Степанов Анатолий
Парад теней
Степанов Анатолий Яковлевич
Парад теней
1
Команда прилетала завтра - прямо к игре. А он, отпросившись у главного, оказался в Сочи на сутки раньше.
Уронив сумку у шкафа в коридоре, он, не раздеваясь, пересек пространство гостиничного номера, открыл балконную дверь и вышел в весенние субтропики. Слева - дымившееся юной сероватой зеленью предгорье, справа стальное с белыми гребешками море, чуть внизу вдалеке - колониальное здание небольшой гостиницы и полосатые тенты открытого бара.
В общем, все как десять лет назад.
Захотелось на волю. Через несколько минут он уже сидел на белом тонкокостном стульчике в баре и, прихлебывая из бокала нечто, что бармен назвал коктейлем "Дайкири", прищурившись, глядел на море и горы. По очереди: сначала на море, затем на горы и наоборот. С предгорьем все было в порядке; а вот на море его раздражали два неуместно ярких виндсерфа с двумя мускулистыми идиотами, гогот которых разрывал ветреную тишину.
Он перевел глаза на берег. Вдоль моря по медицинской тропе двигалась стройненькая, в туго перетянутом плаще женская фигурка. "Ничего себе дамочка",- оценил он. И вдруг напрягся. Дамочка передернула плечами, и у него екнуло сердце. Одним глотком осушив свой бокал - не пропадать же добру, - он резко поднялся и почти бегом ринулся за женщиной. На перепутье двух тропок он догнал ее, но был довольно-таки хамски остановлен.
- Тебе чего надо, малый?
Сбоку и сзади от женщины следовал парень в кожанке. Он-то и задал угрожающий вопрос. Наглость возмутила:
- Надо, чтобы ты заткнулся.
Женщина обернулась и ойкнула:
- Костя...
Кожаный качок потребовал уточнений:
- Знакомый?
- Знакомый, знакомый... Уж до того знакомый! - подтвердила она. И, не отводя глаз от встреченного, приказала: - Иди домой, Артем, а мы с Костей немного погуляем... Вдвоем.
- Не положено, - сурово заметил Артем.
- А ты положи, - посоветовал Костя.
Качок было завелся, но дама по-хозяйски осадила его:
- Я тебе что сказала? Иди.
Парень потоптался, потоптался на месте и, видимо обидевшись, пошел, не оглядываясь. Костя пропел ему вслед:
- Ох, рано встает охрана!
Качок не выдержал, обернулся, но двое уже не видели его, они смотрели друг на друга.
- Ровно десять лет, Даша, - сказал он.
- Почти. Без трех дней, - поправила она. - Ты что, юбилей решил отметить прямо на месте преступления?
- Это было преступлением? - вопросом на вопрос ответил Костя.
- А как ты думал? Увел меня, бедную простушку, прямо из-под венца! - И Даша сделала вид, что прослезилась.
- Лихой я тогда паренек был! - усмехнулся Костя.
- Скорее, нахальный, - уточнила она. И, помедлив, прибавила: - И красивый.
Они стояли рядом с кустом, на котором уже по-весеннему проклевывались лиловые цветочки. Он отломил веточку и протянул ей.
- С нашем юбилеем, милая моя!
Она поднесла веточку к лицу и осторожно понюхала.
- Спасибо. - Вздохнула и поинтересовалась: - Ну что делать будем?
- Обед променадом утрамбовала?
- Когда он был!
- В "Актере" обосновалась? - догадался он.
- Угу. А там обед с двух до трех.
- Тогда выпьем, а?
- Значит, с режимом покончено, - в свою очередь догадалась она. - С футболом все?
- Почему все? - удивился он. - Я теперь вторым тренером у своих.
- Немцы что - контракт не захотели продлевать?
- Немцы-то хотели. Я не захотел. Устал я там, Даша.
- Патриот? - заговорщицки подмигнула она.
- Мы выпить собирались, - с раздражением напомнил Костя.
- И собрались. - Она подхватила его под руку и повела под пестрые тенты.
Они уселись за столик, который он только что покинул. Но Костя тотчас же подхватился и, на ходу справившись у Даши: "Мартини?" - направился к стойке.
- Час аперитива! - засмеялась она ему вслед.
- Час волка, - поправил он, обернувшись, и уточнил:- Белый, красный?
- Белый!
Чего уж там мелочиться. К столу он вернулся с литровым мартини, стеклянной миской ледяных кубиков и тарелкой, на которой был аккуратно порезан и присахарен душистый лимон.
- Уже не русский человек, - констатировала Даша. - Обходишься без закуси.
- Так не водка же! - оправдался Костя. Он сбегал за бокалами и разлил по правилам: чуть меньше половины. Ложечкой положил ледышки, вилочкой опустил лимонные долечки.
- За что пьем? - спросила она, болтая в бокале питье и прислушиваясь к стуку льда о стекло.
- За Дарью! - решительно предложил он, и они столь же решительно выпили. Она споловинила, он - до дна. Поставил бокал и продолжил свою речь:
- Когда я в декабре в Москву вернулся, гляжу - по всем афишным тумбам: Дарья, Дарья, Дарья. Я поначалу подумал, что это стиральный порошок рекламируют, а оказывается, тебя. Давно псевдоним взяла?
- За патриота отыгрываешься? - полюбопытствовала.- Сколько времени прошло!
...Давно это было, лет десять тому назад... Нет, совсем недавно! Они встретились здесь же, в Сочи, в гостинице "Жемчужина", знаменитый (портреты на обложках "Огонька" и "Футбола") футболист милостью божьей и начинающая певичка из рок-группы "Стоики", и футболист весело и уверенно увел певичку у музыкального руководителя ансамбля.
Два года жили душа в душу. Она на гастролях, он на базе или на выездных матчах. Встречались и любили друг друга страстно и как бы тайно. Как любовники. Прелестная была жизнь.
А потом у него наклюнулся выгодный контракт в одну из команд бундеслиги.
После некоторой бюрократической суеты молодая семья все же перебралась за бугор. Не лишенный юмора музыкальный руководитель рок-группы, ориентируясь на чисто мужской состав, слегка изменил название: не "Стоики" они были теперь, а "У стойки", и группа решительно и на всю катушку заиграла панк-рок.
Даша сидела в комфортном коттедже на окраине большого немецкого города и тосковала от безделья. Сначала ей хоть приходилось утешать безъязычного футболиста, у которого не все ладилось. Но потом у него дело заладилось и некого стало утешать. Полгода она вытерпела, еще три месяца думала и, наконец, решилась: собрала чемоданы и объявила футболисту, что хочет домой. Вот тогда-то он и обозвал ее на прощание "патриотка".
Футболист успешно играл, а певичка все пела. В прошлом году футболист закончил карьеру, а поп-звезда Дарья пошла по первым номерам всех рейтингов. И вот встретились...
- А ты что здесь делаешь-то? - поинтересовался наконец Константин.
- Умаялась я, - призналась Дарья. - От всего тошно. От песен, от зрителей, от себя. Две недели вырвала и отдыхаю. Хорошо здесь в несезон. Безлюдно. А ты?
- На матч прилетел. Мои завтра играют.
- Немку в Москву привез? - вдруг спросила она.
- Какую еще немку? - попробовал отшутиться Константин.
- С которой ты три последних года там жил. Мне Васька рассказывал.
- А зачем она здесь? - уже не скрываясь, заявил он. - В Тулу со своим самоваром?
- Откупился, что ли?
- Дом ей оставил. Тот еще, наш. Я его выкупил.
- Размахиваешься. Себе-то хоть на безбедное житье-бытье оставил?
- Да не в этом дело! - ни с того ни с сего рассердился он.
- В этом, - убежденно сказала она. - Когда зад прикрыт, ты - свободный человек. - И, быстренько разлив, предложила встречный тост: - За великого футболиста и свободного человека Константина Ларцева.
- Нету уже футболиста Ларцева, - несколько театрально признался Константин. И выпил. Помолчали. Костя решил, что пора и ему начать с расспросами. Имел моральное право. - Замужем?
- Не-а. Любовниками обхожусь, - беспечно поведала Дарья.
Он улыбнулся.
- Дашка, ты - дура.
- Это почему же? - обиделась она.
- Какая же ты, в задницу, вамп! Любовниками, видите ли, обхожусь! передразнил он ее. - Есть, наверное, какой-нибудь дурачок из несчастных гениев, которого ты жалеешь, да еще один амбал без мозгов, к которому ты, устав от гения, изредка забегаешь для удовлетворения низменных потребностей.
- Костя, я всерьез обижусь, - предупредила она.
- За то, что про тебя все отгадал?
- Ни черта-то ты не отгадал, - неуверенно и без напора возразила она.
Он разлил по третьей и опять все проделал как надо.
- Выдрессировали тебя немцы...
- Сам себя выдрессировал, - не согласился он. - Еще раз за тебя, Дашура. За твой успех, за твой легкий и несгибаемый характер.
- Хорошо говоришь, - похвалила Даша и выпила до дна. Из суеверия.
Бутылка опорожнилась больше чем на половину. Он, склоня ее, поизучал медали на этикетке и предложил:
- Добьем?
- Добьем, - согласилась она и, вытянув бутылку из Костиной ладони, без европейских ужимок разлила по бокалам до краев.
- Вот и бутылочке конец...
- А еще кому? - подозрительно осведомился он. - Мне?
- Ишь ты! Очко-то как гуляет! Боишься, за списанного тебя держать будут?
- Никого-то я не боюсь, Даша, никого. - Он выпил свой бокал до дна и сдавленным от больших глотков мартини голосом добавил: - Кроме себя самого.
- "Граф Гвидо вскочил на коня", - процитировала "Растратчиков" Даша и тоже выпила до дна. Передохнула и стала объяснять ему про него: Пятнадцатилетняя публичность приучила тебя смотреть на самого себя со стороны. Сейчас я вот такой-то. А вот сейчас эдакий. Удачно обвел защитника. Блестяще ударил по воротам. Вовремя улыбнулся журналисту. Как эле гантно управился с ножом и вилкой! Я красив, добр и интеллигентен. Смотрите, смотрите, смотрите! Ушла публичность - и тебе не с кем смотреть на себя со стороны. И не для чего. Теперь тебе приходиться смотреть внутрь себя, а с непривычки это страшно.
Он, пригорюнившись, подпер правую щеку ладонью и, по-собачьи нежно глядя на Дашу, изрек:
- Или ты сильно поумнела, или я здорово поглупел.
- А что я просто поумнела, ты не допускаешь? Без альтернативы?
- Допускаю, - тоненько и жалобно согласился он.
- Отец, а не набрался ли ты? - опасливо осведомилась она. - Или выкомариваешься?
- Выкомариваюсь, - признался он. - Чтобы тебя в недоумение вогнать.
- Вогнал, вогнал, - призналась она и глянула на наручные часики. Смотри ты, уже восьмой час, а светло как днем. - И вдруг поняла: - На ужин-то я опоздала.
- Тогда в кабак! - обрадовался Костя.
- Не хочу, - твердо решила она.
- Узнают?
- И пристают. Пойдем ко мне. У меня в холодильнике и закуска, и выпивка всякая. Пошли?
- Пошли, - согласился Костя и, поднявшись, подошел к бармену. - Все путем, шеф? Я тебе ничего не должен?
- Полный ажур! - подтвердил парень и восхищенно признался: - Обслужить таких людей - честь для меня.
Это было приятно слышать. И для продления удовольствия Костя поинтересовался:
- Каких это таких людей?
- Знаменитого футболиста Ларцева и великую певицу Дарью. К сожалению, не знаю ее отчества и фамилии, - благожелательно отрапортовал бармен.
- Облом! - ахнула Даша. - Мы - знаменитости, Константин!
Она бросилась к стойке, поцеловала засмущавшегося бармена в щеку и на прощание сообщила:
- А зовут меня Дарья Васильевна Коняева. Некрасиво, правда?
Среди кустов у начала магистральной тропы маячил кожаный Артем.
- Я тебе что сказала?! - рявкнула Даша. - С глаз долой и домой!
- Вы мне не указ, Дарья Васильевна, - мрачно возразил охранник. - Мне Михаил Семенович приказал, и я исполняю.
* * *
В Дашином люксе было прекрасно. Благоухали многочисленные букеты, мягко теплился нижний свет, выхватывая из полумрака безделушки, привычно создававшие ей вечно походный уют: громадную игрушечную собаку-амулет, веселый павловопосадский плат на диване, скатерку с изображением трех хитрых и трусливых обезьян (ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу) на журнальном столике, многочисленные изящные флаконы и баночки на полочке у зеркала...
Дарья металась от холодильника в прихожей к журнальному столику, заставляя обезьян тарелками и бутылками. Пока суд да дело, Константин, помыв руки в ванной, от нечего делать потягивал "севен ап".
- Все, - облегченно вздохнула она и, присев рядом с ним на диван, с удовольствием осмотрела дело своих рук.
- Как в Дортмунде, - вспомнил он.
- Как первый раз в "Жемчужине", - возразила она и разлила по пузатым рюмкам коньяк. - Будь он проклят, этот Дортмунд!
- За жемчужину, - согласился Костя. - То есть за тебя.
- Льстишь, конечно, - выпив, оценила она его тост. - Но все равно - не особо искренне, а душу греет. Я - жемчужина!
- Я от чистого сердца, а ты... - обиделся Константин.
Даша кокетливо глянула на гостя и вдруг обвинила неизвестно кого:
- Вот опять последние известия из-за вас пропустила.
- Ничего-то мы не пропустили. Спорт и погода в самом конце. Константин осторожно выбрался из-за хлипкого столика и включил телевизор. Весьма приличный японец принялся за дело сразу. Тотчас на его экране явилось лицо ведущего, который излагал о событиях за бугром. Замелькали картинки с демонстрациями, заседаниями, приемами, стачки с выстрелами.
И тишина. Сильно озабоченный ведущий с тревожным вниманием слушал штучку у себя в ухе, слегка отвернувшись от миллионов телезрителей. Наконец вернул себя в полный фас и сообщил:
- Только что в редакцию поступила трагическая новость. Сейчас мы покажем пленку. Просим извинения за качество изображения: снимал кинолюбитель, снимал в спешке, в стрессе и неподготовленно.
...На трибуне стадиона девушки, парни, мальчишки, девчонки, схватившись под руки, раскачивались в ритме какой-то плохо слышимой песни. В следующем кадре они же или чрезвычайно похожие в страшной толкотне бежали неизвестно куда...
Ведущий мрачно прокомментировал:
- По окончании концерта на стадионе поп-звезды Дарьи группа фанов решила вынести ее на руках прямо к ожидавшему ее лимузину.
...Куча мала, в которой ничего не разобрать. Куртки на сентипоне разных цветов, кожаные куртки, платки, кепки, каскетки. Мелькнуло нечто кумачовое...
- Мое пальто... - ахнула Даша.
...А на экране появилась поп-звезда Дарья. Вознесенная над толпой, она улыбалась, щедро разбрасывая воздушные поцелуи...
Ведущий окрепшим трагическим баритоном продолжал:
- Перед стадионом неизвестный, вооруженный пистолетом, прорвавшись сквозь ряды фанатов, трижды выстрелил в певицу.
Выстрелы. Спины, спины, спины. И вдруг прямо на объектив прорвалось искаженное лицо и крик: "Я не убивал Дарью! Я не убивал Дарью!" И на экране стало видно, как двое амбалов крутят руки неприметному человеку с перекошенным от ужаса лицом. Потом пронесли что-то бесформенное кумачовое...
- Певица скончалась, не приходя в сознание, почти мгновенно, еще до приезда "скорой помощи", которая прибыла к стадиону через семь минут. Картинки на экране уже не было, был ведущий. - Подробности этой трагедии в нашем следующем выпуске. - Ведущий помолчал несколько секунд, а потом пошла темпераментная заставка спортивного выпуска.
- Я знаю этого человека, - как в бреду заговорила Даша.- Милый, стеснительный, с легким сдвигом по фазе...
Костя осторожно взял Дашу за плечи.
- Кого убили, Даша? Что это за путаница?
- Пальто мое... И фонограмма моя...
- Кто был в пальто? Кто пел под твою фонограмму?
- Ничего не знаю, ничего не знаю... - прошептала Даша и вдруг ослабла в его руках, как бы без костей стала. Глубокий обморок.
Он уложил ее на диван, осторожно пошлепал по щекам...
Без стука в номер ворвался охранник Артем. Осмотрел все и всех безумным взором, углядел Дашу на диване и испуганно спросил:
- Она живая?
- Живая, живая! Нашатырю где-нибудь достань.
Но нашатырь не понадобился. Даша открыла глаза и быстро повторила:
- Фонограмма моя... И пальто мое...
2
- Оклемался, Петр Иванович, - проинформировал майора младший лейтенант.
Майор на мгновение прикрыл глаза. Умаялся за четыре часа. Но дело надо делать, дело. Скучно - в который раз уже! - спросил:
- Кто тебе дал пистолет?
Неприметный человек рукавом дешевой куртки вытер разбитый нос, дерганулся, всхлипнув, безнадежно и, судя по всему, не впервые повторил:
- Нашел.
- Где? - терпеливо поинтересовался майор.
- В зале ожидания автобусной станции, - глядя поверх головы майора, как хорошо заученный урок, изрек задержанный. Он сидел на цементном полу, привалившись спиной к охряной стене.
- Кто тебе приказал убить певицу Дарью? - безнадежно продолжил допрос уставший майор.
- Я не убивал Дарью! - отчаянно закричал неприметный человек.
- Охохо, - по-старушечьи отреагировал на крик младший лейтенант и приблизился к нему. Посмотрел сверху, как на кучу мусора.
- Не бейте меня! - попросил допрашиваемый.
- Тебя избили разгневанные поклонники певицы, - сказал майор. - Тут тебя и пальцем не тронули.
Действительно, пальцем не трогали. Младший лейтенант носком тяжелого ботинка ударил задержанного по ребрам, и тот тяжело завалился на бок.
- Судя по паспорту, ты - москвич, Горбатов, - продолжил допрос майор. - По какой причине оказался в нашем городе?
- Я Дарью во всех ее гастролях сопровождаю, - с какой-то даже гордостью проговорил Горбатов и, как ванька-встанька, восстановился в прежней позе - спиной к стене. Майор потрогал себя за нос.
- А говоришь, что убитая - не Дарья. Зачем же ты за ней поехал?
- Я сначала думал, что это Дарья, а как увидел, то понял, что не Дарья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43