Конгресс безнадежен, они там никогда не понимают технических проблем. Суть в том… у меня есть крупная разработка, есть серьезные результаты. Это не пустые слова. Это не выдумка, не попытка скомбинировать что-то, чтобы сорваться с крючка, у меня действительно настоящее техническое новшество! Я разрабатываю его в течение двух лет!Оскар заглянул в свои записи.— Доктор Чандер… была проведена общая ревизия производительности, здесь, в Коллаборатории. Другие отделы прошли те же самые проверки: отдел Генетической фрагментации, отдел NMR… Ваш отдел пережил пять реорганизаций за четыре года. Этот ваш производственный рекорд воистину плачевен.— Я не отрицаю этого, — сказал Чандер. — Но это был саботаж.— Это интересное обвинение.— Слушайте, это длинная, мрачная история, но… Видите ли, фундаментальная наука и корпоративное субсидирование никогда не сочетаются. Мои проблемы вообще не относятся к науке, они все касаются менеджмента. Мы занимаемся здесь обработкой органических материалов, ищем новые, биологически обоснованные решения традиционных технических проблем. Здесь есть большие возможности. Наша проблема — корпоративное субсидирование из Детройта. — Чандер вздохнул. — Я не знаю, почему привлекли поддерживать нашу работу автомобильную промышленность. Это было не мое решение. Но с тех пор как они вступили в дело, пять лет назад, они разрушили все, что мы делаем. Они требуют от нас результатов, сокращая наши графики и изменяя наши планы доставки. Они вмешиваются во все. Они засылают к нам поврежденных мозгами автомобильных деятелей, которые неожиданно сваливаются нам на голову, крадут редких животных, излагают идиотские футуристические сценарии и мелют чепуху. Мы прошли здесь через все круги ада: повторную разработку, трудоустройство уволенных, целевой менеджмент, полное обслуживание клиента и еще черт знает что! Все вообразимые виды преследования.— Но промышленность снабжала вас финансами.Это ваши корпоративные спонсоры. Нельзя добиться федерального финансирования по вашему заказу. Если вы не в состоянии удовлетворить собственных спонсоров, то почему вы еще здесь?— Почему я здесь? — спросил Чандер. — Это просто! Это очень простая вещь! Я здесь из-за энергии.— Да что вы?— Электродвижущая сила! Моя команда и я исследовали новые источники энергии для американской транспортной промышленности. И мы создали новую рабочую модель. Это — митохондриевая АТФ нового поколения. С трансдукцией сигнала, фосфориляцией белка, с распределением потенциала по мембране… Слушайте, вы хоть знаете, что такое митохондрия?— Я слышал этот термин.— Митохондрия — это клеточная электростанция. Она производит энергию из аденозинтрифосфата, это основная причина, по которой мы можем жить и дышать. У митохондрии микроскопические размеры. Но вообразите, что митохондрии были бы, — тут Чандер рывком раздвинул руки в стороны, — где-то в метр.— Так что, вы размножили часть ячейки и сделали ее размером в метр?— Я никогда не умел хорошо объяснять науку неспециалистам… Нет, конечно, это не метр. Это не митохондрия вообще. Это биомеханическое устройство, которое использует мембраны и структуру митохондрии. Там соблюдается пропорциональное соотношение, то, что нужно, для промышленности. Это гигантская вафля, скомпонованная из мембраны и желатиновой матрицы. Это не живое существо, а биологический аппарат, превращенный в электрохимическую батарею. На нем можно везти автомобиль, даже грузовик! И он работает на сахаре.— Так вы создали автомобильный двигатель, работающий на сахаре?— Вот теперь вы ухватили суть! Вот именно! Сахар, вода и еще несколько элементов. Полностью органический и полностью утилизуемый. Никакого сгорания, никаких выбросов и никаких токсинов! И он работает при комнатной температуре.— Так что, еще один новый автомобильный двигатель? Это прекрасно. Их ведь уже множество на рынке — гидродвигатель, паровой, на жидком азоте. А как со скоростью и ускорением?Чандер ударил кулаком в воздух.— Это как удар! Как удар кулака! Митохондрии отлично с этим справляются! Быстро, чисто! Это действительно работает!— А какие сложности?— Никаких! Все работает прекрасно! Ну, это будет работать лучше, когда мы разберемся с дефектами опытного образца… Есть некоторые проблемы с осмотическим давлением… о, еще, если батарея инфицируется, то довольно быстро сгнивает. Но это пустяковые проблемы. Реальная проблема состоит в том, что Детройту не нужно наше изделие. Они не будут пускать его в производство.— Итак, вы достигли большого успеха, — сказал Оскар. — Тогда объясните кое-что. Ваша Лаборатория имела частного финансирования больше, чем любая другая в отделе материалов, но вы так ничего и не продали. Товарооборот у вас был меньше, чем в любой другой Лаборатории, хотя вы были основным исследователем…— Они все шпионы! — вскричал Чандер. — Они шпионы и саботажники! У меня не было выбора, их надо было увольнять.— Я заметил, что остальные сотрудники Лаба не присоединились к вашей персональной забастовке.— Они пали духом. Они знают, что отдел собрались закрыть. Они знают, что весь их тяжкий труд ни во что не выльется.Плечи Чандера поникли.— Это примечательная история. Но я должен проверить ваши сведения о корпорации.— Конечно. Валяйте. Его зовут Рон Гриего, он проектный менеджер по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в Детройте.Оскар заморгал глазами.— Это не Рональд К. Гриего?— Так вы знаете Рона Гриего?— Думаю, что да, — сказал Оскар хмурясь. — Подозреваю, что мы сможем разрешить все вопросы довольно быстро.
Покинув доктора Чандера, который смягчился в конце настолько, что начал есть, Оскар и Кевин укрылись под защитой пышной листвы к северу от здания генетической фрагментации. Оскар позвонил секретарю команды Гриего в Детройте.— Простите за беспокойство, мадам, но, думаю, господин Гриего захочет поговорить со мной. Пожалуйста, сообщите Рону, что это Оскар Вальпараисо, класс тридцать седьмого года, и что у меня срочное государственное дело.Гриего откликнулся через пять минут. Он и Оскар обменялись осторожными шутками.— Подался в конце концов в семейный автомобильный бизнес, а, Рон?— Именно для того отец посылал меня в Гарвард, — сказал Гриего. — Что за ужасная телефонная связь?— Шифрование и маршрутизация. Жаль. Слушай, это относительно Бунского национального коллабора-тория.— Я слышал, ты закрыл Лаб, — радостно сказал Гриего. — Большая забастовка продолжается. Это, конечно, наносит удар по нашим исследованиям, но я не хочу, чтобы ты волновался. Мы здесь в автобизнесе понимаем неприятности, возникающие в работе. Если мы сможем лоббировать в Конгрессе бюджет на прежнем уровне, то, полагаю, переживем потерю нашей Лаборатории в Буне.— Прости, но это будет нелегко, Рон.— Зато будет легче тебе, — сказал Гриего. — Закройте лавочку, увольте всех. Заприте двери, все, закончено, всё в прошлом. Что может быть легче?— О, это достаточно легко для меня, — я хотел сказать, это будет не так легко для тебя.— Я мог бы догадаться, — застонал Гриего. — Вальпараисо, ну почему с тобой никогда не бывает легко? Что у тебя против нас? В чем там дело?— Я просто пытаюсь связать концы с концами. Поверь мне, Рон, я могу тебя понять. Для тебя ведь наверняка это был сущий кошмар — узнать по Сети, что какая-то команда сумасшедших построила волшебную сахарную батарею.— О боже.— Слушай, Рон, расслабься. Припомни, как я скрыл тех двух проституток от полиции кампуса? Я никогда тебя не закладывал, и я не планирую этого теперь. Только будь откровенным со мной. Это все, чего прошу.Повисла длинная, тяжелая пауза.Потом Гриего разразился яростной речью:— Кончай разговаривать со мной тоном «великого и могучего», мистер Третий-в-нашем-классе. Ты думаешь, легко управлять корпоративным отделом исследований и разработок? Это было прекрасно и легко, пока не появился тот парень. Господи, никто не мог предположить, что проклятый сахарный двигатель будет работать. Дьявольское изобретение — гигантский микроб в коробке! Мы создаем автомобили, мы не занимаемся разведением гигантских микробов! И тут они выкидывают этот сумасшедший трюк и… Ну, это просто делает нашу жизнь невозможной! Мы — классическая промышленность, мы работаем с металлом! У нас все схвачено — сырье, топливо, запасные части, дилеры… Мы не можем сообщить в лицо нашим топливным поставщикам, что заменяем их сахарной водой! Поставщики топлива — часть нашего бизнеса! Это будет все равно что отпиливать собственную ногу!— Я знаю, что такое сращивание управления и совместное владение акциями, Рон. Я сидел рядом с тобой в бизнес-школе, помнишь? Ограничься главным — что там насчет батареи?— Из всех автомобильных компонентов у батарей самый высокий уровень прибыли. На них мы делаем деньги. Ты не можешь делать реальные деньги где-нибудь еще в нашем бизнесе. Корейцы производят автодетали из соломы и бумаги, но мы не сможем поддерживать промышленность, когда автомобили станут дешевле тележки в универсаме! Что скажут профсоюзы? Под угрозой великая американская традиция! Автомобиль определяет Америку: сборочная линия, пригороды, кинотеатры для автомобилистов под открытым небом, автомобиль с форсированным мотором, подростковый секс — все, что делает Америку великой! Мы не можем перевернуть все это вверх дном из-за того, что кто-то слишком умный соорудил двигатель из кишок! Этот парень — угроза обществу! Его надо остановить.— Спасибо за это, Рон. Теперь понятно. Так объясни мне: зачем ты взялся за это проклятое финансирование?— Если бы все было просто! Есть федеральный указ — вкладывать капитал в корпоративные исследования и разработки. Это часть нашего вклада в федеральный бюджет. У нас, как предполагается, есть торговая защита, и мы, как предполагается, делаем скачок и обгоняем наших и иностранных конкурентов. Но если мы делаем рывок и обгоняем проклятых корейцев, наша промышленность исчезнет полностью. Люди будут делать автомобили за то время, пока они жарят тост. Пролы будут строить автомобили из биоотходов и компоста на заднем дворе. Мы будем обречены.— Так ты хочешь сказать, что вы достигли огромного научного успеха, но это убьет твою промышленность как отрасль?— Да. Вот именно. Точно. Не только нас. У нас акционеры, у нас рабочие. Мы не можем допустить, чтобы отрасль исчезла, как это произошло с компьютерами. Господи, это полное безумие, это сумасшествие. Все равно что перерезать собственное горло.— Рон, успокойся, ладно? Я с тобой. Спасибо за откровенность, я понял ситуацию. Теперь у меня сложилась цельная картина. — Оскар вздохнул. — Видишь ли, Рон, истинная основная проблема — взаимодействие торговли и науки. Я много думал об этом последнее время и теперь понимаю, что игра с большой наукой в старинном стиле теперь уже ненадежна. Только дикари и конгрессмены могут полагать, что наука — естественный друг торговли. Наука никогда не была другом торговли. Правда не имеет друзей. Иногда интересы науки и торговли могут совпадать на время, но это не брак. Это — опасная связь.— Ты абсолютно прав, — с большим пылом подтвердил Гриего.— Рон, мне грустно видеть, что ты пошел на это. Если ты не хочешь финансировать разработки и исследования, то ты в своем праве, и ты не должен бы потакать федеральным бюрократам, которые не понимают реальной динамики частного предприятия. И самое главное, ты, конечно, не хочешь и дальше тратить впустую свое и мое время, занимаясь саботажем и всякими другими играми против Федеральной лаборатории. Это утомительное и совершенно непродуктивное занятие. Мы серьезные игроки, Рон. Люди, подобные нам, должны договориться, как зрелые личности, и найти определенное решение.Гриего испустил громкий вздох прямо в телефон.— Хорошо, Оскар. Ты можешь закончить свои сладкие речи. Что ты собираешься со мной сделать?— Ну, я мог бы предать гласности всю эту уродливую историю. Тогда начались бы расследования, и слушания в Сенате, и обвинительные акты, и масса других утомительных и неприятных дел. Но предположим, что я этого не делаю. Предположим, я лично гарантирую тебе это чудо — батарея этого парня исчезает куда-нибудь на край света. И все, что ты потратишь на это, — лишь пятьдесят процентов нынешнего уровня инвестиций.— Я сказал бы, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.— Нет, Рон. Это новое ведение дел здесь, в Коллаборатории. Ведь тебе не нужен научный прогресс в американской автомобильной промышленности. Вас уже тошнит от этого прогресса. Вы, ребята, сейчас национальное достояние и историческое сокровище, вроде стада бизонов. Вас надо защитить от угрозы фундаментальных исследований. Поэтому, вместо того чтобы платить федеральным ученым за фундаментальные исследования, ты должен заплатить им, чтобы они ими не занимались. Это гарантирует, что твоя промышленность не заглохнет окончательно.— Это звучит красиво, — сказал Гриего задумчиво. — Но законно ли это?— Почему нет? Твоя практика саботажа точно незаконна, но вы избегали неприятностей на протяжении ряда лет. Мое предложение — поддерживать статус-кво.— Хорошо, мне надо поговорить с отцом по поводу всего этого.— Перекинься парой слов с вашими шишками, Рон. Сообщи отцу и другим членам правления, что, если они не примут мое предложение как есть, я двину интеллектуальную элиту всей Лаборатории целиком на этот проект. И мы будем отгружать сахарные двигатели уже в следующем июне. В ореоле гласности и сиянии рекламы! — Он повесил трубку.— Ты действительно предполагал, что все так повернется? — спросил Кевин. Он слушал разговор с большим интересом.— Я не знаю, — сказал Оскар. — Мне повезло, я просто знал, на что ловится добрый старый Ронни, и весь план — чистая и вдохновенная импровизация. Крайне странный боковой ход, но он снимает нас с трех или четырех крючков сразу. Мы можем наконец быть спокойны за финансирование. Рон будет счастлив, мы будем счастливы, несчастен лишь бедняга Чандер, но Чандер был обречен так или иначе. Он посмел использовать против меня мои собственные методы!— Ты не сможешь защитить автомобильную промышленность от фундаментальных научных открытий.— Кевин, пробудись! Разве ты не видишь, чего я только что добился? Впервые люди платят нам не за работу, а за то, чтобы мы не работали! Это подлинно новый источник власти. Впервые федеральные ученые имеют реальное экономическое оружие, они могут применить право войны к своим врагам. Кому нужны эти новые двигатели! Ты когда-нибудь видел автомобиль на атомном топливе? То, что это технически возможно, не значит, что это будет сделано.: — Люди все равно сделают это, так или иначе. Твои политические деятели не смогут остановить поток технического знания. Народ использует это независимо от того, что говорит правительство.— Кевин, я знаю это. Я — живое тому доказательство, именно это и сделало меня тем, кем я являюсь сегодня.
В два ночи 20 января кто-то постучал в дверь гостиничного номера Оскара. Это был Фред Диллен, их швейцар и прачка. Фред был пьян: команда праздновала долгожданное официальное приведение к присяге сенатора Бамбакиаса, было произнесено много патриотических тостов в честь новой администрации президента Два Пера. Фреда сопровождала невысокая белая женщина лет тридцати, которая несла оборудование для скорой медицинской помощи.— На вечеринке начались скандалы и драки?— Оскар, этой леди нужен ты, — сказал Фред.— Яне знала, в каком вы номере, — сдержанно пояснила медработница. — Мне пришлось пройти через толпу пьяных.— Я рад, что вы добрались, а в чем проблема?— Одна из женщин повредила лодыжку. Сломана кость. Но она говорит, что не хочет в нашу клинику. Она не сказала, как ее зовут, и не предъявила IQ. Сначала она хочет поговорить с вами.— А в какую клинику вы хотели ее поместить? — спросил Оскар.— Ну, мы хотели забрать ее в Бунскую амбулаторию. А она хочет только в Коллабораторий, но мы не можем ее туда везти — все эти гигантские тамбуры и меры безопасности, и, кроме того, мы юридически не имеем права обслуживать больных внутри федерального здания.— А что случилось, как она умудрилась сломать ногу?— Она утверждает, что гуляла где-то рядом по дороге и обо что-то споткнулась. — Медработница смотрела на Оскара с отвращением. — Слушайте, все это против инструкций. Большинство людей, когда ломают ногу, счастливы видеть санитарную машину. А она требует от меня найти парня по фамилии Вальпараисо. Ну я вас нашла. Вы собираетесь что-то делать? Если нет, то adios, muchacho.— Нет, пожалуйста, подождите, я пойду с вами. — Оскар посмотрел на бейдж медработницы. — Большое спасибо за беспокойство, за то, что нашли меня, госпожа Уиллис.— Ну хорошо, — сказала она и улыбнулась. — Может, все не так уж плохо.Оскар нашел жакет, бумажник и пару ботинок. Поглядел на дремлющего Кевина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Покинув доктора Чандера, который смягчился в конце настолько, что начал есть, Оскар и Кевин укрылись под защитой пышной листвы к северу от здания генетической фрагментации. Оскар позвонил секретарю команды Гриего в Детройте.— Простите за беспокойство, мадам, но, думаю, господин Гриего захочет поговорить со мной. Пожалуйста, сообщите Рону, что это Оскар Вальпараисо, класс тридцать седьмого года, и что у меня срочное государственное дело.Гриего откликнулся через пять минут. Он и Оскар обменялись осторожными шутками.— Подался в конце концов в семейный автомобильный бизнес, а, Рон?— Именно для того отец посылал меня в Гарвард, — сказал Гриего. — Что за ужасная телефонная связь?— Шифрование и маршрутизация. Жаль. Слушай, это относительно Бунского национального коллабора-тория.— Я слышал, ты закрыл Лаб, — радостно сказал Гриего. — Большая забастовка продолжается. Это, конечно, наносит удар по нашим исследованиям, но я не хочу, чтобы ты волновался. Мы здесь в автобизнесе понимаем неприятности, возникающие в работе. Если мы сможем лоббировать в Конгрессе бюджет на прежнем уровне, то, полагаю, переживем потерю нашей Лаборатории в Буне.— Прости, но это будет нелегко, Рон.— Зато будет легче тебе, — сказал Гриего. — Закройте лавочку, увольте всех. Заприте двери, все, закончено, всё в прошлом. Что может быть легче?— О, это достаточно легко для меня, — я хотел сказать, это будет не так легко для тебя.— Я мог бы догадаться, — застонал Гриего. — Вальпараисо, ну почему с тобой никогда не бывает легко? Что у тебя против нас? В чем там дело?— Я просто пытаюсь связать концы с концами. Поверь мне, Рон, я могу тебя понять. Для тебя ведь наверняка это был сущий кошмар — узнать по Сети, что какая-то команда сумасшедших построила волшебную сахарную батарею.— О боже.— Слушай, Рон, расслабься. Припомни, как я скрыл тех двух проституток от полиции кампуса? Я никогда тебя не закладывал, и я не планирую этого теперь. Только будь откровенным со мной. Это все, чего прошу.Повисла длинная, тяжелая пауза.Потом Гриего разразился яростной речью:— Кончай разговаривать со мной тоном «великого и могучего», мистер Третий-в-нашем-классе. Ты думаешь, легко управлять корпоративным отделом исследований и разработок? Это было прекрасно и легко, пока не появился тот парень. Господи, никто не мог предположить, что проклятый сахарный двигатель будет работать. Дьявольское изобретение — гигантский микроб в коробке! Мы создаем автомобили, мы не занимаемся разведением гигантских микробов! И тут они выкидывают этот сумасшедший трюк и… Ну, это просто делает нашу жизнь невозможной! Мы — классическая промышленность, мы работаем с металлом! У нас все схвачено — сырье, топливо, запасные части, дилеры… Мы не можем сообщить в лицо нашим топливным поставщикам, что заменяем их сахарной водой! Поставщики топлива — часть нашего бизнеса! Это будет все равно что отпиливать собственную ногу!— Я знаю, что такое сращивание управления и совместное владение акциями, Рон. Я сидел рядом с тобой в бизнес-школе, помнишь? Ограничься главным — что там насчет батареи?— Из всех автомобильных компонентов у батарей самый высокий уровень прибыли. На них мы делаем деньги. Ты не можешь делать реальные деньги где-нибудь еще в нашем бизнесе. Корейцы производят автодетали из соломы и бумаги, но мы не сможем поддерживать промышленность, когда автомобили станут дешевле тележки в универсаме! Что скажут профсоюзы? Под угрозой великая американская традиция! Автомобиль определяет Америку: сборочная линия, пригороды, кинотеатры для автомобилистов под открытым небом, автомобиль с форсированным мотором, подростковый секс — все, что делает Америку великой! Мы не можем перевернуть все это вверх дном из-за того, что кто-то слишком умный соорудил двигатель из кишок! Этот парень — угроза обществу! Его надо остановить.— Спасибо за это, Рон. Теперь понятно. Так объясни мне: зачем ты взялся за это проклятое финансирование?— Если бы все было просто! Есть федеральный указ — вкладывать капитал в корпоративные исследования и разработки. Это часть нашего вклада в федеральный бюджет. У нас, как предполагается, есть торговая защита, и мы, как предполагается, делаем скачок и обгоняем наших и иностранных конкурентов. Но если мы делаем рывок и обгоняем проклятых корейцев, наша промышленность исчезнет полностью. Люди будут делать автомобили за то время, пока они жарят тост. Пролы будут строить автомобили из биоотходов и компоста на заднем дворе. Мы будем обречены.— Так ты хочешь сказать, что вы достигли огромного научного успеха, но это убьет твою промышленность как отрасль?— Да. Вот именно. Точно. Не только нас. У нас акционеры, у нас рабочие. Мы не можем допустить, чтобы отрасль исчезла, как это произошло с компьютерами. Господи, это полное безумие, это сумасшествие. Все равно что перерезать собственное горло.— Рон, успокойся, ладно? Я с тобой. Спасибо за откровенность, я понял ситуацию. Теперь у меня сложилась цельная картина. — Оскар вздохнул. — Видишь ли, Рон, истинная основная проблема — взаимодействие торговли и науки. Я много думал об этом последнее время и теперь понимаю, что игра с большой наукой в старинном стиле теперь уже ненадежна. Только дикари и конгрессмены могут полагать, что наука — естественный друг торговли. Наука никогда не была другом торговли. Правда не имеет друзей. Иногда интересы науки и торговли могут совпадать на время, но это не брак. Это — опасная связь.— Ты абсолютно прав, — с большим пылом подтвердил Гриего.— Рон, мне грустно видеть, что ты пошел на это. Если ты не хочешь финансировать разработки и исследования, то ты в своем праве, и ты не должен бы потакать федеральным бюрократам, которые не понимают реальной динамики частного предприятия. И самое главное, ты, конечно, не хочешь и дальше тратить впустую свое и мое время, занимаясь саботажем и всякими другими играми против Федеральной лаборатории. Это утомительное и совершенно непродуктивное занятие. Мы серьезные игроки, Рон. Люди, подобные нам, должны договориться, как зрелые личности, и найти определенное решение.Гриего испустил громкий вздох прямо в телефон.— Хорошо, Оскар. Ты можешь закончить свои сладкие речи. Что ты собираешься со мной сделать?— Ну, я мог бы предать гласности всю эту уродливую историю. Тогда начались бы расследования, и слушания в Сенате, и обвинительные акты, и масса других утомительных и неприятных дел. Но предположим, что я этого не делаю. Предположим, я лично гарантирую тебе это чудо — батарея этого парня исчезает куда-нибудь на край света. И все, что ты потратишь на это, — лишь пятьдесят процентов нынешнего уровня инвестиций.— Я сказал бы, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.— Нет, Рон. Это новое ведение дел здесь, в Коллаборатории. Ведь тебе не нужен научный прогресс в американской автомобильной промышленности. Вас уже тошнит от этого прогресса. Вы, ребята, сейчас национальное достояние и историческое сокровище, вроде стада бизонов. Вас надо защитить от угрозы фундаментальных исследований. Поэтому, вместо того чтобы платить федеральным ученым за фундаментальные исследования, ты должен заплатить им, чтобы они ими не занимались. Это гарантирует, что твоя промышленность не заглохнет окончательно.— Это звучит красиво, — сказал Гриего задумчиво. — Но законно ли это?— Почему нет? Твоя практика саботажа точно незаконна, но вы избегали неприятностей на протяжении ряда лет. Мое предложение — поддерживать статус-кво.— Хорошо, мне надо поговорить с отцом по поводу всего этого.— Перекинься парой слов с вашими шишками, Рон. Сообщи отцу и другим членам правления, что, если они не примут мое предложение как есть, я двину интеллектуальную элиту всей Лаборатории целиком на этот проект. И мы будем отгружать сахарные двигатели уже в следующем июне. В ореоле гласности и сиянии рекламы! — Он повесил трубку.— Ты действительно предполагал, что все так повернется? — спросил Кевин. Он слушал разговор с большим интересом.— Я не знаю, — сказал Оскар. — Мне повезло, я просто знал, на что ловится добрый старый Ронни, и весь план — чистая и вдохновенная импровизация. Крайне странный боковой ход, но он снимает нас с трех или четырех крючков сразу. Мы можем наконец быть спокойны за финансирование. Рон будет счастлив, мы будем счастливы, несчастен лишь бедняга Чандер, но Чандер был обречен так или иначе. Он посмел использовать против меня мои собственные методы!— Ты не сможешь защитить автомобильную промышленность от фундаментальных научных открытий.— Кевин, пробудись! Разве ты не видишь, чего я только что добился? Впервые люди платят нам не за работу, а за то, чтобы мы не работали! Это подлинно новый источник власти. Впервые федеральные ученые имеют реальное экономическое оружие, они могут применить право войны к своим врагам. Кому нужны эти новые двигатели! Ты когда-нибудь видел автомобиль на атомном топливе? То, что это технически возможно, не значит, что это будет сделано.: — Люди все равно сделают это, так или иначе. Твои политические деятели не смогут остановить поток технического знания. Народ использует это независимо от того, что говорит правительство.— Кевин, я знаю это. Я — живое тому доказательство, именно это и сделало меня тем, кем я являюсь сегодня.
В два ночи 20 января кто-то постучал в дверь гостиничного номера Оскара. Это был Фред Диллен, их швейцар и прачка. Фред был пьян: команда праздновала долгожданное официальное приведение к присяге сенатора Бамбакиаса, было произнесено много патриотических тостов в честь новой администрации президента Два Пера. Фреда сопровождала невысокая белая женщина лет тридцати, которая несла оборудование для скорой медицинской помощи.— На вечеринке начались скандалы и драки?— Оскар, этой леди нужен ты, — сказал Фред.— Яне знала, в каком вы номере, — сдержанно пояснила медработница. — Мне пришлось пройти через толпу пьяных.— Я рад, что вы добрались, а в чем проблема?— Одна из женщин повредила лодыжку. Сломана кость. Но она говорит, что не хочет в нашу клинику. Она не сказала, как ее зовут, и не предъявила IQ. Сначала она хочет поговорить с вами.— А в какую клинику вы хотели ее поместить? — спросил Оскар.— Ну, мы хотели забрать ее в Бунскую амбулаторию. А она хочет только в Коллабораторий, но мы не можем ее туда везти — все эти гигантские тамбуры и меры безопасности, и, кроме того, мы юридически не имеем права обслуживать больных внутри федерального здания.— А что случилось, как она умудрилась сломать ногу?— Она утверждает, что гуляла где-то рядом по дороге и обо что-то споткнулась. — Медработница смотрела на Оскара с отвращением. — Слушайте, все это против инструкций. Большинство людей, когда ломают ногу, счастливы видеть санитарную машину. А она требует от меня найти парня по фамилии Вальпараисо. Ну я вас нашла. Вы собираетесь что-то делать? Если нет, то adios, muchacho.— Нет, пожалуйста, подождите, я пойду с вами. — Оскар посмотрел на бейдж медработницы. — Большое спасибо за беспокойство, за то, что нашли меня, госпожа Уиллис.— Ну хорошо, — сказала она и улыбнулась. — Может, все не так уж плохо.Оскар нашел жакет, бумажник и пару ботинок. Поглядел на дремлющего Кевина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58