? который породила неожиданная весть. Его обуревало желание. Одолевала похоть. Слепила страсть, неудержимо влекущая к мисс Роуленд. Он хотел соединиться с ней, хотел, чтобы их сердца вместе пылали огнем. И теперь его желания могли исполниться. Если он женится на ней.
Однако женитьба – дело серьезное. Люди вступают в брак раз и на всю жизнь. Такие решения нельзя принимать, не обдумав все как следует. Камден пытался подойти к делу разумно, но как испокон ведется у всех глупых, одурманенных похотью юнцов (к которым он никогда себя не причислял), он не мог думать ни о чем, кроме мисс Роуленд, с готовностью отдающейся ему на брачном ложе.
Наверное, это она войдет к нему в комнату, а не наоборот. И она разрешит не гасить свет, чтобы он мог вдоволь налюбоваться ее прелестями. Она широко раскинет ноги, а потом обхватит ими его бедра. Может, он даже уговорит ее посмотреть, как сливается их плоть, и тогда ее щеки вспыхнут, глаза затуманятся желанием, а с губ будут срываться сладострастные стоны.
О Боже, он ляжет с ней – и не заснет до самого утра! И так будет повторяться день за днем.
Камден провел всю ночь в мучительных раздумьях – за это время его посетило очень много сладостных фантазий и очень мало дельных мыслей – и в конце концов решил предоставить выбор судьбе. Если сегодня он снова встретит мисс Роуленд у ручья, то сделает ей предложение в течение недели. Если же она не появится, он расценит это как знак, что ему следует подождать до конца следующего семестра и все тщательнейшим образом обдумать.
Он проторчал у ручья целый день, меряя шагами берег и разве что не залезая на деревья. Но она не пришла. Ни утром, ни днем, ни в, сумерках. Вот тогда Камден и понял, что дело зашло слишком далеко. Значит, следовало не дожидаться знаков свыше, а действовать как можно решительнее.
Он отвел коня в стойло и приказал немедленно заложить карету.
Слуга замер в нерешительности и вопросительно посмотрел на Джиджи – ее тарелка была почти полной. Она отодвинула ее в сторону, тарелка тут же исчезла, и на ее месте появилась другая – с грушевым компотом.
– Джиджи, ты почти не притронулась к еде, – заметила миссис Роуленд, взявшись за вилку. – Ты же любишь оленину.
Джиджи взяла ложку и выловила из прозрачного сиропа кубик груши. Наверное, ее озабоченность слишком уж бросалась в глаза. Раньше мать никогда не волновалась из-за того, что она мало ест. Как раз наоборот. Обычно миссис Роуленд боялась, что из-за чересчур хорошего аппетита на дочери перестанут зашнуровываться корсеты и ее талия станет до неприличия далека от осиной.
Джиджи уставилась на ложку, не в силах справиться с таким пустяком, как донести кусочек груши до рта. Ее уже мутило. Она не могла поручиться, что ее желудок примет приторно-сладкий фрукт. Отложив вилку, Джиджи пробормотала:
– Я не голодна.
Да, она была не голодна, она была до смерти напугана. Потому что совершила ужасно подлый и, возможно, противозаконный поступок. Мало того, что пошла на подлог, так еще и сглупила. Да, она действовала слишком опрометчиво, можно сказать, примитивно. И теперь любой сразу же учует зловонный душок лжи и придет прямехонько к ее двери.
Что сделает лорд Тремейн, если узнает правду? И что он о ней подумает?
В столовую вошел лакей и что-то тихо сказал Холлису, их дворецкому. Холлис кивнул и, приблизившись к миссис Роуленд, доложил:
– Мэм, прибыл лорд Тремейн. Сказать ему, чтобы подождал до конца обеда?
Джиджи насторожилась и покосилась на мать. Та поднялась из-за стола и, расплывшись в улыбке, ответила:
– Разумеется, нет. Мы сию же секунду выйдем к нему. Идем, Джиджи. Я подозреваю, что он приехал вовсе не для того, чтобы увидеть меня.
Вне всяких сомнений, миссис Роуленд уже слышала звон свадебных колоколов. А Джиджи видела, как над ее головой сгущаются тучи скандала и вечного позора. Она будет доживать свой век подобно той сумасшедшей старой деве, которая разгуливала в подвенечном платье по своему опустевшему поместью и нагоняла на всех тоску.
Но у Джиджи не было выхода – пришлось последовать за матерью. Так рядовой солдат, не разделяя радужных надежд генерала на победу и славную добычу, видит впереди только кровавую бойню.
Он стоял посреди гостиной – средоточие ее желаний, топор, занесенный над ее головой, мечта любой женщины.
– Милорд Тремейн, до чего приятно вас видеть! Впрочем, мы всегда вам рады. Что привело вас в, наш скромный утолок в столь необычный час? – заливалась соловьем миссис. Роуленд.
– Здравствуйте, миссис Роуленд. Здравствуйте, мисс… – Он посмотрел на нее. Что это промелькнуло в его глазах – страсть или досада? – Прошу прощения, что вторгся я так поздно…
– Ах, какой вздор! – весело прощебетала миссис Роуленд. – Вы для нас желанный гость в любое время дня и ночи. Ну же, отвечайте на мой вопрос, не то я умру от любопытства.
– Я хочу побеседовать с мисс Роуленд с глазу на глаз, – с ошеломляющей откровенностью ответил лорд Тремейн. – С вашего позволения, разумеется.
Впервые в жизни Джиджи стало, дурно просто так, а не потому, что она получила сотрясение мозга. Одно из двух: либо он приехал, чтобы вывести ее на чистую воду, либо решил сделать ей предложение. Хотя несколько дней назад Джиджи ни за что бы в это не поверила; сейчас она очень надеялась… на первый вариант. Да, пусть обругает ее последними словами. А она будет тщетно молить о прощении. Потом он уйдет, а она запрется у себя в комнате и будет биться головой об стену, пока не продолбит в голове дыру.
– Как вам угодно, – согласилась миссис Роуленд, проявив завидную выдержку.
Она удалилась, затворив за собой дверь. Джиджи не смела посмотреть на маркиза, И наверное, уже это выдавало ее с головой. Камден приблизился к ней и проговорил:
– Мисс Роуленд, вы выйдете за меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29