Если бы это было не так, он уже давно убедился бы в тщетности своих
низких замыслов. Он также не понимает всей бессмысленности и обреченности
попыток Лиги, потому что в глубине души сам он не верит в то, что мы
контролируем абсолютно все. Он, несомненно, не верит и в то, что возможен
всеобщий Порядок. Ведь если бы он верил, то не растрачивал бы столько
времени на бессмысленные и коварные интриги. Если бы он действительно
понял, что такое Гегемония, до него дошло бы, что все - и все, от
Стражников до Опекаемых - играет против него, в мою пользу.
Служа Порядку, обеспечивая мир и благосостояние, Владимир Кустов в то
же время служил своим собственным интересам, и это было неизбежно. Ведь
вся Гегемония, от планеты Земля до самого презренного Опекаемого,
воплощала абсолютный и незыблемый Порядок, и именно он, Кустов, находился
в центре всего этого. Он служил Порядку, а Порядок вознаграждал его за
это. И казался он самым лучшим в мире порядком вещей, и нужно было нечто
значительно более мощное, чем Торренс, чтобы изменить его.
Поэтому он довольно спокойно ответил на замечание Торренса:
- В моем плане нет абсолютно никаких неувязок. Стражники готовы
встретить агентов Лиги, как полагается, хоть эти агенты в сквере и
притворяются, что они - это не они, и я могу гарантировать, что ни одному
из них не удастся добраться до входа в Министерство. К тому же абсолютно
непонятно, зачем им атаковать здание, буквально начиненное Стражниками,
Глазами и Лучами.
- Именно это и беспокоит меня больше всего, - сказал Торренс.
Он опустошил свой стакан, чтобы тотчас же наполнить его снова.
- Даже Джонсон не такой дурак, чтобы не понимать, что у них нет ни
малейшего шанса. Это может быть только отвлекающим маневром. Меня больше
беспокоят другие, те, которые уже пробрались в здание. Что они замышляют
на самом деле? Или ты рассчитываешь на какие-то колдовские чары, Владимир?
Мы знаем, что в здании их, по меньшей мере, сорок. И среди них немало
руководителей этой организации. Так чего ж мы ждем? Не лучше ли спустить
на них все Лучи этой проклятой коробки и абсолютно успокоиться?
- Ты разочаровываешь меня, Джек. Я не понимаю, как ты со своим вкусом
к подобным, скажем, изощренным планам, не можешь постигнуть прозрачные
намерения мистера Джонсона. Штурм здания снаружи должен, видимо, убедить
нас в том, что настоящее нападение состоится изнутри. Но не подлежит
сомнению, что Джонсон должен отдавать себе отчет в том, что его агенты,
проникшие в здание, тоже почти ничего не смогут сделать. Штурмовать Зал
Заседаний? Как только прозвучит тревога, мы тотчас же переходим на
автономное обеспечение, и окружающие коридоры будут буквально затоплены
смертоносными лучами. А в Зале мы будем в абсолютной безопасности, даже
если в здании не останется ни одного Стражника. Джонсон прекрасно понимает
все это. Поэтому перед нами двойная хитрость: обе группы являются
приманкой.
- Ну и что? - перебил его Торренс. - Какого дьявола нам еще надо?
Приманки это или нет, нужно просто ликвидировать их всех!
- Все дело в том, - ответил Кустов, - что есть возможность заловить
более крупную дичь. Я имею в виду лично Джонсона. И именно живым. Нам,
несомненно, предстоит многое узнать, если мы применим особые методы
дознания. Надо полностью нейтрализовать Лигу, но это еще не все. У меня
есть желание узнать, что же толкает людей на такие глубокие заблуждения,
чтобы понять их и принять соответствующие меры для предупреждения подобных
ситуаций. Всеобщая Гегемония не за горами. Мы уже контролируем все
окружающее. Следующим шагом будет начало контроля над наследственностью. У
меня есть надежда, что противоречия между генетической наследственностью
Джонсона и его мыслительной деятельностью предоставят нам ценные сведения
об этом. Как только "вирус возмущения" будет найден и препарирован, будет
легко искоренить его, и тогда Царство Порядка будет действительно
всеобщим!
Торренс презрительно усмехнулся.
- Ты говоришь о Порядке и о том, как поддержать его, но что же ты
делаешь? В данный момент наша жизнь является ставкой, а ты пребываешь в
полной уверенности, что сможешь опровергнуть доводы Джонсона. Почему ты
так уверен в успехе? Что ты можешь поделать с тем, что Джонсон назвал бы
Фактором Случайности?
Горов счел необходимым вмешаться.
- Он не так уж неправ. Рассматривая твой план со всех сторон,
Владимир, приходишь к выводу, что он должен увенчаться успехом. Тем не
менее, в нем есть слабое место: а если Джонсон думает так, как ты не
предполагаешь?
Кустов не смог сдержать улыбку, полную сострадания. Все они идиоты,
даже Горов, который, однако...
- Я сейчас продемонстрирую все на пальцах, если только вас это в
чем-нибудь убедит. Посмотрите на этот экран. Я думаю, что даже наш друг
Торренс должен поверить своим глазам.
Торренс скривился, однако занял место позади Кустова, держа в руке
неизбежный стакан. Остальные Советники поворчали, но тоже последовали его
примеру и повернулись к экрану.
- Этот аппарат соединен с Опекуном, у нас есть возможность увидеть
то, что видит в то же время каждый Глаз, находящийся в здании, -
прокомментировал Кустов.
Он повернул выключатель и нажал одну из многочисленных кнопок на
пульте.
Экран засветился, и на нем появилось изображение сквера перед зданием
Министерства.
- Итак, перед вами люди Джонсона, которые сейчас пойдут штурмом
снаружи, прекрасно замаскированные в безликой массе Опекаемых, как они
думают. Но они недооценили уровень запоминающего устройства Опекуна.
Многие из них фигурируют в списке врагов Гегемонии - с фотографиями под
различными ракурсами, естественно. Как только они начнут...
Кустов нажал на другую кнопку, и экран перенес присутствовавших в
один из коридоров.
- Эти агенты...
Появилось изображение другого коридора.
- И вот эти...
На экране появился еще один коридор.
- И еще вот те... Вот люди, которые пойдут на вторую отвлекающую
атаку на Зал Заседаний. Именно это, пожалуй, и будет тот самый момент,
который выберет мистер Джонсон, чтобы...
Кустов нажал еще на одну кнопку, и на экране появилось изображение
двери компрессорной с пространством коридора прямо передней - направо и
налево. И тут Советники вскочили в едином порыве изумления и ужаса: Борис
Джонсон собственной персоной появился в зоне видимости Глаза, который
передавал в этот момент изображение.
- Луч! - завопил Торренс. - Вот он! Чего мы ждем?
- Я же тебе уже объяснял, - спокойно возразил Кустов, - что мне он
нужен живьем. Смотрите внимательно: вот другие Агенты Лиги, которые
направляются к компрессорной. Видишь, Джек, я не ошибся, утверждая, что
мысли Джонсона для меня, как открытая книга. Два никому не нужных
нападения, чтобы отвлечь, и решающий удар по компрессорной. А мы просто
закрываемся в Зале Заседаний, и Джонсону только и остается пустить немного
смертоносного газа в воздухопроводы. Вполне можно было бы отдать дань
уважения человеческой храбрости, если бы в ее основе не было ясно заметно
отсутствие мысли. Ведь он слепо верит Дэйду, своему агенту, внедренному
туда, который должен открыть дверь до того, как смертельная радиация Лучей
достигнет фатального уровня.
- Понятно, а ты уже нейтрализовал этого самого Дэйда, - проговорил
Кордона задумчиво.
- Совсем нет, - ответил Кустов. - Дэйд откроет дверь, как это было
предусмотрено, чтобы Джонсон окончательно попался.
Кустов нажал другую кнопку, и на экране снова появилось изображение
сквера.
- Теперь нам остается ждать, - сказал он.
В течение нескольких секунд ничего не происходило. Затем абсолютно
неожиданно из мирной толпы вырвалась бешеная человеческая волна, которая
бросилась на приступ вверх по лестнице.
Кустов осклабился.
- Ну вот, капкан сейчас захлопнется.
Он повернул переключатель на пульте управления.
- Теперь мы полностью зависим от воздухопровода из компрессорной, как
и хотелось мистеру Джонсону. Мы в его руках. А теперь вот что...
Он быстро встал и подошел к резервуарам, уложенным в глубине комнаты,
и повернул кран одного из них.
- У нас есть абсолютно автономный запас воздуха на два часа. Теперь
мы можем предоставить мистера Джонсона его счастливой судьбе.
В то время как Лучи продолжали свое черное дело в коридоре, Борис
Джонсон, держа наготове свой пистолазер, с возраставшей тревогой спрашивал
себя, что же происходит за свинцовой дверью. По идее, Дэйд уже несколько
секунд назад должен был сказать одному из Стражников, что он услышал
странный шум в коридоре, как будто кто-то пытается открыть дверь. Стражник
должен был выругаться и заворчать, тем не менее обязан был среагировать и
пойти проверять. Каждую минуту, каждую секунду дверь могла открыться. Если
она не откроется...
И тут тяжелая дверь начала медленно открываться. Просвет становился
все шире. Как только появилась возможность, Джонсон просунул туда ногу,
чтобы заблокировать дверь.
Из-за нее послышалось ругательство.
Кто-то потянул ее на себя, чтобы снова закрыть. И тут Джонсон и его
четверка бросились вперед.
Дверь распахнулась. За ней оказался Стражник, который с ошеломленным
видом полетел на пол, пытаясь, тем не менее, поднять вверх свой
пистолазер. Прежде, чем он успел это сделать, Джонсон и четверо его
спутников открыли по нему перекрестный огонь. В тот момент, когда
сожженное тело превращалось в пепел, дело было сделано. Райт, который
входил последним, захлопнул дверь.
"Спасены! - подумал Джонсон. - На месте, и живы!"
Он вздохнул с облегчением, быстро осмотрел комнату и оценил ситуацию.
Вдали у стены виднелись компрессорные установки и пульты управления.
Пять человек в форме служащих застыли с ошарашенным видом. Один из них,
невысокого роста, с нервным лицом, сохранивший выдержку, несмотря ни на
что, должно быть, и был тем самым Дэйдом. Между дверью и механизмами
пространство было превращено в склад. Тут стояли штабеля ящиков, лежали
запасные части и прочее.
Между компрессорными установками и ящиками укрылись пятеро
Стражников. Когда дверь захлопнулась, они вскочили, вскидывая одним и тем
же заученным движением свои автолазеры, и какую-то долю секунды Стражники
Гегемонии и Агенты Лиги в растерянности, но злобно, в упор, смотрели друг
на друга.
Джонсон опомнился первым и, выстрелив, почти не целясь, бросился на
пол. Один Стражник застонал и рухнул, тогда как Джонсон тотчас спрятался
за ближайшим металлическим ящиком, а остальные агенты последовали его
примеру. Однако сзади раздался сдавленный крик. Джонсон обернулся и увидел
Гильдера, который медленно падал с почерневшей правой рукой и плечом.
Все остальные успели укрыться и спрятаться за импровизированной
баррикадой из ящиков, после чего они тут же открыли огонь по застигнутым
врасплох Стражникам.
Два луча сразу попали еще в одного дикого зверя, который рухнул с
жалобным стоном.
Однако, три оставшихся Стражника, укрывшись с другой стороны за
ящиками, открыли бешеный ответный огонь, чтобы задержать продвижение
атаковавших. Джонсон видел, как луч расплавил угол ящика, за которым он
укрылся; и почувствовал, что металл обжигает ему щеку.
В этот момент раздался еще один душераздирающий крик: Людовик, как
дикий зверь, неожиданно перепрыгнул через баррикаду и бросился на
Стражников. Раненный в левое плечо, он рухнул, но в падении успел нажать
на спуск и попал одному из Стражников прямо в лицо. У того голова
разлетелась прямо на куски, и густая пелена черного и едкого дыма покрыла
поле боя. Воспользовавшись этим, Ионас подкрался поближе и свалил еще
одного. Однако, падая, тот успел выстрелить в Ионаса, и сразу две
обугленные головы покатились по полу, покрытому кровавым ковром.
Тогда Джонсон выскочил из своего укрытия и прикончил последнего,
который уже не сопротивлялся. Раздался последний вопль, а затем наступила
тишина.
Джонсон тут же устремился к компрессорам. Оставшиеся в живых
поспешили за ним.
Пятеро служащих с опаской следили за ворвавшимися к ним злодеями.
Джереми Дэйд с радостным возгласом отделился от группы:
- Прекрасная работа! Мы победили!
Опешивший Джонсон повернулся к группе напуганных работников:
- Стойте на месте, и вам не сделают ничего плохого. Лишнее слово или
движение - и вы погибли. - Затем, повернувшись к Дэйду, он спросил: - Где
трубопровод Зала Заседаний?
Дэйд кивнул и молча повел его к компрессорам.
- Вот этот, - сказал он.
Он указал на тонкую трубку, которая уходила в потолок.
Джонсон вынул из кармана ампулу с газом.
- Как это делается?
Дэйд указал на воздухозаборник на лицевой части компрессора.
- Сюда всасывается воздух. Ты бросаешь ампулу, я закрываю, а
автоматика сделает все остальное.
Джонсон отбил кончик ампулы и вставил ее в заборник. Газ мгновенно
исчез.
Дэйд нажал кнопку, и герметическая заслонка плотно прикрыла заборник.
- Готово! - воскликнул Джонсон. - Весь Совет Гегемонии уничтожен!
- Наконец-то! - воскликнул Райт. - Мы их...
- Эй! - послышался голос Смита. - Смотрите!
Толстая свинцовая обшивка в середине двери меняла свою окраску,
становясь вишнево-красной.
- Это Стражники! - крикнул Паульсон. - Они быстро с этим справятся!
Джонсон почувствовал, что его тошнит.
Он уже давно знал, что это кончится именно так, но уж слишком глупо
было умереть после полной победы. Им овладело яростное желание жить.
Дверь продолжала раскаляться. В помещении становилось нестерпимо
жарко. Какая-то смутная мысль не давала Джонсону покоя, мысль, на которой
он не мог сосредоточиться.
- Ну, конечно! - вдруг воскликнул он.
Это было так ясно. Если Стражники заняли коридор, значит, уровень
радиации снаружи больше не был опасен.
- Приготовьтесь! - приказал он своим людям. - Если нам удастся
пробиться - мы, может быть, сумеем выбраться.
Опекаемым было приказано укрыться за ящиками. Джонсон устроился за
кучей запасных труб и приготовился к стрельбе.
Дэйд позаимствовал пистолазер у одного из убитых Стражников и
присоединился к уцелевшим членам команды.
"Они перестреляют нас, как уток, - подумал Джонсон. - Как только
дверь рухнет - залп. Можно продержаться довольно долго, и, если перебить
их достаточно по мере того, как они будут появляться, есть небольшой шанс
добраться до выхода, прокладывая себе дорогу силой".
Джонсон, конечно же, сам себе не верил, но если уж смерть, то в бою,
отправляя на тот свет как можно больше Стражников: десять, двадцать, сто -
какая разница! Во всяком случае, Гегемония запомнит этот день.
Может быть, у некоторых Опекаемых после этого возникнет мысль, что...
Дверь все больше прогибалась. Металл как будто вздохнул, петли
лопнули, и, в потоках раскаленного свинца, дверь рухнула.
Джонсон и его люди инстинктивно нажали на спуск своих пистолазеров и
открыли яростный огонь. Однако лучи вонзились в пустоту: никто не появился
в дверном проеме.
Потом прямо из порога забили фонтанчики красноватого дыма, которые
быстро превратились в густое облако, начавшее постепенно заполнять
помещение.
Джонсон и его товарищи отступили в глубину компрессорной. Однако,
объем воздуха, пригодного для дыхания, непреодолимо сокращался, съедаемый
красным газом.
Прижатый к установке компрессора, Джонсон почувствовал, что
металлические выступы впиваются ему в спину, а газ уже полностью заполнил
помещение.
Затем красный туман окутал его, ослепил. Он задержал дыхание,
насколько смог, так что у него чуть было не разорвались легкие. Однако
рефлексы оказались сильнее.
Углекислый газ вырвался из его страдавших легких, а его место занял
газ, проникший через ноздри в легкие, желудок и в кровь.
Он почувствовал, что как будто тонет в необъятной и вязкой трясине.
Он еще боролся несколько секунд, затем последние остатки воли покинули
его, и он превратился в ничтожную частичку пустоты, которая удалялась в
вечность. Небытие.

9
Служитель Порядка старается заставить своего
противника признать невозможное. Чтобы плодотворно
служить Хаосу, создайте вашему врагу ситуацию с
присутствием невозможного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20