Баська и Донат, согласно последнему раскладу виновные на две трети, попытались завязать контакты в филателистическом клубе. В результате разных прикидок они уяснили только одно: там их окрутят, обманут и ошельмуют как дважды два и все предложенные марки окажутся фальсификатами.— Попал бы мне этот сукин кот в руки! — процедил Донат сквозь зубы.— А мог бы попасть, — подскочила разъярённая Баська. — Окольными, правда, путями, но можно его заполучить. Да разве ты пойдёшь на такое!— Что за идиотские сомнения…— Ну так вот, есть только один выход, — выкупить марки на Западе за деньги этих ворюг. Этих или других — без разницы.— Берёшься их уговорить? Я так и вижу, как они лезут к нам с охапками долларов! Не смеши меня.— Идея потрясная, а ты дурак. Воры украли, воры и заплатят. По-другому не выйдет, а если этот псих Мартин покончит самоубийством, каково нам будет? Не знаю, как ты, а я предпочитаю иметь на совести всех мошенников и аферистов ПНР, чем одного Мартина.Выглядел Мартин хуже некуда, так что самые кошмарные опасения были вполне оправданны. Действовать, и немедленно! Баська собрала заговорщиков у себя дома, перед Мартином поставила в утешение салат из цветной капусты под майонезом и затем выложила свою идею. Начала с конца.— На Западе любые марки можно купить, так? Отвечайте по-людски и спокойно ждите, что скажу дальше. Можно?— Можно, — ответил Мартин меланхолически. — Наверняка можно бы откупить те же самые.— Великолепно. Нужны лишь деньги. Доллары. Так?— Истинно так, — признал Павел.— Сколько?Мартин молча тыкал вилкой в салат из цветной капусты. Донат молчал. Павел взял на себя всю тяжесть конверсации.— Учитывая сказанное Мартином, надо по меньшей мере сто кусков. А то и больше.— Логично. Эти сто кусков или больше воры свистнули у Мартина. Теперь слушайте: эти деньги у воров надо отобрать. И не стучите пальцем по лбу!.. У наших отечественных воров отобрать!— А каким таким способом? — заинтересовался Мартин.— Элементарным. Ограбить. Напасть. Съездить по башке и отнять. Способов уйма — выбирайте любые. Отнять у валютчиков столько, сколько надо на марки, контрабандно переправить деньги на Запад и все выкупить. И привезти. Да мы просто обязаны это сделать.— Идея феноменальная, — вздохнул Мартин, немного помолчав.— А не похоже это на преступление? — неуверенно спросил Павел.— Не на одно, а на два преступления, — уточнил Донат. — Ограбление — во-первых, контрабанда — во-вторых…— Пусть, — согласилась равнодушно Баська. — Ну и что? Надо обстряпать все так, чтобы нас не сцапали, а результатом будут все довольны.— Жертвы ограбления вряд ли…— А тебе их жалко? Внесут свою лепту в общественный фонд. С голоду не помрут.— То, что мы собираемся вернуть, есть национальное достояние.— Ведь не у народа же украли…— Ну так что? Это предназначено народу, пускай народ и получит. А Мартин заранее даст обязательство, что ни под каким видом это наследство не примет, даже если и примет, сразу передаст в музей. Или ещё куда-нибудь. Таким манером аферисты выкупят народное достояние, ими же украденное. Все сходится!— Она права, — подтвердил Донат. — Допустим, кто-то, к примеру, покупает «Мону Лизу». Валютчики, представим себе, за собственные деньги покупают «Мону Лизу» для национального музея. Почему бы и нет?— У меня плоховато с фантазией, — нахмурился Павел. — Не знаю, пожалуй, и можно…— Нет, — сказал Мартин. — Вот если бы мы имели деньги там, а за здешние нельзя. Легальные денежки — легальный вывоз. Иначе это криминал.— А вывоз марок — не криминал?— Криминал.— Ну так мы зачеркнём одно преступление другим. Надо только подумать, которое хуже. Во втором случае вывозим доллары, которые государственная казна и так никогда в глаза не увидит, тоже мне преступление! Зато с нашей помощью увидит эти необыкновенные марки! Баш на баш, ничего не поделаешь, иначе не вывернемся.— Она права, — повторил Донат. — Не хочешь, не лезь в это дело, в конце концов, виноваты мы — она и я. Ты можешь остаться в стороне.— Я участвую во всем, что даст шанс вернуть марки, — ответствовал Мартин. — Криминал так криминал — надо будет, отсижу. Только не понимаю вашего плана действий.— Пусть он скажет. — Баська показала на Доната. — Мы вчера обсуждали. У меня горло пересохло.Донат, учитывая серьёзность заключаемого соглашения, проявил исключительную разговорчивость.— Предстоят четыре этапа, — по-деловому начал он. — Во-первых, добыть капитал. Во-вторых, переслать его на Запад. В-третьих, положить деньги в банк, лучше всего в Швеции. В-четвёртых, снять их со счета и совершить покупку.— И ещё доставить её сюда, — дополнила Баська. — Тоже нелегально — операция секретна с начала до конца.— Три последних этапа представляются довольно реальными, — заметил Мартин. — Особенно в сравнении с первым. Объясните, ради бога, из какого сундука мы извлечём столько долларов?— Нападение с целью экспроприации, — напомнил Павел. — А на кого нападать-то?— На бандитов, воров и аферистов.— Дураку понятно: только у них есть доллары наличными.Мартин слегка оживился и перестал выглядеть так, будто уже покончил с собой.— Напасть на бандита — дело стоящее… А через неделю-другую нас будет разыскивать вся милиция страны?— Пойми ты, никто нас не будет искать. Никто из пострадавших не донесёт никакой милиции.— А что? По каждому горлышку чик-чик?— Вот осел! — фыркнула Баська. — Про убийство и речи быть не может! Слушай, детка, что тебе говорят, и не перечь старшим!Донат все время сохранял философическое спокойствие.— Обмозгуй прежде всего, кто пострадает, — начал он. — Мысли логически. Богатые торгаши с чёрного рынка, возможно, частники, запутанные в тёмные делишки, — выбирать надо только таких. И валюта, и злотые у них потайные. Ни один из них не полетит с воплем в милицию, а будет сидеть тихо и дальше крутить свои махинации. Никто и не пикнет, что у него чего-то там украли.— Пожалуй, — согласился Мартин. — Источничек весьма недурён. А как их заставить согласиться? Методом убеждения?— Скорее, методом кражи со взломом и неожиданностью. Варианты разрабатываются в зависимости от ситуации.— Ладно. А потом?— Потом это высылается.— Как?— Почтой, — довольным тоном вставила Баська. — Помните, как говорила Иоанна? Запихивается все ладненько в народные ремесла, во всякие там вышитые думочки и рукоделия и высылается в Швецию. Отправителем может быть кто угодно, лучше лицо несуществующее.— А что в Швеции?— Погоди. Что в Швеции, мы ещё не знаем. Тут начинается твоя роль.— А! — Мартин облегчённо вздохнул. — Начинается, говоришь? А я уже раздумывал — ну и хорош я буду в налётах. Судите сами: опыта никакого, да ведь нужна ещё цепь либо обрезок трубы. А в чем заключается моя роль?— Ведь есть же у тебя там знакомые? Нужен некто, понимаешь, кто бы доставал деньги из подушек и вносил на счёт. Есть у тебя такой?Мартин подумал.— Есть. Но не в Швеции, а в Норвегии.— Все равно, они там ездят туда-сюда. Кто это?— Да один знакомый. Любит всякие оригинальные штуки. Нет, подождите, в случае чего… Отправители здесь могут быть фиктивными, порядок. А если провал и доберутся до адресата? Все выяснится, и вместо покупки марок сядет за невиновность…Молчавший до сих пор Павел беспокойно зашевелился:— Вот именно. Что-то тут неладно. Если нас, не дай боже, поймают в середине операции, никто не поверит, что стараемся из-за марок. Кроме того, как ни крути, а преступление есть преступление. И себя надо как-то реабилитировать.— Но мы же возвращаем национальное достояние! Это, по-твоему, пустяк? Все ведь уравнивается.— Арифметика здесь не главное. Тут надо извлечь конкретную пользу. Я имею в виду — для государственной казны. Часть долларов с чёрного рынка надо передать непосредственно в пользу государства. Лично моя совесть тогда будет спокойна.— А ты считаешь, государству одних марок мало? — возмутилась Баська.— Марки — не наша заслуга. Не от нас. Как бы это объяснить… Короче говоря, необходимо высылать в государственную казну процент с награбленных сумм. Совершаем преступление, ибо вынуждены, во всяком случае, государство с этого что-то получает.Подумав, все согласились с такой точкой зрения. Возмещение убытков травмированному преступлением государству представлялось по всем статьям справедливым. Кроме того, сия благородная акция снимала возможные подозрения насчёт корыстных интересов новоиспечённого коллектива. В итоге решили выделять казне двадцать процентов.Мартин ядовито заметил:— Я уже чувствую себя крупным филантропом. А возвращаясь к нашей теме, что со Швецией?— Высылать до востребования?.. — неуверенно предложила Баська.— Никуда не годится. Запомнят получателя посылок.— Тогда, может, разные почты, в разные города?..Донат с сомнением покачал головой:— Заинтересуются постоянными посылками до востребования. Лучше бы на разные имена. Знакомым того твоего знакомого.— Придумал! — прервал Мартин, осенённый внезапным вдохновением. — Высылаем чужим людям. Я малость знаю эту Швецию, представьте себе: к посторонним людям звонит тип, называется Хансом Йенсеном или ещё кем-нибудь, сообщает, что к ним придёт посылка для него — отправитель перепутал адрес, он, Ханс Йенсен, просит извинить и отправить посылку на почту до востребования Йенсу Хансену…— Хансу Йенсену, — поправил Павел.— Без разницы. Он, естественно, оплатит стоимость пересылки. Время от времени можно зайти за посылкой и ему самому. Там Йенсенов и Хансенов как собак, никто не сообразит, в чем дело. Теперь предположим, здесь перехватили нафаршированное пуховое одеяльце, добрались до одного или двух человек — люди засвидетельствуют, что все отослали до востребования Хансу Йенсену, которого никогда в глаза не видели, и цепочка оборвалась. На почте, положим, запомнили получателя. Сообщат: молодой, кудлатый и бородатый. А уж ежели наденет по этому случаю оранжевое кружевное жабо — и все заметят только жабо, морды не запомнит никто.— Очень хорошо, — похвалил Донат. — Сам черт его не сыщет.— У тебя таки преступные наклонности! — уважительно удивилась Баська.— Таки да, — ядовито подтвердил Мартин. — Лезет наружу доселе скрытый талант. Ума не приложу только, как обо всем сообщить моему приятелю. По телефону выложить?— Спятил? — возмутилась Баська.— О-хо-хо, — протянул Павел. — Тут уж лучше сразу дай объявление в газету.— Письмом, — буркнул Донат.— Письмом можно, — согласился Мартин. — Хотя лучше бы лично, сомневаюсь, удастся ли мне объяснить всю эту катавасию на чужом языке. Попробую.— Письмо прочитают, — запротестовала Баська.— Кто?— Ну, какой-то ихний контроль. Цензура.Мартин пожал плечами.— У меня бездна доказательств, что цензуре плевать на заграничные письма. Корреспонденцией порядочных людей никто не интересуется, а пока что мы сходим за таковых. Телепатия отпадает. Боюсь не справиться. Другие предложения есть?— А вдруг тебя примут за непорядочного и по ошибке прочитают?— Постойте, — вмешался Донат. — Бережёного бог бережёт. Никаких рискованных затей, мало ли что может случиться. Письмо надо отправить с каким-нибудь моряком.— А откуда его взять? Я лично не знаю ни одного.— В Свиноустье моряков — что муравьёв в муравейнике, — подбодрил Павел.— Прекрасно! — утешился Мартин. — Сейчас же еду в Свиноустье. Конец ноября, в самый раз… Сказочный отпуск на морском берегу…— Самая пора для моряков, ты, недотёпа. Летом морякам дел и так хватает, туда специально съезжаются курвочки, чтоб их развлечь, а сейчас они баклуши бьют и любой охотно пойдёт с тобой выпить водки.— Значит, занять свято место вместо девицы?— Точно, выпьешь и подружишься с морячком, внушающим доверие. Отдашь письмо, а он бросит его в ящик в любом порту за границей. Твой приятель пусть тебе тоже отпишет через моряка. Насколько помню, Швеция и Норвегия имеют непосредственный выход к морю и матросов у них хоть пруд пруди. На всякий случай давайте не начинать с фатальных ошибок.— Фатальную ошибку мы уже сделали, хватит. Посчитаем лучше, сколько валюты надо натрясти. У тебя есть какой-нибудь ценник для этих марок или ещё что?— Есть. — Мартина передёрнуло. — И даже ношу его с собой. Посчитал все. Могу показать.Он не спеша засунул руку в карман и достал несколько карточек. Кандидаты в преступники с интересом следили за ним, не предчувствуя, какой сюрприз их ждёт. Павел набивал свежим табаком трубку, Баська прихлёбывала остывший чай.Мартин разложил на столе карточки.— Всего получается… — Подсчитывал он медлительно, просматривая записки на карточке. — Всего получается… Триста двадцать девять тысяч фунтов на ценам прошлогоднего каталога.Баська захлебнулась чаем. Павел просыпал на пол весь табак. Донат просто онемел.— Триста двадцать девять тысяч чего? — спросил он недоверчиво.— Фунтов.— Каких фунтов?— Английских.— Мать честная, пресвятая богородица!..Баська закашлялась и перевела дыхание:— А сколько это их, как их… Инфаркт из-за тебя схвачу. Сколько долларов? Фунтов-то много здесь не награбишь!— А кто его знает. В этом капиталистическом мире царит такая путаница, что мозги наизнанку. Кажется, в последнее время выходило около полутора долларов на фунт. Это было бы… Сейчас… Четыреста девяносто три тысячи пятьсот долларов.— Полмиллиона, — простонал Донат.Павел с табаком и трубкой вылез из-под стола:— Что-то дороговато. Может, напутал? Где-нибудь лишние нули приплелись?В хохоте Мартина звучали поистине сатанинские нотки.— Мы идём на дно из-за так называемых австрийских «Меркуриев» в этих двух чёртовых «Маврикиев». Драгоценный дедушка-коллекционер в своей ненасытной алчности не ограничился одним экземпляром. «Меркуриев» он совокупно имел тринадцать штук, в их числе четыре негашёных, гашёных три, розовых негашёных и со штемпелем тоже по три. Два «Маврикия»… И откуда только подонок выудил этих «Маврикиев»? В общем, всего на круглую сумму — сто тридцать пять тысяч четыреста фунтов.— Да брось ты эти фунты, от них путаница одна, считай в долларах!— Не могу. В каталогах-то фунты.— Значит, все остальное просто чепуховина?— Да уж. Исключительно чепуховина. Например, Гондурас, две серии авиапочты по двенадцать тысяч, вместе двадцать четыре тысячи фунтов. Однофунтовая покойная королева Виктория, две штуки по тысяче двести пятьдесят…— Старая дурища… — обиделась Баська.— Стерва Наполеон десятисантимовый — три штуки по тысяче восемьсот каждая. Король Леопольд Бельгийский коричневый — двести семьдесят пять фунтов, а голубой — триста фунтов. «Молдаванские волы» — более семи тысяч…— Экая дорогая говядина, — огорчился Павел.— Учтите, это ещё цены прошлого года, — с человеконенавистническим ехидством продолжал Мартин. — Марки дорожают. Наверняка подлетели в цене. Да и пересчёт, возможно, другой — этого доллара больше приходится на каждый фунт. Ничего не попишешь, наш друг неплохо подзаработал…— Ладно, — прервал Донат. — Черт с ним. Ты меня слегка ошарашил…— Ну и что такого, дело ясней некуда. Надо взять шестьсот тысяч, — деловито прервала Баська. — Какая разница — триста или шестьсот.— Не забудь про двадцать процентов государству, — напомнил Павел.— Итак, пусть будет восемьсот тысяч!Мартин взглянул на Баську очень и очень грустно. Павел отобрал у него карточки с записями и с интересом просматривал их. Донат озадаченно качал головой.— Удастся ли столько содрать?..Одна Баська оставалась воплощением спокойствия и деловитости.— А почему бы и нет? Посчитай. Высылать по пять тысяч — уместится в любой дурацкой думке, ой, погодите, надо посчитать…— Сто восемьдесят, — сказал Мартин.— Сто восемьдесят посылок. Нет, меньше, эта госказна тут остаётся, шестьсот тысяч, это сколько?— Сто двадцать…— Сто двадцать посылок. На четвёртых получается по тридцать штук. А если подушку побольше — и валюты влезет больше. Не все же будем посылать сразу!— Меня, признаться, беспокоит потенциал валютчиков.— Если учесть потенциал валютчиков, запросто можно планировать восемь миллионов, а не восемьсот тысяч, — вмешался Мартин.Обеспокоенный Павел оторвался от записок.— Сто двадцать разбойных нападений?!— Какие сто двадцать?! Вы что, офонарели? За кого вы их принимаете?! Что, у нормального валютчика всего пять тысяч? Да пять тысяч у него всегда при себе на разные пустяки.— В этом есть резон, — неуверенно согласился Донат. — Судя по тому, что я слышал, у всякого приличного субъекта с чёрного рынка имеется самое меньшее пятьдесят тысяч. Иначе с ним и разговаривать не станут.— Точно, — подтвердил Мартин. — С такой мелюзгой…— Минутку, — прервал Павел. — Стойте. А скупщиков краденого?— Скупщиков краденого? Почему бы нет?— У них бывают разные разности. Золото, бриллианты… Тоже берём?— Ты что, очумел? Куда с этим добром деваться? Начнёшь приторговывать, с ходу сцапают. Никаких бриллиантов, исключено!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30