Брюс Стерлинг
Зенитный угол



Брюс Стерлинг
Зенитный угол

ЗЕНИТНЫЙ УГОЛ – угловое расстояние между указанной точкой небесной сферы и зенитом.

ПРОЛОГ

Колорадо, сентябрь 1999 года

Самый главный человек на Земле продел ноги в штанины по одной. Потом обулся и нахлобучил на голову «стетсон».
Он глянул в облупленное зеркало на стене хибары. Ковбойская шляпа была Самому главному человеку на Земле очень к лицу. Запавшие красные глаза, седую щетину, впалые морщинистые щеки она преображала до неузнаваемости. В «стетсоне» Том Дефанти выглядел мужественным. Суровым. Надежным. Приземлённым.
Дом был старинный, пустой, маленький и убогий. Здесь не было ни водопровода, ни электричества, ни канализации. Только в этой хибаре посреди 16812 акров ранчо «Пайнкрест» мог Том Дефанти выбраться из-под гнёта своих нерукотворных памятников. Своих кабельных франшиз. Своих газет. Своих веб-сайтов. Своего журнала. Своего оптоволоконного интернет-кабеля. Своего международного благотворительного фонда. Памятники давили на него… как надгробия.
И ещё были другие памятники – те, о которых не стоило упоминать всуе. Те, что кружили над головой двадцать четыре часа в сутки, окидывая шар земной бдительным взглядом.
Дефанти старательно застегнул теплую фланелевую рубашку. За крошечными оконными стёклами угасал осенний закат.
Томас Дефанти хотя и вырос наподобие гадкого утенка в семье рабочего-итальянца, всю жизнь мечтал и собирался стать очень важной персоной. Но он никогда не ожидал, что станет настолько богатым, как осенью 1999 года. Владения его благодаря интернет-буму разрастались точно снежный ком. А это привлекало к Дефанти внимание, которое ему было не по душе. Порождало новые требования, которые тот не знал, как выполнить. Жизнь богачей всегда необыкновенна – и часто опасна.
Парень, что построил в горах Колорадо этот домишко, тоже был очень богат. Дефанти тщательно изучил его прошлое и был благодарен покойнику за полезные уроки выживания.
Покойник был в свое время влиятельным чикагским банкиром. Хибару в Колорадо он построил в 1911 году под частную обсерваторию. Место было тихое и нелюдное. Призрак банкира до сих пор витал под низкими закопчёнными балками запахом конского пота, бренди и хороших сигар. Как и Том Дефанти, покойник спал на узкой железной койке, прочной, словно дыба. Для его супруги, взбалмошной светской дамы, в этой постели не было места. До испорченных богатством детей – три дня поездом. Что же до адвокатов покойного, его счетоводов, вице-президентов и акционеров – с тем же успехом они могли оказаться на Луне.
Здесь, в горах Пайнкрест, человек существовал попущением природы. Чистый воздух, леса, олени, красный гранит, славная рыбалка и превосходная охота. И телескоп, конечно. Для Тома Дефанти и для его дражайшего друга и учителя, покойного банкира, телескоп был всем в жизни. Телескоп дарил им утешение, и ясность мысли, и счастье: телескоп – и долгие одинокие ночи, и прекрасные тёмные бескрайние небеса.
Над каменным очагом висел терпкий запах сосновой золы. В старинном кедровом сундуке покойный банкир бережно прятал священное писание своего детства – книги для мальчиков с рубежа столетий, рассказы о приключениях, изобретениях и великих стройках, купленные по пять центов на газетных лотках растущего Чикаго. «Паровой человек Великих равнин» А. Нонима и ещё три дюжины ему подобных. Мглистыми ночами, когда тучи затягивали небо, Дефанти перелистывал ломкие страницы при свете фонаря. Простые славные байки. Для настоящих парней.
Сияв ковбойку, Том Дефанти сполоснул лицо из эмалированного кувшина над луженым тазиком. Потом открыл древний скрипучий шкафчик и замер, завороженный созвездием таблеток в своей аптечке. Что на сегодня? Прозак – да, аспирин – да, виагра – спасибо, не надо. Гинкго – да. Валиум… да, половинку, только чтобы унять нервы. Плюс йохимбе и витамин А: улучшает ночное зрение.
Таблетки он запил горячим кофе из термоса и закусил ломтиком вяленой бизонины, чтобы те поуютнее устроились в желудке. Бизонину Дефанти открыл для себя в поисках здоровой диеты. Лучшее мясо во всей Америке. Сейчас в стадах Тома Дефанти насчитывалось более четырёх тысяч бизонов.
Дефанти отворил дверь хибары, набросил на плечи кожаную куртку с бахромой и вышел. Ни следа цивилизации не было видно с его порога: ни отблеска света, ни телефонного столба. За одним исключением. Далеко внизу, в каменной чаше холмов, мерцали слабые янтарные огоньки фонарей в штабе «Пайнкрест». Там, в растянувшейся по склонам усадьбе, четвертая жена и прислуга на ранчо развлекали сейчас толпу счастливых немецких туристов. Немцы заплатили пятнадцать сотен долларов с носа, чтобы застрелить по взрослому бизону из шестизарядного кольта или антикварного ружья для охоты на буйвола – на выбор.
Четвёртая жена Тома Дефанти была энергичной молодой особой родом из Тайбэя, из хорошей китайской семьи, говорила на шести языках и привыкла работать без отдыха. На железной койке в обсерваторской хибаре супруга номер четыре не спала ни разу. Дефанти делал всё, чтобы ей не пришлось скучать и без этого.
Холодный разреженный воздух ночи быстро заставил Тома Дефанти пожалеть об оставшейся внизу шляпе, но чтобы карабкаться за ней обратно, он был слишком упрям. Кроме того, сухой студёный ветер относил в сторону дым лесных пожаров в необъятном федеральном заказнике к востоку от ранчо. Лучших условий для наблюдений ему не выпадало уже неделю.
Пики континентального водораздела царапали гаснущее оранжевое небо. Один вид небесного пожара способен был возродить из пепла душу любого, в ком осталась ещё душа. Из тени планеты деловито выкатывались толпою искусственные спутники. Если зенитный угол окажется подходящим, солнечные батареи на спутнике отбросят на пару драгоценных мгновений слепящий блик: в небе вспыхнет, впятеро ярче Венеры, звезда.
К спутникам Том Дефанти испытывал смешанные, глубоко личные чувства. Особенно к сателлитам сети «Иридиум», хотя сам он больше занимался спутниками-шпионами. В свое время он всеми силами пытался пробиться в число участников проекта. Он смертной ненавистью ненавидел инженеров и финансистов, исхитрившихся каким-то образом запустить глобальную сеть спутниковой связи без его участия. А потом с изумлением увидел, как их предприятие рухнуло на глазах.
Изумительные спутники «Иридиума» – десятки высокотехнологичных стальных птиц, каждая размером с автобус, восхитительно сложные, идеально отлаженные – стоили дороже золота, если пересчитать их цену на вес. Но эти чудеса техники не были поддержаны бизнесом. Их создали инженеры… а клиентов не было. Сотовые телефоны оказались быстрее, дешевле, проще. Сателлиты разорившегося консорциума обречены были сойти с орбиты и рухнуть один за другим в ледяные черные глубины Атлантики.
Вот эта страшная судьба и делала спутники «Иридиума» столь ценными в глазах Дефанти. Самый главный человек на Земле знавал неудачи – душераздирающие катастрофы. И он никогда не глумился над крушением чужих великих надежд. Жизнь научила его внимательно приглядываться к развалинам подобных крушений и находить в руинах тех, кому хватило стойкости пережить полночь души. Такие люди всегда полезны.
Неумолимо темнеющее небо на западе прочертила блеклой акварелью широкая кисть. Дефанти нахмурился. То был оставленный реактивным самолётом инверсионный след, и по направлению его Дефанти тотчас понял, что самолёт заходит на посадку на частное взлётное поле при ранчо «Пайнкрест».
Дефанти повернул на черненом штативе мощный бинокль. В гаснущем свете заката в небо над Скалистыми горами ворвался стройный белый «боинг» – «бизнес-джет», «деловой реактивный», – что способен с двумя посадками по дороге одолеть Тихий океан.
Дот-комик вернулся.
Миг спустя самолёт с ревом промчался над головой, нарушив всякое спокойствие. Дефанти вспомнилось, что Дот-комик предупреждал его электронным письмом, но мальчишка и очередной кризис с его участием как-то вылетели у миллиардера из головы. Дот-комик вечно пытался жонглировать дюжиной сковородок. Никакая мода в e -бизнесе не проходила мимо него незамеченной.
Том Дефанти вырастил пятерых детей. Поколение девяностых он понимал, насколько это вообще в человеческих силах. Но Дот-комик даже по нынешним нелепым меркам был чем-то особенным, кем-то… Дефанти потер щетинистый подбородок. Йохимбе начинало действовать, оставляя весёлый зуд в мыслях.
Дефанти знал, что Дот-комик оставался, к добру или к худу, его духовным наследником. Двое сыновей Дефанти не желали иметь ничего общего с отцовской деловой империей. И правильно: как их матерям, сыновьям не хватало твердости. А вот Дот-комик пошел в старика. Ему всегда всё удавалось.
Дот-комик уверенно орудовал в любом бизнесе, где имел свои интересы Дефанти. Кабельное телевидение, мобильная связь, тайваньские фабрики микросхем, хьюстонская аэрокосмическая промышленность, оптоволоконные кабели для суперсерверов Интернета под федеральные субсидии… Вся эта технологическая мишура не только не смущала Дот-комика – похоже было, что она у него вызывала скорее ностальгию.
Самолёт вырвался из-за темной кромки бора, промахнулся мимо короткой посадочной полосы, плюнул дымом из двигателей, потом попытался зайти на посадку снова. Вот вам и чистое небо. Что это с мальчишкой – новую подружку за штурвал усадить вздумал? Зачем вообще было соглашаться на обустройство аэродрома под боком?
По крайней мере, у Дот-комика уйдёт немало времени, чтобы разыскать хозяина обсерватории. Быть может, четвёртая жена вежливо заставит мальчишку помыться, побриться, перекусить, а если повезет – то и отоспаться. А может, немецкие туристы силой вольют ему в глотку пару кружек пива.
Дефанти открыл свой лэптоп, проверил заряд в мощных аккумуляторах, потом загрузил свежие параметры спутниковых орбит. Том Дефанти всегда высоко оценивал роль компьютеров в космических программах. Этот профессиональный интерес делили с ним центр космической обороны НОРАД, Агентство национальной безопасности и Национальное разведывательное управление. А также Бюро анализа изображений ЦРУ. Объединенный центр космических операций в Колорадо-Спрингс. ВВС, ВКС, ФлотСатКом ВМФ и Национальный центр обработки аэрофотосъёмок. Аэрокосмические лаборатории в Хьюстоне. Научно-исследовательские центры в Северной Виргинии. Фототехнические лаборатории в Рочестере. Антенный полигон в Боулдере, штат Колорадо. И коммунисты, конечно.
В один прекрасный день посреди перестройки – в 1988 году – Том Дефанти обнаружил, что помогает американским и советским орбитальным шпионам сверять разведданные. Задолго до того, как космический телескоп «Хаббл» хотя бы в проекте начал разглядывать далёкие галактики, спутники-шпионы «холодной войны» вывели на орбиту гигантские подзорные трубы. Только глядели они всегда вниз.
Упорством и мастерством Том Дефанти добился репутации первого парня на планете по «национальным средствам технической верификации». Не потому, что сам Дефанти был разведчиком… хотя технически можно было считать шпионажем то, что он передавал информацию со спутников на конференции по разоружению. Нет. Дело было в том, что Том Дефанти сам занимался производством спутников-шпионов. Более того, он нёс эстафетную палочку для самой тайной промышленности на свете. Очень-очень тайной, не то что обычная астрономия или компьютерная индустрия, – хотя и сочетающей в себе их обе. Очень массивной, продвинутой, высокотехнологич-ной промышленности. Огромной, мрачной и могущественной. И Том Дефанти из всех частных предпринимателей сделал для её развития больше всего. Он производил детали для гигантских орбитальных камер. Он платил за разработку программ для анализа огромных объёмов фотоизображений.
Это делало его весьма важной персоной. Его, Тома Дефанти, того лихого разводчика, что сколотил аэрокосмический концерн у себя на коленке из пары молитв и нескольких парусных яхт, груженных слитками золота из Акапулько. От отчаяния ему приходилось в свое время творить совершеннейшие безумства. Но всегда и всюду он держал в уме единственную цель: заполучить собственный список заказов от «Чёрной глубины» Неофициальное общее название служб орбитального шпионажа США. (Здесь и далее прим. перев.)

. Потому что расходы «Чёрной глубины» только на спутники-шпионы вдвое превосходили бюджет всего ЦРУ. И парламентского аудита тут опасаться не приходилось.
Создатели спутников-шпионов не рекламировали себя в журнале «Авиэйшн уик». Но если уже ты стал проверенным поставщиком «Чёрной глубины» – твое благосостояние обеспечено. Если ты способен поставить заказанное вовремя, тайно и в пределах спецификаций, – ты дар божий. Ты лучший друг спецслужб – и пошли вы к чёрту со своим бюджетом! Молотки по шесть тысяч долларов? Чего и следовало ожидать. Унитазы по десять «кусков»? Да пожалуйста.
Чтобы отмыть полученные от «Чёрной глубины» деньги и хоть как-то разобраться с налоговой службой, Дефанти организовал студию кабельного телевидения и сеть беспроводных телефонов. Ему в голову не приходило, что вскоре кабельщики заплетут землю своими проводами, а белые башенки сотовых антенн прорастут вдоль дорог, будто лебеда.
Шло время. Том Дефанти старел понемногу в залах заседаний. Жёны неспешной чередой проходили через его спальню. Росли и разбегались дети. Космическая эра потихоньку блекла на желтеющих страницах журнала «Лайф». К девяностым рабочие места в аэрокосмическом комплексе исчезали десятками процентов в год, в то время как эпоха киберпространства взрывалась индексом NASDAQ и миллионами веб-сайтов. Бизнес и жажда прибылей правили землёю и небом.
Нарушая плавный ход мыслей, до наблюдательной площадки долетел мерзкий рёв горного мотоцикла. Это был, конечно, Дот-комик – он мчался прямо к тайному убежищу Дефанти. Должно быть, съехал на мотоцикле прямо с трапа самолёта.
Мальчишка жизнерадостно взмахнул рукой, петляя на мотоцикле по каменистому мрачному склону. Костюм его – рубашка в клетку, джинсы, башмаки и австралийская широкополая шляпа – выглядел одновременно мужественно и аккуратненько. Нарушения суточного ритма при дальних перелетах Дот-комика никогда не тревожили. Он ел как хорёк и спал точно кот – в любое время.
Дот-комик подкатил к наблюдательной площадке под скрежет новеньких тормозов и зашарил в поисках выключателя своей чистенькой японской игрушки. Невзирая на склонность к мощным машинам, бледный и пухлый Дот-комик не был похож на крутого парня. При виде лошади его бы передернуло.
Мальчишка прислонил свой чистенький мотоцикл к посеревшей дощатой стене заброшенной обсерватории. Старый телескоп покойного банкира давно ослеп, зенитный люк проржавел, железные цепи и блоки ослабли. Десятки лет обсерваторию использовали вместо амбара для сена. Дефанти ничего не стал менять здесь – наследство покойника осталось в неприкосновенности.
Только теперь, увидав опершийся о терпеливые стены алый «кавасаки», он понял, как любит старую обсерваторию. Какое оскорбление она стерпела.
– Комбан-ва, председатель-сан! – воскликнул мальчишка.
На физиономии его выделялись подбородок с милой ямочкой и высокий гладкий лоб гения: помесь донжуана со школьным зубрилой. Дефанти рассеянно похлопал по трубе свой верный старый «Квестар», решив во что бы то ни стало избежать рукопожатия. Гинкго теплой тихой волной омыло стареющий мозг. Дот-комик затеял что-то масштабное – и очень сложное. Слишком сложное. Все его затеи непременно включали в себя массу излишних наворотов и загогулин – только ради того, чтобы выглядело круче.
– Ну, малыш, как дела за большой водой?
– Ох, Том! Они там, в Токио, такие левые… совершенно не въезжают.
Дот-комик снял шляпу – шевелюра его напоминала дорогой парик на мраморной болванке, – подкинул разок и швырнул Дефанти в руки. Тот машинально поймал снаряд.
– Это тебе, Том.
– Не стоит, – соврал Дефанти.
– В Сиднее купил. Новёхонькая. На все размеры – видишь? – только потяни за ленточку на затылке.
Дефанти недоверчиво хмыкнул и пристроил ещё нагретую чужим теплом шляпную ленту на собственном замерзшем скальпе. Шляпа и впрямь сидела как влитая. Отлично сидела. Дефанти никогда не садился за телескоп без шляпы – ночи в горах были зверски холодные.
– Мобильники – это японцы умеют, заметил Дот-комик. Он открыл черную сумку с лэптопом. – Камеры, факсы, фоники – это японцы умеют. Е -бизнес? Не, этого не умеют.
Из внутреннего отделения сумки он вытащил пластиковую одноразовую ветровку и развернул аккуратно, будто складывал бумажного журавлика.
– Видел «Супер-Камиоканде», – объявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34