- Проклятье, - прошипел Янус. - Почему Дарки напали именно в эту
зиму, самую жестокую, какую только помнит человечество. Если мы оставим
Убежище, те, кто не погибнет в первом же ночном бою, замерзнут прежде, чем
смогут укрыться в каком-нибудь убежище. Горы похоронены под снегом.
- Крысы... - задумчиво произнес Тиркенсон. - Ингольд, как мы можем
узнать, не проникла ли Тьма на верхний уровень? Убежище пустовало почти
два тысячелетия.
- Мы бы знали об этом, - отозвался колдун. - Поверь мне, к этому
времени мы бы уже знали.
- А их яйца? - продолжал Тиркенсон. - Как размножаются эти
прислужники Тьмы? Как сказала Джил, одному из них достаточно проникнуть в
тоннели для воздуха, откладывая по пути яйца, как лосось. Может быть, мы
сидим сейчас на куче икры. - Хотя воины - люди неробкого десятка, волна
ужаса прокатилась между собравшимися капитанами. Инструктор Гнифт
содрогнулся и обменялся с Мелантрис быстрым встревоженным взглядом.
- По крайней мере на этот счет вы можете не беспокоиться, - сказал
Ингольд. Избегая взглядов, он отряхнул соломинку с обтрепанного рукава
своей мантии. - Глубоко под землей я видел место, где они откладывают
яйца, уверяю вас, что они не размножаются в таких... гм... человеческих
условиях, - он снова поднял голову, лицо его было спокойным. - Но в любом
случае мы не можем позволить Тьме проникнуть сюда ни при каких
обстоятельствах. Коридоры Должны охраняться.
- Мы можем взять церковное войско, - сказал Янус, - и личную стражу
Алвира.
- У меня тоже есть свои люди, - добавил Тиркенсон. - Мы займем южную
сторону Убежища.
- Хорошо, - Ингольд встал и, подняв голову, оглядел лица столпившихся
в тесных казармах людей, разыскивая кого-то в неверном желтом свете. - Я
сомневаюсь, что Дарки смогут проломить стену, но если это случится, мы
должны это знать.
- А сможем ли мы это узнать? - Мелантрис расправила пояс, на котором
висел ее меч, глядя на Ингольда холодными черными глазами. - Тьма может
проглотить человека с душой, кровью и плотью в промежуток между ударами
сердца в ярде от его товарищей прежде, чем он успеет хотя бы крикнуть.
- Стражника? - мягко спросил Ингольд.
Она взяла себя в руки.
- Конечно, нет.
- Тогда за дело, - он поднял свой посох. Его тень неясно
вырисовывалась позади него, как отголосок той мглы, которая ожидала их за
воротами Убежища. Он снова внимательно оглядел комнату, фигуры,
смешавшиеся в беспорядке сборов и ухода. Возможно, это было лишь игрой
света, но сейчас черты его всегда спокойного и непроницаемого лица
казались глубже. Была ли тому причиной усталость, недоброе предчувствие
или сильное раздражение, Джил не могла сказать.
Мужчины и женщины пристегивали оружие, накидывали плащи; голоса
перекликались через темные, узкие двери бараков. Воздух стал тяжелее,
словно ужас был осязаемым, как электричество. Если дотронуться до плаща
Ингольда, подумала Джил, то от материи полетят искры. Янус задержался на
мгновение возле Ингольда. Возвышаясь над ним, как башня, он наклонился и
тихо спросил:
- Это что касается коридоров. А как насчет ворот?
- Да, - согласился Ингольд, - ворота. Я чувствую, что именно там они
сосредоточат свои основные силы. Но, учитывая высоту потолка в Убежище,
достаточно нанести один удар сверху, и вся наземная защита станет
бесполезна.
- Я знаю, - сказал Янус. - И они будут вынуждены сражаться в тоннеле
прямо у ворот, так?
- Возможно, - ответил волшебник. - Джил, у ворот мне понадобится твоя
помощь, - он нахмурился и бросил быстрый ищущий взгляд на оставшихся
стражников. Его яркие голубые глаза были прикрыты и, как у сокола,
блестели в тени. - Но, - мрачно добавил он, - где же Руди?
В тот момент Руди задавал себе этот же вопрос. Он знал, что все еще
находится где-то на втором уровне, но это все, в чем он мог быть уверен.
Пропустив поворот на лестницу, которую он искал, он попытался вернуться
назад параллельным коридором с безнадежными результатами. Самодельный
переход, в который был переделан обширный зал, только привел в черную
комнату, полную раскрошившихся кирпичей и засохшей слизи, похожую на
ловушку, которая завела его по спирали в самый центр лабиринта, оказавшись
стоком водопроводной системы Убежища. Проклиная тех, кто строил это
Убежище, и тех, кто переделывал его, он пробирался по темному проходу, где
журчала вода, в коридоры на другой стороне.
Он шел в темноте без света. Это была еще одна его способность,
которую он обнаружил у себя так же, как способность вызывать огонь из
замерзшего дерева или свет на конце своего посоха. Ингольд объяснил ему,
что его волшебное зрение, как и другие таланты, дано ему от природы -
семена таинственной магии, которые не могли принести плодов в теплом,
ленивом мире Южной Калифорнии.
И по-прежнему он чувствовал это нарастающее напряжение, как вода,
напирающая на слабеющую плотину, нависший ужас, который, казалось,
наполнял темные лабиринты, сквозь которые он шел. Его шаги торопили биение
сердца. В нем росло убеждение, что Дарки уже были здесь, сосредоточивая
свои нечеловеческие желания на черных гладких стенах Убежища. Их сила была
так велика, выше человеческого волшебства и даже человеческого понимания,
что их присутствие могло ощущаться даже через десятифутовые стены, через
любые преграды времени, камня и магии. Он должен найти Ингольда, должен
найти выход их этого лабиринта.
Руди очутился в коротком коридоре и понял по некоторым признакам, что
это была часть старого Убежища. Дуновение теплого воздуха подсказывало
ему, что где-то рядом должна быть лестница, ведущая на первый уровень.
Руди остановился, пытаясь определить, где он находится. Прямо перед ним
неясно вырисовывался конец прохода, черный и гладкий, как будто вылитый из
цельного листа темного стекла. Он понял с изумлением, что это должна быть
задняя стена самого Убежища.
Фантастика, вздрогнув, подумал он. Я брожу по этому чертову лабиринту
и после всех блужданий по кругу снова собираюсь спускаться вниз где-то в
середине владений аббатисы.
Руди не пошел дальше. Короткая лесенка из нескольких ступенек
отходила вправо и заканчивалась дверцей. Зеркально-гладкая чернота
каменных ступенек и стен была такая же, как и все первоначальное убранство
Убежища, но расположение самой дверцы привлекло его внимание. Она была
полностью в тени, невидимая для любого света из коридора. Только
волшебник, идущий, как Руди, без света, мог увидеть ее.
Заинтересованный, Руди двинулся вперед. Его чувство нависшей
опасности и страха не стало меньше. Они нападут, и нападут скоро - это он
чувствовал кожей. Но он знал, что, если только они переживут эту ночь,
утром они с Ингольдом отправятся в далекий путь через сотни миль
бесплодных земель и пустынь на поиски города Кво, скрытого где-то в
Западном океане. Эта комната так хорошо замаскирована, и он не был уверен,
что сможет найти ее, когда вернется.
Но, кроме всего прочего, его тянуло какое-то любопытство, бывшее
главной чертой любого волшебника.
Дверь была заперта, железный замок так заржавел, будто его никогда не
открывали. Но это было не хуже тех деталей машин, с которыми Руди
справлялся в свое время. В круглой, не похожей на обычные прямоугольные
помещения, комнате вдоль стен тянулась грубая скамья, под скамьей стояли
деревянные ящики со всяким ржавым хламом.
Посреди комнаты стоял стол из какого-то черного гладкого камня, в
середине его возвышался тяжелый кристалл, напоминающий небольшой экран. Но
когда Руди облокотился на край стола, вызвал волшебное свечение, белое
сияние слабо отразилось от кристалла, остававшегося туманным. Сначала
ногтями, потом кончиком ножа Руди попытался приподнять кристалл, но
старания его не увенчались успехом. И все же юного мага не покидала
уверенность, что внутри кристалла что-то находилось. Призрачные проблески
каких-то углов и поверхностей виднелись в этих замерзших глубинах.
Случайному зеваке Руди мог показаться похожим на большую яркую кошку,
царапающую зеркало.
"Ну его к черту, - подумал он с досадой, собираясь прервать это
бесполезное занятие. - Недосуг забавляться с безделушками".
Какая-то сила удерживала его у стола. Тень его отчетливо выделялась
на сером стекле в холодном ровном свете фосфорного шара. Подумав секунду,
он притушил и рассеял свет, рассматривая мерцающий кристалл, по-прежнему
недоступный и загадочный. Постепенно он дал волшебному свету погаснуть
совсем и сел, разглядывая кристалл в темноте.
В комнате царила зловещая тишина. Руди остался вопреки здравому
смыслу, потому что чувствовал магическую силу кристалла. Возможно, это и
есть то, с чем ему придется столкнуться в Кво.
Руди снова принялся исследовать кристалл, не находя никакого зазора
между стеклом и камнем.
Внезапно его осенило. Немного поколебавшись, Руди направил тонкий луч
света в кристалл.
Белые, голубые и лавандовые отсветы развернулись вокруг него, как
тройной хвост прекрасного павлина. Отскочив назад к защищая глаза от
слепящего фонтана света, юноша уменьшил его, неуклюже распоряжаясь
световыми чарами, как сын художника своими первыми цветными карандашами.
Он нагнулся над кристаллом, излучающим слабый свет, пытаясь заглянуть
внутрь, в мерцающее ложе разноцветных каменных крупинок на дне
кристального цилиндра.
Игрушка? Путеводный огонь? Чарующий калейдоскоп?
Или магический инструмент-поводырь?
Глядя в сияющие глубины, он расслабился, полностью освободившись от
напряжения и беспокойства. Тревожные раздумья о Дарках, Ингольде и Альде
на какое-то время оставили его. Он хотел идти той же дорогой, что и эти
мягко сияющие геммы, делая то же, что они.
Сначала видения смущали его. Он не мог постичь смысла этой череды
бессвязных картин: струящийся песок, безрадостные скалистые горы без
единой былинки, едва различимые в ночи бушующие моря бурых трав. Он скорее
чувствовал, чем видел нечто темное и лишенное очертаний, покрытое облаками
и занесенное глубоким снегом. Стенами служили огромные черные скалы,
увенчанные искривленными соснами. За свинцовыми облаками виднелись
изрезанные ущельями горные пики, остроконечные вершины и бесконечные мили
ледников, где свирепствовали неистовые ветры, насвистывая леденящую
мелодию смерти... "Перевал Сарда? - терялся в догадках Руди. - Завтрашняя
дорога?" Образы стали ярче - неровные предгорья и за ними бесконечные
бурые равнины с рыжевато-коричневыми травами, качающимися под порывами
ветра. Черное небо, усеянное звездами. Бледная ниточка дороги, уходящая за
пределы видимости, в безжалостную даль.
Один образ сменял другой, пока наконец, будто по велению влюбленного
сердца, не появились мягкий отблеск свечей и вышитые звезды на
переливающемся шелке стеганого одеяла. Оттенки аквамарина уступили место
цвету речного тростника, словно от безмолвных слез его единственной, что
лежала там в траурном ореоле своих шелковых волос.
"Я не должен, я не могу, я не оставлю ее, - подумал он с отчаянием. -
Мы были вместе так недолго".
"А как же Кво?" - спросила его другая половина. Отказаться от встречи
с Архимагом? Отступиться от магии? Предать Ингольда?
Руди закрыл глаза. Дрожь прошла по его телу, и он снова вспомнил о
Дарках, об их нарастающей ярости, пронизывающей ночь, как электрический
шторм. Я должен идти, подумал он, неожиданно почувствовав смертельный
холод. Но он остался, парализованный неотвратимостью выбора между
Минальдой и Ингольдом с Лохиро.
Он открыл глаза, и изображение в кристалле снова изменилось.
Юный маг увидел далекие звезды - столько звезд он никогда не мог себе
представить - они заполняли светящееся небо, висевшее низко над лиловым
морем. Их пронзительный свет коснулся завитков пены на серебристом изгибе
берега. Под этим сияющим небом он решил создать очертания башни,
возвышающейся среди рощицы на маленьком клочке земли, выступающем из
океана. Но башня казалась странно призрачной, ускользая от глаз, возвращая
их обратно к звездам. Он пытался взглянуть на землю, но чувствовал, что
она тоже исчезает. Полуугадываемые очертания строений, теснившихся там,
двойные узорчатые каменные колонны скрывались во тьме, появляясь на
короткий миг и снова исчезая в тумане. Пытаясь сфокусироваться на земле,
он обнаружил, что его глаза возвращаются к морю, песку, ночному небу, как
бы мягко отказываясь от ответа на его вопрос.
Напротив темной массы холма и полуистертой башни он увидел звездный
свет, блеснувший внезапно на металле, мелькнувший на мгновение и
пропавший. Он взглянул снова, освобождая свою душу от борьбы и тревог.
Металл блеснул снова, затем он уловил легкий вихрь песка на мысе,
отпечатки ног над чертой прилива. Внезапный удар блеснувшей опаловыми
брызгами волны смыл следы с песка. Человек, которому они принадлежали,
медленно продолжал свой путь, и Руди увидел свет звезд на его ярко-золотых
волосах цвета солнечных лучей.
Увиденное потрясло его, поскольку Руди был убежден, что Архимаг
Лохиро - глубокий старец. Этому человеку с молодым, чисто выбритым лицом
было около сорока. Только твердые линии его рта и морщины у глаз,
переливавшихся голубыми бликами, выдавали суровый жизненный опыт. Его
рука, опиравшаяся на крепкое дерево посоха, напомнила Руди руки Ингольда,
иссеченные шрамами, очень ловкие и сильные. У посоха был металлический
наконечник в форме серпа около пяти дюймов в поперечнике, внутренний край
которого блестел, как лезвие бритвы. Он притягивал к себе звездный свет
так же, как эти широкие голубые глаза, так же, как мерцающее стеклянное
кружево ажурной пены, омывавшей берег и оседавшей на что-то, наполовину
скрытое в песке.
Взглянув вниз, Руди увидел скелет. Старая кровь еще пятнала сырые
кости, и отвратительные крабы ползали в пустых глазницах черепа. Архимаг
обошел его. Край его темного плаща скользнул по скелету и смел песок
позади волшебника, продолжавшего свой скорбный путь.
Весь в холодном поту, Руди отпрянул назад, ощутив неожиданный страх.
Свет в кристалле померк, погрузив комнату в полный мрак, но оставив
голубоватый отсвет в его сердце. И тогда он услышал звук, далекое, слабое
гудение, дрожь, которая сотрясала в темноте все Убежище до древних костей
ее основателей.
"Гром", - подумал Руди.
"Гром? Слышный через десятифутовые стены?"
Все внутри у него сжалось. Он поднялся и устремился к двери. Снова
гул прошел по Убежищу, вызвав зловещий звон в металлическом хламе,
сваленном в углах, и заставляя дрожать массивные стены.
Руди бросился бежать.

2
- Проклятье! - прошептал Ингольд, казавшийся совершенно белым в дикой
пляске теней. Вдруг удар сокрушительной силы обрушился на ворота. Факелы
нервно замерцали, будто само пламя затрепетало в ужасе перед яростью
Дарков. В Убежище началась паника.
Обезумев от страха, люди с факелами суетились и метались по Убежищу,
находясь во власти противоречивых слухов и не зная, чему верить.
Беспомощные дети и немощные старики, в панике покинувшие свои каморки,
когда начался гром, жались теперь друг к другу в центре свободного
пространства, как вспугнутые птицы. Матери и отцы, вынужденные оставить
свое беззащитное потомство в закрытых темных комнатах, сгрудились вокруг
Януса и его воинов и молили о спасении. Янус, в тусклом мерцании факелов
возвышавшийся над несчастными, до смерти напуганными людьми, своим
глубоким и сильным голосом пытался рассеять эти напрасные страхи. Он
набирал добровольцев в караулы и вообще делал все, что было в его силах в
этом хаосе воплей и света.
"Недурная зарисовочка для Дантова Ада, - подумала Джил, - эта
бархатная тьма и лихорадочно трепещущее пламя. Слава Богу, Убежище
построено из прочного камня. Неплохо, если к утру этот ужас минует нас.
Хотя Дарки постараются расправиться с нами раньше".
Но здесь был Ингольд, и Джил было невыносимо стыдно бояться чего-то
под взглядом волшебника.
И она чувствовала только холодную отчужденность, хотя ее кровь
стремительно пульсировала в жилах, а тело дрожало от страшного
возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35