«Паству твою напитай, Иисусе!..» Голоса зазвучали полнее, мягче. Органа не было, орган был не нужен: над страстной гармонией басов и баритонов взвивались, как золотые райские птицы, ясные сопрано женского хора. Они стояли рядом, в пыли, – ректор в измятой черной одежде, Гиллиген в жестком, новом костюме – и слушали пение, глядя, как убогая церквушка преображается в мягкой мольбе, печальной и страстной. Пение умолкло, замирая над омытой лунным светом землей, где неизбежны и завтрашний день в поте лица, и муки плоти, и смерть, и возмездие. И они повернули в город, освещенные луной, чувствуя пыль под ногами.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31