«Они все — рабы, денег», — сказала Финистер, впрочем, без особой уверенности в голосе. Добрая леди не стала ей возражать, за что Финни была ей благодарна.Совершенно очевидно, что Мама с Папой лгали ей, также как и вожди БИТА. По меньшей мере, недоговаривали, утаивали те факты, которые шли вразрез с их идеями.Но если она сейчас отречется от Мамы с Папой, то что же у нее останется?Финистер подняла взгляд и вновь увидела себя, уже постарше, в классной комнате. Мама говорила им о необходимости воли к победе. Ведь им предстоит долгая и трудная борьба против короля и королевы, у которых — и богатство, и войска.«Побеждать — это не единственная цель в жизни», — проговорила добрая леди.«А что же еще? — удивилась Финистер. — Жизнь — это борьба. Посади двух людей в комнату, и вот уже налицо конфликт, драка за власть! Если ты не побеждаешь, то вынужден покоряться!»«Это не так, — возразила ее оппонентка. — Соревнование — всего лишь одна из форм взаимодействия людей, есть еще и сотрудничество. Всему своя пора: время состязаться и время помогать друг другу».Финистер молчала, обдумывая эту мысль. А тем временем в классной комнате Мама продолжала лекцию.Она рассказывала, что у короля и королевы имеются специальные люди, которые, подобно Финни и ее семье, умеют читать чужие мысли. Девочка возненавидела их всей душой — еще бы, ведь они должны сражаться на их стороне! Мама окрестила этих королевских приспешников метким словечком — «предатели»."Вот так они разделили тебя с близкими по духу людьми, — сказала женщина. — Не являясь сами эсперами, они нуждались в таковых, чтоб противопоставить их тем пси, которые приняли покровительство Короны.Это и понятно — вас растили как орудие борьбы".«А разве король с королевой не для того же воспитывали своих эсперов?» — уязвленная, спросила Финистер.«Мы, вообще этим не занимаемся, — ответила добрая леди. — Видишь ли, мы не берем новорожденных детей на воспитание, как это делают анархисты. Эсперы получают от нас приглашение, уже будучи взрослыми или почти взрослыми».Финистер с тревогой отметила это «мы», но продолжала внимательно слушать.«Королевские колдуны набирают взрослых эсперов, которые имеют желание жить среди себе подобных и при этом преданы Короне, — пояснила дама. — Нередко их приходится спасать от злобы и зависти соседей, но попадаются и одиночки, изгнанные земляками и вынужденные ютиться в лесах или горах. Среди этих людей мы можем вербовать себе сторонников — и некоторые встают в наши ряды. Но никогда мы не берем несмышленых детей с целью внушать им какие-то идеи. Хотя, пожалуй, это самый легкий путь: ведь детский разум такой пластичный и легко поддается внушению».Финистер молчала. Она разглядывала картинку из своего прошлого, выискивая возражения.«Так значит, вы не даете прибежища подкидышам?» — спросила она наконец."Корона содержит много домов для подкидышей, — возразила добрая леди. — Но туда берут не только детей-эсперов. В конце концов, это нехорошо для них самих — расти изолированно от остальных сверстников.Да и не так уж их много собирается в одном приходе".«В доме Мамы и Папы их всегда хватало!»«Неужели ты и впрямь считаешь, что они находили всех своих подкидышей на пороге дома?» — удивилась собеседница Финистер. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ «Ну а что тут такого? — растерянно проговорила Финистер, застигнутая врасплох вопросом. — Два ребенка в год? Не так уж много!»«Это они вам так говорили, — вздохнула добрая леди. — Но, уверяю тебя, их слова весьма далеки от правды. На самом деле бедных детей свозили на ваш хутор со всего Грамария. И хуже всего, что большинство из них вовсе не было подкидышами».Финистер оцепенела."Что вы хотите сказать? Объяснитесь, — потребовала она, чувствуя, как напрягся каждый ее нерв.«Именно то, что ты, скорее всего, не являешься брошенной сиротой, — последовал безжалостный ответ, хотя в голосе собеседницы и слышалось сожаление. — Конечно, среди вас случались найденыши, но крайне редко. Знаешь ли, я заглянула в сознание анархистов, приносивших младенцев, а также в сознание людей, в чьем доме ты воспитывалась, и узнала ужасную вещь: большинство детей попросту похитили, как только у них обнаружились пси-способности».Отчаянный вопль боли и гнева разорвал реальность, в которой пребывала Финистер, на части. Мир, казалось, сошел с ума и взорвался сонмом цветных пятен, мигавших в темноте. Наконец, спустя несколько минут, это безумие окончилось. Зрение вернулось к Финни, и девушка поняла, что кричала она сама. Задыхающаяся и враз ослабевшая, она потребовала:«Доказательства! Мне нужны доказательства!»И Финистер получила их. Благодаря доброй леди девушка увидела мир как бы глазами Мамы. Вот та принимает ребенка из рук мужчины, изо рта у него идет пар — на дворе студеная зима. Слышен его простуженный голос:— Вряд ли ее родители будут тосковать — у них еще дюжина таких сопляков, младший и вовсе сосунок. А эта штучка, представляешь, пыталась всех оттолкнуть от материнской груди с помощью сознания.Картина перед глазами Финни поплыла. Затем резкость восстановилась, и девушка увидела маленький домик. Скромное жилище, залитый солнцем палисадник — все было чистеньким и ухоженным. Хозяйка дома собирала в саду бобы, а рядом в колыбели дремал младенец. Внезапно какой-то звук в доме привлек внимание женщины, и она поспешила, туда, оставив спящего ребенка без присмотра.Изображение укрупнилось, стала лучше видна колыбелька и воровато оглядывавшийся мужчина подле нее.Жесткие руки выхватили младенца из постели и прижали к запыленному камзолу. Затем фокус снова изменился, колыбель пропала, вместо нее появилась дорога, по которой бежал мужчина с ребенком на руках. Он явно спешил укрыться в тени деревьев. Там похититель замедлил свой бег, оглянулся на покинутый дом, над которым раздавался отчаянный материнский крик.Затем перед Финистер промелькнула еще одна ночь — еще одно похищение несчастного ребенка. Доказательства следовали одно за другим.В груди девушки клокотал гнев, но сил кричать уже не оставалось. Тяжело дыша, она глядела в одну точку, а картинка снова сменилась. Теперь перед Финистер была улица деревни по соседству с Маминым и Папиным хутором.— Ня-ня-ня! Маленькие подкидыши!Финни удивленно уставилась на четверку богато одетых мальчиков, корчивших им рожи. Орма выпрямилась так, что стала выше ростом, и решительно отвернула голову Финистер.— Не смотри, милая. Не обращай на них внимания!— Брошены мамой, не знакомы с папой! — насмешливо распевали двое из мальчишек.«Так это все было не правда? — закричала Финистер. — И мы вовсе не должны были терпеть подобные унижения! Ни один из нас не был подкидышем?»«Ну, может быть, один или двое — на тот момент, — сказала добрая леди. — Но не больше».Сердце Финистер сжалось от страстного желания выяснить, была ли она одной из этих двоих? И теперь ей был известен способ.«Но для чего нужна такая жестокость? — выкрикнула она. — Почему, по крайней мере, было не сказать, что наши родители умерли?»«Потому что им нужна была ваша безусловная преданность, — пояснила добрая леди. — Их не устраивало, чтобы вы, делили свою любовь между ними и родной семьей, которая где-то осталась. А также они не хотели, чтобы вам понравился город и вы нашли там друзей».«Нет, не верю! Они учили нас жить на благо всех людей!»«Людей вообще, абстрактных людей — может быть, но не ваших соседей, — возразила собеседница Финистер. — Никакой самодеятельности! Бороться за счастье людей предполагалось лишь в рядах БИТА, вы были нужны им самим».Сердце Финни сжалось, она не смогла удержать стона. Ее мозг лихорадочно изыскивал возражения — и не находил. Пожалуй, вызывали сомнения только мотивы самой доброй леди и цель этого спора. Конечно, когда она вернется из этой иллюзорной действительности в реальность, можно попробовать поискать доказательства. Но у Финистер были веские основания подозревать, что они только подтвердят историю доброй леди. Слишком много вопросов осталось в прошлом без ответа, слишком много деталей — без внимания.Затем новое воспоминание — ужасное, кричащее во весь голос! В памяти Финни встал день, когда она впервые самостоятельно убила овцу. Она снова увидела свои Руки, умело управляющиеся с ножом, услышала тихие голоса, приносящие поздравления (ах, какая смелая девочка!). А затем — уединение в дальней комнате с Мамой, которая привлекла ее к себе на грудь, приговаривая:— Я знаю, это трудно, Финни, но жизнь вообще нелегкая штука. Мир — жестокое место, и единственный способ выжить в нем — стать самому жестоким, закалить свое сердце и сделать его невосприимчивым к чужой боли.И вновь — взгляд со стороны и голос доброй леди:«Я не согласна. Мир не всегда жесток, он может быть и добрым, и любящим. Ты должна защищать себя от чужой боли, когда она нестерпима. Но, ожесточившись и изгнав все чувства, ты лишишь себя и нежности, и привязанностей, которые существуют в мире».Финистер в замешательстве нахмурилась. «Я не понимаю. Если это правда, то почему Мама учила иначе?»«Чтобы, ты с легкостью могла убивать людей, — ответила ее собеседница. — Именно поэтому вас заставляли забивать скот. Им требовались убийцы. Начав с цыплят и пройдя через овец и свиней, вы, пришли к человекоубийству».Финистер нечего было сказать. Она рассматривала себя — далекую и маленькую — рыдавшую в объятиях Мамы, и размышляла. Действительно, это объясняло, почему в доме придавали такое значение ее первому убийству животного. Ее поздравляли, поощряли, подталкивали вновь и вновь проливать кровь в поисках Маминого одобрения. Она вспомнила, как ее учили блокировать свою психику от всплеска предсмертного ужаса и боли жертвы. Как подавляли все сомнения в этичности убийств. Несомненно, из нее растили киллера!Затем перед глазами Финистер прошествовала вереница смертей — тринадцать мужчин и женщин, чьи сердца перестали биться по ее приказу. Это ее сознание совершило убийства, пусть быстрые и милосердные, но все же убийства!«Я не виновата! — закричала Финистер. — Вы же видели: меня заставили!»«Это объясняет твои поступки, но не извиняет их! — строго ответила добрая леди. — Точно такие же оправдания можно привести твоим приемным родителям: они поступали так во имя интересов Дела!»«Но это действительно соответствует истине!»«Однако не меняет сути дела. Разве твоя душа в результате менее искалечена и ущербна?»У Финистер не было ответа на этот вопрос. Ее сознание металось, как било в маслобойке, в поисках спасительного выхода, который позволил бы ей восстановить целостную картину мира.«Независимо от причин, толкнувших твоих воспитателей на это, вред остается вредом, — сказала женщина. — Ты искалечена, Финистер, и лишь приняв на себя ответственность за содеянное и признав свою не правоту, эти люди могли бы попытаться исцелить тебя».«Они никогда не пойдут на это, — угрюмо возразила девушка. — Да и я тоже»."Вовсе не уверена в этом, — задумчиво сказала добрая леди. — Если ты хочешь вернуть себе душу и сама решать свою судьбу, тебе придется, Финистер, набраться мужества и признаться во всех этих злодеяниях.Конечно, тебя так воспитывали, но все же именно ты, и никто другой, наносила последний, роковой удар!"Мир снова закружился, сводя Финистер с ума этой круговертью. Но прежде чем она смогла вскрикнуть, картина застыла, и при виде ее слова застыли у девушки на языке. Ибо перед ней был сеновал в родительском амбаре, а по лестнице поднималась шестнадцатилетняя Финни, чтоб взглянуть на кошку. Она прошла в угол, где лежала Киска с огромным вздувшимся животом. Заслышав шаги, кошка подняла голову и замурлыкала. Вслед за этим над лестницей показалась голова Орли, а затем — и весь он.— Ну как, Финни, котята уже появились? — раздался его голос.Девушка подскочила от неожиданности но, обернувшись, увидела, что это всего лишь Орли.— О, ты напугал меня! — сказала она с ленивой улыбкой, и знакомое возбуждение зашевелилось внутри. — Нет, котят еще нет, но, боюсь, теперь уже поздно присматривать за кошкой. А ты что здесь делаешь?— Папа послал меня сбить старые осиные гнезда, чтоб эти твари не вернулись, — ответил Орли и бросил взгляд на кошку. — Да уж, следовало присматривать за ней пару месяцев назад. Мы слегка опоздали.Он стоял, пожалуй, чересчур близко, и Финистер почувствовала в нем что-то новое, нечто сродни своему собственному возбуждению. Она даже прикинула, не может ли и Орли являться проецирующим эмпатом?Они болтали о Киске, о каких-то пустяках, в то время, как им хотелось говорить только друг о друге. Затем Орли придвинулся, теперь он стоял так близко, что мое бы обнять ее за талию. Его лицо было совсем рядом, и Финни, уже нынешняя, взрослая, улавливала в его дыхании запах чего-то сладкого, мускусного. Она вспомнила, как заглянула в глаза юноши и позволила своему возбуждению еще усилиться. На мгновение их мысли смешались, и Финистер снова почувствовала ту радостную дрожь, пронзившую все ее тело. Она сделала неуловимое движение вперед, их губы встретились, да так и остались вместе. Сегодняшняя Финистер смотрела, как та далекая, юная Финни прижалась и замерла в объятиях Орли. Она хорошо помнила, что тогда ей было не до раздумий, хорошо она поступает или плохо. Тот первый поцелуй отнял у нее способность рассуждать, оставив лишь блаженное ощущение собственного тела, растворяющегося, плавящегося в огне любви.На мгновение взрослая Финистер почувствовала ностальгию по той сладости, тому томлению. Ей страстно захотелось вновь оказаться там, в объятиях Орли. Затем рядом с пылкими любовниками проявилось лицо доброй леди. Она улыбалась, глядя на них, но слова ее потрясли Финистер. «Какая удача, что вы, оба одновременно пришли на этот сеновал! Ведь иначе ничего бы и не произошло».Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Финистер покраснела и запротестовала: «Это была случайность! Мама никогда бы не отправила меня в амбар, если б знала, что Папа послал туда Орли».«Неужели? — улыбнулась добрая леди. — Ты ведь теперь знаешь: у многих воспитанников происходили такие же тайные свидания, и каждый раз их туда приводили подобные поручения. Разве могло это быть случайностью? Нет, таким образом молодые люди приобщались крайнему сексу и знакомились с ощущением счастья, который он дает».Эти слова подтвердили собственные подозрения Финистер. Но не желая признаваться, девушка разразилась гневной тирадой: «Вы хотите сказать, что все встречи, включая наше первое свидание с Орли, подстроены! Но это невозможно! Я же помню, как родители бранились, порицая наши отношения! И зачем бы им было так хитро подводить нас к тому, что сами считали отвратительным!»"Это вовсе не было отвратительным, с их точки зрения, — возразила женщина. — Напротив — полезно.Ты вспомни!"Сцена на сеновале, казалось, затянулась туманом, затем вновь прояснилась. Теперь все было залито лунным светом, пробивающимся сквозь щели в стене. Он освещал разбросанную там и сям одежду, а также влюбленную парочку на сене. Задыхающиеся, взволнованные тем чувственным взрывом, который они только что пережили, юные любовники глядели друг другу в глаза. Затем, желая продлить этот сладостный экстаз, они опять соединились в пылком поцелуе. Туман снова сгустился. Финистер, ощущая сильнейшее сердцебиение, пыталась возражать, но поздно — новая картина: юная Финни спускается по лестнице, за ней — Орли.Со счастливым смехом они выбегают во двор…… и замирают, увидев Маму и Папу, спешащих им навстречу с перекошенными лицами.Даже сейчас Финистер невольно сжалась от этого ужаснейшего из своих воспоминаний, от силы родительского гнева, от чувства вины, стыда и унижения, свалившихся на них. Однако губы Мамы и Папы двигались беззвучно, а между ними и Финни появилось лицо доброй леди. "То, что они сделали тогда с вами, юными и уязвимыми детьми, ужасно! Они прекрасно отдавали себе отчет в своих действиях! Знали, что навечно соединили твой первый сексуальный опыт с ощущением стыда и вины. Тем самым они навсегда лишили тебя возможности вновь насладиться любо; вью. Даже воспоминания об этом тебе нестерпимы!Подумай, они не только не стали хранить вашу тайну, но и вытащили наружу самое сокровенное, то, что люди предпочитают хранить в глубине души! Это ли не предательство: забрызгать грязью чистоту, выставить на обозрение самый интимный духовный опыт? Более того, они убедили вас, что ничего подобного не было, никакого слияния душ — лишь физическая близость. И все это — вполне осознанно, преднамеренно!"Финистер была напугана, настолько слова женщины соответствовали ее собственным невысказанным страхам. Осознанно? Преднамеренно? Да что за ерунду вы городите! — кричала она. — Зачем бы им было это делать?"«Чтобы разрушить твое самоуважение, подготовить к роли проститутки, лучшим образом приспособить тебя для своих целей, — ответила добрая леди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36