У нас есть телевизионный
приемопередатчик, работающий практически мгновенно, во всяком случае на
расстоянии от Земли до Каллисто.
У Рейла отвисла челюсть.
- Черт меня побери! И что же вы, друзья-приятели, затеяли?
- Много чего, - лаконично ответил Маннинг. - Во-первых, мы
намереваемся в пух и прах разгромить "Межпланетную энергию". Эй, Рейл, ты
меня слышишь?
Рейл словно остолбенел от изумления.
- Конечно, слышу. Просто не могу поверить собственным ушам.
- Хорошо, - мрачно промолвил Маннинг, - я представлю тебе
доказательства. Как ты думаешь, Бен, что ты смог бы сделать, если бы мы
тебе рассказали о котировке акций на нью-йоркской бирже... НА СОРОК ПЯТЬ
МИНУТ РАНЬШЕ, ЧЕМ НОВОСТИ ДОЙДУТ ДО КАЛЛИСТО?
- Что я смог бы сделать? - Рейл вскочил из кресла. - Да я бы всю
биржу по миру пустил! Я делал бы по миллиарду за минуту! - Он замолчал,
взглянул на изображение: - Но это не в твоих правилах, я знаю. Ты таких
вещей не признаешь.
- Я не хочу, чтобы ты разорял кого-нибудь, кроме Чемберса. Ну,
естественно, если кто-то станет мешать, туда ему и дорога. Но Чемберсу
надо нанести сокрушительный удар. За тем я к тебе и явился.
- Видит Бог, я сделаю это, Грег! - воскликнул Рейл.
Он быстро шагнул вперед, протянул руку, чтобы скрепить договор, - и
пожал пустой воздух.
Изображение Маннинга откинуло голову и рассмеялось.
- Вот тебе и доказательство, Бен. Достаточно убедительное?
- Да уж, - согласился Рейл, растерянно глядя на совершенно
натуральную ладонь, сквозь которую он сжал свои пальцы.

День 6 ноября 2153 года надолго запомнился в финансовых кругах
Солнечной системы. Начался он на Ранторской бирже довольно вяло. Чуть
повысились некоторые акции. Немного упали горнорудные. По-прежнему
необъяснимо низко котировались акции "Марсианской ирригации", а также
"Химикатов Плутона" и "Разработки ископаемых на астероидах".
Действуя через двух брокеров, Бен Рейл сразу после открытия биржи
купил 10.000 акций компании "Фермы Венеры, инкорпорейтед" по 83 с
половиной доллара. Через несколько минут те же брокеры приобрели 10.000
акций фирмы "Скафандры, лимитед" по 106 долларов и 25 центов за штуку.
Фермерские акции упали на один пункт, акции "Скафандров" на столько же
поднялись. А потом неожиданно цена подскочила на те и на другие. Через час
с небольшим акции Венеры повысились на пять пунктов и Рейл продал свои.
Десять минут спустя они стали падать, а к концу дня стоили уже на два
доллара меньше первоначальной цены. Вечером Рейл выбросил на рынок все
свои 10.000 акций фирмы "Скафандры" и продал их по 110 долларов. К
закрытию биржи они стоили всего на полдоллара дороже, чем утром.
И это были только две операции из множества подобных. Акции
предприятия, занимающегося строительством космических кораблей, перед
своим падением взлетели на три пункта - и Рейл на этом нажился.
Металлургические акции Меркурия подскочили на два пункта, а потом с
треском шлепнулись почти на доллар ниже, чем до подъема. Рейл продал их
как раз перед падением. За один день игры на бирже он нажил полмиллиона.
Выиграв на другой день миллион, этот человек, имевший устойчивую
репутацию осторожного бизнесмена, которого невозможно втянуть ни в какие
авантюры, окончательно поверил в удачу и пустился во все тяжкие. Зрелище
было просто потрясающее. Рейл совершенно точно знал, когда покупать, а
когда продавать. Биржевики следили за ним, стараясь не отставать, но он
сбивал их со следа, то и дело меняя брокеров.
Рынок лихорадило. Сам Рейл на бирже не появлялся. Звонки в его
контору никакого результата не давали: "Очень сожалеем, но мистера Рейла
нет на месте".
Его брокеры, получившие солидное вознаграждение, держали язык за
зубами. Они продавали, они покупали и все.
А Бен Рейл, запершись в конторе, внимательно глядел на два монитора.
На одном из них было табло Нью-Йоркской биржи, на другом - изображение
Грега Маннинга, сгорбившегося в кресле в далекой горной лаборатории
Пейджа. Перед Грегом тоже было два экрана: один, как и у Рейла, показывал
табло биржи в Нью-Йорке, второй - контору Бена Рейла.
- По-моему, акции "Туриста" идут неплохо, - сказал Грег. - Почему бы
тебе не купить пакет? Насколько я знаю, у Чемберса есть дом в этом
предприятии. Пусть понервничает.
- Они выросли на два пункта, верно? - усмехнулся Бен Рейл. - Здесь их
продают за 60. Через сорок пять минут курс поднимется до 62.
Он поднял телефонного трубку.
- Купите акции "Туриста" - чем больше, тем лучше. Прямо сейчас. Я
сообщу, когда продать. А ровно в 10:30 избавьтесь от всех акций "Титана и
меди".
- Лучше избавляйся от акций "Ранторского купола", - посоветовал Грег,
- они начинают падать.
- Я за ними прослежу, - пообещал Бен. - Может, они еще поднимутся.
И оба погрузились в созерцание нью-йоркского табло.
- Знаешь, Грег, - сказал чуть погодя Бен Рейл, - а я ведь до конца
поверил тебе, только когда кредитные сертификаты материализовались у меня
на столе.
- Пустяки, - проворчал Грег. - Наша машина может переместить что
угодно куда угодно. Стоит мне только руку протянуть и схватить тебя - и ты
мгновенно окажешься на Земле.
Бен тихонько присвистнул.
- Больше я уже ни в чем не сомневаюсь. Два дня назад ты прислал мне
полмиллиарда. Сегодня они превратились в миллиард с хвостиком.
Он снова поднял телефонную трубку и приказал брокеру:
- Когда за "Ранторский купол" начнут давать по 79, выбрасывай акции
на рынок.

Но настоящий фурор Рейл произвел на Ранторской бирже, когда скупил
акции "Титана и меди". Он сразу приобрел несколько больших пакетов, и
акции молниеносно взлетели вверх, вызвав ажиотаж на всех рынках Солнечной
системы. А Рейл под шумок окончательно загнал в угол "Скафандры, лимитед".
"Скафандры" лопнули.
Два дня подряд все центральные биржи четырех миров трясла жестокая
лихорадка. Биржевики следили за тем, как поднимались в цене акции "Титана
и меди". Представители "Межпланетной энергии" предлагали их на продажу, но
желающих купить не находилось. Акции неуклонно ползли вверх.
А затем в течение одного часа все скупленные Рейлом на двух биржах
акции были выброшены по демпинговым ценам на рынок. Агенты "Межпланетной",
напуганные перспективой потери контроля над двумя важными отраслями,
судорожно их скупали. Цена резко ухнула вниз.
В результате этой операции Спенсер Чемберс потерял три миллиарда,
если не больше. А Бен Рейл превратился в мультимиллионера. Грег Маннинг
тоже приумножил свое состояние.
- Все, хватит, - сказал Грег. - Чемберса мы проучили, Пора
закругляться.
- С удовольствием, - согласился Бен. - Так играть не интересно:
слишком легко выигрывать.
- До встречи, Бен.
- Как-нибудь непременно выберусь на Землю. И ты тоже заходи вечерком,
когда будет свободная минутка. Посидим посумерничаем.
- Приглашение принято, - отозвался Грег. - С нашей трехмерной машиной
это раз плюнуть.
Он протянул руку к пульту управления. Экраны в конторе Рейла погасли.
Рейл достал сигару, аккуратно поджег кончик и задрал ноги на стол.
- Ей-богу, - промолвил он довольно, - в жизни так не развлекался!

8
На экране громоздился гигантский цилиндрический корпус из
первоклассной бериллиевой стали. Исполинский цилиндр прочно удерживали на
месте массивные поперечные балки. Сверкая в ярком свете прожекторов,
корабль уходил верхушкой в тень, где вокруг него копошились крошечные
фигурки рабочих.
- Какой красавец! - сказал Расс, попыхивая трубкой.
- Они трудятся день и ночь, чтобы поскорее закончить его, -
откликнулся Грег. - В один прекрасный момент нам может понадобиться
корабль, и понадобиться срочно. Когда Чемберс действительно спустит на нас
всех собак, нам придется скрываться в космосе. - Он коротко и невесело
хохотнул. - Но долго мы играть в прятки не будем. Подготовимся к бою - и
заставим Чемберса открыть карты. Пускай выкладывает все свои козыри!
Расс выключил телевизор, экран потускнел. В лаборатории тотчас
сгустились причудливые тени. Ярче замерцали огоньки, фантастические машины
выпятили круглые бока, словно их распирала скрытая внутри безбрежная
энергия.
- Мы прошли долгий путь, Грег. Действительно долгий. У нас есть такая
энергия, о которой можно только мечтать. У нас есть космический двигатель
практически неограниченной мощности. У нас есть стереотелевидение.
- И мы разгромили Чемберса на бирже, - сухо добавил Грег.
Они замолчали. Запах дыма из трубки Расса смешивался в воздухе с
запахом смазки и легким ароматом озона.
- Но мы не должны недооценивать Чемберса, - снова заговорил Грег. -
Президент допустил всего одну ошибку: он недооценил нас. Нам его ошибку
повторять нельзя. Чемберс опасен. Он не остановится ни перед чем, даже
перед убийством.
- Он, однако, не торопится, - отозвался Расс. - Видно, надеется, что
Крэйвен сумеет догнать нас или даже перегнать. Но доктору не везет. Он
упорно вгрызается в теорию радиации, но особых успехов пока по достиг.
- А если бы и достиг, какое это имеет значение?
- Большое. Он смог бы заставить работать на себя все виды излучений,
существующие в природе. Космические лучи, тепловые, световые - какие
угодно. В мире уйма радиации.
- А все этот чертов Уилсон! - прорычал Грег. - Если бы не он, Чемберс
спокойно жил бы, ничего не ведая, до тех пор пока мы сами не выступили бы
с открытым забралом.
- Уилсон! - воскликнул Расс, всем телом подавшись вперед. - Я напрочь
забыл про него! Давай-ка попробуем его разыскать.

Гарри Уилсон сидел за столиком в Марсианском клубе и смотрел, как
полуобнаженные девушки исполняют экзотический танец. Над тлеющей сигаретой
клубился ленивый дымок. Уилсон, прищурившись, разгадывал танцовщиц. Что-то
в этом танце было такое, что пробирало его до мозга костей.
По залу раскатилось мощное крещендо, музыка стихла до еле слышного
шепотка - и вдруг оборвалась. Девушки убежали со сцены. Раздались вежливые
негромкие аплодисменты.
Уилсон вздохнул, раздавил в пепельнице окурок и глотнул из бокала
вина. Рассеянным взводом скользнул по разгоряченным лицам ночной публики.
Вот они великие, почти великие и допущенные до лицезрения великих. Брокеры
и бизнесмены, художники, писатели и артисты. Были тут и какие-то темные,
никому не известные личности, и такие, о которых было известно даже
слишком много - плейбои и леди, все с родословными и при деньгах. Мужчины
в безупречных костюмах, женщины в изысканных дорогих нарядах...
И он, Гарри Уилсон. Официанты, обращаясь к нему, называли его "мистер
Уилсон". Люди за соседними столиками шепотом пытались выяснить, кто он
такой. Душа его таяла от блаженства и жаждала лишь одного чтобы так
продолжалось вечно: хорошая еда, хорошие напитки, пастельных расцветок
стены, мягкий свет и странная экзотическая музыка. Холодное, но красочное
совершенство.
Всего пару месяцев тому назад он стоял на улице всем чужой в этом
городе, механик из маленькой лаборатории, которому за мастерскую работу
платили жалкие гроши. Он стоял и смотрел, как завсегдатаи поднимаются по
ступенькам и скрываются за чудесной дверью. С горечью смотрел...
Зато теперь!
Оркестр заиграл новую мелодию. Блондинка за соседним столиком кивнула
Уилсону. Он важно кивнул в ответ, ощущая, как шумит в голове выпитое вино,
как греет оно в жилах кровь.
И тут кто-то окликнул его по имени. Уилсон оглянулся, но не поймал ни
единого обращенного к нему взгляда. И вновь, перекрывая звучи музыки, гул
застольных бесед и шум в его собственной голове, раздался голос, холодный
и твердый как сталь:
- Гарри Уилсон!
Уилсон содрогнулся. Потянулся за вином, но рука, не успев дотронуться
до ножки бокала, вдруг затряслась мелкой дрожью.
Прямо напротив него сгустилось туманное сероватое пятно, словно
какое-то потустороннее мерцание. Из этого мерцания внезапно
материализовался карандаш.
Уилсон ошалело уставился на него. Карандаш коснулся острием скатерти
и принялся медленно выводить черные буквы. Загипнотизированный зрелищем,
Уилсон почти физически ощущал, как безумие запускает свои костлявые пальцы
прямо к нему в мозги. Карандаш тем временем писал:
"Уилсон, ты продал меня!"
Несчастный попытался что-то сказать, хотя бы вскрикнуть, но в горле
до того пересохло, что у него вырвалось лишь хриплое клокотание.
А карандаш безжалостно продолжал:
"Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни скрылся, я везде тебя достану.
Тебе от меня не уйти".
Грифель плавно оторвался от стола - и карандаш исчез, будто его и не
было. Уилсон вытаращил глаза, не в силах оторвать их от черных букв на
скатерти.
"Уилсон, ты продал меня! Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни
скрылся, я везде тебя достану. Тебе от меня не уйти".
Оркестр гремел, ему вторил аккомпанемент застольных разговоров, но
Уилсон не слышал ни звука. Он весь без остатка был поглощен этими буквами
и словами, наполнявшими душу смертельным страхом.
А потом словно что-то лопнуло у него внутри, и ужас захлестнул его
ледяной волной. Уилсон, шатаясь, встал из-за стола, смахнул рукой бокал.
Тот со звоном брызнул осколками.
- Они не имеют права! - раздался пронзительный крик.
В зале тотчас сгустилась тяжелая тишина. Осуждающие взгляды
устремились к нарушителю спокойствия. Брови недоуменно поползли вверх.
Рядом с Уилсоном возник официант.
- Вам нехорошо, сэр?
Смертельно бледного клиента взяли под руки и вывели из зала. Снова
загудели голоса, заиграла музыка.
Кто-то надел на Уилсона шляпу, подал пальто. В лицо ему ударил
прохладный ночной ветерок, и дверь за спиной с тихим вздохом захлопнулась.
- Осторожнее на ступеньках, сэр, - напутствовал его швейцар.
Шофер аэротакси открыл дверцу машины и отсалютовал.
- Куда прикажете, сэр?
Уилсон ввалился в такси, заплетающимся языком промямлил адрес, и
машина влилась в поток городского транспорта.
Потом, нашарив непослушными руками ключ, Уилсон несколько минут
возился, отпирая двери своего номера. Наконец замок щелкнул, дверь
распахнулась.
Трясущийся палец нашел выключатель, и комнату залил яркий свет.
Уилсон вздохнул с облегчением. Здесь, в своем номере, он чувствовал
себя в безопасности. Это его дом, его убежище...
За спиной раздался тихий, еле слышный смешок. Уилсон резко повернулся
- и, ослепленный светом, сначала ничего не увидел. А затем заметил, как
что-то шевельнулось у окна, что-то серое и смутное, словно клубящаяся
туманная пелена.
Привалившись к стене, Уилсон смотрел, как сгущается эта пелена,
принимая очертания человеческой фигуры. Наконец туман затвердел и
образовал человеческое лицо - суровое лицо, без малейших признаков
веселья, с горящими от гнева глазами.
- Маннинг! - вскрикнул Уилсон. - Маннинг!
Он метнулся к двери, но серая фигура неправдоподобно быстрым прыжком,
будто сгусток пара, подхваченный ветром, загородила ему дозору.
- Куда ты так спешишь? - с издевкой спросил Маннинг. - Ты же меня не
боишься, верно?
- Послушай, - простонал Уилсон, - я не думал, что все так обернется.
Я просто устал от работы, Пейдж меня загонял. Мне надоели эти жалкие
гроши, мне хотелось денег, много денег.
- И поэтому ты нас продал, - сказал Маннинг.
- Нет! - воскликнул Уилсон. - Я не хотел! Я даже не задумывался о
последствиях!
- Так задумайся теперь, - сурово проговорил Маннинг. - И как следует
задумайся. Где бы ты ни был, куда бы ни шел, что бы ни делал - знай, что я
не спускаю с тебя глаз. Я не дам тебе покоя ни на секунду.
- Прошу тебя, - взмолился Уилсон, - пожалуйста, уйди, оставь меня! Я
отдам тебе деньги... все, что осталось.
- Ты продал нас за двадцать тысяч. А мог, между прочим, потребовать
двадцать миллионов. Чемберс заплатил бы, поскольку твое сообщение на самом
деле стоит двадцати миллиардов.
Уилсон, хрипя и задыхаясь, бросил на пол пальто, попятился и,
наткнувшись на кресло, неуклюже свалился в него, не спуская глаз с серой
туманной фигуры.
- Подумай об этом, Уилсон, - насмешливо продолжал Маннинг. - Ты мог
стать миллионером, даже миллиардером. И все сокровища, которые дает
богатство, лежали бы у твоих ног. А ты продался за жалкие двадцать тысяч.
- Что же мне теперь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18