- Эта штука просто обязана стать космическим двигателем. У нее есть
все данные для перемещения объектов в космосе. Неограниченная энергия при
минимуме затрат топлива. Мгновенная эффективность. Абсолютная
независимость от внешних условий, так как она создает свою собственную
среду. - Он покачал головой. - Разгадка где-то совсем близко. Я нутром
чую, что мы вот-вот к ней подберемся.
Расс подошел к столу, порылся в бумагах, выбрал несколько листочков и
потряс ими в воздухе.
- Я думал, что нашел ответ, - сказал он. - Но, видно, где-то ошибся.
Не включил в уравнения какой-то фактор.
- Придется тебе еще попотеть над ними, - заметил Грег.
- Но ведь все дело в силе отталкивания, - удрученно произнес Расс. -
А ее у нас, видит Бог, хватает.
- Ее даже слишком много, - сказал Уилсон, выпустив очередную струйку
дыма.
- Не слишком, - поправил его Грег. - Просто она неуправляема. Ты,
Уилсон, чересчур спешишь с выводами.
- Но расчеты показывают, что процесс не должен быть прогрессирующим,
- сказал Расс. - Если верить уравнениям, то сила отталкивания, то есть
антигравитация, должна расти в течение часа, пока не вытолкнет корабль за
пределы Солнечной системы. Со сверхсветовой скоростью - мы даже не знаем,
во сколько раз быстрее скорости света.
- Забудь об этом, - посоветовал Грег. - На практике все равно ничего
не получится. Сила отталкивания будет расти в геометрической прогрессии -
у тебя же там квадратичный ряд с одной константой. Для космического полета
это не годится. Представь, что будет твориться на борту: ты стартуешь с
дикой перегрузкой и только начинаешь приходить в себя, как получаешь еще
один толчок, который размажет тебя по стенке. Кораблю такого не выдержать,
я уже не говорю о людях.
- Может, теперь выйдет? - с надеждой проговорил Маннинг.
- Не исключено, - откликнулся Расс. - Во всяком случае мы попробуем.
Формула 578.
- Фокус должен получиться, - сказал Грег. - Это же новый подход к
проблеме гравитации! Формула позволяет сместить гравитационные линии,
искривить их, направить в другую сторону. А стоит только изменить
направление гравитации - и в нашем распоряжении окажется превосходный
космический двигатель. Не хуже антигравитационного. Даже лучше, поскольку
он гораздо легче и точнее поддается управлению.
Расс положил на стол стопку исписанных листков, раскурил трубку и
подошел к аппарату.
- С Богом! - сказал он и протянул руку к рычагу управления. Генератор
энергии материи, встроенный в аппарат, с ревом ожил и послал мощный заряд
в массивные провода. Грянул гром, лаборатория вздрогнула от удара.
Уилсон, пристально наблюдавший за аппаратом, сдавленно вскрикнул.
Перед глазами все поплыло, закружилось вихрем. Стены, казалось, вот-вот
рухнут на голову. Все предметы, в том числе и аппарат, исказились до
неузнаваемости. За пультом управления сидел жутко перекореженный Расс, а
посреди этого бедлама двигалась и жестикулировала карикатура на человека
странная, вывихнутая фигура Маннинга.
Уилсон попытался перебороть головокружение. Сделал шаг вперед - но
пол вздыбился ему навстречу, ударил по ступне и сбил с ног. Сигарета
вывалилась изо рта, покатилась по полу.
Расс что-то кричал, но слов было не разобрать. Звуки долетали
искаженными: то слишком громкие, заглушающие рев аппарата, а то вдруг еле
слышные. Смысла Уилсон не уловил.
А в ушах непрерывно звучал какой-то странный, ни на что не похожий
свист, будто откуда-то издалека тоненький, пронзительный, душераздирающий.
Преодолевая подступившую тошноту, Уилсон на карачках дополз до двери,
распахнул ее и вывалился из лаборатории. Неверными шагами пересек лужайку
и, задыхаясь, вцепился в столбик солнечных часов.
Потом оглянулся, посмотрел на здание - и обомлел. Деревья, окружавшие
дом, наклонились к нему, словно согнутые шквальным порывом ветра. Каждая
ветка, каждый трепещущий листочек изо всех сил тянулись к зданию - но
никакого ветра не было!
И тут Уилсон заметил еще одну деталь. С какой бы стороны от дома ни
росли деревья, все они клонились к лаборатории... к этой грохочущей,
ревущей, стенающей машине.
А в лаборатории пустая склянка вдруг свалилась со стола и разлетелась
на мелкие кусочки, серебристым звоном разбитого стекла протестуя против
жуткого рева энергии, сотрясавшего стены.
Маннинг, с трудом удерживаясь на ногах, подошел к Рассу. Расс
прокричал ему в самое ухо:
- Управляемая гравитация! Концентрация гравитационных линий!
Бумаги соскользнули со стола, затряслись на полу в безумной пляске.
Жидкости в колбах, утратив покой, поползли вверх по стеклянным стенкам.
Кресло, взбрыкнув, накренилось и как бешеное помчалось к двери.
Расс выключил аппарат. Рев тут же прекратился. Жидкости вернулись в
нормальное состояние, кресло шлепнулось на бок, бумаги с тихим шелестом
приземлились на пол.
Двое друзей переглянулись. Расс утер рукавом рубашки капельки пота со
лба, хотел затянуться - но трубка давно потухла.
- Грег, у нас есть кое-что получше, чем антигравитация! - ликующе
воскликнул он. - Можешь назвать это _п_о_з_и_т_и_в_н_о_й_ гравитацией,
если угодно... и, главное, управляемой! Твой дед свел гравитацию к нулю.
Мы его переплюнули.
- Ты создал центр притяжения. - Грег указал на аппарат. - А дальше
что?
- Но это не просто центр притяжения, тут замешано четвертое
измерение. Мы получили нечто вроде четырехмерной линзы, в фокусе которой
сконцентрированы гравитационные линии. Из центра, находящегося в четвертом
измерении, гравитация равномерно высвобождается в трехмерное пространство,
- но это мы отрегулируем. Наши антиэнтропийные зеркала заставят ее
действовать в нужном направлении.
Грег задумался.
- Движением корабля можно будет управлять с помощью системы линз, -
наконец проговорил он. - Но самое главное - это поле концентрирует все
силы тяготения, которые существуют в природе, а они существуют везде. Весь
космос пронизан гравитационными линиями. И мы сможем направить их, куда
захотим, Ведь в реальной жизни нас притягивает к себе какое-то
определенное тело - источник гравитации, а не ее центр.
Расс кивнул:
- Получается, что можно создать поле непосредственно перед кораблем,
Корабль будет постоянно притягиваться к нему, а центр гравитации -
перемещаться вперед. И чем больше будет напряжение, тем сильнее проявится
тенденция к разрушению поля, а массивный корабль, да еще летящий с
ускорением, будет стремиться расширить это поле, увеличить его. Но мы
сможем удерживать его в заданных пределах: энергии у нас предостаточно...
нам ее вовек не истратить. В общем, энергией мы корабль обеспечим, но не в
этом суть. Главное, что небесное тело, обладающее притяжением, будет
подтягивать к себе корабль, словно за веревочку.
- Этот принцип сработает и за пределами Солнечной системы, - сказал
Грег. - Он сработает где угодно и одинаково успешно, ведь космос весь
наполнен гравитационным напряжением. Движущей силой для корабля может
стать любое космическое тело, удаленное от него на множество световых лет.
- В глазах у Грега вспыхнули диковатые искорки. - Расс, мы наконец
заставим работать на себя космические поля!
Он подошел к креслу, поставил его на ноги и уселся.
- Как только изучим механизм управления концентрацией гравитации,
сразу приступим к сооружению корабля, Расс, мы построим самый большой,
самый быстроходный и самый мощный корабль во всей Солнечной системе!
- Черт! - пробормотал Расс. - Опять эта дрянь открутилась. - Он
бросил свирепый взгляд на нахальную гайку. - Придется приладить сюда
пружинящую шайбу.
Уилсон шагнул к пульту управления, Со своего насеста над аппаратом
Расс протестующе махнул рукой.
- Не трудись выключать поле, - сказал он. - Я и так справлюсь.
Уилсон скривился:
- Этот зуб меня доконает.
- Не проходит? - посочувствовал Расс.
- Всю ночь глаз не смыкал.
- Смотай-ка ты во Фриско и выдерни его. Не хватает только, чтобы ты
сейчас слег.
- Ага, - сказал Уилсон. - Наверное, я так и сделаю. Работы у нас еще
выше крыши.
Расс, проворно орудуя гаечным ключом, открутил гайку, надел
пружинящую шайбу и затянул гайку потуже. Ключ заклинило.
Сжав в зубах мундштук трубки, Расс беззвучно выругался и яростно
рванул к себе ключ. Тот выскользнул из рук, на мгновение завис на гайке и
полетел в самого сердцевину нового силового поля. Расс с замирающим
сердцем уставился вниз. Сквозь сумбур в голове молнией мелькнула мысль: а
ведь об этом поле они не знают практически ничего. Знают только, что любая
материя, попадая в него, внезапно приобретает ускорение в том измерении,
которое принято называть временем и нормальная константа длительности
которого снижается там до нуля.
Когда этот ключ попадет в поле, он просто перестанет существовать! Но
может произойти и что-нибудь еще, что-то совсем непредвиденное.
Ключ падал с высоты всего нескольких футов, но секунды для Расса,
завороженного зрелищем, растянулись до бесконечности. Он увидел, как ключ
пробил туманное мерцание, окаймлявшее поле, как он медленно поплыл дальше,
словно увязнув в густом сиропе.
И вдруг туманное мерцание взорвалось ослепительной вспышкой! Расс
нагнул голову, заслоняя глаза от невыносимого сияния. Громовой раскат эхом
отдался... скорее в космическом пространстве, чем в воздухе... и поле
вместе с ключом исчезло!
Прошла секунда, еще одна, а затем вновь послышался удар - тяжелый
металлический стук. Но на сей раз не космический, а вполне обыкновенный,
будто кто-то этажом выше уронил на пол инструмент.
Расс повернул голову и столкнулся взглядом с Уилсоном. Челюсть у
лаборанта отвисла, на губе тлела прилипшая сигарета.
- Грег! - крикнул Расс, разорвав тишину, нависшую над лабораторией.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Маннинг. В руках у него был
блокнот с вычислениями и карандаш.
- В чем дело?
- Мы должны найти мой гаечный ключ!
- Твой ключ? - озадаченно переспросил Грег. - Ты что, не можешь взять
другой?
- Я уронил его в поле, и теперь он во временном измерении равен нулю.
Стал "моментальным ключом".
- Не вижу в этом ничего особенного, - невозмутимо промолвил Грег.
- Ну и зря, - возразил Расс. - Видишь ли, поле исчезло. Возможно,
ключ оказался для него слишком массивным. А когда поле свернулось, ключ
приобрел новые временные координаты. Я его слышал. Мы должны найти его!
Они все втроем поднялись по лестнице в комнату, откуда Рассу
послышался стук. На полу ничего не было. Они обшарили все уголки, все
остальные помещения. Ключ как в воду канул.
Через час Грег спустился в лабораторию и приволок оттуда переносной
флюороскоп.
- Может, с этой штуковиной фокус получится, устало пробормотал он.
И фокус получился. Они обнаружили ключ в пространстве между стенами!
Расс уставился на тень на пластинке флюороскопа. Это, без сомнения,
была тень ключа.
- Четвертое измерение, - сказал Расс. - Он переместился во времени.
На щеках у Грега затвердели желваки, глаза возбужденно горели, но
лицо его по-прежнему напоминало застывшую маску, почти устрашающую своим
спокойствием, закаленного несметным числом испытанных прежде опасностей.
- Во времени и пространстве, - поправил он.
- Если бы мы умели управлять этим перемещением! - воскликнул Расс.
- Не волнуйся. Мы сумеем. И это станет величайшим открытием века.
Уилсон облизнул губы и вытащил из кармана сигарету.
- Если вы не против, - сказал он, - я все-таки смотаюсь сегодня
вечером во Фриско. Мочи нет терпеть, как ноет зуб.
- Конечно, зачем мучиться-то, - рассеянно согласился Расс, мысли
которого были заняты исключительно гаечным ключом.
- Могу я взять ваш самолет? - спросил Уилсон.
- Разумеется, - ответил Расс.
Они вернулись в лабораторию, заново создали поле, бросили туда
несколько шарикоподшипников, и те незамедлительно исчезли. Их тут же нашли
с помощью флюороскопа - в стенах, в столах, в полу. Некоторые из них,
пребывая в новом временном измерении, зависли в воздухе - невидимые,
неосязаемые, но от этого не менее реальные.
Часы проходили за часами, принося все новые открытия. Вычислительные
машины щелкали, гудели и клацали. Уилсон отбыл в Сан-Франциско разбираться
со своим зубом; двое друзей продолжали работать. Когда забрезжил рассвет,
стало проясняться и решение проблемы, Хаос случайностей выстроился в
строгую закономерность, в чеканные формулы и уравнения.
Весь следующий день они трудились не покладая рук, ставили все более
сложные опыты и узнавали все больше и больше.
А потом из ближайшего космопорта, расположенного в сорока милях от
лаборатории, пришла радиограмма.
В ней сообщалось, что Уилсон задержится в городе на несколько дней. С
зубом дела куда хуже, чем он предполагал, нужна операция на челюсти.
- Вот черт! - сказал Расс. - Надо же, как не вовремя!
Пришлось им собственноручно, без лаборанта, корпеть над контрольным
устройством. Они долго монтировали его, ворча и ругаясь, но в конце концов
одолели.
Растянувшись в креслах, измотанные до предела, друзья с гордостью
осматривали свое творение.
- С этой штукой, - сказал Расс, - мы можем любой объект переместить
куда угодно. Больше того мы можем любой предмет доставить сюда, как бы
далеко он ни находился.
- Мечта ленивого грабителя, - мрачно изрек Грег.
Совершенно обессиленные, они наскоро заглотнули горячий кофе с
бутербродами и завалились спать.

Выездная лагерная служба была в разгаре. Проповедник превзошел самого
себя. На скамье грешников не осталось ни одного свободного местечка.
Проповедник сделал паузу, дабы закрепить в умах верующих важную мысль, - и
вдруг зазвучала музыка. Прямо из воздуха. А может, с неба. Нежная,
небесная мелодия псалма, словно там в синеве запели ангельские хоры.
Проповедник как стоял, так и застыл на месте: с поднятой кверху
рукой, с воздетым указующим перстом, готовым опуститься и припечатать
очередное наставление. Грешники, преклонившие колени возле скамьи,
оцепенели. Паства онемела от изумления.
А псалом, сопровождаемый глубокими раскатами небесного органа, звенел
высокими чистыми голосами, похожими на колокольчики.
- Узрите! - взвизгнул проповедник. - Узрите чудо! Ангелы поют для
нас... На колени! На колени - и молитесь!
Никто не устоял.

Эндрю Макинтайр опять нализался. Нетвердой походкой плелся он домой
после бурной ночи, проведенной за покером в шорной лавке Стива Абрама,
плелся под насмешливыми взглядами всей деревни, выставленный безжалостным
рассветом на всеобщее обозрение.
На углу Третьей и Вязовой улиц он налетел на клен. Неуверенно
отпрянул, намереваясь обогнуть препятствие, и вдруг клен заговорил:
- Алкоголь - это проклятие человечества. Он превращает людей в
безмозглую скотину. Он иссушает мозги, сокращает жизнь...
Энди обомлел, не веря собственным ушам. Дерево - он был убежден в
этом - обращалось лично к нему. А голос продолжал:
- ...отнимает последний кусок хлеба у жен и детей. Подрывает
моральные устои нации...
- Замолчи! - завопил Энди. - Замолчи, говорю!
Дерево умолкло. До Энди доносился лишь шепоток ветра в порыжелой
осенней листве.
Энди припустил наутек, завернул за угол и помчался к дому.
- Ей-богу, - сказал он себе, - если уж деревья начинают
разговаривать, значит, пора завязывать!

В городе, за пятьдесят миль от деревни, где клен увещевал Энди
Макинтайра, в то же воскресное утро случилось еще одно чудо.
Очевидцев на сей раз было гораздо больше: многие слышали, как
заговорила бронзовая статуя солдата во внутреннем дворике суда. Статуя не
ожила - она стояла, как обычно, массивная, сияющая, тронутая прозеленью.
Но с губ ее слетали слова... Слова, обжигавшие души тех, кто их слышал.
Слова, призывавшие людей защитить завоеванные с кровью идеалы, высоко
поднять и не выпускать из рук факел свободы демократии.
С суровой горечью статуя провозгласила Спенсера Чемберса величайшей
угрозой этой свободе. Потому что, сказала статуя, Спенсер Чемберс и
"Межпланетная энергия" ведут экономическую войну, бескровную, но столь же
реальную, как если бы они палили из пушек и бросали бомбы.
Целых пять минут вещала статуя, а толпа, прибывавшая с каждой
минутой, слушала, остолбенев от шока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18