Он неожиданно обиделся, это было видно. - Нас невозможно нанять, - и зашевелился на бетонном покрытии причала, явно желая подняться.
- Тогда почему вас так интересует чаша Грааля? Вы что, христиане? Гораздо больше вы похожи, например, на турок, а с Турцией, признаюсь вам, у меня связаны не самые лучшие воспоминания моей жизни.
Человек встал на ноги.
- Я ухожу, - сказал он. - Если вы с этим не согласны, убейте меня, столкните в воду.
- Прощайте, - кивнул ему Индиана. - Надеюсь, мы больше не встретимся, потому что в следующий раз я найду чем ответить на неумелую пальбу грязных наемников.
Доктор Джонс повернулся к нему спиной и расслабленно подошел к самому краю причала. Однако южанин не уходил, словно бы размышлял о чем-то.
- Инди! - не выдержала Эльза. - Осторожно!
- Вы действительно сын Генри Джонса? - спокойно спросил человек.
- Так же, как и вы - потомок какого-то не уважаемого мной господина.
- Я вас прощаю, сын Генри Джонса. Я знаю, где сейчас находится ваш отец.
- Ну? - крутанулся Индиана.
- В замке Грумм, к северу от Италии. Владельцы этого замка также ищут Грааль, поэтому мы следим и за ними. Мы видели, как вашего отца привозили туда.
Вот теперь человек пошел, слегка покачиваясь.
- Доктор Джонс, - сухо позвала Эльза.
- Да, дорогая?
- Доктор Джонс, мне не нравится, каким тоном вы употребляете термин "немцы", - подчеркнуто официально проинформировала она. - И впредь бы я попросила…
- Вы же из Швейцарии, - сразу нашелся он. И улыбнулся.
Она не стала спорить. Ее трясло так, что, казалось, берег трясся вместе с ней, тогда Индиана предложил:
- Давайте-ка совершим пробежку. Во-первых, согреемся, во-вторых, давно пора покинуть эти места, а то в любой момент могут появиться люди, которые начнут задавать множество вопросов.
7. ЛЮБОВЬ, КАК ФОРМА РАБОТЫ
К сожалению, многочисленные вопросы гостям Венеции все-таки были заданы, поскольку с их внешним видом трудно было незамеченным добраться до дома, пересекая при этом весь город. Сначала объяснялись с полицией, затем с карабинерами, затем к разговору подключился незаметный молчаливый господин с офицерской выправкой. Этот последний чем-то неуловимо напоминал майора Питерса, и Джонс догадался, что он из итальянской "секуреццы".
Впрочем, гости Венеции вели себя достойно, на удивление слаженно. Они от имени всех американцев и швейцарцев были страшно возмущены тем, что террористы свободно разгуливают по цивилизованной Венеции и нападают на мирных иностранцев. Им объяснили, что против иностранных граждан была предпринята провокация с целью дискредитировать в глазах мировой общественности правительство Империи и лично дуче, но виновные, как исполнители, так и организаторы, вскоре будут схвачены и примерно наказаны. Пострадавшие удовлетворились объяснениями, сочтя все сказанное извинениями, и инцидент исчерпался.
Индиана и Эльза к тому времени уже смогли переодеться - в первой же лавке, откуда, кстати, их и забрали в полицию по сигналу законопослушных граждан. Поэтому, освободившись, они поспешили в библиотеку.
Маркус Броуди был жив и в определенном смысле невредим. "В определенном смысле" - поскольку, когда Индиана нашел его, вытащил из-под стола и развязал, выяснилось, что тот на грани помешательства. Попросту говоря, старику было плохо. Сильнейшая нервная встряска привела к вегето-сосудистому кризу гипертонического типа. Но это бы ничего, криз и в гостинице можно снять, если бы на указанный диагноз не наложился еще один. От долгого лежания на холодном полу у Маркуса резко обострился радикулит. Его прострелило сразу на обе стороны поясницы, так что пришлось Индиане с Эльзой отвозить и оформлять беднягу в больницу.
Больница, разумеется, была бесплатной, то есть общей, десять человек на одну палату. Но научная истина и, тем более, законы старой дружбы всегда требовали от порядочных людей немалых жертв, - Индиана, как умел, объяснял это пострадавшему. Только в палате (чтобы Эльза не видела) дневник отца вернулся к сыну. Храбрый Маркус сохранил реликвию, потому что его по явному недосмотру врагов не обыскали.
Осталась жива и драгоценная шляпа, столько времени проскучавшая на холодном чужом стуле.
Когда голодный и измученный доктор Джонс провожал по вечерней Венеции свою ассистентку, пребывавшую в не лучшем состоянии, до ее квартиры возле Сан-Дзаккария, экстренные выпуски однопартийной прессы уже вовсю лягали эфиопских террористов, которые разлили и подожгли нефть в лагуне возле древних верфей…
Добравшись до места, заботливая Эльза предложила: "Зайдите, отдохните хоть немного. Куда вы в таком состоянии?" И доктор Джонс принял приглашение, предупредив, что отдыхать он не намерен. Он был уверен, и не скрывал этого, что поздний вечер - самое время для работы. Например, для обсуждения научных результатов похода в библиотеку и дальнейших планов действия.
Эльза тут же побежала в ванную мыться. Она очень извинялась, но не могла ждать ни секунды, слишком уж была грязная. Джонс остался в одиночестве - по эту сторону двери.
Впрочем, сквозь дверь ванной оказалось возможным разговаривать.
- Что за женщину вы ищете? - спросила Эльза, сопровождая реплику выразительным плеском воды. - Вы мне ничего не говорили.
- Вам ее имя ничего не объяснит, - пробормотал Индиана, падая в кресло, растекаясь по мягкой гобеленовой обшивке.
- Что? - мурлыкнула Эльза. - Боже, как хорошо… Генри Джонс жаловался, что его сын до сих пор холост, а вы, оказывается, какую-то женщину ищете…
- Не волнуйтесь, кто бы она ни была, она ничему не сможет помешать.
- Что? - донеслось сквозь дверь, и на том разговор дал сбой.
Через несколько минут молчания доктор Джонс сказал, задумчиво глядя в черное окно:
- Фантастика… Начальная точка для поисков действительно указана, значит, карта привязана к местности. Карта, значит, вполне конкретна. Кто бы мог подумать?..
Он сообщил это в пустоту, еле слышно, - очевидно, разговаривал сам с собой, - однако в ванной вдруг стихла вода, послышались странные звуки, звон и шлепанье, и в комнату выскочила Эльза. Обмотанная халатом, не успевшая вытереться.
- Вы видели карту, нарисованную Генри Джонсом?
- Отец самостоятельно разработал эту карту? - рассеянно удивился Индиана. - Я полагал, что она дополняла французский манускрипт…
- Где вы видели карту, Инди?
Халат все норовил распахнуться, и Эльза раздраженно поправляла его после каждого вопроса. Доктор Джонс вежливо поднялся навстречу:
- С вас капает, дорогая, прямо на паркет.
Ее настроение стремительно менялось - от возбужденного изумления к истинной, рафинированной ярости. Прямо на глазах, минуя стадию холодности. Она спросила, каменно глядя гостю в лицо - ввинтила в него тяжелые слова:
- Давно хотела уточнить у вас, доктор Джонс. Каким образом вы узнали, что захоронение следует искать в том месте, где цифра "десять"?
- Устал я сегодня, просто сил нет, - вздохнул Индиана и принялся медленно массировать виски, опустив голову. - Пожалуй, отложим деловые разговоры на завтра, фройляйн Шнайдер. Спокойной ночи… - и недвусмысленно нацелился удалиться.
- Итак, вы знакомы с дневником профессора Генри Джонса, - отчеканила женщина. - Нет, подождите! - она схватила его за отвороты пиджака. - Нет, вы не посмеете так просто уйти! - халат ее все-таки распахнулся, освободившись от нежных хозяйских пальчиков.
Индиана сделал движение бровями и слегка вытянулся в лице.
- Знали, и ничего мне не сказали? - звенела Эльза. - Вы мне не доверяете? Я оскорблена, доктор Джонс! Вы представить себе не можете, как я оскорблена!
Он поцеловал ее. Не промахнулся - точно в изломанные обидой губы.
- Как ты смеешь… - осеклась она, отстраняясь. И тут же вспомнила о некотором беспорядке в своем внешнем виде - нервно запахнулась, завернулась обратно.
- Разве ты не знаешь, - невинно заговорил Индиана, - что у мужчин тоже иногда бывают тайны от женщин? Я, разумеется, понимаю, что каждая из вас хотела бы, чтобы всегда было только наоборот…
- Ты не собираешься объяснить мне хоть что-нибудь? - спросила она уже потише, вновь приблизившись вплотную к доктору Джонсу.
- Я устал, - напомнил тот. - У тебя, кстати, найдется еда? Меня устроит любая. - Он начал озираться, шаря по комнате голодными глазами. Можно жареных сколопендр, можно моченый кал тибетских козлов… - обратив внимание, что ассистентка с ним рядом, он совершил второй поцелуй, короткий, деловитый. - Пошли на кухню, Эльза. Я уверен, разговор там получится без нервов. Аппетитный приятный разговор…
- Мерзавец, - гадливо сказала она. - От тебя самого моченым калом воняет. Не удосужился помыться, явившись к женщине.
- У меня есть оправдание, - возразил он. - Я целый день был занят тем, что спасал жизнь одной бессовестной красотке.
- Может, ты хотя бы шляпу снимешь?
- Нет, только не шляпу, ее я снимаю в последнюю очередь… Твой жених, кстати, всегда ли моется, являясь к тебе в гости, дорогая?
- Грязный янки, - она неожиданно начала стаскивать с Индианы пиджак. - Мой жених, к твоему сведению, не позволяет себе так со мной обращаться. Он вообще не целовал меня ни разу, у нас не принято до свадьбы, мы не признаем вашу грязь… Да иди же ты наконец в ванную! - она уже расстегивала ему рубашку. - Кухню им подавай! Все по свински, о-о, как они любят, чтобы было по-свински…
Эльза яростно втолкнула гостя в ванную, продолжая сдирать с него шелуху из тряпок, пуговиц, подтяжек, ремней, брезгливо бормоча: "Ужас, какой грязный, просто невыносимо, чудовищно, дикари проклятые…" Она торопливо включила в душе воду, а затем, чтобы не замочиться, была вынуждена снять и свой халат.
- Может, я сам? - попросил Индиана, не собираясь однако двигаться.
- Подожди, - ответила доктор Шнайдер и, присев перед ним на корточки, стянула на пол последние атрибуты мужской одежды.
Она задержала взгляд, одобрительно понаблюдав за неким процессом, происходящим точно на уровне ее глаз.
- Эльза… - не удержалось в мускулистой груди. - Ах, Эльза…
- О-о! - подняла она полное восхищения личико. - А ты говорил, что устал. Невероятный, грандиозный мужчина…
Она хозяйски потянулась руками, подарив научному руководителю две секунды домашней ласки. Но для того, чтобы впиться в гостя трепещущими губами, все-таки встала, все-таки поднялась в полный рост. Жаль…
Если бы этот эпизод присутствовал в каком-нибудь популярном фильме, то кинокамера стыдливо отъехала бы в сторону - прочь из распахнутой ванной, - и выглянула бы в окно. После чего прекрасный вид на подсвеченный огнями остров Сан-Джорджо-Маджоре озвучился бы стоном влюбленного мужчины: "Ах, Венеция!.."
Пусть так и будет.
8. УТРО ГРЯДУЩИХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Утро настало поразительно скоро. Ночь будто сжалась, усохла, выгорела вместе со столбами нефтяного пожара. Утро настало, и вновь он закрутился, этот странный нескончаемый сюжет.
Прежде всего доктор Джонс поехал к себе в гостиницу, оставив Эльзу досматривать картины их общих снов. Он поехал за своими вещами, поскольку перебраться на жительство к ассистентке казалось теперь таким естественным. Но выверенные деловые планы обладают загадочным свойством насмехаться над теми, кто их строит.
Гостиничный номер господина Джонса был обыскан. С беспощадностью гуннов, с тщательностью немцев. Разумеется, никто ничего не видел, не слышал - ни владелец, ни администратор, ни дежурные по этажу, и глупо было даже пытаться хоть о чем-то расспрашивать гостиничных служащих, поскольку люди словно бы забыли все иностранные языки, оставив себе только родной, и твердили с упрямством патефона: "Вам возместят убытки, сеньор Джонс, обязательно возместят…" Когда же Индиана пожелал беседовать с мальчишкой, сыном администратора, мать парня забилась в истерике: "Только его не трогайте, умоляю вас, лучше меня, меня возьмите!" Перезрелая супруга администратора была Индиане совершенно ни к чему, и он помчался в гостиницу, где остановился Маркус Броуди.
Он помнил, что друг отца находится в больнице, но его одолевало предчувствие, что такая последовательность визитов будет правильнее. И предчувствие не обмануло, превратившись во вполне конкретную догадку.
Номер Маркуса также подвергся обыску.
Им был нужен дневник отца, - понял доктор Джонс. Кому - им? Ясно, что не тем загадочным фанатикам, которые подожгли нефть в подземелье, а потом гонялись на катерах по каналам. Тогда кому?
Он заторопился в больницу, отчетливо волнуясь. Старик Броуди был дорог Индиане, ведь в стольких воспоминаниях детства присутствовал этот добрый наивный образ. Образы детства вообще были дороги доктору Джонсу за исключением тех, естественно, в которых царствовал его отец. И сейчас он проклинал себя за слабохарактерность: вчерашний вечер надо было тратить не на отдых с Эльзой, а на дела. Например, навестить Маркуса. И ночевать надо было в гостинице, чтобы лично поприветствовать любителей потрошить чужие дома. Впрочем, очень даже вероятно, что ночные посетители были вооружены чем-то повесомее древнего шестизарядного кольта, и незапланированный визит к даме спас археологу жизнь.
К счастью, Маркус Броуди обнаружился там, где его вчера оставили. Он моргал и приветливо улыбался вошедшему в палату посетителю, то есть, очевидно, был в порядке.
Но, как вскоре выяснилось, больничная тишь была обманчива.
- Я им все сказал, - в первой же реплике признался старик. Голос его еле тлел, прерывался, и был предельно, невыносимо виноватым. - Прости меня, Инди, как я мог им не сказать? Я ведь еще после библиотеки не успел оправиться, и я очень испугался, очень…
- К вам кто-то приходил? - трудно выговорил Индиана, потемнев взглядом. Кулаки его с хрустом сжались.
- Вскоре, как вы с Эльзой уехали. Они были в белых халатах, будто бы врачи. Никто из больных ничего и не понял. Они разговаривали со мной по-английски. Вежливые… Я не хотел им говорить, Инди, поверь мне!
- Не волнуйтесь, Маркус, - доктор Джонс положил свою руку поверх его. - Я знаю, что вы вели себя достойно, иначе и быть не могло.
- Они меня пытали, Инди, - старик скупо заплакал. - Изображали, будто это врачебный консилиум. Поднимали мне ноги, переворачивали меня со спины на бок… - его лицо исказилось пережитым ужасом. - Это очень больно, мальчик. Радикулит - подлая вещь, жуткая. Береги себя, не доводи дело до радикулита…
- Что им было нужно?
- Спрашивали, зачем я сюда приехал и что нас с тобой связывает… Они тебя обокрали, да?
- Дневник со мной, - Индиана похлопал себя по карману. - Так что они просчитались.
- Вот и хорошо, - облегченно вздохнул пациент, как-то даже расправился, распрямился. - А то я всю ночь плакал, не поверишь… Кто это был, Инди?
- Очевидно, те, которые вроде моего отца мечтают найти чашу Грааля.
- Кстати, - совсем уж бодро заговорил Маркус, - я ведь не спросил тебя вчера, совсем из головы вылетело…
- Конечно, - улыбнулся доктор Джонс.
- Каковы результаты вашей подземной экспедиции?
- Если без лишних деталей, то теперь известна точка, к которой привязан маршрут к Храму. Город Александретта. Помните, в дневнике отца была карта?
- Александретта? Это в Сирии?
- На территории нынешней Турции. Где только Александр Македонский не понаставил своих городов.
- Насколько я помню, - задумчиво изрек Маркус, - Александретта была полностью разрушена крестоносцами, а затем…
- Сейчас на этом месте город Искендерон, - нетерпеливо сказал Индиана. - Опять Турция. С этой проклятой Турцией у меня сплошные неприятности. Да и вы тоже вчера пострадали от каких-то турок, которым мы все почему-то сильно не понравились.
- Я пострадал от турок? - Маркус обескураженно заморгал.
- То турки, то немцы… - подтвердил археолог. - Вы простите, Маркус, но я должен идти.
- Удачи тебе, мальчик.
- Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся.
И он ушел.
- Что? - переспросил пациент непонятно кого и растерянно посмотрел на дремлющих соседей. - Почему он так странно сказал?
Доктор Джонс не вернулся к себе в гостиницу, поскольку все его вещи были при нем. Не стал навещать и Эльзу. Хотя бы в отношении этой женщины он надеялся сломать дикую необъяснимую закономерность, проявившуюся в последние месяцы: каждый из попутчиков, с кем сводила его нескончаемая дорога, обязательно попадал в какую-нибудь яму. Доктор Джонс не хотел больше жертв. Он отправился на железнодорожный вокзал Санта-Лючия и тихо уехал - ни с кем не попрощавшись, не сообщив никому о своих планах.
К сожалению, остался также без ответа вопрос, заданный неким Касымом. Для чьей славы все происходящее? Что вообще мирская слава в сравнении с Его Именем? И возможно ли, думая о себе, служить одновременно Ему, и правильно ли, верно служа Ему, ждать в награду чего-то большего, кроме одного этого счастья? Есть люди которые искренне пытаются разговаривать с Вечностью - некоторых из них называют "археологами", некоторых "писателями", - им прежде всего следовало бы задать себе подобный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
- Тогда почему вас так интересует чаша Грааля? Вы что, христиане? Гораздо больше вы похожи, например, на турок, а с Турцией, признаюсь вам, у меня связаны не самые лучшие воспоминания моей жизни.
Человек встал на ноги.
- Я ухожу, - сказал он. - Если вы с этим не согласны, убейте меня, столкните в воду.
- Прощайте, - кивнул ему Индиана. - Надеюсь, мы больше не встретимся, потому что в следующий раз я найду чем ответить на неумелую пальбу грязных наемников.
Доктор Джонс повернулся к нему спиной и расслабленно подошел к самому краю причала. Однако южанин не уходил, словно бы размышлял о чем-то.
- Инди! - не выдержала Эльза. - Осторожно!
- Вы действительно сын Генри Джонса? - спокойно спросил человек.
- Так же, как и вы - потомок какого-то не уважаемого мной господина.
- Я вас прощаю, сын Генри Джонса. Я знаю, где сейчас находится ваш отец.
- Ну? - крутанулся Индиана.
- В замке Грумм, к северу от Италии. Владельцы этого замка также ищут Грааль, поэтому мы следим и за ними. Мы видели, как вашего отца привозили туда.
Вот теперь человек пошел, слегка покачиваясь.
- Доктор Джонс, - сухо позвала Эльза.
- Да, дорогая?
- Доктор Джонс, мне не нравится, каким тоном вы употребляете термин "немцы", - подчеркнуто официально проинформировала она. - И впредь бы я попросила…
- Вы же из Швейцарии, - сразу нашелся он. И улыбнулся.
Она не стала спорить. Ее трясло так, что, казалось, берег трясся вместе с ней, тогда Индиана предложил:
- Давайте-ка совершим пробежку. Во-первых, согреемся, во-вторых, давно пора покинуть эти места, а то в любой момент могут появиться люди, которые начнут задавать множество вопросов.
7. ЛЮБОВЬ, КАК ФОРМА РАБОТЫ
К сожалению, многочисленные вопросы гостям Венеции все-таки были заданы, поскольку с их внешним видом трудно было незамеченным добраться до дома, пересекая при этом весь город. Сначала объяснялись с полицией, затем с карабинерами, затем к разговору подключился незаметный молчаливый господин с офицерской выправкой. Этот последний чем-то неуловимо напоминал майора Питерса, и Джонс догадался, что он из итальянской "секуреццы".
Впрочем, гости Венеции вели себя достойно, на удивление слаженно. Они от имени всех американцев и швейцарцев были страшно возмущены тем, что террористы свободно разгуливают по цивилизованной Венеции и нападают на мирных иностранцев. Им объяснили, что против иностранных граждан была предпринята провокация с целью дискредитировать в глазах мировой общественности правительство Империи и лично дуче, но виновные, как исполнители, так и организаторы, вскоре будут схвачены и примерно наказаны. Пострадавшие удовлетворились объяснениями, сочтя все сказанное извинениями, и инцидент исчерпался.
Индиана и Эльза к тому времени уже смогли переодеться - в первой же лавке, откуда, кстати, их и забрали в полицию по сигналу законопослушных граждан. Поэтому, освободившись, они поспешили в библиотеку.
Маркус Броуди был жив и в определенном смысле невредим. "В определенном смысле" - поскольку, когда Индиана нашел его, вытащил из-под стола и развязал, выяснилось, что тот на грани помешательства. Попросту говоря, старику было плохо. Сильнейшая нервная встряска привела к вегето-сосудистому кризу гипертонического типа. Но это бы ничего, криз и в гостинице можно снять, если бы на указанный диагноз не наложился еще один. От долгого лежания на холодном полу у Маркуса резко обострился радикулит. Его прострелило сразу на обе стороны поясницы, так что пришлось Индиане с Эльзой отвозить и оформлять беднягу в больницу.
Больница, разумеется, была бесплатной, то есть общей, десять человек на одну палату. Но научная истина и, тем более, законы старой дружбы всегда требовали от порядочных людей немалых жертв, - Индиана, как умел, объяснял это пострадавшему. Только в палате (чтобы Эльза не видела) дневник отца вернулся к сыну. Храбрый Маркус сохранил реликвию, потому что его по явному недосмотру врагов не обыскали.
Осталась жива и драгоценная шляпа, столько времени проскучавшая на холодном чужом стуле.
Когда голодный и измученный доктор Джонс провожал по вечерней Венеции свою ассистентку, пребывавшую в не лучшем состоянии, до ее квартиры возле Сан-Дзаккария, экстренные выпуски однопартийной прессы уже вовсю лягали эфиопских террористов, которые разлили и подожгли нефть в лагуне возле древних верфей…
Добравшись до места, заботливая Эльза предложила: "Зайдите, отдохните хоть немного. Куда вы в таком состоянии?" И доктор Джонс принял приглашение, предупредив, что отдыхать он не намерен. Он был уверен, и не скрывал этого, что поздний вечер - самое время для работы. Например, для обсуждения научных результатов похода в библиотеку и дальнейших планов действия.
Эльза тут же побежала в ванную мыться. Она очень извинялась, но не могла ждать ни секунды, слишком уж была грязная. Джонс остался в одиночестве - по эту сторону двери.
Впрочем, сквозь дверь ванной оказалось возможным разговаривать.
- Что за женщину вы ищете? - спросила Эльза, сопровождая реплику выразительным плеском воды. - Вы мне ничего не говорили.
- Вам ее имя ничего не объяснит, - пробормотал Индиана, падая в кресло, растекаясь по мягкой гобеленовой обшивке.
- Что? - мурлыкнула Эльза. - Боже, как хорошо… Генри Джонс жаловался, что его сын до сих пор холост, а вы, оказывается, какую-то женщину ищете…
- Не волнуйтесь, кто бы она ни была, она ничему не сможет помешать.
- Что? - донеслось сквозь дверь, и на том разговор дал сбой.
Через несколько минут молчания доктор Джонс сказал, задумчиво глядя в черное окно:
- Фантастика… Начальная точка для поисков действительно указана, значит, карта привязана к местности. Карта, значит, вполне конкретна. Кто бы мог подумать?..
Он сообщил это в пустоту, еле слышно, - очевидно, разговаривал сам с собой, - однако в ванной вдруг стихла вода, послышались странные звуки, звон и шлепанье, и в комнату выскочила Эльза. Обмотанная халатом, не успевшая вытереться.
- Вы видели карту, нарисованную Генри Джонсом?
- Отец самостоятельно разработал эту карту? - рассеянно удивился Индиана. - Я полагал, что она дополняла французский манускрипт…
- Где вы видели карту, Инди?
Халат все норовил распахнуться, и Эльза раздраженно поправляла его после каждого вопроса. Доктор Джонс вежливо поднялся навстречу:
- С вас капает, дорогая, прямо на паркет.
Ее настроение стремительно менялось - от возбужденного изумления к истинной, рафинированной ярости. Прямо на глазах, минуя стадию холодности. Она спросила, каменно глядя гостю в лицо - ввинтила в него тяжелые слова:
- Давно хотела уточнить у вас, доктор Джонс. Каким образом вы узнали, что захоронение следует искать в том месте, где цифра "десять"?
- Устал я сегодня, просто сил нет, - вздохнул Индиана и принялся медленно массировать виски, опустив голову. - Пожалуй, отложим деловые разговоры на завтра, фройляйн Шнайдер. Спокойной ночи… - и недвусмысленно нацелился удалиться.
- Итак, вы знакомы с дневником профессора Генри Джонса, - отчеканила женщина. - Нет, подождите! - она схватила его за отвороты пиджака. - Нет, вы не посмеете так просто уйти! - халат ее все-таки распахнулся, освободившись от нежных хозяйских пальчиков.
Индиана сделал движение бровями и слегка вытянулся в лице.
- Знали, и ничего мне не сказали? - звенела Эльза. - Вы мне не доверяете? Я оскорблена, доктор Джонс! Вы представить себе не можете, как я оскорблена!
Он поцеловал ее. Не промахнулся - точно в изломанные обидой губы.
- Как ты смеешь… - осеклась она, отстраняясь. И тут же вспомнила о некотором беспорядке в своем внешнем виде - нервно запахнулась, завернулась обратно.
- Разве ты не знаешь, - невинно заговорил Индиана, - что у мужчин тоже иногда бывают тайны от женщин? Я, разумеется, понимаю, что каждая из вас хотела бы, чтобы всегда было только наоборот…
- Ты не собираешься объяснить мне хоть что-нибудь? - спросила она уже потише, вновь приблизившись вплотную к доктору Джонсу.
- Я устал, - напомнил тот. - У тебя, кстати, найдется еда? Меня устроит любая. - Он начал озираться, шаря по комнате голодными глазами. Можно жареных сколопендр, можно моченый кал тибетских козлов… - обратив внимание, что ассистентка с ним рядом, он совершил второй поцелуй, короткий, деловитый. - Пошли на кухню, Эльза. Я уверен, разговор там получится без нервов. Аппетитный приятный разговор…
- Мерзавец, - гадливо сказала она. - От тебя самого моченым калом воняет. Не удосужился помыться, явившись к женщине.
- У меня есть оправдание, - возразил он. - Я целый день был занят тем, что спасал жизнь одной бессовестной красотке.
- Может, ты хотя бы шляпу снимешь?
- Нет, только не шляпу, ее я снимаю в последнюю очередь… Твой жених, кстати, всегда ли моется, являясь к тебе в гости, дорогая?
- Грязный янки, - она неожиданно начала стаскивать с Индианы пиджак. - Мой жених, к твоему сведению, не позволяет себе так со мной обращаться. Он вообще не целовал меня ни разу, у нас не принято до свадьбы, мы не признаем вашу грязь… Да иди же ты наконец в ванную! - она уже расстегивала ему рубашку. - Кухню им подавай! Все по свински, о-о, как они любят, чтобы было по-свински…
Эльза яростно втолкнула гостя в ванную, продолжая сдирать с него шелуху из тряпок, пуговиц, подтяжек, ремней, брезгливо бормоча: "Ужас, какой грязный, просто невыносимо, чудовищно, дикари проклятые…" Она торопливо включила в душе воду, а затем, чтобы не замочиться, была вынуждена снять и свой халат.
- Может, я сам? - попросил Индиана, не собираясь однако двигаться.
- Подожди, - ответила доктор Шнайдер и, присев перед ним на корточки, стянула на пол последние атрибуты мужской одежды.
Она задержала взгляд, одобрительно понаблюдав за неким процессом, происходящим точно на уровне ее глаз.
- Эльза… - не удержалось в мускулистой груди. - Ах, Эльза…
- О-о! - подняла она полное восхищения личико. - А ты говорил, что устал. Невероятный, грандиозный мужчина…
Она хозяйски потянулась руками, подарив научному руководителю две секунды домашней ласки. Но для того, чтобы впиться в гостя трепещущими губами, все-таки встала, все-таки поднялась в полный рост. Жаль…
Если бы этот эпизод присутствовал в каком-нибудь популярном фильме, то кинокамера стыдливо отъехала бы в сторону - прочь из распахнутой ванной, - и выглянула бы в окно. После чего прекрасный вид на подсвеченный огнями остров Сан-Джорджо-Маджоре озвучился бы стоном влюбленного мужчины: "Ах, Венеция!.."
Пусть так и будет.
8. УТРО ГРЯДУЩИХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Утро настало поразительно скоро. Ночь будто сжалась, усохла, выгорела вместе со столбами нефтяного пожара. Утро настало, и вновь он закрутился, этот странный нескончаемый сюжет.
Прежде всего доктор Джонс поехал к себе в гостиницу, оставив Эльзу досматривать картины их общих снов. Он поехал за своими вещами, поскольку перебраться на жительство к ассистентке казалось теперь таким естественным. Но выверенные деловые планы обладают загадочным свойством насмехаться над теми, кто их строит.
Гостиничный номер господина Джонса был обыскан. С беспощадностью гуннов, с тщательностью немцев. Разумеется, никто ничего не видел, не слышал - ни владелец, ни администратор, ни дежурные по этажу, и глупо было даже пытаться хоть о чем-то расспрашивать гостиничных служащих, поскольку люди словно бы забыли все иностранные языки, оставив себе только родной, и твердили с упрямством патефона: "Вам возместят убытки, сеньор Джонс, обязательно возместят…" Когда же Индиана пожелал беседовать с мальчишкой, сыном администратора, мать парня забилась в истерике: "Только его не трогайте, умоляю вас, лучше меня, меня возьмите!" Перезрелая супруга администратора была Индиане совершенно ни к чему, и он помчался в гостиницу, где остановился Маркус Броуди.
Он помнил, что друг отца находится в больнице, но его одолевало предчувствие, что такая последовательность визитов будет правильнее. И предчувствие не обмануло, превратившись во вполне конкретную догадку.
Номер Маркуса также подвергся обыску.
Им был нужен дневник отца, - понял доктор Джонс. Кому - им? Ясно, что не тем загадочным фанатикам, которые подожгли нефть в подземелье, а потом гонялись на катерах по каналам. Тогда кому?
Он заторопился в больницу, отчетливо волнуясь. Старик Броуди был дорог Индиане, ведь в стольких воспоминаниях детства присутствовал этот добрый наивный образ. Образы детства вообще были дороги доктору Джонсу за исключением тех, естественно, в которых царствовал его отец. И сейчас он проклинал себя за слабохарактерность: вчерашний вечер надо было тратить не на отдых с Эльзой, а на дела. Например, навестить Маркуса. И ночевать надо было в гостинице, чтобы лично поприветствовать любителей потрошить чужие дома. Впрочем, очень даже вероятно, что ночные посетители были вооружены чем-то повесомее древнего шестизарядного кольта, и незапланированный визит к даме спас археологу жизнь.
К счастью, Маркус Броуди обнаружился там, где его вчера оставили. Он моргал и приветливо улыбался вошедшему в палату посетителю, то есть, очевидно, был в порядке.
Но, как вскоре выяснилось, больничная тишь была обманчива.
- Я им все сказал, - в первой же реплике признался старик. Голос его еле тлел, прерывался, и был предельно, невыносимо виноватым. - Прости меня, Инди, как я мог им не сказать? Я ведь еще после библиотеки не успел оправиться, и я очень испугался, очень…
- К вам кто-то приходил? - трудно выговорил Индиана, потемнев взглядом. Кулаки его с хрустом сжались.
- Вскоре, как вы с Эльзой уехали. Они были в белых халатах, будто бы врачи. Никто из больных ничего и не понял. Они разговаривали со мной по-английски. Вежливые… Я не хотел им говорить, Инди, поверь мне!
- Не волнуйтесь, Маркус, - доктор Джонс положил свою руку поверх его. - Я знаю, что вы вели себя достойно, иначе и быть не могло.
- Они меня пытали, Инди, - старик скупо заплакал. - Изображали, будто это врачебный консилиум. Поднимали мне ноги, переворачивали меня со спины на бок… - его лицо исказилось пережитым ужасом. - Это очень больно, мальчик. Радикулит - подлая вещь, жуткая. Береги себя, не доводи дело до радикулита…
- Что им было нужно?
- Спрашивали, зачем я сюда приехал и что нас с тобой связывает… Они тебя обокрали, да?
- Дневник со мной, - Индиана похлопал себя по карману. - Так что они просчитались.
- Вот и хорошо, - облегченно вздохнул пациент, как-то даже расправился, распрямился. - А то я всю ночь плакал, не поверишь… Кто это был, Инди?
- Очевидно, те, которые вроде моего отца мечтают найти чашу Грааля.
- Кстати, - совсем уж бодро заговорил Маркус, - я ведь не спросил тебя вчера, совсем из головы вылетело…
- Конечно, - улыбнулся доктор Джонс.
- Каковы результаты вашей подземной экспедиции?
- Если без лишних деталей, то теперь известна точка, к которой привязан маршрут к Храму. Город Александретта. Помните, в дневнике отца была карта?
- Александретта? Это в Сирии?
- На территории нынешней Турции. Где только Александр Македонский не понаставил своих городов.
- Насколько я помню, - задумчиво изрек Маркус, - Александретта была полностью разрушена крестоносцами, а затем…
- Сейчас на этом месте город Искендерон, - нетерпеливо сказал Индиана. - Опять Турция. С этой проклятой Турцией у меня сплошные неприятности. Да и вы тоже вчера пострадали от каких-то турок, которым мы все почему-то сильно не понравились.
- Я пострадал от турок? - Маркус обескураженно заморгал.
- То турки, то немцы… - подтвердил археолог. - Вы простите, Маркус, но я должен идти.
- Удачи тебе, мальчик.
- Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся.
И он ушел.
- Что? - переспросил пациент непонятно кого и растерянно посмотрел на дремлющих соседей. - Почему он так странно сказал?
Доктор Джонс не вернулся к себе в гостиницу, поскольку все его вещи были при нем. Не стал навещать и Эльзу. Хотя бы в отношении этой женщины он надеялся сломать дикую необъяснимую закономерность, проявившуюся в последние месяцы: каждый из попутчиков, с кем сводила его нескончаемая дорога, обязательно попадал в какую-нибудь яму. Доктор Джонс не хотел больше жертв. Он отправился на железнодорожный вокзал Санта-Лючия и тихо уехал - ни с кем не попрощавшись, не сообщив никому о своих планах.
К сожалению, остался также без ответа вопрос, заданный неким Касымом. Для чьей славы все происходящее? Что вообще мирская слава в сравнении с Его Именем? И возможно ли, думая о себе, служить одновременно Ему, и правильно ли, верно служа Ему, ждать в награду чего-то большего, кроме одного этого счастья? Есть люди которые искренне пытаются разговаривать с Вечностью - некоторых из них называют "археологами", некоторых "писателями", - им прежде всего следовало бы задать себе подобный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62