на авеню Жюно. Спросишь там некоего Альфредо. Если его не будет, подождешь и, когда он явится, арестуешь.— У меня нет ордера…— Мне на это начхать. Приведи его. Впрочем, он так и так пойдет с тобой. Только скажи ему, что это насчет Мари-Терез, и он не будет возникать. Ладно, сынки, это все. До скорого.— Что-то вы долго, — замечает М-Т, когда я снова сажусь в “МГ”. — Джо возникал?— Да нет, просто в его бистро был занят телефон Поехали?Я везу мадемуазель на улицу Месье-ле-Пренс в пользующийся хорошей репутацией ресторанчик. Мы садимся в мавританском декоре за сервированный стол. У нежной девочки просто праздник, и она начинает раскрывать мне свою душу, чему помогает вино.Детство на разбомбленной улице, папаша пил, мамаша занималась уборкой квартир и подкидывала детей всякому, кто об этом просил. В общем, сюжет для слезливой мелодрамки. Когда М-Т было четырнадцать, мясник из их района лишил ее невинности, и далее все в таком же духе.Совместная жизнь с Альфредо? Этот малый страшный эгоист и думает только о своих личных удовольствиях. Он лупит ее почем зря для профилактики — нужно же немного физкультуры, чтобы сохранить форму.Я слушаю и подливаю ей винца. Когда труженица тротуара берется за последнюю сосиску с перцем, она уже еле ворочает языком. Тогда я задаю вопрос, который мучает меня, будто экзема.— Скажи, красавица, ты когда-нибудь раньше видела того парня, что пытался тебя задушить, Буальвана?Она поднимает на меня свои большие глаза, прозрачные, как две лужи на скотном дворе.— Никогда. А что?— Я просто подумал, может, он залазил на тебя и раньше?— Да ты что! — Потом спохватывается и бормочет:— Можно, я буду говорить тебе “ты”?— Прошу.Она протягивает руку к моей ноге и начинает бесплатно поглаживать ее.— Хочешь, я скажу тебе одну вещь, полицейский? Ты забавный. И не похож на других. Во-первых, ты красивый парень. Потом, ты остроумный… у тебя хорошие манеры… шарм..— Погоди! — останавливаю я ее. — Я не собираюсь жениться.Я незаметно бросаю взгляд на часы. Уже десять. Думаю, пора подумать о серьезных вещах.Достаю из кармана две маленькие таблетки и кладу их, одну на пустую тарелку малышки, другую перед собой.— Че это такое? — интересуется исследовательница трусов.— Отличная штука, чтобы протрезветь. Я наливаю нам по новой и с ловкостью иллюзиониста делаю вид, что глотаю мою таблетку.— Всякий раз, когда переберу, выпиваю одну. Это мне посоветовал мой аптекарь. Благодаря этому я могу сожрать два кило сапожных гвоздей, а по виду никто не заметит…Она смеется и проглатывает таблетку. Просто невероятно, как люди в наше время любят глотать лекарства сами и угощать ими других.— Еще таблеточку поливитаминов, моя дорогая? По пробуйте “Саногил”. Подождите, я вам запишу.Скоро вместо того, чтобы посылать своим девушкам перевязанные лентами коробки конфет, кавалеры станут дарить им тюбики снотворного или флаконы сульфамидов, прикладывая к ним записки: <Для Вашей больной печени”. Или: “Принимайте это слабительное каждое утро и вспоминайте обо мне”. Или вот еще (на день рождения): “В этом тюбике глистогонного столько же таблеток, сколько Вам лет”.Поверьте, братцы, будущее не за кондитерами и не за цветочниками, а за фармацевтами. Белые таблетки будут продавать для помолвок и свадеб, голубые и розовые для девушек и черные для людей в трауре…— О чем ты думаешь, котик? — спрашивает М-Т заплетающимся языком.— Просто думаю, — мрачно отвечаю я. — Я у нас в полиции не только Казанова, но и Паскаль.После этого я громким голосом требую счет. Поскольку я пользуюсь тут авторитетом, мне его дают, а поскольку я честен, то оплачиваю его.— Ты идешь, нежная моя?— Куда? — сюсюкает патентованная шлюшка.Что она себе воображает? Что я буду играть ей на лютне?— Немного прокатимся, чтобы проветрить легкие.— Как хочешь, — отвечает томная красавица.Я трогаюсь на небольшой скорости. Через пятьсот метров мадемуазель “Ты идешь, дорогуша?” начинает клевать носом.Через километр она уже спит как убитая. Это не серийная продукция, а доброкачественная ручная, в одном экземпляре. Можете стрелять у нее над ухом, она не пошевелится. Моя таблетка высшего качества, и любезная особа отключилась на несколько часов.Теперь я на полной скорости гоню в сторону Булонского леса.Аллея пустынна. В темноте светится только маленький красный огонек подфарника “203-й”. Я останавливаю мою машину за тачкой Альфредо и открываю дверцу “203-й” со стороны пассажира.Тут же как из-под земли выскакивает тень, от которой несет камфарным спиртом. Тень болящего Пакретта.— Руки вверх! — требует он.Зная его ловкость в обращении с пушкой, я спешу рявкнуть:— Без шуток, Пакретт!— О! Комиссар… В этой темноте…— Послушайте, старина, оставьте вы свою привычку палить в первого встречного, у которого просрочено удостоверение личности.Он насупливается.— Помогите мне, — приказываю я.— Что нужно сделать?— Перенести эту спящую красавицу из моей машины в эту.Он не задает больше вопросов, но издает восклицание, узнав блондинку-проститутку с улицы Годо-де-Моруа.— Но…— Да?— Что это значит? Она потеряла сознание?— Просто спит Мы перетаскиваем М-Т в тачку ее сутенера.Я укладываю ее на сиденье в такой позе, чтобы казалось, будто мочалка мертва.— Продолжайте дежурство, — говорю. — Я заеду позже.— Могу я себе позволить спросить, что…— Мы проводим один эксперимент, мой дорогой. Я вам расскажу на свежую голову.Теперь я беру курс на контору. Я чувствую легкую тревогу. Мне кажется, что причиной раны в моей душе является обнаружение мною трупа малышки Даниэль.А кроме того, мне на желудок давит съеденный ужин. Как видите, поэзия еще не умерла.Одиннадцать часов без нескольких минут. Контора безмолвна, как замороженная рыба. Свет в коридорах кажется немного зловещим. В этом административном здании мне все кажется зловещим. Здесь пахнет Берюрье и не очень жарко.Я спрашиваю дежурного на коммутаторе, есть ли для меня что новое. Он отвечает, что в последний свой звонок Берю сообщил, что отправляется на Лионский вокзал.— Больше он ничего не успел добавить, — уверяет дежурный. — Кажется, он за кем-то следил и боялся упустить.— Это все?— Да.— Матиа вернулся?— Да, с клиентом. Маленький брюнет с неприятной внешностью.Я поднимаюсь к себе в кабинет. Мой инспектор и Альфредо действительно там. Они молча курят, сидя по разные стороны моего стола.При моем появлении поднимается один Матиа. Он указывает мне на своего визави легким кивком. И все. Мой рыжий помощник не любит трепотни. Он действует, и его поступки говорят за него.Я кивком здороваюсь с Альфредо и сажусь напротив него, а Матиа взглядом спрашивает меня, уйти ему или остаться.Я делаю ему знак остаться, тогда он берет стул и садится на него верхом. Короткая пауза, чтобы дать капитанам обеих команд собраться.Альфредо идет в атаку первым (это добрый знак):— Ну и?Видели бы вы, прекрасные дамы, вашего Сан-Антонио в этот момент, от пяток до умного лба. На его лице беспощадное выражение в стиле “Моя месть будет ужасна”.Я втыкаю суровый взгляд в его зенки, чтобы узнать, кто первым сломается. Не могу сказать, сколько времени длится поединок, но — наконец — победа! Крутой парень отводит моргалы и ворчит:— Ну ладно, объясните! — Хочешь, чтобы я тебе все разрисовал в деталях? Альфредо не какой-нибудь фраер, и в жилах у него течет не томатный сок.— Послушайте, господин комиссар, я ни хрена не понимаю в ваших шутках. Если у вас на меня что-то есть, так сразу и скажите.— Не строй из себя невинного младенца, Альфредо. Это не облегчит твое дело. Он бледнеет и кричит:— Какое еще дело?— Ты влип в такое дерьмо, дружок, что тебе не только не отмыться, но ты можешь в нем и утонуть.Он в ярости вскакивает. Я слегка киваю Матиа, и мой рыжий отвешивает ему такой удар в морду, который привел бы в восторг всех болельщиков бокса.— Спокойнее, господа, — по-отечески отчитываю я их. Альфредо массирует челюсть, выпучив побелевшие глаза.— Я протестую! — с трудом выговаривает он.— Ну что ж, мы постараемся найти точки соприкосновения.Я щелкаю пальцами.— Для начала маленькая поучительная прогулка. Надень на него браслеты, Матиа.— Не имеете права! — мрачно уверяет Альфред о.— Преимущество сильных людей в том, что они могут присваивать себе те права, которых не имеют, — философствую я, — а когда они их присвоили, эти права уже ихние, сечешь?Обескураженный, он смотрит на меня недоверчивым взглядом и бормочет:— Не знаю, что на вас нашло, комиссар, но знаю, что вы идете неверным путем!— Мы пройдем по этому пути вместе, так что беда уменьшится вдвое. Ну-ка, быстро, поехали.— Какую машину возьмем? — осведомляется Матиа.— “Прерию”, — решаю я. — Она лучше всего подходит для перевозки скотины, верно, Фредо? Он не отвечает. Глава 7 Между заставами Мадрид и Майо разъезжают несколько машин. Месье и дамы в них перемигиваются фарами. Иногда тачки останавливаются, месье выходит из своей, подходит к другой и начинает переговоры. Они что-то не двигаются. Наверное, из-за материальных вопросов. У ведущего переговоры такой деловой вид, что он, должно быть, печатает на визитках номер своего банковского счета.Машину ведет Матиа. Я ему говорю, куда ехать, а сутенер М-Т тем временем молча посасывает свой потухший бычок с видом человека, нуждающегося в поддержке.Вот наконец и его “203-я”. Я не свожу с него глаз. Узнав свою тачку, он сильно дергается.— Ты уже видел эту лайбу, Альфредо? — спрашиваю я медово-сладким голосом.— Естественно. Она моя.— А чего она тут стоит?— У меня ее угнали сегодня вечером. Может, пацаны захотели покататься. А потом бросили ее тут.— Пацаны, о которых ты говоришь, преимущественно угоняют спортивные машины, а не такую рухлядь, как твоя.— А сегодня они угнали мою!Мы остановились в нескольких метрах от машины. Матиа, знакомый с моими необычными методами, спрашивает себя, к чему я веду. Он нервно барабанит пальцами по рулю и насвистывает мелодию одной английской песенки. Альфредо тоже смущен. Он догадывается, что влип в неприятную историю. Как загнанный зверь, он ждет, настороженно всматриваясь и вслушиваясь.— Выходи! — приказываю я. — Хочу тебе кое-что показать…Он без слов вылезает из зеленой “прерии”. Месье Пакретт, бывший сотрудник бригады нравов, очевидно, узнал машину конторы, потому что не высовывает носа.Ночь ледяная. У меня вдруг мелькает мысль, что малышка М-Т должна получить сильный насморк в этой неотапливаемой машине. Надо будет попросить для нее у Пакретта хорошее лекарство от простуды.— Вперед! Альфредо злится.— Да что это такое в самом деле! У меня угоняют тачку, и я же получаю стальные браслеты и кулаком по морде!— Иди вперед, я тебе сказал…И вот мы у “203-й”. Я открываю дверцу, и включается лампочка на потолке. Путана неподвижно лежит в той же позе, ноги поперек сиденья, голова прислонена к дверце. Альфредо узнает свою камбалу и подскакивает.— Черт! Что это значит?— То, что ты ее замочил, бестолочь!— Она мертвая?— А ты думал, что она занимается йогой? И, опасаясь, что он заметит подвох — девице достаточно немного пошевелиться или сильнее вздохнуть, — я подталкиваю его к “прерии” крепким пинком в задницу. Парень в нокауте от удивления.— Не может быть, я сплю, — бормочет он.— Останови свою песенку, Альфредо, я ее уже слышал. Я отвешиваю ему затрещину, от которой у него начинают сыпаться из глаз искры.— Ты странный фермер — убиваешь собственную телку в такое время.— Я?! — протестует он. — Чего вы несете, комиссар! За кого вы меня держите? За идиота? Чтобы я убил свою путану? Да еще оставил ее в своей лайбе?— Вот именно, дружок. Хочешь, я скажу тебе, почему ты это сделал? Именно для того, чтобы отвести от себя подозрения. Ты решил, что легавые подумают, что ты не можешь быть таким идиотом и что тебя подставляют. Вот так, малыш.Он задыхается.— Да это какое-то кино для малолеток, комиссар! Я должен быть совершенно чокнутым, чтобы кокнуть девочку, с которой имею ежедневно по шестьдесят штук старыми!— Ты оценил свою безопасность дороже бабок, Альфредо.Он на некоторое время замолкает, сглатывает слюну и шепчет:— Как это — мою безопасность?— Дело Буальвана, зайчик. Ты испугался, что Мари-Терез, с которой я встречался после инцидента, заложит тебя.— Не понимаю, о чем вы говорите! Я отвешиваю ему удар кулаком по зубам. Он сплевывает слюну, пересчитывает языком зубы и бормочет:— Что за манеры!— Увидишь, Фредо, у меня есть и другие, гораздо лучше, и такие эффективные, что меня попросили издать пособие по ним.Я швыряю его в “прерию”, как тюк с грязным бельем.— Поедем побеседуем в комнате со звуконепроницаемыми стенами.Когда я собираюсь сесть в машину, Матиа возвращается от “203-й”.— Труп оставляем на месте, совсем один?Я улыбаюсь и отвожу его в сторону, чтобы шепотом объяснить:— Во-первых, труп не один. За ним присматривает доблестный Пакретт, сидящий вон в той машине. Во-вторых, труп не труп. Я просто усыпил малышку.Матиа смотрит на меня честными глазами честного полицейского.— Зачем вы это говорите, господин комиссар? Я только что ее пощупал. Ваша красотка мертва, дальше некуда.Я бросаюсь к “203-й” и дрожащей рукой ощупываю девицу. Матиа не соврал, Мисс Тротуар мертва, как асфальт, по которому она ходила.Я присматриваюсь к ней повнимательнее и вижу, она задушена. Глава 8 Несколько лет назад со мной произошел странный случай. Много ночей Подряд мне снилось, что я еду по набережным к Лионскому вокзалу, вдруг слева выскакивает маленький бородач за рулем “дина панхард” и врезается в меня. И вот однажды утром, когда я как раз ехал на Лионский вокзал, чтобы встретить Фелиси, возвращающуюся от родственницы, с площади Шатле выскочил “дина панхард” и врезался в мое переднее крыло. В первые секунды после аварии я думал, что это какое-то четвертое измерение. К счастью, за рулем сидел не маленький бородач, а дама, которой ненормальный инструктор по ошибке выдал права.Констатировав смерть М-Т, я испытываю то же странное чувство полного освобождения. Я витаю где-то в пустоте, вне связи с нашей планетой и ее реалиями.Двигаясь, как страдающая ревматизмом сомнамбула, я закрываю дверцу и направляюсь к машине Пакретта.Она пуста. На сиденье остались только тюбик “Симфорила” и целлофановые упаковки от таблеток. Пакретта нет, как кролика в цилиндре герцога Эдинбургского.— Пакретт! Пакретт!Рядом со мной останавливается “ланчия”, в которой сидят месье и дама, и водитель спрашивает, не соглашусь ли я выпить с ними стаканчик. Я мрачно посылаю его к матери, а он называет меня хамом.Тогда я решаю, что не стоит оставлять тут Альфредо. Незачем ему видеть мое смятение. Я возвращаюсь в “прерию” и при помощи второй пары наручников приковываю Альфредо к ручке заднего сиденья.— Вези клиента в фирму, Матиа, — резко говорю я. — Запрешь его в секретной камере и вернешься сюда со “скорой”. Все — тройным галопом.Его впечатляющий старт показывает, что он готов в точности выполнить мои инструкции.Тогда я начинаю осмотр местности. Я люблю тайны, при условии, что они не слишком темные. До доказательства обратного, медам, ваш обожаемый Сан-Антонио играет роль большого идиота. В этот чертов вечер я занимался двумя девушками, и обеих кокнули прямо у меня под носом! Это не может продолжаться. И так уже дальше некуда! (Уф! А я думал, как оправдаю название этого шедевра!) На данную четверть часа самой важной тайной является то, куда запропастился Пакретт. Я осматриваю его тачку и не обнаруживаю в ней ни единого подозрительного следа. Я возвращаюсь к “203-й”, тщательно обследую кузов при помощи фонарика и на косяке передней двери обнаруживаю два маленьких пятнышка крови.Я провожу тоненьким лучом фонаря по асфальту дороги. Под машиной лежит нечто похожее на неподвижную змею. Это шарф пропавшего инспектора. Вот что меня смущает. Неужели моего доблестного пожирателя пилюль похитили? Я представляю себе происшедшее примерно так: этой ночью по лесу гулял маньяк. Увидев брошенную машину, он подошел к ней. Спящая женщина-это идеальная добыча для извращенца. Он уже сдавил шею мадемуазель Мари-Терез ожерельем из своих пальцев, когда явился Пакретт. Но после того, как я его отругал, инспектор не решился стрелять. Это было ошибкой, потому что маньяк бросился на него и дохлик-полицейский не смог с ним справиться…Я продолжаю осматривать окрестности. И правильно делаю: на газоне, который от мороза стал хрустящим, как сухари, лежит коробочка со свечами, которые так любит Пакретт.Мне вспоминается Мальчик-с-Пальчик. Благодаря фармацевтическим препаратам, возможно, удастся установить, куда людоед унес щуплого полицейского.Я прохожу метров двенадцать в сторону рощи и замечаю на траве под кустом темную массу. Это Пакретт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10