Морага подавила стон разочарования. Этот человек был невозможен! Он был настолько не от мира сего, что и человеком-то его трудно назвать! Морага отвернулась и снова принялась смотреть на дорогу, надеясь, что мягкое покачивание в седле успокоит ее. Однако этого не случилось. Нет, ну в самом деле, Место Силы! В ее понимании Грегори был не просто молокососом с преобладанием мозгов над чувствами, но и доверчивым, суеверным дураком, вдобавок — практически евнухом!Какие действия ей еще предпринять, чтобы привлечь и удержать его внимание, — раздеться догола?Данную мысль стоило обдумать. Хотя Финистер подозревала, что ей прежде пришлось бы подсыпать ему в пищу афродизиак, иначе и этот фокус не сработает!Она на мгновение закрыла глаза, постаравшись сосредоточиться и подслушать мысли Грегори. Эта попытка ничего не дала, как и все прочие, — внутри она обнаружила лишь непроницаемое ничто. С псионической точки зрения Грегори был невидимкой. Если б Финистер не испытала ранее на себе самой его интеллект и психическую мощь, то решила, что перед ней ментальный «овощ». Иногда Грегори казался даже менее чувствительным, чем обычный человек. Однако, зная его как могущественного эспера, Финистер была уверена, что психическая невидимость юноши была вполне намеренной, этаким хорошо сработанным щитом.Возможно, она тратила время зря. С точки зрения Финистер, ее миссия представлялась вообще излишней: Грегори был начисто лишен полового чувства! Однако ей требовалась гарантия, абсолютная уверенность в том, что у этого Гэллоугласса не будет детей. Даже в том случае (хотя это и не укладывалось в ее голове), если какая-нибудь женщина возжелает его.Ну и, помимо всего прочего, у ведьмы оставалась надежда, что подвернется случай попросту убить его.Когда они остановятся на ночь, она, пожалуй, поищет цикуту или беладонну.Конечно, можно было бы попробовать среди ночи прокрасться в его постель, но Грегори и это сделал невозможным. Они разбили лагерь и поужинали, развлекаясь ленивой беседой. По крайней мере Морага старалась говорить. Грегори довольствовался ролью вежливого слушателя. Уделяя девушке все свое внимание (ну, или почти все), он отмалчивался и в поддержание разговора лишь задавал ни к чему не обязывающие вопросы. Финистер охотно рассказала ему о прошлом Мораги — эта история, особенно в ее исполнении, могла смягчить самое жестокое из сердец. Грегори, однако, продолжал слушать, сочувственно улыбаясь и роняя время от времени приличествующие междометия.Финистер тем временем дюйм за дюймом придвигалась к нему. При этом она медленно и осторожно меняла свою внешность, пока не стала выглядеть весьма привлекательной и, несомненно, соблазнительной. Она повествовала так мастерски, что под конец вполне искренне всплакнула. Любой другой мужчина обнял бы ее, чтобы утешить, а там уж ведьма смогла бы превратить утешение в поцелуй, а объятие в ласку. Но Грегори только вытащил из рукава носовой платок и протянул ей со словами:— Дайте волю слезам, мадемуазель. Они не повредят вам, а лишь облегчат сердце. Конечно, у вас на душе тяжело, ведь вас использовали самым отвратительным образом.Эта фраза вызвала у Финистер кое-какие воспоминания, касающиеся ее собственной юности. Но она усилием воли подавила их, оттеснив назад, в глубины памяти, — кто ж осмелится открыто думать в присутствии опытного телепата? Подавив разочарование, она взяла кусок шелка и высморкалась.— Благодарю, сэр Грегори. Я вовсе не хотела отягощать вас своими печалями.— Когда делишь тяжесть с другим, на сердце становится легче, а будущее кажется светлее, мадемуазель, — заверил ее Грегори. — Если я могу как-то компенсировать то зло, которое причинили вам мужчины, будьте уверены, я сделаю это.Итак, направление снова было выбрано неверно: попытка разжалобить собеседника своими бедами нисколько не приблизила Финистер к цели. Когда она осушила слезы, Грегори произнес:— А теперь спите, и пусть сон исцелит вашу душу.Ведь вы направляетесь туда, где ваш талант будет оценен по достоинству. Вы будете жить среди единомышленников, приобретете истинных друзей и забудете про одиночество. Ложитесь спать, мадемуазель, и пусть сон принесет сладкое забвение.На мгновение Морага ощутила панику (ей прекрасно было известно, какой смысл вложила бы в подобную фразу она сама или ее приятели-убийцы). Но ведьма напомнила себе, что эти слова прозвучали из уст слабака-Грегори, и преспокойно принялась устраиваться на ночлег. На самом деле она рассчитывала бодрствовать до тех пор, пока ее противник не заберется под свое одеяло и не окажется более уязвимым, чем когда-либо, перед ищущей утешения женщиной.Но что это? Грегори продолжал сидеть у костра, все так же выпрямив спину и вперив отсутствующий взгляд в ночь, его руки лежали на коленях ладонями вверх.— Милорд, — позвала Морага, попытавшись сменить негодование в голосе на робость. — А вы не собираетесь ложиться?— Нет, мадемуазель, — его голос доносился как будто издалека, словно принесенный ветром. — Кто-то должен следить за огнем и охранять лагерь от волка или медведя.Морага выпрямилась:— Тогда я буду сторожить первая! — она бы тут же отказалась от подобного занятия, как только Грегори уляжется.— Спасибо, но не стоит. Я проведу эту ночь в трансе, который восстановит мои силы не хуже сна, но позволит оставаться начеку. А вы отдыхайте, нужды в ином часовом, кроме меня, нет.— Как… как скажете, милорд, — побежденная на данный момент Морага снова улеглась.Она и в самом деле попыталась уснуть — а что ей еще оставалось делать, — но не смогла. Последняя неудача с юным Гэллоуглассом преисполнила ее гневом — внутри у ведьмы все так и бурлило. Она ворочалась, гоня прочь мысли об этой семейке, но безуспешно. Финистер представляла себе возвращение Магнуса, исцеленного Зеленой Колдуньей, торжествующую Корделию рука об руку с принцем Аденом. Перед ее глазами стояла сцена в суде, когда коленопреклоненный Джеффри делал предложение Ртути перед лицом всего королевского двора. Все эти мучительные воспоминания о крушении ее планов заставили Финистер дрожать от ярости. Она постаралась вспомнить ритуал расслабления и стала дышать медленно и глубоко, как показывал ее учитель боевых искусств. Это дало результат: гнев покинул ее, в сознание вернулось ощущение гармонии, похоронившее боль и негодование в самой глубине души. Чувства осели там, как семена, только ждущие своего часа. Часа, чтобы предательски прорасти именно тогда, когда ей больше всего будет требоваться ясность мысли. И все же через несколько минут Финистер с удивлением ощутила, как на нее внезапно накатила дрема. Она с благодарностью позволила ей унести себя прочь от сегодняшнего дня, в глубокий и спокойный сон. В этом блаженном состоянии, когда сновидения о ее былых победах и поражениях то всплывали на поверхность, то вновь погружались на дно, Финистер накапливала силы для борьбы с тем бесчувственным мальчишкой, который сейчас охранял ее сон.Конечно же, забвение Мораги было навеяно не только злостью и усталостью от бесконечных поражений в войне с семейством Гэллоуглассов. Здесь не обошлось без ее провожатого. Настороженный странностями поведения своей спутницы, Грегори начал подозревать, что перед ним отнюдь не невинная жертва, в чьих талантах столь нуждается Корона. Подозрения были достаточно сильны, чтобы заставить его нарушить привычный кодекс эсперов, и он внедрил некие ключевые образы в бурлящее сознание Мораги. Именно это вызвало к жизни вереницу ее воспоминаний о былых поражениях. Затем Грегори погрузил ее в спокойную, утешительную дрему и скользнул в незащищенное сознание ведьмы, чтобы провести ревизию его содержимого. Он стал свидетелем всех трех убийств, совершенных Финистер. Прояснилась и выработанная схема преступлений: завоевать доверие мужчины или, по крайней мере, усыпить его бдительность при помощи специфических чар, а затем воткнуть нож в спину спящего или подсыпать яд в пищу жертвы.К немалому своему удивлению, Грегори обнаружил также, что сама девушка весьма невысокого мнения о собственной внешности, зато всецело полагается на телепатические способности. Они позволяли ей создавать в сознании людей образы, сколь угодно привлекательные. Юноша увидел и ее последнее убийство, не заказное, а совершенное по собственному почину. Финистер убрала своего начальника — бывшего резидента анархистов на Грамарии, предварительно убедившись в наличии письма, открывавшего ей дорогу к этой должности.Вот оно, значит, как… Оказывается, он имел дело не просто с ведьмой, искалечившей чувства его брата, покушавшейся на убийство Корделии, Алена и Джеффри, но с самим резидентом анархистов на планете. Здесь пахло уже не личной враждой семьи Гэллоуглассов, а опасностью для всего народа.Что же она собиралась предпринять? Грегори не мог точно ответить на этот вопрос, но не сомневался, что удар будет нанесен по нему. Его попытаются убить либо же обратить на путь одинокого холостяка, лишив надежды на продолжение рода. Юноша усмехнулся, несколько удивленный. Зачем прилагать столько усилий, если достаточно всего лишь оставить его в покое.Ведь Грегори являлся свидетелем эмоциональной травмы, полученной его братом Магнусом. Он видел, сколько времени потратил впустую другой его брат, Джеффри, флиртуя с девушками. Этого вполне хватило, чтобы отвратить мысли Грегори от женщин. Никаких отношений, кроме чисто дружеских, а всю нерастраченную энергию обратить на научные исследования! Однако усилия Мораги не пропали впустую. Хоть Грегори тщательно скрывал это, но ее заигрывания, похоже, были тем камнем, который грозил пробить серьезную брешь в его мировоззрении. Воистину, юноше было необходимо поразмыслить над данным вопросом. Хорошая ночная медитация — вот что могло здесь помочь.Он начал с установки автоматической системы защиты. Благодаря Фессу, электронному коню его отца, Грегори был достаточно хорошо знаком с компьютерами и умел создавать в своем сознании некую программу, защищавшую его от внешней телепатической агрессии. Враждебная энергия, отраженная таким щитом, возвращалась к своему же источнику. После этого юноша позволил себе расслабиться. Сам он не планировал никаких действий в отношении Мораги. Теперь же у него появилась надежная защита и от ее поползновений.Планы Грегори не изменились: он по-прежнему собирался отконвоировать свою подопечную в Раннимид, столицу их королевских величеств. Однако теперь она предстанет перед Ковеном ведьм не как его член, а как подсудимая.Прочитав нараспев мантру, юноша погрузился в транс, предоставив неким мыслеформам медленно проплывать в его сознании. Но видения неизменно вытеснялись образом Финистер. Это был честный, без дураков, образ — тот, что глядел на свою хозяйку из зеркала. Она сама невысоко ценила его, охотно сменяя при случае на более, как ей казалось, подходящий, но Грегори был поражен в самое сердце. Странное ощущение пришло к нему с этим образом — не мысль, даже не предчувствие мысли, а лишь ее проблеск, словно он наблюдал немое присутствие размытого призрака на поверхности ее сознания.Грегори смутно прозревал в душе Финистер некие качества, которые она старательно подавляла — трепетную нежность, способность сопереживать, потребность о ком-то заботиться. Девушку учили, что подобные чувства — проявление слабости, непростительное для закаленного бойца. Ей внушали, что свою способность к эмпатии надо использовать для отыскания слабых мест у врага. Финистер готовили к роли этакой «горячей штучки», чье оружие — сексуальность. Используя свою привлекательность на благо дела, она перерастет отведенную ей роль простой соблазнительницы и телом и душой превратится в мастера убийств.Однако что-то от тонкого и нежного ребенка осталось внутри Финистер. Сердце Грегори, воспринявшее его слабые посылы, сжалось от жалости и сочувствия.У него было сильное искушение пойти дальше в своих поисках, возможно, попытаться в чем-то изменить врага. Однако подобное проникновение в чужое сознание имеет определенные границы, диктуемые этикой эсперов. Кроме того, отметил Грегори, Финистер еще не стала настолько опасной для него, чтобы посчитать оправданным подобное вторжение.Да и бывают случаи, когда лекарство оказывается пострашнее самой болезни. Поэтому, решительно поборов искушение, юный маг отвратил свои мысли от Мораги и сконцентрировался на любимой мантре.
Морага проснулась незадолго до рассвета, дивясь столь долгому и глубокому сну. Она потянулась и села. Затем, вспомнив свою миссию, она продлила ритуал просыпания максимально соблазнительно. Потягиваясь, выгибая спину и запрокидывая голову, ведьма краешком глаза поглядывала на Грегори. Однако все, что ей удалось увидеть, — это профиль юноши с отрешенными, словно стеклянными глазами. Если он и смотрел на нее, то лишь искоса.Уязвленная, Морага натянула верхнее платье на рубаху, куда более обтягивающую, чем обычно носили крестьянки (оно было изготовлено из искусственных волокон по последним технологиям) и ненадолго отлучилась в ближайшие кустики. Вернувшись, она обнаружила Грегори в прежней позе и пожалела, что нет с собой ядовитого плюща — уж больно легко было зайти ему за спину!Она позабавилась мыслью: а не искупаться ли прямо здесь, у него на глазах? Но нет, роль Мораги предполагала по меньшей мере скромность, если не воплощенную невинность. Купание подождет.С другой стороны, не будучи девственницей, она имела вполне нормальные желания молодой здоровой женщины, возможно даже больше, чем нормальные. Морага, не сводя глаз с юноши, начала медленно изменять свой облик. Откровенно говоря, сама она считала свою внешность безвкусной и тяжеловатой, но по опыту знала, что мужчины придерживаются другого мнения. Благодарить за это надо, несомненно, проецирующую магию. Хотя, пожалуй, ее фигура от природы была весьма чувственной, а уж тяжелая грива светлых волос по праву составляла предмет гордости девушки. Что касается лица, то Морага охарактеризовала бы его как курносое, пучеглазое, с по-лягушечьи большим толстогубым ртом. Но тем не менее она убедилась, что именно эти толстые губы и жаждут целовать мужчины. Трудно поверить, но именно в ее выпученных глазах они жаждут утонуть. Морага не могла объяснить этот факт, зато она прекрасно знала, как его использовать.В настоящий момент она собиралась внушить все эти безумные желания Грегори. ГЛАВА ВТОРАЯ Морага склонилась к самому уху Грегори и жарко выдохнула:— Подъем, сэр рыцарь, ночь на исходе! Вас ждет дама, голодная и нетерпеливая.Грегори сидел немой и неподвижный; его взгляд был прикован к темнеющему вдали лесу.Раздраженная, Морага зашла спереди, перемещаясь в поле зрения юноши, и вновь наклонилась к нему. Она пожалела, что не надела платье с глубоким вырезом, хотя это плохо соответствовало тому образу скромницы, который она избрала. Ну, уж верхнюю-то пуговку расстегнуть ей никто не запретит.— Право же, сэр! Неужели в ваших привычках заставлять даму ждать? Это неучтиво. Очнитесь же и давайте вместе возрадуемся жизни!Грегори все так же безучастно смотрел вперед, как будто ее здесь и не было.Раздражение Мораги переросло в открытый гнев. Он заметит ее, черт возьми! Она выдернет его из проклятого транса и заставит обратить на себя внимание! Ведьма присела на землю и встряхнула волосами так, что те закрыли все ее лицо. Повинуясь ее желанию, волосы изменили цвет с неопределенно-каштанового на роскошный огненно-рыжий. Морага загадочно улыбнулась, ее губы увлажнились, а глаза томно прикрылись. Затем она села прямо напротив Грегори и промурлыкала, теребя вторую пуговку платья:— Поднимайтесь, сэр, скоро уже день…Мы не можем больше медлить, надо трогаться в путь…В ее голосе зазвучали обещающие нотки, заставляя задуматься о возможных причинах упомянутого промедления.Похоже, однако, юноша не собирался ни о чем таком задумываться. Выражение его лица не изменилось, взгляд по-прежнему оставался отсутствующим, а спина — неестественно прямой.— Ах ты, бревно несчастное! — воскликнула Морага и вскочила на ноги. — Говорить с тобой — все равно, что со стенкой! Что за проклятие — распинаться перед мужчиной, чье тело здесь, а душа блуждает неизвестно где! Ну и черт с тобой, сиди в своем несчастном трансе, если одиночество доставляет тебе такое удовольствие.Она круто развернулась на каблуках и зашагала прочь, в лес, кипя от гнева.Морага долго шагала по лесной тропинке, чувствуя, как ее гнев достигает пика, а затем тихо спадает. В самом деле, как же соблазнить мужчину, который едва тебя замечает? Как, если мысли его постоянно отсутствуют? Да и не только мысли — она невольно задумалась над тем, что же еще отсутствует в его теле?Наконец решение созрело, и, приняв его, Морага успокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36