Члены экспедиции поселились в
специальном лагере на горном плато, в двух шагах от секретной лаборатории
Крауса. Они тренировались в лазании по горам, совершали большие переходы.
Зачем все это? К чему они готовились? Чего ждали?
Нортон заметил, что в адрес лаборатории часто приходили грузы. Большие
ящики поднимались кранами в расположенные в скалах помещения и исчезали. В
ящиках - какое-то оборудование, но какое именно, Нортону так и не удалось
выяснить. Потом на базу прибыл профессор Старк. Это озадачило летчика еще
больше и заставило его задуматься: вместе с Робертом Оппенгеймером Старк в
течение ряда лет трудился над изготовлением атомного оружия в Лос-Аламосе.
Что же ему нужно здесь, в горах Азии? Ответить себе на этот вопрос Нортон
был не в состоянии. Но он не мог не заметить, что после приезда Старка
людей из "экспедиции ботаника Смита" совсем изолировали от лаборатория, а
Краус, Старк и Каррайт после нескольких путешествий по подземным помещениям
и бесед за закрытой дверью сделались раздражительными и в то же время
замкнутыми. Какая кошка пробежала между ними? Что нового в работу
лаборатории внесло посещение ее Старком? Что не понравилось в ней
известному ученому-атомщику? И зачем он здесь появился? Не свидетельствует
ли его визит в Гималаи о том, что Прайс занимается и здесь разработкой все
тех же проблем, связанных с использованием чудовищной силы атомного ядра?
Дело, по-видимому, обстояло именно так. Этим, кстати, объяснялось и то
обстоятельство, что лабораторию создали под видом военной базы, да еще в
такой глуши, куда вряд ли мог бы пробраться самый ретивый репортер газеты
или радио. К тому же весь обширный район вокруг лаборатории, с ее скрытыми
между скал поселком научных работников и мощной электростанцией, находился
на особом положении: въезд сюда посторонних, неизвестных местным властям
лиц был совершенно исключен.
И чем больше Нортон присматривался к Старку, тем более приходил к
уверенности, что ученый чем-то поражен и подавлен, что он растерян и в то
же время глубоко озабочен. Чем?
Всю прошлую войну Нортон провел на фронте, боролся с фашизмом. Теперь
же он заподозрил себя в том, что является соучастником каких-то грязных
дел, и ему стало не по себе.
Однажды он возвращался с прогулки. На окраине селения его догнал
автомобиль Старка. Ученый сидел за рулем. Нортон окликнул его, и Старк
притормозил.
- Садитесь, - предложил он.
- Как ваше здоровье? - обратился к нему Нортон. Тот с яростью
посмотрел на него.
- Черт бы вас побрал! - почти крикнул Старк в гневе. - Не думаете ли
вы, что честный человек может здесь хорошо себя чувствовать!
- Сэр, к сожалению, я не знаю назначения лаборатории, я только
летчик...
Старк внимательно посмотрел на собеседника.
- Почему "к сожалению"? - спросил он почти миролюбиво.
- Потому что я воевал против Гитлера, мистер Старк, - тихо ответил
Нортон.
- И что же вас беспокоит?
- Вс„. - Нортон повел рукой перед собой. - Для чего все это? Зачем
здесь вы? - Он сказал это зло, с вызовом.
Тормоза резко скрипнули, и машина остановилась. Старк всем телом
повернулся к Нортону, и на его лице летчик увидел выражение тревоги.
- Вы понимаете, чего вы хотите? - спросил он. Нортон несколько
растерялся, но все же ответил:
- Кажется, понимаю.
- Нет, вы не понимаете! - вскричал Старк. - В тот момент, когда вы
станете обладателем тайн Уильяма Прайса, вы можете заказывать по себе
панихиду, - и он решительно взялся за руль.
Но Нортон не хотел так легко сдаваться.
- Я должен знать, что делают люди в этой чертовой лаборатории, -
упрямо произнес он.
- Почему? - Старк пытливо посмотрел на него.
И тогда Нортон понял, что ученый не доверяет ему, не уверен в том, что
его, Нортона, не подослали к нему. И, поняв это, почувствовал свое
бессилие. Чем, в самом деле, мог он убедить Старка в своей искренности?
Больше он не мог оставаться с ученым. Он пожал плечами и, положив руку на
руль машины, попросил остановить ее. Старк усмехнулся:
- Обиделись, капитан Нортон?
- И да, и нет. По-своему вы правы, - ответил летчик. - Но мне от того
не легче. Я хочу быть уверен, что дело, которому меня сейчас заставляют
служить, не связано с новой мировой войной.
- Вас беспокоит совесть? - почти весело спросил Старк.
- Я не думаю о своей шкуре, - ответил Нортон. Старк задумался.
- Вам не следует знать тайну этой адской лаборатории, - произнес он. -
Вы все равно ничего не сможете изменить, Нортон. Да я и ничего не могу вам
сообщить, на это потребовалось бы слишком много времени, а за мной здесь
следят. Если вы честный человек, уходите от Прайса. Этот человек полон
чудовищных замыслов. Сейчас он пытается осуществить свои планы диверсий
против Советского Союза и Китая, планы "Бездна", - при этих словах Старк
протянул руку в сторону синеющей невдалеке громады гор, где находилась
лаборатория Крауса, - и "Космос".
- Стало быть, он пытается развязать новую войну... - сказал Нортон.
- Боюсь, что его замыслы идут дальше. - Лицо профессора стало
непроницаемым. - Прощайте, мне пора.
Нортон вышел из машины и по тропинке направился в сторону: ему
хотелось побыть наедине со своими мыслями. Автомобиль Старка исчез в
облаках пыли.
"Бездна" и "Космос", что же означает этот шифр? По-видимому, в них и
скрыта суть проводимой по приказу Прайса работы. Но какой работы? Что же
все-таки Краус и его американские коллеги делают в лаборатории Прайса
здесь, в Гималаях? И какое отношение эта их работа имеет к экспедиции
Смита? А что какая-то связь имеется, в этом Нортон был уверен.
Летчик думал о словах ученого: "Если вы честный человек, уходите от
Прайса". Но Нортон не мог согласиться с ним. Ему казалось сейчас, что,
наоборот, если он честный человек, то должен не уходить от Прайса, а
оставаться возле него, проникнуть в его тайны, чтобы затем вступить с ним в
борьбу. Он, к сожалению, не знал, что только что люди Прайса видели его
беседующим со Старком и что участь Нортона была уже тем самым предрешена.
Впрочем, не знал об этом и Каррайт, иначе он, конечно, не пришел бы во
флигель, временно предоставленный летчику на вилле Прайса на Гудзоне, и не
стал бы столь беззаботно с утра возиться с коктейлями.
На этот раз Каррайт был все же пьян.
- Бо-та-ни-ки!.. - бормотал он и грозил кому-то пальцем. - Но я-то
здесь при чем? Пусть уж с ними возится Краус. Я устал жить одними нервами.
Да, да! Мне надоело рисковать жизнью. Краус!.. Этот чертов проныра думает
снова выехать на мне... Шалишь! Не поеду, и все! Какое мне дело до этих
русских ученых - Ясного и Лучинина? Черт побери, не бандит же я, чтобы
заниматься мокрыми делами!
Он помолчал.
- Н-да... - снова вполголоса заговорил Каррайт, - их есть кому
ликвидировать и без меня, будьте покойны... А мне пора в Военно-связной
комитет. Правда, Дуглас?
Нортон сделал вид, что спит.
Так вот оно что! Каррайт ждет от "короля урана" за свои заслуги
тепленького местечка в Военно-связном комитете при Комиссии по атомной
энергии. И это вполне возможно: формально Каррайт военный, по существу -
верный слуга Уильяма Прайса, одного из архимиллионеров США. Ловко! Но при
чем тут какие-то русские ученые, Ясный и Лучинин? "Ботаники"! Так, стало
быть, "экспедиция Смита" имеет какое-то отношение к предстоящему покушению
на двух русских, о котором только что проболтался Каррайт? Надо что-то
предпринять, а немедленно, но что?
Старк медленно поднимался по ступеням лестницы, Он был недоволен
собой, недоволен тем, что согласился приехать в Прайсхилл. Зачем, в самом
деле, было приезжать? Разве не ясно заранее, что предстоящий разговор с
Прайсом не даст ничего нового, что он в сущности на нужен? Конечно же, это
совершенно очевидно, по крайней мере для самого Старка. Но Прайс почему-то
упорно не хочет понять этого, он предпочитает считать свои грязные дела
бизнесом и делает вид, что не видит в них ничего из ряда вон выходящего. Во
всяком случае так он говорил во время последнего коротенького разговора по
телефону. И вот вместо того, чтобы послать Прайса к черту, Старк сдался на
уговоры и приехал на его виллу для последней беседы. Ученый сердито фыркнул
и остановился, чтобы поправить пенсне. Он посмотрел назад на деревья,
закрывающие отсюда широкую гладь Гудзона, взглянул на уже высоко
поднявшееся солнце и вдруг неожиданно рядом с собой заметил Нортона.
- Хэлло, профессор, - почти вплотную приблизился к нему летчик.
- Хэлло, капитан. - Старк приветливо и несколько смущенно поднял
шляпу.
Он сделал шаг навстречу Нортону и тихо произнес:
- Я приехал сюда для последней беседы. Вы меня понимаете?
- Если я вас правильно понял, вы поступили опрометчиво, - сказал
Нортон. - Будьте осторожны... Вы даже не представляете, что эти люди могут
с вами сделать.
- Наоборот, я хорошо представляю это, - ответил профессор, - но
следует иметь в виду, что опасность теперь угрожает мне или может угрожать,
независимо от того, где я буду находиться, - здесь или дома...
Послушайте, - быстро проговорил он, - если со мной что случится, разыщите
мою дочь и помогите ей... Чармиан останется совсем одинокой.
Нортон молча кивнул, пожал ученому руку и, круто повернувшись, пошел к
флигелю, видневшемуся невдалеке.
Старк, высокий, худой, с плотно сжатыми челюстями, решительно поднялся
по ступеням, прошел по коридору, постучал в дверь кабинета Прайса. Он был
так поглощен своими мыслями, что совершенно не обратил внимания на то, что
его почему-то никто не встретил.
- Кам ин! Войдите! - послышался голос Прайса, и Старк толкнул дверь.
При виде профессора Прайс поднялся из-за массивного письменного стола
и с протянутой рукой сделал несколько шагов навстречу.
Они уселись в глубокие кожаные кресла. Прайс с нескрываемым
любопытством смотрел на Старка, но Старк молчал. Он справедливо считал, что
на этот раз молчание будет убедительнее слов: Прайс сразу должен понять,
что он, Старк, тверд в своем решении и категорически отказывается
сотрудничать с ним. Он пытливо взглянул на Прайса, ожидая увидеть на его
лице так хорошо знакомое ему выражение недовольства и озлобленности.
Однако, к своему удивлению, Старк заметил, что Прайс чем-то весьма доволен.
- Признайтесь, вы здорово напуганы? - спросил Прайс со смешком,
хлопнув собеседника по коленке.
Ученый неопределенно пожал плечами.
- Вот как!.. - протянул Прайс, наморщив лоб. - В таком случае, в чем
же дело, почему вы не желаете взяться за работу? Я хотел бы, чтобы вы
помогли мне в работах лаборатории Крауса в Гималаях и в моих космических
затеях, - Прайс хихикнул, желая, по-видимому, подчеркнуть не совсем обычный
характер этих его "затей". Кажется, он хотел, чтобы Старк рассматривал их
как чудачества миллиардера.
- Я много думал, - сказал Старк, - и пришел к выводу, что, независимо
от того, удастся или нет вам осуществить ваши планы, они направлены против
мира, против человечества, и я не могу помогать вам.
На испещренной морщинами птичьей физиономии Прайса появилось выражение
искреннего изумления.
- Вы в чем-то ошибаетесь, мой друг, - сказал он мягко. - Я первый
готов отдать все, что имею, для блага человечества, и прежде всего для
блага моей страны.
- Под словами "благо страны" каждый из нас понимает нечто различное, -
жестко сказал Старк. - По крайней мере то, что я видел своими глазами,
никак не может служить на пользу моей Америке!
Прайс едва сдерживался.
- Вы ошибаетесь, друг мой, - он попытался улыбнуться. - Мои планы, в
осуществлении которых мне нужна ваша помощь, преследуют лишь цели обороны.
- Обороны? От кого? - Старк рассмеялся. - Я, право, не ожидал, что вы
со мной начнете разговаривать, как с мальчишкой, - продолжал он почти
обиженно. - Басни об обороне вы можете рассказывать кому-нибудь другому.
Это не в Гималаях ли вы собираетесь обороняться? Но я не расположен шутить,
мистер Прайс. Я приехал сюда по вашей просьбе, но не могу ничего сказать
иного, кроме того, что вы уже знаете: моя совесть ученого не позволяет мне
принять ваше предложение.
Но Прайс, кажется, и не слышал, что ему говорили.
- Скажите откровенно, - обратился он к ученому, - что вы думаете
насчет теории Крауса?
- Я уверен, что, к счастью, теория Крауса - авантюра, - ответил Старк
резко. - Пытаться добиваться расщепления атомного ядра в естественных
условиях, - это же фантазия и блеф. Краус напоминает мне древних алхимиков,
трудившихся над изготовлением золота.
- Ну, - усмехнулся Прайс, - как вы знаете, в принципе алхимики были
правы. Теперь, когда мы научились превращать элементы, мы умеем изготовлять
и золото.
- Да, теперь, - согласился профессор, сделав ударение на последнем
слове.
- Я исхожу из того, что, как правило, всякая теория, особенно такая
дерзкая, как та, что выдвинул Краус, сначала кажется вздорной, - заметил
Прайс. - Так вы, стало быть, не хотите работать со мной именно потому, что
боитесь зря потерять время?
Старк почувствовал, как в нем поднимается гнев.
- Терять время на всякие антинаучные фантазии у меня действительно нет
никакого желания, терять же время на попытку осуществить не только
бредовые, но и чудовищные по своему замыслу теории я считаю для себя
принципиально неприемлемым, - с прежней резкостью пояснил он.
- Политика вас не касается, - быстро перебил его Прайс. - Я предлагаю
вам выгодные условия, даю вам лабораторию, подобной которой в США не имеет
ни один ученый. Я прошу вас только об одном - думать не о политике, а о
науке. Что же вам еще нужно?
Старк с изумлением посмотрел на Прайса: на этот раз даже он, привыкший
ко всему, удивился.
- Мне ничего не надо, - стараясь сохранить самообладание, ответил
он. - Я не могу принять ваше предложение, мистер Прайс.
На физиономии Прайса появились красные пятна.
- Черт возьми! Вы загнали меня в тупик, - закричал он со странным, не
подходящим к случаю весельем. - Говорите же, какие ваши условия. Я заранее
на все согласен.
Старк не мог понять, почему его доводы не доходят до сознания Прайса.
- Я не буду трудиться над осуществлением ваших планов вовсе не потому,
что меня не устраивает жалованье, мистер Прайс, - холодно пояснил он. - Я
не хочу заниматься сомнительными делами.
- Вы... вы... - Прайс в бешенстве вскочил на ноги. Старк не смутился.
- Ваши замыслы грозят миру войной, - сказал он.
- Если я буду вынужден действовать, то это будет лишь превентивная
война!.. - вскричал Прайс.
- То, что вы замышляете, - не война, а убийство, массовое убийство
мирных людей, - сурово прервал его ученый. - И я не хочу быть соучастником
ваших преступлений. Войну же правомочны объявлять только правительство и
конгресс.
Прайс расхохотался.
- Пусть этот вопрос вас не беспокоит, - произнес он сквозь смех.
Старк отлично понял значение этого презрительного смеха: Прайс всерьез
думал, что Америка - это он.
- Я не знаю, выйдет ли что-либо из ваших планов, но совесть ученого не
позволяет мне отдавать свои знания и опыт делу истребления людей.
- Черт возьми! - сердился Прайс. - Можно подумать, что до сих пор вы
занимались изготовлением кукол, а не атомных бомб в Лос-Аламосе! Разве это
я, а не вы убили сотни тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки?
Теперь настал черед Старка в гневе подняться с места.
- Их убил Трумэн и его советники! - вскричал он. - Мы, ученые, были
против истребления людей с помощью атомной бомбы...
- Против! - презрительно перебил его Прайс. - Разве вы изготовляли
атомные бомбы для того, чтобы они лежали без действия? Разве не ради
изготовления вами атомной бомбы мы тогда затратили огромные деньги на
постройку атомных заводов в Хенфорде и Окридже? Тогда вы работали...
Старк провел рукой по лбу.
- Тогда нас уверяли, что атомная бомба нужна для победы над
фашизмом, - перебил он Прайса. - Нас уверяли, что если мы не создадим
атомную бомбу раньше, чем ее создаст Гитлер, то Америке и нашим европейским
союзникам будет плохо. Поэтому мы и работали изо всех сил. Но нас подло
обманули! И больше работать на войну я не желаю, с меня довольно.
Прайс пристально посмотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10