– Вы поймете тогда, что мы ни в чем не виноваты. Мы не хотели причинить вам зло. Мы никому не хотели делать зла. Мы хотели бы только быть вместе, потому что такая у нас судьба.
– Да, вы хотели бы, – сказала Астарта, – но не можете.
Камилу раздражало спокойствие этой женщины. Уж лучше бы Астарта вспылила, разозлилась на нее – по крайней мере, это было бы легко понять.
– А вы когда-нибудь любили кого-нибудь вот так – беззаветно? – спросила Камила.
– Я не встретила настоящего избранника моей души. А теперь сомневаюсь, что когда-нибудь захочу этого. Так, видимо, угодно Богине. Мне предназначено судьбой выполнять свой долг, быть королевой, произвести на свет наследника престола.
– Ваша Богиня предназначила вас для жизни в браке без любви? – изумилась Камила. – Как можно…
– Нет, не без любви, – возразила Астарта. – Я по-своему люблю Дайена. О, не так, конечно, как любите его вы, Камила. Я хотела бы уметь так любить, – добавила она, погрустнев, и покачала головой. – Но я, кажется, начинаю сама себя жалеть, а это слабость, которую наша Богиня презирает и ненавидит. Я уважаю своего мужа. За все, что есть в нем хорошего. За его высокие идеалы и благородные принципы, за то, что он делает то, что считает справедливым, за его самоотверженность и преданность народу. Меня восхищает его честность.
Камила снова покраснела и прикусила губу.
Астарта поняла ее:
– Вам странно слышать от меня слова о его честности, когда со мной он поступает так нечестно, но я не отказываюсь от своих слов, потому что видела и знаю, как он страдал оттого, что обманывает меня. Если бы он был нечестным, его это не мучило бы. А ведь он мучился, разве не так, Камила?
Камила плотно сжала губы, не давая вовлечь себя в ловушку.
– Он страдал. И вы тоже. Вы все больше и больше нравитесь мне, Камила.
Камила не нашла в себе сил ответить на комплимент благодарностью. Она просто не представляла себе, что Астарте кто-то мог нравиться. Эта женщина была слишком отчужденной от других людей и холодной.
– Где я? – спросила Камила, прервав затянувшееся молчание. – Куда вы меня привезли?
– Вы в храме Богини на планете Церес. Не волнуйтесь, – поспешила добавить Астарта, заметив на лице Камилы тревогу и удивление. – Это единственное место, где вы в безопасности. Здесь моя мать не осмелится причинить вам вред, потому что это место священно. Вы проделали путешествие в гробу. Поверьте, это вовсе не дурное предзнаменование, но у меня не было иной возможности доставить вас сюда так, чтобы об этом не узнала моя мать. Теперь-то она, конечно, знает, что вы здесь. Ее шпионы вездесущи. Но я уже говорила с ней. Никто не посмеет проливать чью бы то ни было кровь в храме Богини. Она навеки проклянет дерзнувшего сделать это.
– Так, значит, я в безопасности только пока остаюсь здесь? – Камила обвела взглядом комнату, в которой сидели они с Астартой.
– О, вам совсем не нужно сидеть взаперти в этой комнате. Территория храма очень обширна. Вы можете свободно по ней передвигаться. Я покажу вам окрестности. Крис говорит, что после долгого пребывания в неподвижности вам необходимы прогулки и физические упражнения. Наша Священная Роща очень красива, хотите взглянуть на нее?
Камила не стала возражать против этого. Ей и вправду хотелось размять ноги и довести себя до такой усталости, чтобы ни о чем не думать.
Они вышли из комнаты, прошли по коридорам с зарешеченными окнами, через которые свободно проникали воздух и солнечный свет. Подвесные колокольчики наполняли воздух музыкальным позвякиванием. Астарта и Камила вышли в сад, красота которого поразила Камилу до глубины души. Над ними высились горы в шапках вечных снегов, а далеко внизу, в долине виднелась причудливая россыпь башен и шпилей главного города планеты Церес, носившего то же название, что и сама планета.
Город располагался на некотором удалении от храма, как будто не смел приблизиться и проявить этим непочтительность. Из города вела к священному месту широкая магистраль – оживленный поток верующих никогда не пресекался на ней.
Окруженный стенами сад был огромен и открыт небесам. Здесь не было очень высоких деревьев, чтобы Богиня, глядя с небес, могла видеть и благословлять тех, кто гулял здесь, и ничто не должно было становиться преградой перед глазами Богини. Умиротворение и безмятежное спокойствие снисходили на тех, кто посещал этот сад. Камила невольно почувствовала это на себе и пыталась не поддаваться благостному настроению, оставаясь настороже.
На пути им повстречалось несколько человек, почтительно поклонившихся Астарте и поспешно удалившихся, чтобы не нарушать ее покой. Астарта не напоминала Камиле о том, другом саде, за что Камила была ей признательна, но не думать о розарии, как ни старалась, не могла.
Астарта объясняла Камиле, чем полезны некоторые из растений, мимо которых они проходили, как вдруг Камила остановилась.
– Все это очень мило, Ваше величество, – сказала Камила, отказываясь от обращения к королеве по имени, – но если взглянуть правде в глаза, то я ваша узница. Вы схватили меня, чтобы заставить Дайена вернуться к вам. Используете меня как заложницу?
Астарта пристально смотрела на Камилу и не сразу ответила:
– То, что я скажу вам, мне нелегко будет сказать, а вам – выслушать. Пусть Богиня будет свидетельницей нашего разговора. Вы согласны на это?
– Я… Я… Да, я думаю, – колебалась Камила. – Но вы знаете, что я не верю в вашу Богиню, – добавила она, как бы оправдываясь.
– Это неважно, – улыбаясь, возразила Астарта. – Она верит в вас. Идемте.
У Камилы не было выбора, коль скоро ей хотелось узнать, что на уме у этой женщины.
Они приблизились к беседке, увитой виноградной лозой. Здесь сад, похоже, кончался, и начинался круто поднимающийся вверх склон, густо поросший кустарником и деревьями.
Астарта прошла через беседку, раздвинула занавес, образованный великолепной виноградной лозой, и Камила увидела узкую тропинку, скрытую от глаз людей, гуляющих в саду.
– Это тропа Верховной жрицы, – сказала Астарта. – Она ведет туда, вверх, – показала она, – в Пещеру Святой Богини. Туда могут приходить только я и те, кого я приведу с собой. Впереди крутой, но не опасный подъем, и вы отдохнете, как только мы дойдем до конца нашего пути. В самых трудных местах я помогу вам. Дайте мне вашу руку.
Камила строптиво заявила, что может идти и без чьей бы то ни было помощи, и действительно самостоятельно одолела первые несколько метров. А потом убедилась, что нуждается в помощи, что для подъема вверх ей нужны две здоровые руки. Пришлось все же дать руку Астарте и принять от королевы помощь.
Когда они добрались до вершины, Камила выбилась из сил, а Астарта одолела подъем без особого труда. Подумаешь, утешала себя Камила, может, она каждый день взбирается сюда, вот и натренировалась.
В пещере было темно и пахло сырыми камнями и землей, плесенью и дымом. В глубине пещеры стояла большая каменная статуя Богини. Камила почти ничего не могла разглядеть, потому что свет слабо проникал в пещеру снаружи, а внутри лишь маленький огонек мерцал на алтаре перед статуей.
– Останьтесь здесь, пожалуйста, – сказала Астарта и, оставив Камилу у входа в пещеру, подошла к статуе и опустилась перед ней на колени. Через несколько секунд Астарта встала и возложила на алтарь цветы, собранные ею в саду.
Вернувшись, она принесла с собой кувшин и наполнила его водой из ручейка, журчавшего возле пещеры. Принесла она и чашку для Камилы, налила в эту чашку воды и дала ее своей гостье. Вода оказалась очень холодная и свежая. Камила выпила ее на одном дыхании. Открывавшийся отсюда вид на окрестности храма и оставшийся далеко-далеко внизу город под ясным, без единого облачка небом поражал своей красотой.
Камила, однако, не заметила этого. Ей было не до окружающих красот.
– Ну, хорошо, – сказала она. – Что дальше? Я – ваша узница. Вы можете держать меня здесь в качестве заложницы, но я скажу вам, что именно теперь вам это не поможет.
– Знаю, – сказала Астарта. – Я, как и вы, понимаю, что такой план не приведет к успеху. Дайен, конечно, предпримет что-то, чтобы сохранить вашу жизнь. Ради этого он может даже, я думаю, отречься от престола. Но этого нельзя допустить. Он единственный, на ком держится мир и согласие в галактике. Хаос, который наступил бы после его отречения, был бы разрушителен и непредсказуем по своим последствиям. Коразианцы только и ждут, чтобы настал такой момент. Спросите киборга Криса. Он недавно вернулся оттуда, он знает.
Камилу слова Астарты застигли, казалось, врасплох:
– Это неправда, – сказала она, – Дайен никогда не отречется от престола.
– Так вы не верите мне? А что бы вы сами отдали, от чего отказались бы ради его спасения?
– Я – другое дело. Я – никто…
Она запнулась, оттого что вспомнила слова Дайена: «Когда я был никем, я не хотел им быть. Теперь, когда я король, я снова хочу быть никем».
Камила не произнесла этих слов вслух, но знала, что Астарта угадывает ее мысли или читает их у нее на лице.
– Вот видите! – сказала королева.
– Он сказал так в трудную минуту. У каждого бывают такие минуты, когда что-то не ладится и хочется перемен, – пыталась защитить Дайена Камила.
– Вы любили бы его, если бы он был никем? – тихо спросила Астарта.
– Да, – ответила Камила и улыбнулась, снова вспомнив о том, как впервые встретила Дайена. Тогда он был никем, престо мальчишкой, резвящимся на озере. – Я люблю его, и для меня не имеет значения, кто он. А вы нет. – Эти слова прозвучали как обвинение. – Вы не имели бы с ним ничего общего, если бы он не был королем.
– Это правда, – согласилась Астарта. – Хотя то, что вы имеете в виду, и не вполне соответствует действительности. Да, поскольку он король – я королева, но этой роли я не искала для самовозвышения. Я согласилась на это лишь после многих часов молитв. Такова была воля Богини, чтобы я служила ей и народу, способствовала его благополучию, содействовала упрочению мира. Неважно, что вы думаете обо мне, но вы не можете не признать, что я сделала все, что могла.
– Да, – охотно подтвердила Камила. – И Дайену я об этом сказала. Он согласился со мной. Вы были превосходной супругой короля. Но не его женой. Он не любит вас! А вы не любите его! И сколько бы вы ни использовали меня, чтобы шантажировать Дайена, этого ничем не изменишь.
– Вы все еще ничего не поняли, Камила. Я не собираюсь использовать вас, чтобы шантажировать Дайена. Он не знает даже, что вы здесь. И не узнает. Я ничего не собираюсь рассказывать ему.
– Вам и незачем это делать, – возразила Камила. – Ему расскажет об этом баронесса, ваша мать.
– Пока вы здесь, в храме Богини, моя мать не нарушит клятвы держать ваше местонахождение в тайне. Я строго наказала свою мать за попытку убить вас. Это была попытка, которую я не одобряю. Моя мать действовала у меня за спиной. Она, видите ли, до сих пор видела во мне лишь свою дочь. Теперь она знает, что я еще и королева.
– Но чего же вы все-таки хотите от меня? – спросила растерянная Камила. – Зачем я здесь? Люди могут заметить и заметят мое исчезновение, заметят, что я не вернулась в свою комнату, что не показываюсь на занятиях. Руководство Академии сообщит моим родителям. Мои отец и мать так этого не оставят…
– Руководство Академии оповещено о том, что вы вернулись домой по семейным делам. Что касается ваших родителей, то я говорила с вашим отцом и матерью и объяснила им в точности, что я сделала, почему и что я теперь намерена сделать.
У Камилы от изумления широко открылись глаза:
– Отцу?…
– Они одобрили мои действия, – размеренно продолжала Астарта. – Они дали мне свое благословение.
– Ни за что не поверю. – Камила прислонилась к стене пещеры, вдруг почувствовав слабость. – Вы лжете, это обман. Мой отец никогда не позволил бы…
– Ваш отец достойный человек, человек чести, – перебила Камилу Астарта. – Вы когда-нибудь спрашивали его, как он относится к вашей тайной любовной связи с Дайеном? Что бы он ответил вам? Сам он поступал ли так? Нарушал ли клятву, данную вашей матери?
– Нет. Он любит мою мать. Именно потому он понял бы меня, – запальчиво пыталась Камила доказать Астарте, что ни в чем не виновата перед отцом. – Я люблю Дайена, а Дайен любит меня! И все остальное не имеет значения.
– Стабильность, порядок, мир, по-вашему, тоже не имеют значения? Наконец, жизнь миллионов и миллионов людей! Неужто ваша любовь важнее?
– Чего вы хотите от меня? – крикнула Камила, отвернувшись от Астарты.
Теперь на Камилу в упор смотрели каменные глаза богини, суровые, неумолимые, не подвластные мирским страстям.
– Я хочу, чтобы вы – по своей доброй воле – оставили Дайена. Я хочу, чтобы вы сказали ему, что ваша связь кончена. Вы должны найти в себе силы сделать это. Поймите это. Тогда – и только тогда – он откажется от вас и вернется ко мне.
– Я не могу, – резко сказала Камила, не глядя ни на Астарту, ни на статую. – Я не сделаю этого. Это все равно, что просить меня перестать дышать. Это было бы, как… смерть. Хотя умереть было бы легче! – Она откинулась спиной на стенку и вздрогнула от боли, пронзившей ее правую руку.
– И тем не менее, Камила, это должно быть сделано. Ради себя самой вы должны принести эту жертву. Я не стану торопить вас. Подумайте, помолитесь Богу, в которого вы верите, не спешите. Спокойная, мирная обстановка, которая окружает вас здесь, поможет вам прислушаться к себе, понять себя. В конце концов, когда вы сделаете это, то согласитесь, что я была права.
– Никогда, – твердо сказала Камила. – Наша любовь священна, да, куда более священна, чем какие-то клятвы, которые вы произнесли своими губами, а не сердцем. К тому же, вы прочли письмо. Дайен собирается начать бракоразводный процесс…
– Он не станет затевать подобного процесса. Его советники отговорят его. Они посоветуют ему выждать, быть терпеливым, сделать попытку примирения со мной. Я думаю, он прислушается к ним. Особенно сейчас, когда я заставила свою мать замолчать и не вмешиваться в мои и Дайена дела, – сухо добавила Астарта.
Она долго и пристально смотрела на Камилу, а потом сказала:
– Я не могу любить его так, как любите его вы, но я знаю Дайена. Я верю, он сделает то, что будет на пользу его народу. И в вас я верю. Я думаю, вы благоразумны, честны и благородны. Возможно, вы тоже поймете и решите, что правильно и справедливо, а что – нет, и найдете в себе силу и смелость поступить согласно принятому решению.
Камила снова повернулась лицом к королеве и начала спускаться вниз по тропе, приведшей их сюда, но поскользнулась. Чтобы удержаться на ногах, Камиле нужно было бы пустить в ход сломанную руку. Она упала. Боль, раздражение, злость на Астарту и на себя тоже, страх и горе прорвались горькими слезами. Так она и плакала, растянувшись во весь рост на тропинке.
К ней прикоснулись чьи-то руки, но это было ласковое прикосновение.
– Вы не можете вечно держать меня тут! – захлебываясь слезами, крикнула Камила, стараясь отстраниться от прикосновения этих рук.
– Я и не собираюсь этого делать, Камила. Через две недели вы можете улететь отсюда, независимо от того, какое примете решение.
– Вы уже знаете мое решение. Можете отпустить меня хоть сейчас.
– Увидим. Многое может случиться за две недели.
«Можете не рассчитывать на это», – про себя сказала Камила. Она обессилела, в сломанной руке пульсировала боль. И ноги она ушибла и оцарапала при падении.
– Оставьте меня одну, прошу вас, – всхлипывала она. – Я сама сойду вниз.
– Здесь есть другая тропинка, по ней легче спускаться. Мы пользуемся ею в праздники, она на противоположном склоне за пещерой. Спуск по ней длиннее, зато дорога ровнее. Спускайтесь по той тропинке, которую сами выберете.
Королева ушла по крутой и каменистой тропе.
Камила сидела на склоне холма. Где-то внизу снова зазвучала флейта, игравшая задумчивую и грустную мелодию. Камила перестала плакать и вздохнула. Ее родной отец против нее. А она думала, что он всегда понимал ее, поддерживал и одобрял. Правда, она никогда и не говорила ему, что она и Дайен стали близки друг другу. Не потому, что стыдилась этого, но… просто на такие темы девушки со своими отцами не говорят. Это его не касалось… и вообще никого не касалось!
«Если бы мы были никто, никому бы до нас не было дела», – подумала Камила.
Она легла на спину и сквозь листву деревьев смотрела на пустое небо. Уж не оно ли подсказало Камиле ответ?
«Если бы мы были никто…»

Глава одиннадцатая

Флэйм дал обед в честь Сагана и по случаю обещания Командующего служить принцу. Принц сам прислуживал за обедом – из уважения к двум своим сотрапезникам – Панте и Сагану, ментору и советнику. На полу палатки стоял большой деревянный поднос, который вращался от прикосновения руки, и каждый брал с этого подноса то, что сам пожелает.
Угощение было простое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68