- И вообще, ты сейчас не блещешь умом, дорогая, как, впрочем, и прежде. Не только я в курсе, кто хранит столь занятную вещицу. Многие серьезные дяди интересуются ей, они не станут цацкаться с тобой и заботиться о твоей израненной душе. Я тебя умасливаю, а они просто возьмут то, что им требуется.
- Не разговаривай со мной, как с девочкой, которую могут нашлепать! с пьяным вызовом произнесла женщина.
- Если я правильно тебя понял, ты все-таки повзрослела. Поэтому должна догадываться, что прячешь у себя - под подолом, наверное, - далеко не безобидную вещь. Не исключено, что именно из-за нее запропастился куда-то Иглвуд. И я не уверен, что американская разведка дождется от него ответа или привета.
Напор Лилиан вдруг исчез, появилась даже складка меж бровей, свидетельствующая о работе мысли.
- Вот какой ты теперь археолог, под юбками копаешь, - произнесла женщина с неуклюжим кокетством. Потом, глядя в сторону, спросила как бы невзначай: - Он что, в самом деле из-за "этого" пропал?
- Дай мне сначала разобраться с тем, что есть "это", и что за зверь такой Абрахам Иглвуд?
Индиана дотронулся холодным пальцем до возбужденной жилки на шее женщины. Она отшатнулась не сразу.
- Что ему известно обо мне, Лили? Что ты ему про меня наплела?
- Ничего. А ну, втяни ручонки, не то ударю.
- Ударишь, ударишь… Не может же он быть кузеном моей мамочки, который мастерил всякую дрянь и переселился в лучший мир задолго до того, как я стал бойскаутом? Где же ты подцепила "профессора" Иглвуда?
Лилиан снова напряглась. Пожалуй, Индиане не стоило такого говорить. - Он большой ученый в отличие от тебя, мистер Джонс. И этим все сказано о нем.
- Ладно, вернемся к "медальону". Когда я смогу совершить акт купли-продажи?
- По-крайней мере, не сегодня.
- Это почему, Лили?
- Тебя можно потреблять только в малых дозах. На сегодня хватит. И так уже мутит.
Мисс Кэмден всегда отличалась упорством, вспомнил доктор Джонс, и в условиях высокогорья это могло перейти в параноидальное упрямство.
- От этого тебя не мутит? - мановением пальца он обозначил ряд пустых стопок. - Ладно, хватит дурить. Каждый миг на счету.
- Джонс, у меня времени навалом.
- Я же объяснял! - разъярился гость. - Будь уверена, есть еще желающие посетить твою мерзкую харчевню. Я не хотел тебя пугать больше чем надо, но в Чикаго мной интересовались некие весьма темные личности.
- Ты, что ли, светлая личность? И не надо врать, будто случайно здесь оказался, что просто проезжал мимо! Кто тебя послал, а?
Все они, католички, такие. Ну, через одну. Католички-истерички. Подобные мысли мелькали в голове Индианы Джонса, когда он покидал "Двор Рамзеса" через дверь, чтобы вскочить в седло своего пони и потрусить в отель с гордым именем "Эксельсиор".
2. РАЗВЕДЧИК - ЛУЧШИЙ ДРУГ ЧЕЛОВЕКА
А туда вскоре должен был явиться скромный коммерсант с невзрачным именем Билл Питерс, торгующий кальсонами и резиновыми сапогами.
Маленький тощенький Билл Питерс поистине был человеком международной наружности. Сейчас он оказался не лысоватым блондинчиком, а усатым смуглым брюнетом, и, наверное, уже не "Биллом Питерсом", тем более не "майором Питерсом", а каким-нибудь Нарасингхой или Махмудом. Да, такой везде сойдет за своего, и в Индии, и в Турции, и в Мексике. Помнит ли этот юркий человечек, каким именем нарекли его папа с мамой? неожиданно подумалось Индиане.
Встреча состоялась в гостиничном номере офицера разведки. Номер этот не мог вызвать никаких подозрений. Кроме подозрений в том, что коммерсант Питерс давно разорился. Или в том, что у правительства США нет денег на содержание своих агентов. Номер был конурой с оконцем у потолка, причем, ее вертикальный размер превышал горизонтальный. Не всякая собака стала бы жить в подобном помещении.
- "Медальон" у вас, доктор Джонс? - начал Питерс напористо и требовательно, как и полагается представителю специальных служб. Приветственные же слова типа "здравствуйте" по обыкновению были опущены за ненадобностью.
- Увы…
- Почему "увы"? Ведь мисс Кэмден - это ваша… так сказать.
- Вот именно, "так сказать". Если бы вдруг явилась ваша "бывшая", с которой вы некогда расстались с криком и мордобоем, и попросила бы уступить по цене металлолома новенький "форд" - вы бы как, поторопились? Будь у меня побольше информации, я, возможно, как-нибудь и надавил бы на эту балбеску…
- Что будете пить? - спросил Питерс и, не собираясь выслушивать ответ, потянулся к кувшину с ячменной водкой.
- Только не это. Мне не нужно так маскироваться, как вам. Я бы принял виски или джина.
Питерс безоговорочно выудил из занюханного шкафчика"Бифитер", который странно выглядел на фоне окружающего гималайского убожества.
- Кстати, доктор Джонс, насчет "побольше информации". Я только-только из Стамбула, привез вам кое-что. Если не забыли, некто Иглвуд "засветился" там обращением в наше посольство. Так вот, пожилой господин под таким именем действительно останавливался в отеле средней руки "Энвер-паша". Этот тип выходил из номера два или три раза. Однажды вернулся с товаром в виде альпенштока. А значит…
- Собирался в горный район, - проявил детективные способности Индиана. - Что уже любопытно, потому как мы именно в горном районе и находимся.
- Потом в его номере появлялась стройная дама в шляпе с вуалью. И чуть позже мужчина европейского обличья, говоривший и по-французски и по-английски с неким акцентом. Иглвуд ушел вместе с ними из отеля, оставив все свои вещи, и не вернулся.
- Вы, мистер Питерс, конечно же, как следует порылись в его вещах, археолог еще раз проявил догадливость.
- Вещи в полном составе испарились из кладовой отеля, куда их снесла прислуга. Но человек редко исчезает полностью, это не туман поутру. Горничная показала мне место, куда она выбрасывала бумаги с целого этажа. В Стамбуле плохо обстоит дело с вывозом мусора. Даже через пять дней удалось найти то, что имеет явное отношение к Иглвуду. Хоть я и потратил на малосимпатичную работу почти полдня.
И герой помоек Билл Питерс с сознанием выполненного долга протянул Индиане какую-то мятую бумажку. Вернее, разлинованную кальку, что выяснилось при ее разглаживании. Был скопирован какой-то текст на латыни явно средневековой манеры написания. Всего несколько фраз, да и то с лакунами, которые владелец кальки, кажется, не смог заполнить.
- Доктор Джонс, вы, надо полагать, хорошо знакомы с латынью? вопросительно-утвердительно произнес Питерс.
- По счастью мое знакомство с этим языком не ограничилось университетскими студиями, где мы спрягали глаголы и зубрили крылатые изречения античных деятелей, - небрежно согласился доктор Джонс. В самом деле, скитаясь по руинам и развалинам он предпочитал общаться с обитателями Прошлого на их родном наречии. - Но вынужден несколько охладить ваш пыл. Мертвые языки, мистер Питерс, коварная штука. Замкнутые социальные и религиозные группы часто превращали их в набор словесных формул, понятных только им.
- Ну-ну, не ломайтесь, док… Как говорят наши советские коллеги: попытка - это еще не пытка.
- Тут еще сбоку на полях чиркнуто на вполне современном английском, пригляделся археолог. - "Не Сирия, а Непал." Опять Непал.
- Надпись принадлежит скорее всего Иглвуду. Еще один признак того, что он посматривал в сторону Гималаев, - подытожил Питерс.
- Это и мне понятно. Ладно, я попробую прочитать текст. Дайте чернила и бумагу, чтобы не пришлось записывать перевод у вас на манжетах.
Десять напряженных минут, и рука вывела следующее:
"…Благодаря помощи Духа Святого открылось нам грядущее. Тогда преисполнятся души людей грехом, а те бесы, которые имеют человеческое обличье, обретут невиданное дотоле могущество. И нарушится равновесие между Божественным и Дьявольским, и посланцы Антихриста (лакуна) возьмут много мирской власти. Один из них, темный владыка Страны Гуннов, захочет испить из Святой Чаши Грааля, чтобы добиться телесного бессмертия и уничтожить силу Божьих Заповедей, запечатленную в Скрижалях Завета. Но светлый воин-монах Х.Иоанос (лакуна) из страны у пяти озер, чьим праздником является Четверг, не даст Темному Владыке завладеть Святой Чашей Грааля, и потому сила Божьих Заповедей сокрушит посланца Антихриста. Но без камня отмеченного Божьим Светом не найти сокрытого от глаз Ковчега со Скрижалями Завета. Камень тот лежит (лакуна) у Головы Змея…"
- Конец оборван, - определил Индиана. - Наверное, там самое интересное осталось.
- Ну, как вам такой документ, доктор Джонс? - напористо спросил Питерс, как будто речь шла о перехваченной шифровке противника. Он крутил обе бумажки, разглядывая их сбоку и на просвет.
- Вы уверены, майор, что это не немецкая шифровка, стилизованная под старину?
- По крайней мере, до сих пор немцы предпочитали цифровые системы кодирования. Хотя не исключен вариант, что этот текст - условный сигнал.
- Или, может, заурядная подделка? - предположил Джонс, почесывая шляпу. - Нынешние немецкие умельцы, кстати, сочинили чуть ли не половину так называемых стихов Нострадамуса. Кроме того, я в основном имел дело с бесписьменными цивилизациями Месоамерики, поэтому мои комментарии будут далеко не полными. Но если принимать все это всерьез, то "апокриф Питерса" - можно я так буду называть ваш документ? - пожалуй, создан в Европе тринадцатого или четырнадцатого века, Франции или Италии. Причем христианами, имеющими явное отношение к альбигойской ереси, или даже к ордену тамплиеров.
Питерс, мучительно морща лоб в поисках знакомых ассоциаций, наконец нашел что сказать.
- Альбигойская ересь?
- Об этом свидетельствует весьма заметное дуалистическое, я бы даже сказал, манихейское начало. А также упоминание о светлом воине-монахе. Письменных источников такого рода мы имеем немного, поэтому я не буду настаивать на своем мнении. Но, в общем-то, содержание этого фрагмента соответствует настроениям определенных сект того времени.
Офицер разведки заявил протест:
- Послушайте, доктор Джонс, вы можете выражаться не на этом птичьем языке! Объясните по-человечески, что здесь написано? Или вы специально темните?
Несколько мгновений Индиана не понимал причин недовольства. Затем стал оправдываться.
- Извините, майор. Это все из-за латыни, она переключает мозги не в тот режим… В чем сложности?
- И этот перевод, и ваши комментарии - вроде нормальные фразы, но смысл ускользает. Как мыло в воде…
Майор жаловался, а Индиана наливал себе "Бифитер". На два пальца заполнил и принял внутрь, не разбавляя - по-славянски.
- Одни и те же слова, мистер Питерс, имеют разный смысл в разные времена. Самые простые - "вода", "хлеб" - и то весьма изменчивы. Возьмем, к примеру, наше пророчество. Даже в случае подлинности документа, оно представляет для вас весьма малый интерес. По-большому счету, для разведки все это - полный ноль. По-моему, такой вывод мог сделать любой эксперт, например, ваш эрудированный сержант.
- Много знает, да мало понимает, - пренебрежительно отозвался разведчик о своем сыне и с прискорбием уткнул взгляд обратно в листок. "Нарушится равновесие между Божественным и Дьявольским". Чушь какая. Неужели все-таки немецкая шифровка?
- Скорее всего дуалистические представления, - перебил его Джонс. Согласно им - все вокруг нас является полем битвы между Божественным и Дьявольским. Ангелы во плоти по одну сторону фронта, и бесы в телесной оболочке по другую. Причем бесы ведут себя более нахраписто, поэтому то и дело хотят ухватить всю территорию земного шара, а также гидросферу и атмосферу в своей оборот… Надеюсь, теперь я выражаюсь достаточно просто, Билл?
- А этот самый… который Посланец?
- Посланец Антихриста из страны гуннов, то есть Самый Вредный, хочет уничтожить силу Божьих Заповедей, тогда как положительный персонаж, светлый воин-монах из страны у больших озер, старается сделать злодею подножку. Ну, и какое это имеет отношение к нашему, точнее, к вашему делу, мистер Питерс?
Тот покивал:
- Очевидно, никакого. Но ведь это все, что осталась нам от Иглвуда… Майор отдал бумажки "эксперту" и зашелестел тапочками вдоль и поперек конуры (габариты разведчика вполне соответствовали ее размерам). Лишь спустя минуту он смог подобрать осмысленный вопрос.
- К какому времени относится само пророчество? Не к нашему ли?
- Не хочется отказывать вам в проницательности, но вряд ли к нашему. Перенос в будущее или прошлое - всего лишь прием иносказания. Гонимым и уничтожаемым альбигойцам тринадцатого века, естественно, хотелось скорого вмешательства сверхъестественных сил и покарания мучителей.Вообще, большинство апокалиптических пророчеств относится к тому времени, в котором проживают их авторы. Уже потом, когда прорицание не сбывается, его начинают подгонять совсем к другим периодам истории.
- Понятно… А предположим, этот "апокриф" лежит на столе какого-нибудь нацистского бонзы, и он, вслед за своими учеными, относится к нему на полном серьезе. Не связана ли в таком случае археологическая активность нацистов в Сирии, Египте, Тибете, Индии с этой бумажкой? А намечавшаяся поездка Иглвуда в Непал?
- Немцы всегда были романтиками, что не мешало им потреблять кровяную колбасу и пиво в неумеренных количествах, - лениво возразил доктор Джонс, снова потянувшись к "Бифитеру". - Впрочем, и в пиве есть своя музыка, особенно после третьей кружки. Нацисты, судя по всему, самые романтичные из немцев, поэтому я, как трезвый и скучный тип, не перевариваю ни их романтику, ни их колбасу.
- А "медальон"? - почти заорал Питерс. - "Медальон"-то на что им сдался?
- Я не знаю, какое место занимает этот предмет в умозаключениях, вернее умопомрачениях немецких вождей. И тем не менее. Нам с вами денег на билеты еле хватает, а они роются своими пятаками во всех центрах древних цивилизаций. Методом "случайного тыка" они вполне могут наткнуться на что-нибудь стоящее, например, на "медальон", который, возможно, что-то из себя представляет… Билл, с вашего позволения я бутылку с собой заберу. Все равно благородного напитка там осталось чисто символическое количество.
- Вы куда? - встрепенулся майор.
- Туда, - Индиана неопределенно махнул рукой, однако объяснился, заметив взгляд типа "буравчик" со стороны майора.
- Хочу снова пообщаться с мисс Кэмден. - Гость встал и решительно поскреб свою щетину. - Грелку ей поставлю, чтобы она поскорее оттаяла…
3. ЖУТКИЕ ГОСТИ
Лилиан отдохнула часок после алкогольного марафона и, присмотрев за слугой, кое-как наводящем порядок в харчевне, вынула нечто из маленького ящичка, прячущегося за пузатыми бутылками. Две полукруглые пластинки из серебра с добавлением золота. Меж ними кварцевый кристалл. Радужно сияющий по краям даже от света керосиновых ламп. Посмотрела Лилиан и положила обратно, думая о том, что завтра этой красивой вещи у нее не станет. Три тысячи долларов Индианы Джонса, предоставленные ей на обустройство новой жизни, она спрятала в более надежное место, которое, конечно же, располагалось где-то на ее теле.
Женщина знала, что случится завтра. Но она не имела никакого понятия, что произойдет через полчаса. Когда дверь харчевни открылась, на пороге появилось сразу пятеро: двое европейцев в одинаковых плащах и шляпах, плюс трое азиатов, о которых сказать было нечего - обычные наемные головорезы. Один из европейцев поблескивал стеклышками очков и улыбался сладко-сладко.
- Добрый вечер, фройляйн, - елейно произнес нежданный гость и стало ясно, что этот человек - немец.
- Я сомневаюсь, что он будет для вас таким уж добрым. Закрыто, грубо отозвалась Лилиан, подойдя к гостям с твердым желанием немедленно выпроводить вон.
- Мы не хотим пить или есть, - сказал очкарик.
- А что вам тогда требуется? - несколько опешила хозяйка харчевни.
- Что и вашему другу, доктору Джонсу. Я надеюсь, вы не успели ему загнать одну занятную вещицу?
- А вы, надо полагать, дадите куда больше? - спросила Лилиан с вызовом, которого немец не заметил.
- Ну, разумеется, - почти пропел он, а женщина выпустила дым от сигареты ему прямо в лицо, вызвав приступ кашля. Откашлявшись, очкарик уточнил: - Значит, эта вещь все еще в вашем распоряжении?
- Нет. Впрочем… Скажем так: вам не стоит о ней волноваться. Лилиан отошла подальше от малоприятного человека и встала за стойку. Трое из нежданных гостей, как привязанные, двинулись вслед за ней, двое остались на месте. Пока.
- Выпить не хотите? - предложила она, чувствуя неладное.
- У вас гаснет огонь, - произнес очкарик тоном человека, не употребляющего спиртное и мясное, и твердо продолжил по существу. - Где реликвия? Отвечать немедленно.
- Я не знаю, что вы за фрукты и с какого дерева свалились, только в моем заведении никто не указывает мне, что делать и что не делать, отчитала Лилиан наглых визитеров.
- Фройляйн, редкий человек отказывается сказать мне всю правду, похвастал гость и вынул из очага раскаленную на конце кочергу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62