Главной достопримечательностью этой пещеры
было спокойное, будто налитое тушью озерцо, перед которым расстилался
песчаный пляж.
Наши голоса звучали гулко, но негромко, потому что звуковым волнам
мешали распространяться сталактиты, свисавшие с потолка пещеры. Зеб
подошел к краю озера, присел и попробовал воду пальцами.
- Не очень холодная, - сообщил он. И тут же добавил. - Кто нырнет
последним, тому глаз вон!
В последний раз я слышал такое выражение, когда был мальчишкой. Зеб
уже расстегивал куртку. Я подошел к нему и приглушенным голосом заявил:
- Зеб! Что ты делаешь? Мы же не можем купаться вместе!.. Ты пошутил,
да?
- И не собирался шутить, - сказал он, глядя мне в глаза. - А почему
нельзя? Что с тобой, мой дружок? Ты боишься, что тебя накажут? Не бойся,
они не увидят. С наказаниями у нас покончено.
- Но...
- Что "но"?
Я не смог найти ответа. Пользуясь терминами и понятиями, которыми
меня обучили, я мог бы объяснить ему всю греховность его намерений. Но я
понимал, что Зеб рассмеется мне в лицо - и девушки услышат, что он
смеется. А может быть, и они будут смеяться, поскольку они с самого начала
знали, что мы будем купаться вместе, а меня никто не предупредил.
- Зеб, послушай, - не сдавался я. - Я не могу... я не знал... у меня
даже плавок с собой нет.
- Я тоже их не захватил, - сказал Зеб. - Скажи, а тебе мальчишкой не
приходилось купаться нагишом?
Он не стал ждать моего ответа, а повернулся к девушкам и спросил:
- А вы чего ждете, хрупкие сосуды греха?
- Мы ждем, пока вы кончите спорить, - ответила Магги, подходя ближе.
- Зеб, не возражаешь, если мы с Мариам разденемся по ту сторону большого
камня?
- Отлично. Но учти: не нырять, не отвязывать страховочного конца, и
на берегу дежурит один из нас.
- Глупости! - возмутилась Мариам. - В прошлый раз я здесь ныряла.
- Тогда меня с тобой не было, - ответил Зеб. - Так что я повторяю: не
нырять, а то отшлепаю.
Мариам пожала плечами:
- Будь по-твоему, полковник Зануда. Пошли, Маг.
Они зашли за камень размером с дом. На полпути Мариам остановилась,
посмотрела на меня и погрозила мне пальцем:
- Чтобы не подглядывать!
Девушки исчезли за камнем, и до нас донеслось их хихиканье. Я быстро
сказал:
- Ты делай, как хочешь, я в твои дела не вмешиваюсь. Но я останусь
здесь, на берегу. Я буду вас охранять.
- Как тебе удобнее. Я готов был дежурить с тобой поровну, но никто не
может помешать тебе быть упрямым ослом. Без нужды не суетись - обе девушки
отлично плавают.
В отчаянии я прошептал:
- Зеб, я уверен, что генерал категорически запрещает купание в
подземных озерах.
- Поэтому мы ему и не будем докладывать, - ответил Зеб. - Никогда не
беспокойте командующего без нужды - цитирую по уставу армии царя Иосифа,
тысяча четырехсотый год до нашей эры.
И он продолжал раздеваться.
Я не знаю, почему Мариам именно меня предупредила, чтобы не
подглядывал, я и не собирался! Когда она разделась, то вышла из-за камня и
направилась прямо к воде, но свет переносного прожектора ярко осветил ее.
Мариам закричала:
- Выходи, Магги! Если ты поспешишь, то Зеб будет последним, и ему
глаз вон!
Я не хотел смотреть на Мариам, но не мог отвести от нее глаз. Я в
жизни не видел ничего похожего на зрелище, представшее моим глазам. Только
раз мне удалось взглянуть на картинку, которую мне показал мальчик в нашей
приходской школе. Но я успел лишь взглянуть и тут же на него донес.
Я сгорал от стыда, но смотрел на Мариам не отрываясь.
Зеб вошел в воду раньше Магги; правда, я думаю, что ей было все
равно. Он почти нырнул - таким образом чуть не нарушил собственный запрет.
Он прыгнул в воду, но не скрылся под ее поверхностью, а сразу поплыл и
вскоре уже догнал Мариам, которая плыла к дальнему берегу.
Затем из-за камня вышла Магги и тоже вошла в воду. Она не преподнесла
свое появление как торжественное событие, подобно Мариам; быстро и
грациозно она скользнула в воду. Войдя в озеро по пояс, Магги легко
скользнула вперед и сильными гребками поплыла в темноту. Вскоре она
догнала остальных - мне было слышно, как они переговариваются, хотя я не
видел их в темноте.
Пока она не скрылась из глаз, я был бессилен оторвать от нее взгляд,
даже если бы от этого зависело бессмертие моей души. Что же такое
заключено в теле женщины, превращающее его в самое соблазнительное и
манящее зрелище на свете? Истинно ли утверждение некоторых людей, что все
дело лишь в инстинкте, который заставляет нас покоряться воле господа,
дабы плодиться и размножаться? А может быть, за этим скрывается нечто
более загадочное и чудесное?
Я поймал себя на том, что губы мои шепчут:
"Как ты прекрасна, как привлекательна,
возлюбленная, твоей миловидностью!
Этот стан твой похож на пальму,
А груди твои на виноградные грозди..."
[Библия. Книги Ветхого Завета.
Книга Песни Песней Соломона. Глава 7. Стих 7,8]
В смятении и ужасе я заставил себя замолчать, ибо вспомнил, что Песнь
Песней Соломона не более, как чистая и священная аллегория, не имеющая
ничего общего с подобным зрелищем.
Я уселся на песок и постарался успокоить свою смятенную душу. Через
некоторое время я почувствовал себя лучше, и мое сердце перестало столь
часто биться. И когда они возникли из темноты, подплывая к берегу, мне
удалось даже выдавить из себя улыбку. Происходящее уже не казалось мне
столь ужасным, и до тех пор, пока тела девушек были скрыты под водой,
ничего страшного я не видел. Не исключено, что зло таилось не в телах
девушек, а в моем извращенном греховном зрении.
- Тебя подменить? - спросил Зеб.
- Нет, твердо ответил я. - Продолжайте купаться и веселиться.
- Хорошо, - согласился Зеб, перевернулся в воде, подобно дельфину, и
поплыл назад. Мариам за ним. Магги подплыла на мелкое место и замерла там,
касаясь дна кончиками пальцев, и глядела на меня. Ее голова и плечи, будто
выточенные из слоновой кости, поднимались над черной водой, а длинные
густые волосы окружали ее, струились по воде как водоросли.
- Бедный Джон, - мягко произнесла она. - Хочешь, я выйду и побуду с
тобой?
- Нет, спасибо, не стоит.
- Ты уверен?
- Абсолютно уверен.
- Как хочешь, - она тоже повернулась и поплыла прочь.
Пока она разворачивалась, на какое-то чудесное мгновение моим глазам
предстало все ее прекрасное тело.
Минут десять спустя Магги снова появилась на моей стороне озера.
- Я замерзла, - сказала она, вылезла из воды и прошла под прикрытие
камня. Я подумал, что она не кажется голой - просто она не покрыта
одеждой, подобно нашей праматери Еве. В этом заключалось различие между
ней и Мариам - та была голой.
Когда Магги вылезла из воды и мы с ней оба молчали, я понял, что в
пещере не раздается ни звука. Нет на свете ничего более безмолвного, чем
безмолвие пещеры. На поверхности земли вы всегда можете уловить
какой-нибудь шум, но совершенно особенная тишина достижимая лишь под
землей. Если под землей ты затаишь дыхание, то ощутишь бесконечную
совершенную тишину.
Я понял, что не слышу звуков от плывущих Зеба и Мариам. А эти звуки
обязательно должны были до меня донестись. Я поднялся и сделал два шага по
берегу озера, но остановился, потому что на моем пути находилась
"костюмерная" Магги.
Я в самом деле был обеспокоен и не знал, что предпринять. Кинуть им
веревку? Но куда? Прыгнуть в воду и искать их в глубине? Я тихо позвал:
- Магги!
- Что случилось, Джон?
- Магги, я волнуюсь.
Она сразу же вышла из-за камня. Она успела надеть брюки и прижимала к
груди полотенце. Мне показалось, что она только что сушила полотенцем
волосы.
- Почему ты волнуешься?
- Молчи и слушай.
Она замолчала. Через некоторое время она сказала:
- Я ничего не слышу.
- Вот именно. А ты должна слышать. Я слышал, как вы плыли, даже когда
вы были у дальнего берега озера. А сейчас ни звука, ни всплеска. Не может
быть, что они одновременно нырнули и ударились головами о камни?
- Не беспокойся, с ними все в порядке.
- Но я, честное слово, обеспокоен.
- Я уверена, что они просто отдыхают. На той стороне тоже есть
маленький пляж, даже меньше этого. Там они и лежат. Я с ними там была, но
замерзла и потому вернулась.
Но я уже принял решение. Я понял, что моя проклятая стеснительность
мешает мне выполнить свой долг.
- Отвернись. Нет, уйди за камень. Мне нужно раздеться.
- Зачем?
Я открыл рот, чтобы закричать, но не успел издать ни звука, потому
что Магги закрыла мне рот ладонью. От этого движения полотенце упало, что
заставило нас обоих смутиться.
- Боже мой! - воскликнула она. - Пожалуйста, не кричи.
Она отвернулась от меня, нагнулась, подняла полотенце. А когда она
обернулась вновь, полотенце было надежно обмотано вокруг ее груди.
- Джон Лайл, - произнесла она, - подойди сюда и сядь. Сядь рядом со
мной.
Она села и хлопнула ладонью по песку - и в голосе ее звучала такая
уверенность, что я послушно уселся рядом с ней.
- Подвинься ближе ко мне, - сказала она. - Я не хочу кричать.
Я осторожно подвинулся к ней так, что мой рукав касался ее обнаженной
руки.
- Так-то лучше, - сказала она совсем тихо, стараясь, чтобы ее голос
не разносился по пещере. - А теперь слушай внимательно: там находятся два
человека, которые хотят побыть вдвоем. Они находятся в полной безопасности
- я их видела. К тому же оба - отличные пловцы. Ты же, Джон Лайл, должен
умерить свой пыл и научиться не вмешиваться в чужие дела.
- Боюсь, что я тебя не понял, - искренне сказал я. Но, по правде
сказать, я уже подозревал, что начинаю ее понимать.
- Ну что ты за человек! Скажи мне, Мариам что-нибудь для тебя значит?
- Значит? Нет, пожалуй, не значит.
- Мне тоже так казалось. По крайней мере, за все время ты и двух слов
ей не сказал. Значит, у тебя нет оснований ее ревновать. А если так, то
оставь ее в покое и не суй нос в чужие дела. Теперь ты меня понял?
- Наверное, да...
- Вот и помолчи.
Я замолчал. Она не двигалась. Я остро ощущал ее обнаженность. Потому
что она была обнаженной, хоть и была закрыта и казалась не обнаженной; и я
так надеялся: она не предполагает, что я догадался о том, что она
обнаженная... К тому же я остро ощущал себя участником... участником, не
знаю чего. Я мысленно заявил себе: у меня нет оснований подозревать самое
худшее, тем более что я не инспектор по морали.
Наконец я выговорил:
- Магги...
- Что, Джон...
- Я тебя не понимаю.
- Почему, Джон? Впрочем, а так ли надо все понимать?
- Мне кажется, что тебя совершенно не тревожит, что Мариам осталась
совсем наедине с Зебом...
- А что я должна по этому поводу предпринять?
Ну что ты будешь делать с этой женщиной! Она нарочно делала вид, что
меня не понимает.
- Ну как тебе сказать... понимаешь, у меня создалось впечатление, что
ты с Зебом... я хотел сказать, что вы собираетесь пожениться, когда можно
будет...
Она засмеялась низким голосом.
- Полагаю, что у тебя и в самом деле могло сложиться такое
впечатление. Но, поверь мне, эта проблема решена и забыта ко всеобщему
удовлетворению.
- Да?
- Пойми меня правильно. Мне очень нравится Зебадия, и я знаю, что
тоже ему нравлюсь. Но психологически мы с ним оба доминантные типы - ты
можешь проверить по нашим психологическим таблицам. Такие люди, как мы, не
имеют права жениться друг на друге. Подобные браки совершаются не на
Небесах, поверь мне. К счастью, мы поняли это вовремя.
- Ага.
- Вот именно, ага.
А вот как случилось то, что случилось в следующую минуту, я не
понимаю. Я подумал было, что она такая одинокая... и оказалось, что я ее
целую. Она прижалась ко мне, откинулась назад и ответила на поцелуй с
таким жаром, какого я в ней и не подозревал. Что же касается меня, то в
голове у меня гудело, глаза, кажется, вылезли из орбит, и я никак не мог
сообразить, то ли я провалился на тысячу футов под землю, то ли я шагаю на
параде.
Потом я пришел в себя. Она заглянула мне в глаза и прошептала:
- Дорогой мой Джон...
Затем она неожиданно вскочила на ноги, склонилась надо мной, забыв о
том, что полотенце может упасть, и похлопала меня по щеке.
- Юдифи сказочно повезло, - сказала она, - интересно, она об этом
догадывается?
- Магги! - взмолился я.
Она отвернулась от меня и сказала, глядя перед собой:
- Пойду кончу одеваться. А то простужусь. Я совсем закоченела.
А мне она совсем не показалась закоченевшей.
Вскоре она вернулась. Она была одета и яростно вытирала полотенцем
свою пышную гриву. Я взял мое сухое полотенце и помог ей вытирать волосы.
Я не думаю, что я предложил ей помощь: просто подошел и помог. У нее были
такие густые и пышные волосы, что даже дотронуться до них - наслаждение.
По мне мурашки бегали.
За этим занятием нас и застали Зеб и Мариам, когда они медленно
подплыли к берегу. Мы слышали их смех и голоса задолго до того, как
увидели их. Мариам вылезла из воды обнаженная и бесстыжая, как
какая-нибудь шлюха из Гоморры, но я на нее почти не обратил внимания.
Зеб поглядел мне в глаза и спросил:
- Ты готов купаться, старик?
Я хотел было ответить, что и не собираюсь купаться, и намеревался в
качестве оправдания заявить, что мое полотенце уже мокрое и мне нечем
будет вытираться, - и тут я понял, что Магги наблюдает за мной. Она и
слова не произнесла, просто смотрела на меня.
- Конечно, я выкупаюсь! - заявил я. - Я вас заждался.
- Затем я крикнул:
- Мариам, скорей вылезай из-за камня! Мне негде раздеться.
Мариам захихикала и выскочила из-за камня, на ходу оправляя одежду. Я
торжественно проследовал в раздевалку.
Я надеюсь, что когда покинул это убежище, я сохранил остатки
торжественности. Во всяком случае я стиснул зубы и зашагал к воде. В
первый момент вода обожгла меня холодом, но я чувствовал холод лишь в
первые секунды. Я никогда не был хорошим пловцом, но выступал за мой класс
и как-то даже купался в Гудзоне на Новый год. В общем, купаться в черном
озере мне понравилось.
Я переплыл озеро. На той стороне тоже был маленький песчаный пляж. Я
не стал на него вылезать.
На обратном пути я нырнул и постарался достичь дна, но мне это не
удалось. Видно, озеро было глубже и абсолютно тихо. Если бы у меня были
жабры, то, наверное, стоило бы остаться в нем навсегда, подальше от
Пророков, от Каббалы, от бесконечных входящих и исходящих бумаг, от забот
и проблем, слишком сложных и тонких для меня.
Я вынырнул и с трудом восстановил дыхание. И быстро поплыл к нашему
пляжу. Девушки уже разложили на одеяле обед, и Зеб кричал мне, чтобы я
поторопился. Зеб и Магги не отвернулись, когда я вылез из воды, то я
заметил, что Мариам беззастенчиво разглядывает меня. Не думаю, что я
покраснел. Кстати, я никогда не любил блондинок. Я убежден, что Лилит была
блондинкой.

11
Высший Совет, состоявший из начальников отделов, генерала Хаксли и
еще нескольких человек, собирался примерно раз в неделю. Прошло около
месяца после нашего разговора с Магги, я сидел в комнате заседания и
стенографировал выступления. У нас остро не хватало людей. Моим
номинальным начальником был генерал Пеннойер, носивший звание начальника
Генштаба. Но я видел его только два раза, потому что еще он числился
начальником снабжения и большую часть времени уделял второй специальности.
Поэтому Хаксли приходилось самому выполнять все обязанности начальника
Генштаба, а я стал при нем идеальным адъютантом. Я даже умудрялся следить,
принимает ли он вовремя желудочные таблетки.
Совещание было шире обычного. На него прибыли руководители местных
организаций. Я чувствовал напряжение приближающихся важных событий, хотя
Хаксли ничего не говорил мне заранее. Зал заседаний охранялся так, что и
мышь не могла бы в него проникнуть.
Сначала мы выслушали обычные доклады. Было отмечено, что в
организации состоят восемь тысяч семьсот девять членов. Кроме них, мы
насчитывали примерно вдесятеро больше сочувствовавших, но не зачисленных
официально, на которых мы могли наверняка рассчитывать во время восстания.
Эти цифры не очень обнадеживали. Мы оказались в тисках дилеммы: сто
тысяч человек - жалкая кучка для того, чтобы поднять восстание в громадной
стране, но каждый принятый человек увеличивал опасность разоблачения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16