— Богу это известно, и он помешает им, брат Атений, — заверил монаха папа и позвал гостей: — Следуйте за нами!Все поспешили к выходу. Мэт нагнал папу и на ходу поспешно проговорил:— При всем моем уважении, ваше святейшество, возможно, полезнее для дела было бы, если бы мы с чародеем Савлом остались здесь и вступили бы в борьбу с колдовством?Папа резко остановился.— Но это будет опасно!— Нам не привыкать, — бросил Савл.Мэт пожал плечами:— И в соборе будет небезопасно, ваше святейшество. А нам и прежде приходилось рисковать подобным образом.— Что ж, тогда я принимаю ваше любезное предложение с благодарностью! Но вы хотя бы заберитесь на самый верх колокольни собора Святого Петра. Оттуда вам будет видно все вражеское войско, да и сила наших молитв поддержит вас! * * * — «Сила наших молитв!» — ворчал Савл, взбираясь на колокольню. — От молитв-то какой толк?— В этом мире толку больше, чем ты думаешь, — отозвался Мэт.Они поднялись на площадку над звонницей, откуда открывался прекрасный вид на город Рэм. Несколько мгновений двое друзей стояли молча, не в силах вымолвить ни слова. Наконец Савл выговорил:— Слушай, совсем как Рим. Вон Колизей, а вон Форум — вернее, то, что от него осталось.— Фонтана Треви* Фонтан Треви находится в центре Рима, на площади Венеции. Он сооружен в 1732 г. по проекту Никколо Сальви. Считалось, что в нем самая вкусная вода в Риме, и ее из фонтана бочками возили в Ватикан. Тот, кто хочет вернуться в Рим, но традиции бросает в этот фонтан монетку.
еще нет, — отметил Мэт, — а вот акведук, похоже, все еще работает* Трудно сказать, какой из акведуков — римских арочных водопроводов — имеет в виду герой. Их в то время в Риме (а значит, и в Рэме) было несколько.
.— Дай разбойничкам время, они до него доберутся. — Савл поежился. — Вот не думал не гадал, что воочию увижу Вечный город в средние века.— Да и не предполагал, что доведется стоять на вершине колокольни собора Святого Петра. — Мэт посмотрел вниз и заметил, что вверх по холму к собору скачет конный отряд. — Ни стены, ни забора. Все открыто, как на ладони! И как это разбойники до сих пор не овладели Ватиканом? Что их удерживало?— Если ты сейчас скажешь: «Сила молитв», то...Мэт пожал плечами:— Зачем я буду это говорить? Ты лучше попробуй остановить этих всадников каким-нибудь стишком и посмотри, что получится.Савл ухмыльнулся:— Нет проблем. Стишок так стишок. Опять скрипит потертое седло, И ветер холодит былую рану, Куда вас кони, право, занесло? Какого фига мчитесь к Ватикану? Пора, пора, пораненные, с дырками в боку, Вы будете смотреться неприглядно. Пускай я во французском не особенно секу, Но вам скажу огромное свое «мерси боку», И дам совет: вертайтесь-ка обратно. Закончив мелодекламацию, Савл вытаращил глаза:— Это еще что такое?Мэт почувствовал то же самое — внезапный прилив энергии, такой могучей, что у него даже голова закружилась: столько прибыло сил. Ощущение было такое, что сейчас он способен подбросить земной шар ракеткой для тенниса.— А ты как думаешь: что это такое?Все кони как один развернулись и помчались вниз с холма. Всадники чертыхались, натягивали поводья, пытаясь развернуть коней, но те вздымали головы и протестующе ржали, продолжая бежать, как бежали, — вниз с холма. Причем они были не одиноки в своем порыве: везде, насколько хватало глаз, происходило то же самое. Все лошади разворачивались и скакали в противоположную от Ватикана сторону.Савл перебежал на другую сторону и посмотрел вниз.— С этой стороны то же самое, — воскликнул он.— Надо же, а я никогда не думал, что «мерси боку» — слова, обладающие потрясающей магической силой, — насмешливо проговорил Мэт.Савл обернулся и сердито зыркнул на товарища.— Как же я ненавижу, когда ты оказываешься прав.— Только в этот раз и оказался. Гляди! Колдуны предпринимают контратаку!— Если это можно назвать контратакой, — проворчал Савл, но все же подошел и посмотрел в ту сторону, куда указывал Мэт.В самой гуще войска разбойников полыхал голубой огонь, а от него расплывался зеленоватый дымок. Кони внезапно притормозили, стали разворачиваться и мало-помалу снова поскакали вверх по холму.— Так... Значит, они поняли, что им кто-то мешал, — кивнул Савл. — Скажи, откуда у меня такое чувство, будто бы мы здесь и не нужны вовсе?— Может быть, из-за того, что огненные шары обрушиваются на тех, кто их швыряет, — пожал плечами Мэт. — Но с другой стороны, эти всаднички уже на полпути к собору, и их никто не останавливает. Как думаешь, может быть, святые ждут, когда за дело примемся мы?— Хочешь сказать, что нечего нам было вызываться?— Нет, хочу сказать: на Бога надейся, а сам не плошай!Савл проворчал:— Эти-то разбойники не плошают, уж точно! Готовы все к рукам прибрать, что плохо лежит!— Значит, мы должны помочь церковникам так, как они сами не умеют, — заключил Мэт. — Хотя мне очень странно, что здесь у них нет ни одного клерикального чародея.— В корпоративном-то штабе? — фыркнул Савл. — Кто тут у них может быть, кроме бюрократов!— Возможно, ты и прав. Так что же нам предпринять, чтобы отбросить разбойников?— Ну... — глубокомысленно протянул Савл. — Вероятно, все они служат Злу, а я многое слыхал о Божественном аромате...И тут, издав негромкий щелчок, что-то взорвалось прямо посередине площадки. Глава 23 Грязный дым подползал к колокольне и забирался наверх, к самой верхушке.— Газовая атака! — успел выкрикнуть Савл, и его поразил жесточайший приступ кашля, разрывавшего легкие.Он, спотыкаясь, пошел к перилам, перегнулся через них, но дым не давал ему уйти, полз за ним.Мэт доковылял до перил с противоположной стороны площадки — дым заструился за ним, но едва заметный порыв ветра отбросил клубы назад. Несколько нитей дыма потянулись за Мэтом, и он почувствовал, что худшее впереди. Мало кашля, его начало выворачивать наизнанку. Мэт вдруг понял, что от дурного запаха можно умереть, если он вот такой злостный...Мэт, насколько мог, перегнулся через перила и прокашлял: Ах вы, буки, ах вы, бяки, Я от злости трепещу! Этой газовой атаки Вам вовеки не прощу! Дым отечества чужого, Мерзкий, едкий и густой. Мы не нюхали такого После первой мировой! Этим газовым туманом Чародеев не убить! Ни зарином, ни заманом Нас ни в жизнь не отравить! Вам же, контрам недобитым, Послабления не дам Газы, живо по местам! Хлорцианом и ипритом Возвращайтесь-ка к врагам! Сработало! Дым начал отступать — казалось, будто бы джинн возвращается в лампу. Вот на полу площадки осталось только темное пятнышко, послышалось тихое шипение, и все исчезло.Кроме душераздирающих звуков — это Савл, перегнувшись через перила, пытался вести переговоры со своим разбушевавшимся желудком.Мэт продекламировал: Есть боль у вас в желудке — не беда. Всех забот на полминутки, да-да-да! От изжоги, от икоты, Тошноты, запора, рвоты Помогут вам наши таблеточки, Полезней они, чем конфеточки! Прими викалина, дружочек, Потом альмагеля глоточек, И станешь, приятель, как новенький, Зеленый слегка, но здоровенький! Савл выпрямился. Вид у него был совершенно изумленный. Издав вздох облегчения, он посмотрел на Мэта.— Вот никогда бы не подумал, что мне будет приятно слушать такую дребедень!— Что поделать! — вздохнул Мэт. — Рекламные песенки — проклятие человечества, но они срабатывают. У нас дома помогают продавать больше товаров, а здесь успокаивают желудки, как видишь.— Странно — дома они вызывали у меня эффект с точностью до наоборот, — проворчал Савл, обернулся и посмотрел на вражеское войско мстительным взглядом. — Химическое оружие. Полномасштабное развертывание.— Увы, и рад бы сказать, что это не так, да не могу. Не смертельно и за то спасибо.— Знаешь, я в свое время столько благовоний нанюхался, и жив, как видишь, — подтвердил Савл. — Хотя как-то попробовал в комнате ладаном покурить — пришлось долго проветривать.— Когда в состав входит древесный уголь, такой результат гарантирован, — согласился Мэт. — Но мы на открытом воздухе, а учитывая обстоятельства, думаю, ладан — это то, что прописал доктор.Савл фыркнул.— Какой еще доктор?— Врачеватель душ, какой же еще!— Лучше бы все оставить, как есть, — послал же ты им газы обратно. Пусть страдают от своего оружия, — проворчал Савл. — Зуб за зуб!Мэт пристально уставился на войско, осаждающее холм, и заметил небольшое волнение в самой середине.— Толку мало, — вздохнул Мэт. — Эти паршивцы привыкли к дурным запахам и знают, как от них избавляться.— Откуда тебе это известно?— Они сатанисты. К запаху серы им не привыкать. Итак, решено — ладан.— Конечно, чем еще тут, в Ватикане, разживешься? — вздохнул Савл. Отравляющими газами Вас, как видно, не пронять. С вами, злобными заразами, По другому надо, знать. Ничего от вас не надо нам, Ну а вас совсем не жаль — Ваши пальцы пахнут ладаном, И ресницы пахнут ладаном, И десницы пахнут ладаном, И ключицы пахнут ладаном — Вот вам, сволочи, печаль! Повсюду заклубился синеватый дымок. Он струился от земли, прямо из-под ног у лошадей, вокруг подножия холма, расстилался над головами врагов. Мэт слышал, как кругом кашляют и хрипят, и его ужасно испугали предсмертные вопли и стоны, пробивающиеся сквозь хрипы и кашель.— Кажется, я переусердствовал! — вскрикнул Мэт, поднял было руки и собрался произнести заклинание в целях послабления предыдущего, но на его плечо легла рука Савла.— Погоди, ты подумай: а с нами они что собирались сделать? Не горюй, они выкрутятся.И естественно, войско уже рвануло назад, оторвавшись от дыма. От бывшего арьергарда, а теперь авангарда, оторвалось с десяток всадников в длинных балахонах, мчавшихся во весь опор.— Вот они, твои колдуны, — сказал Савл язвительно. — К несчастью, живы и здоровы.— Да и остальные за ними драпают, — отметил Мэт. — Но на разгром непохоже.— Будет непохоже, если они просто возвращаются ночевать домой, а дом — в нескольких кварталах отсюда. Так и слышу, как солдаты смеются: «Быстро же мы нынче управились».— Ага, и толкуют о том, как главари опять все испортили.— По-моему, у военных так заведено. Гляди, как дружно драпают!Друзья провожали взглядом отступающее войско. Авангард уже распался на отдельные группы и рассасывался, исчезая в длинных, приземистых зданиях, имеющих вид вполне постоянных жилищ. Несколько таких домов стояло прямо внутри Колизея, и впечатление создавалось такое, будто бы толпа болельщиков валит на стадион за десять минут до начала матча.Послышалось шарканье и покашливание, и на площадку взобрался Аруэтто.— Аруэтто! — Мэт бросился к старику, подхватил его под локоть, поддержал. — Что вы тут делаете? Разве вам можно взбираться на такую высоту?— Я должен был сказать вам, — тяжело дыша, проговорил ученый. — Но вы... наверное... уже и так... все знаете. Разбойники отступают! Папа... просил передать... свою благодарность!— Да пожалуйста, — отозвался Савл. — Но только мы все-таки еще немного побудем здесь, посмотрим, не надумают ли они еще разок наведаться сегодня.— С какой стати? На что им это сдалось? — пожал плечами Мэт. — Они уложились вовремя, а теперь пора приступать к вечеринке. А вот завтра перед рассветом стоит сюда вернуться, это точно.— А мне кажется, чародей Савл прав, — заключил Аруэтто и уселся на камень. — Надо подождать.— Что ж, пока мы тут сидим, — сказал Савл, усаживаясь на другой обтесанный камень, — мне бы хотелось порасспрашивать вас насчет истории Рэма, рассказанной папой. Вы уж простите меня, господин ученый, но когда историю рассказывает церковник, я ее как-то не принимаю на веру. Скажи, краткая история Рэма была изложена папой верно?— В общем и целом верно, — растягивая слова, отвечал Аруэтто. — Однако он не упомянул Цезаря Децембриса, принявшего христианство и своим примером увлекшего большую часть империи...— Всего лишь часть?— Да. Он не настаивал на обращении в христианство тех, кто этого не хотел. Вот почему ко времени Гардишана еще оставалось так много язычников. Ну и конечно, он не рассказал вам о том, что произошло после распада империи.— Да на распад-то как-то мало смахивает, — хрипло проговорил Савл. — Скорее что-то вроде растворения. Но это ладно. Начнем с Гардишана. Что происходило в остальной части мира, пока он восстанавливал Западную империю? Вы когда-нибудь слыхали о пророке по имени Мохаммед?— Конечно, — ответил Аруэтто, явно удивленный тем, что Савл мог заподозрить, будто он о нем не слышал. — Он родился и вырос в Аравии на закате империи и проповедовал священную книгу, которую сам и написал. Его учение распространилось по жившим в пустыне племенам, а затем пробежало словно огонь по Азии и Северной Африке, объединив их народы в новой вере.— Только Ближний Восток и Северная Африка обратились в магометанство? — спросил Мэт. — А до Испании магометане не добрались? Ну, до Ибирии, я хотел сказать?— О, они пытались, — улыбнулся Аруэтто. — Но Рэм не позволил бы им такого, а потом не позволили бы готы, которые многому научились у латрурийской цивилизации, объединились в военные отряды и сплотились около героя, которого называли «господином».— Сид...* Сид (Кампеадор) Родриго Диас де Бивар (1040? — 1099) — испанский рыцарь. Прославился в отвоевании испанских земель у мавров.
— пробормотал Савл.— Так его звали? Ну вот, они объединились около него и прогоняли мавров, как только те осмеливались сунуться в Ибирию.— Вот почему мавританское влияние здесь не настолько сильно, как в нашем мире, — сказал Савлу Мэт, но Знахарь уже задавал новый вопрос:— А мусульмане создали свою собственную империю?— Создали. Объединенные новой религией, они стали первой из южных провинций, отколовшейся от Латрурийской империи. Минули годы, и они основали свою империю.— Однако завоевания у них совершали миссионеры, а не полководцы.— Поначалу да. Но как только пал Рэм, мусульмане объявили священную войну и завоевали все, что только могли, хотя, видит Бог, у них уже и так всего было предостаточно! Они ломились в ворота Византии, но были отбиты. Потом, когда к власти пришли сыновья завоевателей, мусульмане успокоились и стали жить тихо и мирно под мудрым руководством просвещенных владык.— А расцвет арабской империи пришелся как раз на то самое время, когда Гардишан объединял Европу в новую империю?— Верно. — Аруэтто нахмурился. — Вы непременно должны мне рассказать, как это возможно, чтобы вы были из другого мира, — ваш мир так похож на наш и вместе с тем так от него отличается?— Будет время — расскажем, — заверил ученого Мэт. — А у меня такое чувство, будто бы вы мусульман не очень-то осуждаете.— Как я могу осуждать их? — вздохнул Аруэтто. — Как я могу, когда они ценили науки и искусство, и именно они сохранили такое количество дорогих моему сердцу греческих и латинских книг!— Но тогда вы не должны пылать особой любовью к Церкви?— Я, как могу, стараюсь вести себя благоразумно, — отвечал Аруэтто.— В конце концов, — угрюмо пробормотал Савл, — в Латрурийской империи существовала терпимость в отношении всех религий, но после того, как пал Рэм, Церкви уже не нужно было проявлять такую веротерпимость, правда?— Во времена правления Гардишана миссионеры совершили великие подвиги, — уклончиво отозвался Аруэтто.Мэта передернуло при мысли о том, как мечом обращали людей в веру. Он понадеялся лишь, что Гардишановы монахи не были такими жестокими, но промолчал и ни о чем не стал спрашивать Аруэтто.Спросил Савл:— И все исключительно добрым примером? Не насильно?— Изредка насильно. — Аруэтто избегал встречаться взглядом с Савлом. — Должен, увы, признаться в том, что в некоторых случаях обращения в христианство совершались больше ради чинов и титулов, нежели по убеждениям.— Ну естественно, если хочешь вскарабкаться наверх, нужно исповедовать ту же самую религию, какую исповедуют ребята, забравшиеся туда раньше тебя. — Савл издевательски ухмыльнулся. — Между тем все равно насилием это не назовешь. Но вот когда христианами стали почти все поголовно, это зернышко коррупции дало корни, а потом расцвело пышным цветом, верно?— Пышным и ядовитым, — признал Аруэтто. — Так все и было, и затем был собран урожай в виде нетерпимости. А потом император византийский — он так именовал себя, хотя его империя сжалась до размеров королевства — начал опасаться нового племени мусульман, зародившегося на Востоке, — турков, и тогда он призвал наследников Гардишана присоединиться к нему и отобрать Святую землю у неверных* В нашем мире эту роль выполнил император Византии Алексий Комнип в 1095 году.
.— Крестовые походы. — Савл сверлил глазами Аруэтто.— Да, так они и назывались. И мы должны признать со всей благодарностью, что эти походы помешали туркам завоевать Европу. Крестоносцы до сих пор не заняли Византию.— О... — негромко проговорил Мэт. — Похоже, вы о крестоносцах неважного мнения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
еще нет, — отметил Мэт, — а вот акведук, похоже, все еще работает* Трудно сказать, какой из акведуков — римских арочных водопроводов — имеет в виду герой. Их в то время в Риме (а значит, и в Рэме) было несколько.
.— Дай разбойничкам время, они до него доберутся. — Савл поежился. — Вот не думал не гадал, что воочию увижу Вечный город в средние века.— Да и не предполагал, что доведется стоять на вершине колокольни собора Святого Петра. — Мэт посмотрел вниз и заметил, что вверх по холму к собору скачет конный отряд. — Ни стены, ни забора. Все открыто, как на ладони! И как это разбойники до сих пор не овладели Ватиканом? Что их удерживало?— Если ты сейчас скажешь: «Сила молитв», то...Мэт пожал плечами:— Зачем я буду это говорить? Ты лучше попробуй остановить этих всадников каким-нибудь стишком и посмотри, что получится.Савл ухмыльнулся:— Нет проблем. Стишок так стишок. Опять скрипит потертое седло, И ветер холодит былую рану, Куда вас кони, право, занесло? Какого фига мчитесь к Ватикану? Пора, пора, пораненные, с дырками в боку, Вы будете смотреться неприглядно. Пускай я во французском не особенно секу, Но вам скажу огромное свое «мерси боку», И дам совет: вертайтесь-ка обратно. Закончив мелодекламацию, Савл вытаращил глаза:— Это еще что такое?Мэт почувствовал то же самое — внезапный прилив энергии, такой могучей, что у него даже голова закружилась: столько прибыло сил. Ощущение было такое, что сейчас он способен подбросить земной шар ракеткой для тенниса.— А ты как думаешь: что это такое?Все кони как один развернулись и помчались вниз с холма. Всадники чертыхались, натягивали поводья, пытаясь развернуть коней, но те вздымали головы и протестующе ржали, продолжая бежать, как бежали, — вниз с холма. Причем они были не одиноки в своем порыве: везде, насколько хватало глаз, происходило то же самое. Все лошади разворачивались и скакали в противоположную от Ватикана сторону.Савл перебежал на другую сторону и посмотрел вниз.— С этой стороны то же самое, — воскликнул он.— Надо же, а я никогда не думал, что «мерси боку» — слова, обладающие потрясающей магической силой, — насмешливо проговорил Мэт.Савл обернулся и сердито зыркнул на товарища.— Как же я ненавижу, когда ты оказываешься прав.— Только в этот раз и оказался. Гляди! Колдуны предпринимают контратаку!— Если это можно назвать контратакой, — проворчал Савл, но все же подошел и посмотрел в ту сторону, куда указывал Мэт.В самой гуще войска разбойников полыхал голубой огонь, а от него расплывался зеленоватый дымок. Кони внезапно притормозили, стали разворачиваться и мало-помалу снова поскакали вверх по холму.— Так... Значит, они поняли, что им кто-то мешал, — кивнул Савл. — Скажи, откуда у меня такое чувство, будто бы мы здесь и не нужны вовсе?— Может быть, из-за того, что огненные шары обрушиваются на тех, кто их швыряет, — пожал плечами Мэт. — Но с другой стороны, эти всаднички уже на полпути к собору, и их никто не останавливает. Как думаешь, может быть, святые ждут, когда за дело примемся мы?— Хочешь сказать, что нечего нам было вызываться?— Нет, хочу сказать: на Бога надейся, а сам не плошай!Савл проворчал:— Эти-то разбойники не плошают, уж точно! Готовы все к рукам прибрать, что плохо лежит!— Значит, мы должны помочь церковникам так, как они сами не умеют, — заключил Мэт. — Хотя мне очень странно, что здесь у них нет ни одного клерикального чародея.— В корпоративном-то штабе? — фыркнул Савл. — Кто тут у них может быть, кроме бюрократов!— Возможно, ты и прав. Так что же нам предпринять, чтобы отбросить разбойников?— Ну... — глубокомысленно протянул Савл. — Вероятно, все они служат Злу, а я многое слыхал о Божественном аромате...И тут, издав негромкий щелчок, что-то взорвалось прямо посередине площадки. Глава 23 Грязный дым подползал к колокольне и забирался наверх, к самой верхушке.— Газовая атака! — успел выкрикнуть Савл, и его поразил жесточайший приступ кашля, разрывавшего легкие.Он, спотыкаясь, пошел к перилам, перегнулся через них, но дым не давал ему уйти, полз за ним.Мэт доковылял до перил с противоположной стороны площадки — дым заструился за ним, но едва заметный порыв ветра отбросил клубы назад. Несколько нитей дыма потянулись за Мэтом, и он почувствовал, что худшее впереди. Мало кашля, его начало выворачивать наизнанку. Мэт вдруг понял, что от дурного запаха можно умереть, если он вот такой злостный...Мэт, насколько мог, перегнулся через перила и прокашлял: Ах вы, буки, ах вы, бяки, Я от злости трепещу! Этой газовой атаки Вам вовеки не прощу! Дым отечества чужого, Мерзкий, едкий и густой. Мы не нюхали такого После первой мировой! Этим газовым туманом Чародеев не убить! Ни зарином, ни заманом Нас ни в жизнь не отравить! Вам же, контрам недобитым, Послабления не дам Газы, живо по местам! Хлорцианом и ипритом Возвращайтесь-ка к врагам! Сработало! Дым начал отступать — казалось, будто бы джинн возвращается в лампу. Вот на полу площадки осталось только темное пятнышко, послышалось тихое шипение, и все исчезло.Кроме душераздирающих звуков — это Савл, перегнувшись через перила, пытался вести переговоры со своим разбушевавшимся желудком.Мэт продекламировал: Есть боль у вас в желудке — не беда. Всех забот на полминутки, да-да-да! От изжоги, от икоты, Тошноты, запора, рвоты Помогут вам наши таблеточки, Полезней они, чем конфеточки! Прими викалина, дружочек, Потом альмагеля глоточек, И станешь, приятель, как новенький, Зеленый слегка, но здоровенький! Савл выпрямился. Вид у него был совершенно изумленный. Издав вздох облегчения, он посмотрел на Мэта.— Вот никогда бы не подумал, что мне будет приятно слушать такую дребедень!— Что поделать! — вздохнул Мэт. — Рекламные песенки — проклятие человечества, но они срабатывают. У нас дома помогают продавать больше товаров, а здесь успокаивают желудки, как видишь.— Странно — дома они вызывали у меня эффект с точностью до наоборот, — проворчал Савл, обернулся и посмотрел на вражеское войско мстительным взглядом. — Химическое оружие. Полномасштабное развертывание.— Увы, и рад бы сказать, что это не так, да не могу. Не смертельно и за то спасибо.— Знаешь, я в свое время столько благовоний нанюхался, и жив, как видишь, — подтвердил Савл. — Хотя как-то попробовал в комнате ладаном покурить — пришлось долго проветривать.— Когда в состав входит древесный уголь, такой результат гарантирован, — согласился Мэт. — Но мы на открытом воздухе, а учитывая обстоятельства, думаю, ладан — это то, что прописал доктор.Савл фыркнул.— Какой еще доктор?— Врачеватель душ, какой же еще!— Лучше бы все оставить, как есть, — послал же ты им газы обратно. Пусть страдают от своего оружия, — проворчал Савл. — Зуб за зуб!Мэт пристально уставился на войско, осаждающее холм, и заметил небольшое волнение в самой середине.— Толку мало, — вздохнул Мэт. — Эти паршивцы привыкли к дурным запахам и знают, как от них избавляться.— Откуда тебе это известно?— Они сатанисты. К запаху серы им не привыкать. Итак, решено — ладан.— Конечно, чем еще тут, в Ватикане, разживешься? — вздохнул Савл. Отравляющими газами Вас, как видно, не пронять. С вами, злобными заразами, По другому надо, знать. Ничего от вас не надо нам, Ну а вас совсем не жаль — Ваши пальцы пахнут ладаном, И ресницы пахнут ладаном, И десницы пахнут ладаном, И ключицы пахнут ладаном — Вот вам, сволочи, печаль! Повсюду заклубился синеватый дымок. Он струился от земли, прямо из-под ног у лошадей, вокруг подножия холма, расстилался над головами врагов. Мэт слышал, как кругом кашляют и хрипят, и его ужасно испугали предсмертные вопли и стоны, пробивающиеся сквозь хрипы и кашель.— Кажется, я переусердствовал! — вскрикнул Мэт, поднял было руки и собрался произнести заклинание в целях послабления предыдущего, но на его плечо легла рука Савла.— Погоди, ты подумай: а с нами они что собирались сделать? Не горюй, они выкрутятся.И естественно, войско уже рвануло назад, оторвавшись от дыма. От бывшего арьергарда, а теперь авангарда, оторвалось с десяток всадников в длинных балахонах, мчавшихся во весь опор.— Вот они, твои колдуны, — сказал Савл язвительно. — К несчастью, живы и здоровы.— Да и остальные за ними драпают, — отметил Мэт. — Но на разгром непохоже.— Будет непохоже, если они просто возвращаются ночевать домой, а дом — в нескольких кварталах отсюда. Так и слышу, как солдаты смеются: «Быстро же мы нынче управились».— Ага, и толкуют о том, как главари опять все испортили.— По-моему, у военных так заведено. Гляди, как дружно драпают!Друзья провожали взглядом отступающее войско. Авангард уже распался на отдельные группы и рассасывался, исчезая в длинных, приземистых зданиях, имеющих вид вполне постоянных жилищ. Несколько таких домов стояло прямо внутри Колизея, и впечатление создавалось такое, будто бы толпа болельщиков валит на стадион за десять минут до начала матча.Послышалось шарканье и покашливание, и на площадку взобрался Аруэтто.— Аруэтто! — Мэт бросился к старику, подхватил его под локоть, поддержал. — Что вы тут делаете? Разве вам можно взбираться на такую высоту?— Я должен был сказать вам, — тяжело дыша, проговорил ученый. — Но вы... наверное... уже и так... все знаете. Разбойники отступают! Папа... просил передать... свою благодарность!— Да пожалуйста, — отозвался Савл. — Но только мы все-таки еще немного побудем здесь, посмотрим, не надумают ли они еще разок наведаться сегодня.— С какой стати? На что им это сдалось? — пожал плечами Мэт. — Они уложились вовремя, а теперь пора приступать к вечеринке. А вот завтра перед рассветом стоит сюда вернуться, это точно.— А мне кажется, чародей Савл прав, — заключил Аруэтто и уселся на камень. — Надо подождать.— Что ж, пока мы тут сидим, — сказал Савл, усаживаясь на другой обтесанный камень, — мне бы хотелось порасспрашивать вас насчет истории Рэма, рассказанной папой. Вы уж простите меня, господин ученый, но когда историю рассказывает церковник, я ее как-то не принимаю на веру. Скажи, краткая история Рэма была изложена папой верно?— В общем и целом верно, — растягивая слова, отвечал Аруэтто. — Однако он не упомянул Цезаря Децембриса, принявшего христианство и своим примером увлекшего большую часть империи...— Всего лишь часть?— Да. Он не настаивал на обращении в христианство тех, кто этого не хотел. Вот почему ко времени Гардишана еще оставалось так много язычников. Ну и конечно, он не рассказал вам о том, что произошло после распада империи.— Да на распад-то как-то мало смахивает, — хрипло проговорил Савл. — Скорее что-то вроде растворения. Но это ладно. Начнем с Гардишана. Что происходило в остальной части мира, пока он восстанавливал Западную империю? Вы когда-нибудь слыхали о пророке по имени Мохаммед?— Конечно, — ответил Аруэтто, явно удивленный тем, что Савл мог заподозрить, будто он о нем не слышал. — Он родился и вырос в Аравии на закате империи и проповедовал священную книгу, которую сам и написал. Его учение распространилось по жившим в пустыне племенам, а затем пробежало словно огонь по Азии и Северной Африке, объединив их народы в новой вере.— Только Ближний Восток и Северная Африка обратились в магометанство? — спросил Мэт. — А до Испании магометане не добрались? Ну, до Ибирии, я хотел сказать?— О, они пытались, — улыбнулся Аруэтто. — Но Рэм не позволил бы им такого, а потом не позволили бы готы, которые многому научились у латрурийской цивилизации, объединились в военные отряды и сплотились около героя, которого называли «господином».— Сид...* Сид (Кампеадор) Родриго Диас де Бивар (1040? — 1099) — испанский рыцарь. Прославился в отвоевании испанских земель у мавров.
— пробормотал Савл.— Так его звали? Ну вот, они объединились около него и прогоняли мавров, как только те осмеливались сунуться в Ибирию.— Вот почему мавританское влияние здесь не настолько сильно, как в нашем мире, — сказал Савлу Мэт, но Знахарь уже задавал новый вопрос:— А мусульмане создали свою собственную империю?— Создали. Объединенные новой религией, они стали первой из южных провинций, отколовшейся от Латрурийской империи. Минули годы, и они основали свою империю.— Однако завоевания у них совершали миссионеры, а не полководцы.— Поначалу да. Но как только пал Рэм, мусульмане объявили священную войну и завоевали все, что только могли, хотя, видит Бог, у них уже и так всего было предостаточно! Они ломились в ворота Византии, но были отбиты. Потом, когда к власти пришли сыновья завоевателей, мусульмане успокоились и стали жить тихо и мирно под мудрым руководством просвещенных владык.— А расцвет арабской империи пришелся как раз на то самое время, когда Гардишан объединял Европу в новую империю?— Верно. — Аруэтто нахмурился. — Вы непременно должны мне рассказать, как это возможно, чтобы вы были из другого мира, — ваш мир так похож на наш и вместе с тем так от него отличается?— Будет время — расскажем, — заверил ученого Мэт. — А у меня такое чувство, будто бы вы мусульман не очень-то осуждаете.— Как я могу осуждать их? — вздохнул Аруэтто. — Как я могу, когда они ценили науки и искусство, и именно они сохранили такое количество дорогих моему сердцу греческих и латинских книг!— Но тогда вы не должны пылать особой любовью к Церкви?— Я, как могу, стараюсь вести себя благоразумно, — отвечал Аруэтто.— В конце концов, — угрюмо пробормотал Савл, — в Латрурийской империи существовала терпимость в отношении всех религий, но после того, как пал Рэм, Церкви уже не нужно было проявлять такую веротерпимость, правда?— Во времена правления Гардишана миссионеры совершили великие подвиги, — уклончиво отозвался Аруэтто.Мэта передернуло при мысли о том, как мечом обращали людей в веру. Он понадеялся лишь, что Гардишановы монахи не были такими жестокими, но промолчал и ни о чем не стал спрашивать Аруэтто.Спросил Савл:— И все исключительно добрым примером? Не насильно?— Изредка насильно. — Аруэтто избегал встречаться взглядом с Савлом. — Должен, увы, признаться в том, что в некоторых случаях обращения в христианство совершались больше ради чинов и титулов, нежели по убеждениям.— Ну естественно, если хочешь вскарабкаться наверх, нужно исповедовать ту же самую религию, какую исповедуют ребята, забравшиеся туда раньше тебя. — Савл издевательски ухмыльнулся. — Между тем все равно насилием это не назовешь. Но вот когда христианами стали почти все поголовно, это зернышко коррупции дало корни, а потом расцвело пышным цветом, верно?— Пышным и ядовитым, — признал Аруэтто. — Так все и было, и затем был собран урожай в виде нетерпимости. А потом император византийский — он так именовал себя, хотя его империя сжалась до размеров королевства — начал опасаться нового племени мусульман, зародившегося на Востоке, — турков, и тогда он призвал наследников Гардишана присоединиться к нему и отобрать Святую землю у неверных* В нашем мире эту роль выполнил император Византии Алексий Комнип в 1095 году.
.— Крестовые походы. — Савл сверлил глазами Аруэтто.— Да, так они и назывались. И мы должны признать со всей благодарностью, что эти походы помешали туркам завоевать Европу. Крестоносцы до сих пор не заняли Византию.— О... — негромко проговорил Мэт. — Похоже, вы о крестоносцах неважного мнения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51