По скорости реакции Хикок настолько превосходил обычных водителей, что летел сквозь пробки, едва поводя руками, как автогонщик. Ван приучил себя смотреть на дорогу, словно на экран видеоигры. Куда спокойнее было убедить себя, что у них двоих есть в запасе ещё пара жизней.
Когда Хикоку требовался отдых, он перебирался на просторное заднее сиденье и развлекался там: жевал купленные навынос двойные чизбургеры, потягивал клубничный коктейль и поглощал обычное свое чтиво – христианско-апокалиптические романы. Читать в машине на ходу не составляло для него труда. Хикок прежде служил в спецназе ВВС и не страдал морской болезнью. Желудок его спокойно переносил пять или шесть «же».
Ещё Хикок оказался большим поклонником серии бестселлеров под общим названием «Сила бедствий». В мире после близящегося Армагеддона Вознесение захватило всех верующих христиан, оставив насмешников-либералов, скептиков и атеистов отбивать атаки грешных войск Антихриста. Самые кровавые эпизоды Хикок обожал зачитывать вслух, подхихикивая про себя.
– Зна-ашь… – пропел внезапно «морской котик».
Ван стиснул рулевое колесо. Он вымотался до обморока, но вести машину самому было всё же не так утомительно, как терпеть, когда за рулем сидит Хикок.
– Что, Майк?
– Мы как-то ничего не говорили о твоей секретарше.
– Что Фанни опять натворила?
– Ты не разбирался, почему она носит хирургические перчатки?
– Майк, я всего лишь её начальник.
– Что у неё с этой аллергией? У неё на всё аллергия. И почему всё присыпано тальком? Может, это у нее нервное?
Жалко было смотреть, как Хикок ищет совета по обхождению с «синими чулками». У Вана уже был свой «синий чулок». И в отличие от чудовищно и легкомысленно неразборчивого Хикока он отчаянно хотел сохранить семью. Дотти была единственной женщиной в его жизни, которая Вана понимала.
Теперь, выбравшись из кабинета в бомбоубежище и высунув нос из инструктажных сводок, Ван мог виновато осознать, какой ад прошел и сколько горя причинил сам себе. Какого чёрта он, женатый человек, треплет языком с приятелем из соседнего окопа?
Ван знал, что Дотти любит его беспредельно, искренне, безусловно. Но как же сковывали ими самими поставленные границы! Все эти прозорливо отложенные ради дела личные заботы, ответственность учёного, долги и обязательства. И самое скверное – всё делалось из наилучших побуждений. Не то чтобы они сознательно пренебрегали друг другом – они просто выстроили свою жизнь так, чтобы это в любой момент было возможно.
И как-то уговорили на это друг друга – сверяли планы но электронной почте, перебирали альтернативы, составляли таблицы, серьёзно обсуждали, как лучше будет поступить в долгосрочной перспективе.
А перспективы не было. Все свои интеллект и образование они употребили на то, чтобы отсечь время, которое могли проводить вместе. Что-то бесчеловечное проступало в двоих старательных трудоголиках – то, что разрушает брак, ломает семью, иссушает сердца влюбленных. То, что их обоих когда-нибудь прикончит.
Вдали от жены и сына в душе Вана начинали лопаться скрепы. Ему казалось, будто некая незаметная, но очень важная часть его сердца по кусочку отправляется в шреддер.
Почему он никогда не мог рассказать об этом Дотти? Она никогда не отказывала ему – когда он просил о помощи. Но сейчас, сточенный до огрызка, точно карандаш, он не мог даже найти в себе сил попросить. Они были словно пара глухонемых, которым отрезали пальцы по одному. Так не пойдет. Нет.
Гора Шайен. Всего лишь одна из дурацких Скалистых гор. Но Дотти сейчас в горах Колорадо. Правильно. Он поедет к Дотти и попробует с ней помириться. Ван уже отправил ей письмо по электронной почте.
День был иссохший и ясный. Солнце играло на крутых склонах, на задержавшихся среди голых красных скал сугробах. Гора Шайен выглядела столь огромной, мрачной и плешивой, что Ван ощутил головокружение.
Легендарная база ВВС «Шайен» программиста несколько разочаровала. Отсюда велось управление американскими МКБР. Отсюда можно было уничтожить весь мир. База просто не могла выглядеть настолько банально. А «Шайен» выглядел так, словно обыкновенную базу ВВС утрамбовали в каменный мешок. Ни травы, ни флагштоков. Тусклые лампы над головой. Миля за милей обнаженных труб и пыльных вентиляционных коробов.
Вся база покоилась на выкрашенных белилами титанических стальных пружинах. Даже если половина горы Шайен испарится в пламени пятидесяти мегатонн превентивного удара, бункер лишь покачнется слегка на своей перине. Механизмы ядерного возмездия не сойдут с рельсов.
Охранники отобрали у Вана мобильник и швейцарский складной нож. Сняли копию с водительских прав от штата Нью-Джерси и записали номер социального страхования. Тяжёлый рюкзак с эмблемой СНБ и выложенный изнутри пробкой чемодан с инструментами ему оставили, но без ножа и телефона Ван чувствовал себя ограбленным и раздетым.
Хикок заранее назначил встречу с генерал-майором Весслером. Тот считался главой программы КН-13, но официально начальником Хикока не был. Майкл Хикок не значился в организационной структуре правительственных организаций, так что начальников у него тоже не было. Заинтересованные стороны он именовал своими «спонсорами».
Генерал-майор Эдвин А. Весслер оказался рослым, лысеющим, щекастым типом в очках без оправы. На базу «Шайен» сто только что перевели со станции слежения на Тихом океане, и гавайский загар ещё не сошел. В новом кабинете он пока не успел обжиться. Вокруг видны были только бежевая краска, стальные полки и разбросанные голубые папки.
Если верить картинке на экране новенького «Делла», Весслер работал над презентацией в «Пауэрпойнте» на тему «GEODDS Наземная электрооптическая система наблюдения за орбитальными объектами.
, камеры Бейкера-Нанна Широкоугольная фотокамера оптической системы Шмидта, используемая для фотосъемки орбитальных спутников Земли.
и ШОГ Штаб орбитальной группировки.
ВВС США».
– ОЕСШОБ, – пробормотал Ван, потирая виски.
– Точно так, сэр! – прогрохотал генерал Весслер. – ОЕСШОБ может засечь на орбите предмет размером с баскетбольный мяч!
Ван опустил на пол свои рюкзак и чемодан. Спина болела, запястья ныли, а высота его просто убивала. В каменных пещерах высотная болезнь отчего-то усугублялась.
Весслер щелкнул по визитке Хикока чистым пожелтевшим ногтем.
– «Административные методики». И что это за контора, мастер-сержант?
– Это долгая история, сэр. О группе «Карлайл» не слышали?
– Сегодня мне не до бесконечных историй, – с натянутой улыбкой сообщил Весслер.
Генерал-майор Весслер был не простой генерал. Он имел научную степень в области аэронавтики, степень МБА, работал в НАТО и HACA. Он был в буквальном смысле слова «ракетчик». Одет он был в облегающий синий комбинезон с погонами на плечах и нашивкой «Военно-космические силы США» на груди. Подтянутый, смуглый, он словно был готов запрыгнуть на борт шаттла при ближайшем старте. Несмотря на то, что в жизни не занимался ничем более романтичным, чем пялиться в экран радара.
Вану показалось совершенно диким повстречать натурального, без шуток, генерала Космических сил. Ещё нелепее было, что ВКС США обладают базами по всей планете и насчитывают сорок тысяч человек личного состава. Космические войска были созданы двадцать лет назад. Как получилось, что он никогда не видел солдат ВКС в кино? Или по телевизору. Хотя бы в «Секретных материалах».
Ван подавился сухим горным воздухом. Весслер убрал книги с железного конторского стула.
– Дай отдых ногам, плоскатик! Я прикажу дневальному принести пепси.
Пепси Ван ненавидел, но на стул опустился с удовольствием. Воспалённые глаза его остановились на стопке новеньких книг. На корешках значилось: «Война на крыше мира», «Турнир теней» и «Приз: героический поход за нефтью, деньгами и властью». Между страницами гроздьями торчали желтые листки для заметок.
Весслер пролаял приказ в алую телефонную трубку.
– Я вам привез кое-что интересное, сэр, – проговорил Хикок. – Отыскать это было непросто. Пришлось перецеловать горы лягушек. Но, сэр, я полагаю, что этот подход может дать результат!
Весслер нахмурил брови. За ними простиралось с полторы мили глянцевого лысого скальпа.
– Почему вы ушли из ВВС, мистер Хикок?
– Ну… – Хикок изумился. – Мне показалось, что пришло время идти дальше, сэр.
– Не втирайте мне очки! Почему мы потеряли такого летчика, как вы? А теперь вы расскажете мне, что умеете обращаться со спутниками, мастер-сержант? Что за чертовщина?
– Знаете, сэр, – выпалил Хикок, подобравшись, – если хотите знать правду, почему я ушел из ВВС, – стало слишком очевидно, кто играет первую скрипку у нас в Косово. Чёртовы ооновцы, вот кто!
Веселеру эта реплика пришлась не по душе. Ван встревожился. Они с Хикоком заранее договорились, что выступать будет сержант, потому что Космические войска – это подразделение внутри ВВС, а Хикок служил в спецназе – тоже ВВС. Два крыла воздушных сил должны махать в унисон. Если удастся их заставить.
– Мистер Хикок сейчас, возможно, считается гражданским лицом, – заметил Ван, – но я работаю на СНБ.
– Ваша визитка утверждает иное, доктор Вандевеер! Она утверждает, что вы приписаны к Минобороны! «Бюро преобразования архитектуры связи министерства обороны США», – внимательно прочел Весслер и недобро сверкнул очками. – Такого бюро пока не существует в природе! Объявлено только о его создании!…
– Ну, мы несколько обогнали график… – пробормотал Ван.
Спасло его прибытие молоденького лётчика с обещанным пепси в здоровенной пластмассовой кружке с эмблемой «Лос-Анджелес лейкерс».
– Сэр, – сказал Хикок, – эта реорганизация ВКС, которую затеяли в Пентагоне, не наша с доком забота, он программист. Так что не надо поминать при нас «преобразования архитектуры». Если вы просто выслушаете нас в течение минуты… Мы приехали издалека и… э-э… привезли пару толковых мыслей.
Весслер поддернул эластичный пояс синего комбинезона и уселся за стол.
– Слушаю.
Хикок бросил на Вана отчаянный взгляд. Программист с перепугу поставил стакан с пепси на пол.
– Ну, – выпалил Ван, – э-э… сэр, когда я впервые увидел эти отчеты об орсах, я подумал вначале о сбоях, вызванных перегревом. Результат тепловой атаки. Но, конечно, на спутнике стоят самые лучшие инфракрасные камеры. Так что если бы они засекли что-то неладное, то нагрев – в первую очередь.
– Мне говорили, что вы программист.
– Это верно.
– Ну так переходите к делу! Что случилось с программным обеспечением?
– Ничего, – откликнулся Ван, вцепившись в запотевший стакан с пепси. – Это аппаратная проблема. Во-первых, мне пришлось установить корреляцию выявленных аномалий с положением спутника на орбите.
Весслер уставился на него:
– Вы отслеживали его зенитные углы?
– Ну… да.
– Этого вообще никто знать не должен! Орбитальный период спутника – это самый охраняемый наш секрет! Если об этом узнает противник, то сможет проводить маскировку и дезинформацию!
– Это было нетрудно просчитать, – ответил Ван.
Правительства других стран уже знали о КН-13: выяснять такие вещи – работа разведки. Поэтому Ван воспользовался сателлитными фотографиями, которые легко было купить через Интернет у французской коммерческой сети СПОТ. На этих фотографиях индийские ученые в различных центрах разработки ядерных вооружений деловито перегоняли грузовики, стараясь сбить с толку камеры КН-13. Индусы, как всегда, пытались скрыть лихорадочную активность вокруг своих ядерных реакторов от нового американского спутника-шпиона. А учитывая, что индусы определенно знали параметры орбиты спутника, Вану оставалось только перекачать из астрофизической лаборатории Дотти программу-симулятор и вычислить их. Дотти сама помогла ему разыскать подходящую программу и ничего не заподозрила.
– КН-тринадцать выведен на стандартную для американских спутников-шпионов низкую полярную орбиту, – продолжал Ван, – с апогеем пятьсот тридцать и перигеем двести пятьдесят шесть…
– Дальше не надо! – Ван торопливо кивнул.
– Так что, когда я выявил орбитальный период, стало очевидно, что сбои происходят вовсе не случайно. А только в те моменты, когда ваша птица переходит из полярных, электрически заряженных регионов в средние широты.
Это известие сбило генерала Весслера с наезженной колеи.
– И что вы хотите сказать? – поинтересовался он, нервно поигрывая колесиком мыши. – Это разряды с поверхности? Дуговые?
– Отчасти, – ответил Ван. – Мне пришлось проверить SD-SURF.
– «Космический мусор»? Да, мы проводили диагностику чуть меньше года тому назад.
– Да, вы всегда пользуетесь этой программой, – согласился Ван. – Но SD-SURF писали в восемьдесят третьем году ещё на Фортране. Поэтому программа обрабатывает поверхность спутника как сложный многогранник. А эта модель не вполне точна, поскольку выдает потоковые волны и пики вероятности, которые на самом деле являются артефактами модульности. Это всё потому, что подпрограмма выдает запрос поверхности баллистического предела…
Ван осекся. Хикок и Весслер смотрели на него совершенно пустыми глазами, ничего не понимая. Программист откашлялся.
– В общем, я переписал программу и отослал своим знакомым в НЦИА.
– НЦИА… в Боулдер? Центр исследований атмосферы?
– Aгa. То есть да, сэр.
– Но НЦИА не относится к вооруженным силам. У них нет допуска!
– В SD-SURF нет ничего секретного. Программа в открытом доступе. Ее можно скачать с веб-сайта НАСА.
Весслер торопливо черкнул что-то на бумажке.
– Это мы сейчас же исправим.
– В общем, я попросил НЦИА прогнать мой улучшенный вариант SD-SURF на их прогностическом суперкомпьютере. А заодно заставил их прошерстить архивы на предмет погоды на орбите. Солнечный ветер, вспышки в фотосфере, всё такое. Вообще всё.
Весслер прищурился.
– О нет.
– Никакой корреляции, – продолжал Ван. – Поначалу. Но, чтобы сохранить секретность, я попросил своего знакомого проверить вообще всё. И он прошелся по архивам погодных сводок HACA. И вот там обнаружилась четкая корреляция. Прямая связь между… э-э… случаями повреждений и прохождением грозовых фронтов по западной части США.
– Вы имеете в виду погоду на Земле?
Ван кивнул. Он ненавидел столько болтать. У него разболелась голова.
– Доктор Вандевеер, могу я вам напомнить кое о чём? До спутника двести пятьдесят миль. Вверх.
– Я знаю, генерал. Но мы ещё многого не знаем о верхней термосфере. Мой знакомый в НЦИА помог связаться с его знакомым в Национальной администрации по океану и атмосфере. Он мировой эксперт по эльфам и спрайтам.
Весслер подергал себя за ухо.
– Эльфам?!
– И спрайтам. Эльфы и спрайты – это колоссальные разряды на верхушках грозовых облаков, – пояснил Ван. – С молниями ничего общего. Они уходят вверх. И они огромные. Чудовищные. Шаттлы фотографировали их с орбиты. – Он прервался. – Майк, покажи ему снимки этих самых эльфов.
Покуда Хикок отстегивался от чемодана на запястье, Ван заставил себя отхлебнуть пепси. На вкус оказалось ещё гнусней, чем ему помнилось.
Весслер перебрал стопку глянцевых распечаток из HACA.
– Итак, доктор Вандевеер, вы утверждаете, что на мой спутник напали эльфы.
– Это лишь одна из гипотез, – ответил Ван. – Но я могу утверждать, что не наблюдалось ни единого эпизода нарушений, которые не были бы связаны с грозовыми фронтами. Только когда я изучил архивы наблюдений за погодой, стало понятно, что эпизодов было не четыре, как говорится в вашем отчете. Их было семь, включая три незначительные грозы, связанные с тремя незначительными проблемами. Хуже всего повлияла на спутник страшная гроза прошлой зимой. Семнадцатого декабря. Нарушения в бортовой системе питания.
– Скверно было, – мрачно заметил Весслер. – Мы тогда уже подумали, что потеряли птичку.
Видно было, что фотографии эльфов его потрясли. Ван, когда впервые их увидел, чувствовал себя так же. Странно было сознавать, что в верхних слоях земной атмосферы происходят титанические взрывы, которых не видел никто, кроме пилотов и астронавтов. Спрайты и эльфы, «кратковременные разряды». Звучало это ещё нелепей, чем «летающие тарелки», но эльфы и спрайты существовали на самом деле. Так же как северное сияние.
– Что касается декабрьской атаки, – продолжал Ван. – Очень похожие скачки напряжения наблюдались на «Хаббле», прежде чем команда шаттла починила на нем каптоновые муфты. Это значит, что солнечные батареи вибрировали на креплениях. – Ван потряс кистями рук. – Проще сказать, что-то едва не оторвало вашему спутнику крылья.
Ван отставил стакан с пепси. Он был совершенно вымотан. Но с лица Весслера не сходило прокурорское выражение.
– У нас наблюдались, как вы говорите, «эпизоды».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Когда Хикоку требовался отдых, он перебирался на просторное заднее сиденье и развлекался там: жевал купленные навынос двойные чизбургеры, потягивал клубничный коктейль и поглощал обычное свое чтиво – христианско-апокалиптические романы. Читать в машине на ходу не составляло для него труда. Хикок прежде служил в спецназе ВВС и не страдал морской болезнью. Желудок его спокойно переносил пять или шесть «же».
Ещё Хикок оказался большим поклонником серии бестселлеров под общим названием «Сила бедствий». В мире после близящегося Армагеддона Вознесение захватило всех верующих христиан, оставив насмешников-либералов, скептиков и атеистов отбивать атаки грешных войск Антихриста. Самые кровавые эпизоды Хикок обожал зачитывать вслух, подхихикивая про себя.
– Зна-ашь… – пропел внезапно «морской котик».
Ван стиснул рулевое колесо. Он вымотался до обморока, но вести машину самому было всё же не так утомительно, как терпеть, когда за рулем сидит Хикок.
– Что, Майк?
– Мы как-то ничего не говорили о твоей секретарше.
– Что Фанни опять натворила?
– Ты не разбирался, почему она носит хирургические перчатки?
– Майк, я всего лишь её начальник.
– Что у неё с этой аллергией? У неё на всё аллергия. И почему всё присыпано тальком? Может, это у нее нервное?
Жалко было смотреть, как Хикок ищет совета по обхождению с «синими чулками». У Вана уже был свой «синий чулок». И в отличие от чудовищно и легкомысленно неразборчивого Хикока он отчаянно хотел сохранить семью. Дотти была единственной женщиной в его жизни, которая Вана понимала.
Теперь, выбравшись из кабинета в бомбоубежище и высунув нос из инструктажных сводок, Ван мог виновато осознать, какой ад прошел и сколько горя причинил сам себе. Какого чёрта он, женатый человек, треплет языком с приятелем из соседнего окопа?
Ван знал, что Дотти любит его беспредельно, искренне, безусловно. Но как же сковывали ими самими поставленные границы! Все эти прозорливо отложенные ради дела личные заботы, ответственность учёного, долги и обязательства. И самое скверное – всё делалось из наилучших побуждений. Не то чтобы они сознательно пренебрегали друг другом – они просто выстроили свою жизнь так, чтобы это в любой момент было возможно.
И как-то уговорили на это друг друга – сверяли планы но электронной почте, перебирали альтернативы, составляли таблицы, серьёзно обсуждали, как лучше будет поступить в долгосрочной перспективе.
А перспективы не было. Все свои интеллект и образование они употребили на то, чтобы отсечь время, которое могли проводить вместе. Что-то бесчеловечное проступало в двоих старательных трудоголиках – то, что разрушает брак, ломает семью, иссушает сердца влюбленных. То, что их обоих когда-нибудь прикончит.
Вдали от жены и сына в душе Вана начинали лопаться скрепы. Ему казалось, будто некая незаметная, но очень важная часть его сердца по кусочку отправляется в шреддер.
Почему он никогда не мог рассказать об этом Дотти? Она никогда не отказывала ему – когда он просил о помощи. Но сейчас, сточенный до огрызка, точно карандаш, он не мог даже найти в себе сил попросить. Они были словно пара глухонемых, которым отрезали пальцы по одному. Так не пойдет. Нет.
Гора Шайен. Всего лишь одна из дурацких Скалистых гор. Но Дотти сейчас в горах Колорадо. Правильно. Он поедет к Дотти и попробует с ней помириться. Ван уже отправил ей письмо по электронной почте.
День был иссохший и ясный. Солнце играло на крутых склонах, на задержавшихся среди голых красных скал сугробах. Гора Шайен выглядела столь огромной, мрачной и плешивой, что Ван ощутил головокружение.
Легендарная база ВВС «Шайен» программиста несколько разочаровала. Отсюда велось управление американскими МКБР. Отсюда можно было уничтожить весь мир. База просто не могла выглядеть настолько банально. А «Шайен» выглядел так, словно обыкновенную базу ВВС утрамбовали в каменный мешок. Ни травы, ни флагштоков. Тусклые лампы над головой. Миля за милей обнаженных труб и пыльных вентиляционных коробов.
Вся база покоилась на выкрашенных белилами титанических стальных пружинах. Даже если половина горы Шайен испарится в пламени пятидесяти мегатонн превентивного удара, бункер лишь покачнется слегка на своей перине. Механизмы ядерного возмездия не сойдут с рельсов.
Охранники отобрали у Вана мобильник и швейцарский складной нож. Сняли копию с водительских прав от штата Нью-Джерси и записали номер социального страхования. Тяжёлый рюкзак с эмблемой СНБ и выложенный изнутри пробкой чемодан с инструментами ему оставили, но без ножа и телефона Ван чувствовал себя ограбленным и раздетым.
Хикок заранее назначил встречу с генерал-майором Весслером. Тот считался главой программы КН-13, но официально начальником Хикока не был. Майкл Хикок не значился в организационной структуре правительственных организаций, так что начальников у него тоже не было. Заинтересованные стороны он именовал своими «спонсорами».
Генерал-майор Эдвин А. Весслер оказался рослым, лысеющим, щекастым типом в очках без оправы. На базу «Шайен» сто только что перевели со станции слежения на Тихом океане, и гавайский загар ещё не сошел. В новом кабинете он пока не успел обжиться. Вокруг видны были только бежевая краска, стальные полки и разбросанные голубые папки.
Если верить картинке на экране новенького «Делла», Весслер работал над презентацией в «Пауэрпойнте» на тему «GEODDS Наземная электрооптическая система наблюдения за орбитальными объектами.
, камеры Бейкера-Нанна Широкоугольная фотокамера оптической системы Шмидта, используемая для фотосъемки орбитальных спутников Земли.
и ШОГ Штаб орбитальной группировки.
ВВС США».
– ОЕСШОБ, – пробормотал Ван, потирая виски.
– Точно так, сэр! – прогрохотал генерал Весслер. – ОЕСШОБ может засечь на орбите предмет размером с баскетбольный мяч!
Ван опустил на пол свои рюкзак и чемодан. Спина болела, запястья ныли, а высота его просто убивала. В каменных пещерах высотная болезнь отчего-то усугублялась.
Весслер щелкнул по визитке Хикока чистым пожелтевшим ногтем.
– «Административные методики». И что это за контора, мастер-сержант?
– Это долгая история, сэр. О группе «Карлайл» не слышали?
– Сегодня мне не до бесконечных историй, – с натянутой улыбкой сообщил Весслер.
Генерал-майор Весслер был не простой генерал. Он имел научную степень в области аэронавтики, степень МБА, работал в НАТО и HACA. Он был в буквальном смысле слова «ракетчик». Одет он был в облегающий синий комбинезон с погонами на плечах и нашивкой «Военно-космические силы США» на груди. Подтянутый, смуглый, он словно был готов запрыгнуть на борт шаттла при ближайшем старте. Несмотря на то, что в жизни не занимался ничем более романтичным, чем пялиться в экран радара.
Вану показалось совершенно диким повстречать натурального, без шуток, генерала Космических сил. Ещё нелепее было, что ВКС США обладают базами по всей планете и насчитывают сорок тысяч человек личного состава. Космические войска были созданы двадцать лет назад. Как получилось, что он никогда не видел солдат ВКС в кино? Или по телевизору. Хотя бы в «Секретных материалах».
Ван подавился сухим горным воздухом. Весслер убрал книги с железного конторского стула.
– Дай отдых ногам, плоскатик! Я прикажу дневальному принести пепси.
Пепси Ван ненавидел, но на стул опустился с удовольствием. Воспалённые глаза его остановились на стопке новеньких книг. На корешках значилось: «Война на крыше мира», «Турнир теней» и «Приз: героический поход за нефтью, деньгами и властью». Между страницами гроздьями торчали желтые листки для заметок.
Весслер пролаял приказ в алую телефонную трубку.
– Я вам привез кое-что интересное, сэр, – проговорил Хикок. – Отыскать это было непросто. Пришлось перецеловать горы лягушек. Но, сэр, я полагаю, что этот подход может дать результат!
Весслер нахмурил брови. За ними простиралось с полторы мили глянцевого лысого скальпа.
– Почему вы ушли из ВВС, мистер Хикок?
– Ну… – Хикок изумился. – Мне показалось, что пришло время идти дальше, сэр.
– Не втирайте мне очки! Почему мы потеряли такого летчика, как вы? А теперь вы расскажете мне, что умеете обращаться со спутниками, мастер-сержант? Что за чертовщина?
– Знаете, сэр, – выпалил Хикок, подобравшись, – если хотите знать правду, почему я ушел из ВВС, – стало слишком очевидно, кто играет первую скрипку у нас в Косово. Чёртовы ооновцы, вот кто!
Веселеру эта реплика пришлась не по душе. Ван встревожился. Они с Хикоком заранее договорились, что выступать будет сержант, потому что Космические войска – это подразделение внутри ВВС, а Хикок служил в спецназе – тоже ВВС. Два крыла воздушных сил должны махать в унисон. Если удастся их заставить.
– Мистер Хикок сейчас, возможно, считается гражданским лицом, – заметил Ван, – но я работаю на СНБ.
– Ваша визитка утверждает иное, доктор Вандевеер! Она утверждает, что вы приписаны к Минобороны! «Бюро преобразования архитектуры связи министерства обороны США», – внимательно прочел Весслер и недобро сверкнул очками. – Такого бюро пока не существует в природе! Объявлено только о его создании!…
– Ну, мы несколько обогнали график… – пробормотал Ван.
Спасло его прибытие молоденького лётчика с обещанным пепси в здоровенной пластмассовой кружке с эмблемой «Лос-Анджелес лейкерс».
– Сэр, – сказал Хикок, – эта реорганизация ВКС, которую затеяли в Пентагоне, не наша с доком забота, он программист. Так что не надо поминать при нас «преобразования архитектуры». Если вы просто выслушаете нас в течение минуты… Мы приехали издалека и… э-э… привезли пару толковых мыслей.
Весслер поддернул эластичный пояс синего комбинезона и уселся за стол.
– Слушаю.
Хикок бросил на Вана отчаянный взгляд. Программист с перепугу поставил стакан с пепси на пол.
– Ну, – выпалил Ван, – э-э… сэр, когда я впервые увидел эти отчеты об орсах, я подумал вначале о сбоях, вызванных перегревом. Результат тепловой атаки. Но, конечно, на спутнике стоят самые лучшие инфракрасные камеры. Так что если бы они засекли что-то неладное, то нагрев – в первую очередь.
– Мне говорили, что вы программист.
– Это верно.
– Ну так переходите к делу! Что случилось с программным обеспечением?
– Ничего, – откликнулся Ван, вцепившись в запотевший стакан с пепси. – Это аппаратная проблема. Во-первых, мне пришлось установить корреляцию выявленных аномалий с положением спутника на орбите.
Весслер уставился на него:
– Вы отслеживали его зенитные углы?
– Ну… да.
– Этого вообще никто знать не должен! Орбитальный период спутника – это самый охраняемый наш секрет! Если об этом узнает противник, то сможет проводить маскировку и дезинформацию!
– Это было нетрудно просчитать, – ответил Ван.
Правительства других стран уже знали о КН-13: выяснять такие вещи – работа разведки. Поэтому Ван воспользовался сателлитными фотографиями, которые легко было купить через Интернет у французской коммерческой сети СПОТ. На этих фотографиях индийские ученые в различных центрах разработки ядерных вооружений деловито перегоняли грузовики, стараясь сбить с толку камеры КН-13. Индусы, как всегда, пытались скрыть лихорадочную активность вокруг своих ядерных реакторов от нового американского спутника-шпиона. А учитывая, что индусы определенно знали параметры орбиты спутника, Вану оставалось только перекачать из астрофизической лаборатории Дотти программу-симулятор и вычислить их. Дотти сама помогла ему разыскать подходящую программу и ничего не заподозрила.
– КН-тринадцать выведен на стандартную для американских спутников-шпионов низкую полярную орбиту, – продолжал Ван, – с апогеем пятьсот тридцать и перигеем двести пятьдесят шесть…
– Дальше не надо! – Ван торопливо кивнул.
– Так что, когда я выявил орбитальный период, стало очевидно, что сбои происходят вовсе не случайно. А только в те моменты, когда ваша птица переходит из полярных, электрически заряженных регионов в средние широты.
Это известие сбило генерала Весслера с наезженной колеи.
– И что вы хотите сказать? – поинтересовался он, нервно поигрывая колесиком мыши. – Это разряды с поверхности? Дуговые?
– Отчасти, – ответил Ван. – Мне пришлось проверить SD-SURF.
– «Космический мусор»? Да, мы проводили диагностику чуть меньше года тому назад.
– Да, вы всегда пользуетесь этой программой, – согласился Ван. – Но SD-SURF писали в восемьдесят третьем году ещё на Фортране. Поэтому программа обрабатывает поверхность спутника как сложный многогранник. А эта модель не вполне точна, поскольку выдает потоковые волны и пики вероятности, которые на самом деле являются артефактами модульности. Это всё потому, что подпрограмма выдает запрос поверхности баллистического предела…
Ван осекся. Хикок и Весслер смотрели на него совершенно пустыми глазами, ничего не понимая. Программист откашлялся.
– В общем, я переписал программу и отослал своим знакомым в НЦИА.
– НЦИА… в Боулдер? Центр исследований атмосферы?
– Aгa. То есть да, сэр.
– Но НЦИА не относится к вооруженным силам. У них нет допуска!
– В SD-SURF нет ничего секретного. Программа в открытом доступе. Ее можно скачать с веб-сайта НАСА.
Весслер торопливо черкнул что-то на бумажке.
– Это мы сейчас же исправим.
– В общем, я попросил НЦИА прогнать мой улучшенный вариант SD-SURF на их прогностическом суперкомпьютере. А заодно заставил их прошерстить архивы на предмет погоды на орбите. Солнечный ветер, вспышки в фотосфере, всё такое. Вообще всё.
Весслер прищурился.
– О нет.
– Никакой корреляции, – продолжал Ван. – Поначалу. Но, чтобы сохранить секретность, я попросил своего знакомого проверить вообще всё. И он прошелся по архивам погодных сводок HACA. И вот там обнаружилась четкая корреляция. Прямая связь между… э-э… случаями повреждений и прохождением грозовых фронтов по западной части США.
– Вы имеете в виду погоду на Земле?
Ван кивнул. Он ненавидел столько болтать. У него разболелась голова.
– Доктор Вандевеер, могу я вам напомнить кое о чём? До спутника двести пятьдесят миль. Вверх.
– Я знаю, генерал. Но мы ещё многого не знаем о верхней термосфере. Мой знакомый в НЦИА помог связаться с его знакомым в Национальной администрации по океану и атмосфере. Он мировой эксперт по эльфам и спрайтам.
Весслер подергал себя за ухо.
– Эльфам?!
– И спрайтам. Эльфы и спрайты – это колоссальные разряды на верхушках грозовых облаков, – пояснил Ван. – С молниями ничего общего. Они уходят вверх. И они огромные. Чудовищные. Шаттлы фотографировали их с орбиты. – Он прервался. – Майк, покажи ему снимки этих самых эльфов.
Покуда Хикок отстегивался от чемодана на запястье, Ван заставил себя отхлебнуть пепси. На вкус оказалось ещё гнусней, чем ему помнилось.
Весслер перебрал стопку глянцевых распечаток из HACA.
– Итак, доктор Вандевеер, вы утверждаете, что на мой спутник напали эльфы.
– Это лишь одна из гипотез, – ответил Ван. – Но я могу утверждать, что не наблюдалось ни единого эпизода нарушений, которые не были бы связаны с грозовыми фронтами. Только когда я изучил архивы наблюдений за погодой, стало понятно, что эпизодов было не четыре, как говорится в вашем отчете. Их было семь, включая три незначительные грозы, связанные с тремя незначительными проблемами. Хуже всего повлияла на спутник страшная гроза прошлой зимой. Семнадцатого декабря. Нарушения в бортовой системе питания.
– Скверно было, – мрачно заметил Весслер. – Мы тогда уже подумали, что потеряли птичку.
Видно было, что фотографии эльфов его потрясли. Ван, когда впервые их увидел, чувствовал себя так же. Странно было сознавать, что в верхних слоях земной атмосферы происходят титанические взрывы, которых не видел никто, кроме пилотов и астронавтов. Спрайты и эльфы, «кратковременные разряды». Звучало это ещё нелепей, чем «летающие тарелки», но эльфы и спрайты существовали на самом деле. Так же как северное сияние.
– Что касается декабрьской атаки, – продолжал Ван. – Очень похожие скачки напряжения наблюдались на «Хаббле», прежде чем команда шаттла починила на нем каптоновые муфты. Это значит, что солнечные батареи вибрировали на креплениях. – Ван потряс кистями рук. – Проще сказать, что-то едва не оторвало вашему спутнику крылья.
Ван отставил стакан с пепси. Он был совершенно вымотан. Но с лица Весслера не сходило прокурорское выражение.
– У нас наблюдались, как вы говорите, «эпизоды».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34