Пан Кшак оказался уже там, остальные земляки на своих машинах остались где-то сзади. Местом встречи был вот этот безлюдный пляж.Море было прелестно — голубое-голубое, вода совершенно прозрачна, ибо сирокко уже недели полторы как прекратился. На пляже собрались только свои.Пани Кристина удобно устроилась в тени большого пляжного зонтика и сказала мужу:— Непременно пригласи Монику. И пусть приезжает обязательно летом. Помнишь, как она ругала нас, когда несколько раз переписывала на машинке перечень имущества? И по поводу пляжного зонтика прошлась. Что б мы сейчас без него делали?— В крайнем случае обошлись бы с помощью простыни, на палочках закрепить — очень просто, как у нас, на Балтике.— Это тебе не Балтика, тут солнышко другое. Что ты собираешься делать с арбузом?— Закопаю его, пусть охладится.— Хочешь, чтобы мы ели варёный арбуз? Давай скорее съедим, пока не разогрелся.Из моря вылез пан Кшак, подошли супруги Звияки и Островские, подтянулся робкий Кавалькевич, и все принялись за арбуз.— Весь Тиарет собрался тут, ворам в нашем посёлке раздолье! — грустно заметил Звияк. — Никого там не осталось.— Анджей Лопатко остался, ему велено сторожить, — ответил пан Кшак, — только я сказал, чтобы не очень старался. Пусть крадут, нам не страшно, ведь все вещи помечены. То-то будет смеху!Поглядев в сторону моря, пан Роман спросил жену:— Тебе не кажется, что Яночка с Павликом слишком долго купаются? Как бы им солнце не повредило.— Они так загорели, что теперь солнце им не страшно, — заметила мама. — Вот только удивляет меня, что волосы у них не только не выгорели от солнца, а вроде как немного потемнели, стали какие-то серые. И не от грязи, каждый день моют головы, я и то удивляюсь.Дети и в самом деле сидели под зонтиком только тогда, когда ели, все же остальное время или плескались в море или бродили по пляжу. Как можно было сидеть на месте, когда тут в песке на каждом шагу попадались чудесные раковины — и огромные бежевато-розовые, и поменьше самой причудливой раскраски и формы. Набрали их целую громадную сумку.Оставив земляков пляжиться, Хабровичи раньше всех отправились в обратный путь, потому что пани Кристине нужно было ещё закупить продукты.Огромный крытый рынок в Мостаганеме был почти целиком заполнен торговцами рыбой. И какой только рыбы тут не было! Казалось, здесь собраны все обитатели Средиземного моря, жаль только, что большинство экзотических рыб было уже разделано и даже порезано на куски, сразу бросай на сковородку. Дети с восторгом приняли предложение отца приобрести акулу, но, к сожалению, акула тоже была уже порезана на крупные куски тёмного мяса. Правда, продавец заверил своих маленьких покупателей, что акула была очень большая. Купили ещё несколько каких-то пучеглазых рыбок, уже знакомых пану Роману. По его словам, они были очень вкусные и мало костлявые.По дороге домой, где-то под Релизане, встретили на шоссе знакомую машину.— О, Сенчиковские! — крикнул, тормозя, пан Роман.— Сенчиковские? — обрадовалась пани Кристина. — Какая встреча! Разве они тоже в Алжире?— А я тебе не сказал? Да, уже два года сидят в Оране.Супруги Сенчиковские, давние знакомые Хабровичей, возвращались к себе в Оран из гостей. Ездили они в гости к землякам в Эль-Аснам и очень обрадовались встрече с друзьями. После отрывистых восторженных восклицаний, приветствий и расспросов договорились, что в следующий уик-энд Хабровичи всей семьёй приедут к ним в Оран, а потом посетят современный курорт в Андалузах. На том и расстались, и машины покатили в противоположные стороны.Дома все оказалось в полном порядке, дверь не взломана, ничего не украдено. Павлик был явно разочарован.— А столько возни было, руки отваливались, я лично девяносто семёрок нацарапал! Наверняка воры знают и теперь уже перестанут красть!— Если бы так было! — мечтательно вздохнул отец. — Меня совсем не привлекает перспектива вести войну со здешним воровским миром, даже если война и закончится нашей победой. Намного приятнее и безопаснее сохранить в целости своё имущество без всякой войны, пусть даже и победной.Павлик же был настроен воинственно.— Ну да! А мы столько намучились, выслеживая воров!Сестра призвала брата к порядку.— Ты что! Ведь мы приехали сюда не за тем, чтобы ловить грабителей, нам и своей работы хватит. Дел невпроворот, а ты упёрся — воров ловить! Тебе велено думать над тем, как глыбу взорвать.— Подумаешь, большое дело! — проворчал Павлик, но тут же переключился на глыбу.Назавтра, с самого утра, он запряг сестру в работу. Следуя указаниям брата, Яночка послушно принялась соскребать со спичек головки. Обработала один коробок, принялась за второй и тут не выдержала:— Зачем это тебе?— Для фитиля. Ты когда-нибудь слышала о бикфордовом шнуре?— Слышала, конечно. И такая прорва серы понадобится?— Ты ещё не знаешь, какая прорва! Ведь мне же придётся сначала провести испытания, чтобы рассчитать, какой длины изготовить запальный шнур, чтобы успеть отбежать на безопасное расстояние.Какое-то время брат и сестра в молчании трудились над спичками.— Этого не хватит? — не выдержала Яночка, поворошив чёрную массу, заполнившую почти половину мыльницы.Павлик тоже поворошил серу.— Для пробного взрыва, пожалуй, хватит. Я пошёл готовить шнур, а ты ещё наскреби.Яночка принялась за уничтожение очередного коробка спичек, одновременно с интересом наблюдая за действиями брата.Налив в мыльницу немного воды, Павлик старательно размешал в ней уже заготовленную массу. Затем отрезал от клубка хлопчатобумажной пряжи, которой так радовалась мама, около двух метров, сложил нить вдвое, тщательно скрутил, опять сложил вдвое и отпустил один конец. Шнур сам скрутился. Павлик внимательно осмотрел изделие и остался недоволен.— Вроде бы тонковат. Ну да ладно, в случае чего следующий сделаю потолще.— А воду зачем в спички добавил? — спросила Яночка. — Как же с водой будет гореть?— А уж это моя забота. Загорится, когда высохнет.Ещё раз хорошенько размешав серу с водой, Павлик осторожно опустил в мыльницу конец изготовленного шнура. Шнур моментально пропитался водой, но кусочки серы не держались на нем и отскакивали.— Нехорошо! — озабоченно нахмурился Павлик.Почесав в затылке, мальчик отправился в кухню за ложечкой. Занятая приготовлением обеда мама велела сыну вынести мусор.— Что, прямо сейчас? — скривился сын.— Прямо сейчас! Потом тебе некогда будет.Тяжело вздохнув, мальчик взял стоящий в углу кухни большой чёрный мешок с мусором, вынес его на улицу и прислонил к фонарному столбу. По всей улице, подо всеми фонарями стояли такие чёрные пластиковые мешки с мусором. Значит, мусорщики ещё не приезжали.Обратно Павлик вернулся бегом.— Эй! — крикнул он сестре. — Там пришёл осел! Как раз у нашей калитки стоит. Надо его чем-то угостить.Яночка сорвалась с места, с радостью бросив нудное занятие.— Где? Где осел?В узком проходе между сетками ограждения, упираясь грустной мордой в их калитку, и в самом деле стоял осел. Очень симпатичный ослик, но очень уж грустный. Отрешённый какой-то, задумчивый.Яночка ворвалась к матери в кухню.— Мама, надо чем-то угостить ослика. Ослы что едят? Да не бойся, он смирный, совсем не опасный, Хабр сказал.— Угостите его сухим батоном, вон там, в буфете, — посоветовала мама. — Только осторожно, смотрите, чтобы он вас не укусил.— Ты что, ослы не кусаются! — крикнул Павлик, захлопнув за собой дверь.Ослик, похоже, ждал угощения и принял его как должное. Неторопливо взял кусок батона, неторопливо, с достоинством прожевал и проглотил его и потянулся за следующим. Как-то очень быстро справился он с засохшим хлебом, оставаясь при этом все таким же задумчивым и отрешённым. Казалось, угощение вот здесь, у чужой калитки, он воспринимает как явление совершенно закономерное, ничего другого он и не ожидал. Сидя рядом, Хабр с любопытством наблюдал за гостем, наклоняя голову то на один бок, то на другой.— Мне очень жаль, но больше ничего нет, —. сказала Яночка ослу, когда тот покончил с последним куском засохшего батона.Ослик не прореагировал, даже ухом не повёл, а все так же стоял у калитки, тупо уставясь на неё.— Считаю, он доволен, все-таки вкусное поел, а то все одни колючки, — сказал Павлик. — Может, придёт и завтра, тогда получит сегодняшний батон, он к тому времени засохнет.— А не дать ли ему арбузные корки? — вспомнила вдруг сестра.— Арбузные корки я только что вместе с мусором вынес, — с сожалением ответил брат. — Если у него хватит ума, пойдёт и сам разыщет.Словно поняв его слова, ослик вдруг слегка оживился, оторвался от калитки и не торопясь, с достоинством двинулся к ближайшему фонарному столбу.Хабр поднялся и принялся нюхать воздух с другой стороны.— Смотри, теперь коровы!Дойдя до конца узкой улочки, дети увидели в буйно растущем бурьяне несколько коров и три козы, а при них пастухов — двух подростков. У одного из них был кнут. Оба следили не за коровами, а за пани Кристиной, которая очень хорошо просматривалась отсюда в кухонном окне.— Гляди, аж два пастуха на три коровы! — презрительно процедил Павлик. — А там один кочевник пас такое стадо верблюдов!— Тут тоже один пастух, тот, с кнутом, — заметила сестра, — а второй только за компанию. И пришли они сюда не для того, чтобы пасти свой скот в нашем чертополохе, а чтобы подглядывать за нами. Видишь же, за кем они следят? Хорошо отец сделал, что огородил двор, а то бы они со своими коровами и во двор залезли.— У пана Венцковского ихние коровы объели весь плющ и все цветочки с клумб, — отозвался Павлик. — У него две стороны остались неогороженными.Яночка с Павликом непременно последили бы за подозрительными пастухами, но невыносимая жара погнала их в дом. Там было прохладнее, шумел кондиционер. Мама занялась чем-то в ванной, никто не помешает.— Потребуется, как минимум, ещё столько же серы,сказал Павлик сестре,берись за дело. И попытайся измельчать её.Сам он принёс из кухни чайную ложечку и принялся растирать смесь в мыльнице. Яночка посоветовала:— Лучше делать это в миске и не ложкой, а колотушкой для картошки.— Не пойду я больше в кухню, мать обязательно запряжёт в работу. Да ничего, и так растворяется.В получившейся кашице мальчик опять замочил шнур, теперь частички серы прилипли к нему прочнее. Мальчик тщательно пропитывал шнур по кусочку, стараясь, чтобы сера покрыла равномерно его весь. Вот вроде бы получилось. Держа в руках за кончики полметра скрученного и пропитанного взрывчатой смесью шнура, мальчик нерешительно осматривался.— Теперь надо его куда-то положить, чтобы высох. Куда бы? Что за окна здесь, совсем без подоконников.— Положи прямо на крыльцо, никто не позарится на твой шнур,предложила сестра.— Да ты что! Отец увидит, он сразу поймёт, для чего это нам.— Тогда во дворе, у сетки. Там солнце, быстро высохнет, а отцу туда ходить незачем.— Хорошо, открой мне двери, видишь, руки заняты.— Дети, накрывайте на стол! — крикнула из кухни мама.— Сейчас! — отозвалась Яночка.Одну минутку.Аккуратно разложив шнур на высохшей глинистой земле, Павлик засомневался и перенёс его на одну из плиток тропинки, проложенной через двор. Осмотревшись — рядом росли жалкие остатки какой-то зеленой травки и посаженные матерью несколько цветков портулака — он опять остался недоволен.— Надо бы чем-то прикрыть его,озабоченно проговорил мальчик. — Стул поставить, что ли?— Стульев у нас всего четыре, сейчас все понадобятся, ведь обед,напомнила сестра.— Тогда сбегай притащи раскладной туристский стульчик, я его тут рядышком поставлю.Явившийся на обед пан Роман не обратил на стульчик внимания. Наскоро поев, он уехал обратно на работу. Пани Кристина попросила детей помочь ей вымыть посуду.— Я буду мыть, а вы из чайника лейте воду, опять из крана чуть капает. Надо на всякий случай набрать воды в ванну впрок.— Я бы и в бидоны набрал,хозяйственно посоветовал Павлик.— В бидоны не стоит,возразила мама,с ними мы поедем вечером по воду к источнику, за питьевой водой.Как только вымыли посуду, вода из крана сразу полилась сильной струёй. Пани Кристина зажгла колонку для нагревания воды и начала стирку. Стирку пришлось прервать, приехали гости — пани Звиякова и пани Островская.Павлик пошёл пощупать свой запальный шнур.— Вроде высох, пусть ещё немного полежит на солнышке. А испытания проведём во дворе пана Кавалькевича. У него там ничего не растёт, зато камни — что надо. Как раз для пробного взрывания!— А мне долго ещё мучиться? — недовольно спросила Яночка.Смотри, сколько спичек извела!Павлик ссыпал соскобленную сестрой серу в свою мыльницу, из которой вода почти вся уже испарилась, и помешал ложечкой.— Хватит, пожалуй. Пока хватит, там посмотрим.Дом пана Кавалькевича от их дома и от переулка между домами огораживала довольно высокая глинобитная стена, широкая и прочная, зато две другие стороны участка были совсем не огорожены. Особенно не нравилось Павлику то, что не огорожено со стороны улицы, оттуда их мог подглядеть какой-нибудь случайный прохожий. Зато сам двор пана Кавалькевича идеально подходил для испытаний — засохшая твёрдая глина, усыпанная камнями. Настоящий испытательный полигон!Выйдя на улицу, Павлик огляделся. Нигде ни души, соседей не видать. Мужчины на работе, венгерка с дочерьми уехала за покупками, коровы со своими пастухами перекочевали, видимо, на другое пастбище, лишь в самом конце улицы кучка арабчат опорожняла очередной чёрный мешок с мусором. Все ближайшие мешки были уже выпотрошены, значит, движутся не в этом направлении. Можно действовать!Яночка, очень взволнованная, терпеливо ждала указаний.— Начинаем,скомандовал брат.Возьми часы и следи за секундной стрелкой. Когда я крикну «готов» — засекай время. Очень важно знать, сколько секунд будет гореть, успеем ли мы отбежать на нужное расстояние.Торжественно зажёг он спичку, поднёс к концу шнура и дрожащим от волнения голосом крикнул: «Готов!» Конец шнура затрещал, вспыхнул, и по нему побежал весёлый огонёк. Не очень быстро бежал, то разгорался сильнее, то почти затухал, но вот совсем оживился, охватывая все большее количество крошки от спичечных головок.— Здорово! — радовался Павлик.Запомнив положение секундной стрелки, Яночка тоже не отрывала глаз от весёлого огонька, она тоже была в восторге от эксперимента. Сгоревшая часть шнура обуглилась и распалась мелкими чёрными угольками, ещё не сгоревшая часть сама собой стягивалась и ползла к огню. Очень интересный эксперимент!— Прекрасно получилось! — с торжеством заявил Павлик, не обратив внимания на поведение шнура.Все, как надо. Сколько прошло времени?Сестра взглянула на часы.— Двадцать секунд.— Очень хорошо! Как раз хватит времени. Шнур догорел и, вспыхнув напоследок ярким пламенем, погас.— Всего прошло сорок секунд,сообщила Яночка.— Все правильно! — ответил очень довольный собой Павлик.Полметра горело сорок секунд, значит, метр будет гореть восемьдесят. Минута и двадцать секунд! Да за это время успеем хоть на край света убежать.Осторожная сестра посоветовала:— И все-таки не мешало бы провести ещё один эксперимент, теперь уже без шнура. Как далеко можно убежать за это время?— Ты думаешь? Ну ладно. Пошли. Ты опять будешь следить по часам, а я побегу. Крикнешь сначала «Пошёл!», а потом через минуту и двадцать секунд «Стой!».Страшная жара не отбила у брата с сестрой желания заняться спортом. Павлик замер у отцовской машины, приготовившись к старту. Дождавшись, когда секундная стрелка дойдёт до двенадцати, Яночка махнула рукой:— Пошёл!И Павлик стремительно понёсся по улице. Прямой участок дороги тянулся тут не меньше, чем на двести метров. Добежав до конца, мальчик остановился, тяжело дыша и обливаясь потом. Если свернуть за угол — не услышит приказа остановиться. Вот он и остановился на углу, где далеко впереди сверкали пятки удиравших в панике арабских детей. Павлик оглянулся. Яночка жестами призывала его вернуться.— До поворота ты бежал двадцать восемь секунд,сообщила она, когда брат медленным шагом доплёлся до неё.Правильно сделал, что не умчался дальше. За оставшееся время мог бы ещё столько же пробежать. Теперь я.Девочка бежала не так стремительно, как брат, и до поворота дороги добежала за тридцать пять секунд.— Мы с тобой оба, наверное, спятили, или от жары мозги расплавились,недовольно сказала Яночка.Не знаю, зачем нам эти физические упражнения. Ведь каждому дураку известно — стометровку можно пробежать за одиннадцать секунд, а чемпионы пробегают за десять. А уж за восемде-сят можно вообще на край света умчаться. Тоже мне придумал!— Это ведь ты придумала! — возмутился Павлик. Такая несправедливость! Сама придумала идиотские соревнования, а теперь ещё и обижается. Ох уж эти девчонки!— Ну я придумала, значит, от жары перестала соображать,самокритично призналась Яночка.А твой взрыв обязательно делать днём?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30