Он имел имя написанное,
которого никто не знал,
кроме Его Самого.
Откровение, 19,12
1. Пробуждение мессии

Одним прекрасным утром я проснулся мессией. Впрочем, утро
было отнюдь не прекрасным, а скорее пресерым: низкие
сентябрьские тучи плотно накрыли наш райцентр Углов грязным и
влажным ватным одеялом, и редкий крупный дождь вразнобой
отбивал по желтеющим листьям глухие минорные ноты. И вот на
фоне этой заунывной дождевой сюиты рассыпчатой звонкой трелью
продиссонировал телефонный звонок. Таким радостным звонком
могла звонить только Ольга. Не вставая с кровати, я протянул
руку к тумбочке, на которой стоял телефон, но лежавшая возле
стены Алена, моя жена, неожиданно резким движением перегнулась
через меня и, навалившись грудью на мое плечо, цапнула трубку.
Алло, - проскрипела она простуженным сопрано. Какого хрена! =
недовольно подумал я. - Она ведь только что лежала с закрытыми
глазами. Притворялась спящей? Зачем?!
- Это тебя. Какой-то мужик, - она передала мне трубку.
- Какой еще му... - начал было я, но вспохватился: чего
доброго, начальство звонит. - Да, слушаю!
- Серый, лети ко мне! - ударил в ухо звонкий крик Ольги.
"Лети ко мне!" - и короткие гудки.
- Понял, Георгий Константинович, - ответил я гудкам для
конспирации, - через полчаса как штык буду.
- Начальник? - зевнула Алена с недовольным любопытством.
- У тебя голова есть на плечах?! - Тут сам "Жорж" звонит,
а ты его "мужиком" называешь!
- Прости, Сержик, - лизнула она меня в небритую
щеку.Мурр...
- Не подлизывайся. Делаю тебе последнее предупреждение.
- А дальше?
- Дальше - удалю с поля.
- И из постели?
- Мне не до шуток, - нахмурился я. - Нужно срочно ехать на
работу.
- В субботу?!
- Я вчера забыл сдать на вахту ключи от сейфа, а "Жоржу"
срочно понадобилась какая-то говеная бумажка из него. Где мои
трусы?
- Ты их, наверное, в ванной оставил, - накинув халатик,
Алена прошла к нашему совмещенному санузлу и постучала в дверь.
- Маман, освобождай свою контору! Сержу срочно нужно побриться.
- Дайте спокойно посрать человеку! - последовал
традиционный ответ.
Да, моя теща любит "все называть своими подлинными
именами", как она сама выражается, но это отнюдь не мешает ей
работать редактором районной газеты "Вечерний коммунист" (это
нелепое название появилось два года назад, когда печатный орган
райкома КПСС "Коммунист" перешел с утреннего выпуска на
вечерний). Представляю, что бы получилось, если бы она и в
своей газете все называла "подлинными именами". Впрочем, ее
служебные дела меня мало волнуют, да и сама она меня совершенно
не волнует... пока не влезает в мою семейную жизнь. Короче,
старая как мир история, поэтому лучше расскажу о своей жене,
тем более что к теще я отношусь как к производной от жены: не
было бы жены - не было бы и тещи.
С Аленой я познакомился девять лет назад, в тот
бурно-разнузданный период своей молодости, когда в девушках
меня привлекала всего одна черта, та самая, продольная...
Количество я ставил превыше качества и даже соревновался со
своим приятелем Мишкой Палкиным в числе "забитых шайб". А
познакомился я со своей будущей суженой на праздновании дня
рождения ее подруги Людмилки. Здесь надо заметить для ясности
всех произошедших впоследствии событий, что именно по вине
Людмилки я отставал на тот момент от Мишки на две "шайбы":
никак мне не удавалось "раскупорить ее ворота". И вот, на том
самом роковом дне рождения я решил проучить несговорчивую
девчонку: выбрал из гостей-подружек самую смазливую и, подпоив
шампанским, в которое потихоньку подливал водку, завлек свою
жертву в ванную комнату. Сначала все шло как по маслу, и я
быстро стянул с нее жесткую джинсовую юбку, но, неожиданно
протрезвев, она мне закатила такую смачную оплеуху, что даже
темнота тесной комнатушки качнулась в моих глазах (много позже
Алена призналась мне, что у нее "моментально прошел кайф" после
того, как я ненароком прислонил ее голой ляжкой к "холоднющей"
керамической раковине... брр-р-р!). После этой оплеухи я ее
как-то особенно зауважал - стыдно вспомнить! В общем, влюбился
я... Перестал есть, спать и даже вести счет "забитым шайбам",
все только мечтал, чтобы она меня простила (ну не дурак ли?!).
Самое интересное - это то, что попросить прощение у Людмилки
мне даже не приходило в голову. Как бы то ни было, кончилось
все тем, что Алена меня простила, а Людмилка люто возненавидела
нас обоих.
Через год с небольшим мы с Аленой "окольцевались". Наш брак
можно было бы назвать счастливым, если бы он не был скучным.
Лично я вижу в этом две причины: во-первых, Алена оказалась в
меру заботливой женой, но в постели проявляла темперамент
бревна, то есть никакого темперамента, как ни старалась,
проявить не могла, а во-вторых, но не в последних, у нас не
было детей. Чуть ли не с первой брачной ночи мы стали думать о
ребенке и принципиально отвергали всякие там спиральки, свечки,
пилюли и даже "резинки", но наследника (или наследницы: первое
время мы мечтали о мальчике, а потом стало все равно, лишь бы
хоть кто-то зачался) никак не получалось. Многочисленные
осмотры у медицинских светил и сопутствующие им анализы
показывали, что у нас все в порядке, но дело никак не
сдвигалось с мертвой точки. Разуверившись в возможностях
официальной медицины, мы обратились за помощью к местному
экстрасенсу, пользовавшемуся всесоюзной популярностью: хворый
люд стекался к нему со всей страны, даже из просвещенной
столицы, обычно свысока поглядывающей на провинциальных
чудодеев. Так вот, этот знаменитый Чумкин, невыразительный
мужчина в потертом на локтях пиджачке, поводил трясущимися,
точно с похмелья, руками вдоль Аленкиного тела, будто лапал ее
на расстоянии, и ничтоже сумняшеся заявил, что в ее биополе
наблюдается энергетический пробой в области влагалища,
известный в народе как "сглаз". Мы даже получили на память
своеобразную диаграмму: на листе в клеточку изображен
человеческий контур, у которого из промежду ног торчат два
размашистых уса. Вот такой пробой.
Алена, разумеется, тотчас же вбила себе в голову, что ее
сглазила Людмилка, и, не успели мы выйти от экстрасенса,
принялась уговаривать меня вместе идти просить у нее прощения,
чтобы "снять сглаз". Этого мне делать совсем не хотелось,
потому что я считал себя достаточно приличным человеком, а
Людмилка к тому времени совершенно спилась, вплоть до того, что
предлагала себя за стакан каждому встречному-поперечному, и
ночевала на вокзале, в общем стала обычной привокзальной
шлюшкой. Алена уверяла меня, что Людмилка из-за нас "дошла до
такой жизни", но я это категорически отрицал, заверяя свою жену
в том, что ее бывшая подруга - просто слабохарактерный человек
с блядскими наклонностями. Кончился наш спор, однако, тем, что
Алена обозвала меня "циничным мудаком" и гордо отправилась
просить прощения одна. Вернулась она с головы до ног
зареванно-заблеванная и, поминутно дергая себя за слипшиеся
пряди, поведала мне, что нашла Людмилку в депо спящей на
угольной куче. Сначала та наотрез отказалась о чем-либо
говорить, но потом смягчилась и заявила, что согласится на
разговор, если Алена "угостит ее портвейном". Бедная Алена
помчалась на привокзальную площадь, купила у таксиста бутылку
какой-то бормотухи и уже через десять минут снова стояла у
угольной кучи. Людмилка высосала из горла ровно половину, а
остальное заставила выпить Алену и только после этого ее
выслушала. Короче, она согласилась нас обоих простить с тем
условием, что я, по ее дословному выражению, "проведу с ней
ночку".
Закончив свой рассказ, Алена серьезно сказала: "Решай сам.
Я не могу тебя заставлять". Я ей на это резонно ответил, что
она сошла с ума - она и правда походила на помешанную:
расхристанная, лохматая и с опухшим от всхлипываний носом. И
все же я согласился, потому что имел один довольно подленький
расчет. Дело в том, что в нашей с Аленой бездетности теща
винила, конечно же, не свою родную дочь, а "уважаемого зятя", и
как раз за несколько дней до описываемых событий "назвала вещи
своими именами" и обругала меня "бесплодным импотентом". Я лишь
рассмеялся в ответ: как это импотент может быть плодовитым?! Но
хоть я и рассмеялся, а оскорбление и обида остались, и вот
тогда я подумал: если Людмилка от меня невзначай забеременеет,
то все обвинения в мой адрес, прямые и косвенные, отпадут, а
если даже теща ничего не узнает, то я все равно мысленно плюну
ей в лицо. Идея была крайне сумасбродная, тем более что
убедиться в своей причастности было бы для меня практически
невозможно: по слухам, Людмилка могла пропустить через себя до
двадцати человек за ночь, - но она как раз и понравилась мне
своей удалой сумасбродностью. Видно, я сам рехнулся, глядя на
Алену. Как бы то ни было, я не долго сопротивлялся алениным
уговорам... то есть, она прямо не уговаривала, но невыносимо
смотрела в упор слезно-жалобным взглядом. Дождавшись тещиного
отъезда в командировку, мы разыскали Людмилку и назначили ей
день, а вернее, ночь.
Итак, накануне назначенной встречи Алена отправилась на
ночлег к подруге под тем предлогом, что вечером у нас морили
тараканов, а у нее аллергия на дихлофос, и ровно в 10 часов,
как было условлено, на пороге нашего дома появилась почти что
трезвая (!) Людмилка в чистом, хоть и линялом, старомодном
"макси" (кажется даже, это было то самое платье, в котором она
принимала гостей на злополучном дне рождения). Надо отдать ей
должное: несмотря на все излишества своей распутной жизни, она
ничуть не износилась и была не менее привлекательна, чем в пору
моих тщетных домогательств... я даже не ожидал! Она заметно
волновалась, и это волнение передалось мне, так что в первую
минуту я совершенно не знал, что ей сказать и как себя с ней
вести, но тут она пришла мне на помощь и стала экзальтированно
рассказывать, какой интересной жизнью она живет, сколько у нее
друзей, как ее все уважают и обожают и прочий бред... Она все
рассказывала и рассказывала, а глаза ее все набухали и
набухали, и я подленько так думал: когда же она, стерва,
наконец разревется?! И она, наконец, разревелась и, попутно
поливая меня отборным матом, пожаловалась мне же, что это я ее
довел до такой "сучьей жизни", потому что она меня любила, а я
ее предал, и ей ничего больше не оставалось, как "лечиться
любовью от любви". Я ей поверил и пожалел ее... и не пожалел,
что пожалел, потому что в ту ночь я с удивлением открыл для
себя - после не одного года семейной жизни, - что самый что ни
на есть тривиальный половой акт может приносить не только
физическое и моральное, но еще и духовное удовлетворение (бьюсь
об заклад, многие в это не поверят). Так что я ничуть не
обиделся на Людмилку, когда чуть позже обнаружилось, что она
прихватила с собой, уходя, мое обручальное кольцо, а взамен
оставила мне триппер. Я ей даже едва не благодарен, что она
заразила меня триппером, а не СПИДом!

Простила ли нас Людмилка, мы с Аленой так и не узнали,
потому что сразу после этого случая она куда-то исчезла, а
ребенка у нас по-прежнему не получалось. Триппер я быстро
вылечил, и мы снова зажили с женой регулярной половой жизнью,
но каждый раз в самый ответственный момент я закрывал глаза и
представлял на ее месте Людмилку, а иначе полного
удовлетворения достичь не удавалось. Вот тогда-то я и решил
завести себе любовницу, чтобы покончить с развившимся
душевно-половым разладом.

Легко сказать "завести", но как? Точнее, вопрос состоял не
в "как", а "где". Единственным лежавшим на поверхности
вариантом было соблазнение "Ларька" - молоденькой и смазливой
выпускницы техникума Ларисы, недавно поступившей на работу к
нам в отдел (кстати сказать, я работаю старшим экономистом в
плановом отделе угловской карандашной фабрики "Колосс"). Я
частенько отпускал в ее адрес пикантные шуточки, а она мило
краснела в ответ и всеми своими прекрасно развитыми формами
сигнализировала в ответ, что не прочь встретиться с глазу на
глаз в более укромном месте, нежели оборудованная на лестничной
площадке отдельская курилка. Но сидеть восемь часов к ряду в
одной комнате со своей любовницей... Просматривался также
вариант знакомства на улице, но он мне представлялся слишком
легковесным для того, чтобы найти "девушку своей мечты". Третий
вариант я открыл случайно, узрев на дверях дома культуры
заманчивый анонс "Вечер встреч для тех, кому за 30", но
оказалось, что при входе проверяют возраст по паспортам, и меня
не пустили - не добрал полгода. От проснувшейся во мне глупой
мальчишеской обиды я чуть было скандал не устроил, смешно
вспомнить. "Приходите через полгода, молодой человек", =
ласково сказала мне старушенция с видом учительницы младших
классов. Можно подумать, через полгода я созрею для их вечера
встреч, а пока "молод ишшо".

Наконец, я решил прибегнуть к помощи друзей и позвонил
институтскому приятелю Семену Кривицкому по прозвищу "Страшила
Мудрый". В практике он был не особо силен, но в теории ему не
было равных, и написанным им руководством "101 способ
знакомства с девушкой" успешно пользовалась вся мужская часть
нашего курса за единственным исключением, которое составлял сам
автор руководства. Итак, я связался со Страшилой по телефону, и
он мне признался, что сам подыскивает себе пару по объявлениям
в информационном бюллетене кооперативной службы знакомств
"Гименей". Последовав примеру мудрого Страшилы, я приобрел за
рубль гименеевский бюллетень и, запершись в туалете, принялся
отчеркивать красным карандашом интересные варианты. Кстати
сказать, теща тут же почувствовала что-то неладное и поминутно
дубасила в дверь, заявляя, что у нее "кровавый понос", но я
стойко выдержал ее осаду и отыскал-таки одно объявление, в
котором "прекрасно сложенная, обаятельная девушка 20 лет хотела
бы познакомиться с серьезным мужчиной спортивного телосложения,
творческой натурой и яркой личностью". Честно говоря, это
объявление привлекло меня не столько описанием поместившей его
особы, сколько тем, что в конце не было обычной приписки "с
целью создания прочной семьи". Согласно приводившейся в конце
бюллетеня инструкции, нужно было направить ответ в адрес
"Гименея" с указанием номера приглянувшегося объявления. Что я
и сделал... В ответе я расписал себя как непризнанного поэта, в
перерывах между сочинительством занимающегося атлетической
гимнастикой (я действительно кропал вирши и активно укреплял
свое тело, но... лет десять назад). В конце письма нужно было,
естественно, указать свой номер телефона, и я долго думал,
какой номер лучше "засветить": домашний или служебный.
Пораскинув мозгами, я выбрал домашний: если случится скандал,
то пусть уж лучше без участия общественности. Бросив конверт в
почтовый ящик, я тут же сообщил жене и теще, что получил от
двоюродной сестры из Мурманска письмо, в котором она сообщает,
что собирается провести отпуск в Сочи (все это происходило в
конце мая) и будет в нашем городе проездом. "Но вы не
волнуйтесь: останавливаться она у нас не будет, а только
позвонит с вокзала", - успокоил я их.
Уже на следующей неделе моя заочная избранница позвонила в
половине десятого вечера - теща как раз была поглощена
программой "Время", а Алена принимала душ - и, представившись
Ольгой, назначила на субботу встречу в центре города у
памятника Гарибальди (еще при Брежневе наш Углов стал
городом-побратимом Палермо). Повесив трубку, я поведал своим
домашним, что звонил товарищ по работе с предложением
записаться в субботу в шахматный клуб. Итак, в теплый субботний
вечер я встретился с Ольгой. Сразу должен сказать, что она
превзошла все мои ожидания: высокая, стройная, с пышными
каштановыми волосами и тонко очерченным контуром лица. Все еще
не веря такой фантастической удаче - первый попавшийся вариант!
- я с трудом взял себя в руки и предложил пойти в ресторан, но
она совершенно справедливо заметила, что "там сейчас плохо
кормят", и сказала, что мы идем гулять в Чугунок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18