Отдохнув после бурного праздника встречи, рабочие группы объединившихся экипажей напряженно трудились над планом. Основные его черты были ясны уже после первого заседания "большой четверки" – Маши, Сержа, Александера и Сумитомо. Сложнее оказалось определить темпы вмешательства. Парадокс заключался в том, что технических возможностей обоих кораблей с избытком хватало для самых революционных преобразований материальной стороны жизни на Терранисе. Но самих по себе новых технологий было недостаточно для решения проблемы. Напротив, они сулили еще более разрушительные войны при существующих моделях государственного устройства, уровня образованности и социального сознания террян. До тех пор, пока психология обитателей планеты не изменится коренным образом. Именно с этого, с изменения массовой психологии, и следовало начинать. Между тем изменить людей могут только люди. А людей, прибывших с Земли, было более чем недостаточно. Натиск да и любая форма необдуманной спешки могли привести только к одному – к безусловной неудаче, после которой все пришлось бы начинать сызнова и в худших условиях.
– Надо заняться кражей детей, – заявил Реджинальд.
Рыкофф недоуменно откинулся на спинку кресла.
– Поясните.
– Детей легче воспитывать, чем взрослых. Чистый ведь лист.
– Это понятно.
– А что не понятно?
– Думаете, родители отдадут их с охотой? Каким-то небесникам?
– Нет, конечно. Начнем с сирот. Ну и умерших будем выкапывать.
– Так это же на кладбища пробираться надо.
– Надо, сэр. В полночь. Без этого – никак. Еще придется подменять трупы правдоподобными куклами, способными разлагаться по всем правилам трупа. Это сложно, я понимаю.
– По-моему, не это самое сложное. На кладбище должна незаметно проникнуть целая группа специалистов. Незаметно сделать свое дело и так же незаметно исчезнуть. Представляете?
– Представляю. Тут подготовочка нужна. Маскировка, гипнотехника, тщательное планирование, хорошее знание местных обычаев и суеверий. Словом, предварительная инфильтрация.
– Риск остается. Просто большая его часть переместится на тех, кто будет инфильтрироваться, как вы говорите.
– Разумеется. Поэтому нужна еще подготовка по рукопашному бою, верховой езде, фехтованию на этих... чем они там дерутся, братья наши старшие?
– Почему – старшие?
– Потому что на девять веков нас обогнали. По пути регресса. Что скажете по существу дела, сэр?
– Потребуется постоянная база на планете.
– Она потребуется в любом случае, – вмешался Мбойе. – Где-нибудь в малопосещаемых дебрях. Кажется, Станислава уже закончила проект. Только у нее не совсем база получилась.
– А что?
– Укрепленный античный город из местных материалов и в местных архитектурных традициях, но с канализацией и водопроводом. Конечно, предстоит еще привязка к ландшафту. Желательно иметь поблизости лес, месторождение строительного камня и реку.
Если Рыкофф и подивился его осведомленности, то виду не подал.
– Так как вам моя идея, сэр? – поинтересовался Реджинальд.
– Что ж, идея здравая. Хотя и отдает совсем другим.
– Запускаем в разработку?
– Ату!
Под эту идею Джошуа Скрэмбл и Джанкарло Мерконци, "инженерный мозг" проекта, получили задание на конструирование потаенных средств передвижения. Психологи, врачи и социологи готовили программу параллельного обучения и воспитания в двух вариантах – для взрослых и детей. Они предложили организовать вокруг основной базы несколько концентрических колец фильтрации для постепенного возведения террян ко все более высокому уровню цивилизованности. Предполагалось, что на территории каждой из зон будет действовать своя, особая конституция.
– Круги рая, – хмыкнул Кнорр.
Но яростной атаки с его стороны не последовало. К тому времени уже эффективно работало средство против раздражительности планетолога, вечного оппонента любой идеи с головой погрузили в исполнение прямых профессиональных обязанностей. И это очень помогало, поскольку работы у планетологов хватало выше головы. Они составляли детальные карты Терраниса, с помощью дистанционных методов искали месторождения полезных ископаемых, вели метеорологические наблюдения, собирали информацию о промышленности, транспортных коммуникациях террян, следили за перемещениями враждующих армий и флотов. Оказавшись при деле, Альфред настолько преобразился, что сам высказал идею. Он предложил не ограничиваться пассивными наблюдениями погоды, а приступить к мягкому регулированию климата, чтобы увеличить продуктивность сельского хозяйства и тем самым повысить общее благосостояние населения.
– Сытые подобрее будут, – убеждал он.
– Страшное дело – гуманист с пустым желудком, – согласился Сумитомо. – Это называется фанатик.
– Да уж, знаю, – сказал Кнорр, думая о чем-то своем.
И они разошлись, довольные друг другом. Но Сумитомо часто качал головой и сокрушался по поводу надвигающейся "эпохи миссионеров". Точнее, по поводу связанного с ней риска.
– Ох и грустное это занятие – осчастливливать.
– Трудно начинать, – успокаивал Рыкофф. – Потом приспособимся. Не забывай, контакты уже завязаны.
– Но ведь кто-нибудь погибнет, – сказала Шанталь. – Там, внизу.
– Мы хорошо подготовимся.
– Как бы хорошо ни готовились, всего не предусмотришь.
– К сожалению, это неизбежно. Что с вами?
– Нет, ничего.
* * *
После шести полновесных суток работы с перерывами только на сон и еду предварительный план самых неотложных дел был намечен.
– Разрешите объявить паузу, командор? – улыбаясь, спросил Серж.
– Ох, не помешало бы, – признала Маша.
Рыкофф и Сумитомо заговорщицки переглянулись.
– Предлагаем прогулку на Терранис, – еще больше улыбаясь, сказал капитан "Фантаска".
Маша со своим волнением почти справилась, но сказать ничего не сумела, только кивнула.
– Станислава вас ждет в пятом ангаре. Она приготовила свой флигер. Позвольте проводить? До трапа, так сказать. Капитанская традиция.
– Да, спасибо, будет кстати. Я все еще слабо ориентируюсь в ваших просторах.
– Что-нибудь с собой возьмете?
– Да... Нет, ничего не надо. Сейчас пойдем?
– Ну конечно, прямо сейчас. Сколько ж можно откладывать!
Флигер "Фантаска" был целиком выполнен из незнакомого Маше материала молочного цвета, упругого на ощупь. Из-за этой своей упругости, а также полного отсутствия ломаных линий, он больше походил на живое существо, чем на машину. Сходство усиливалось тем, что поверхность флигера могла меняться, словно под обшивкой у него напрягались мускулы. Воздушные рули, например, не изгибались под резко очерченным углом, они как-то оттопыривались в нужный момент.
– Прошу, – сказала Станислава.
На гладком дотоле крыле образовалась серая шершавая дорожка – чтобы ноги не скользили.
– Благодарю.
Привычные кресла в кабине отсутствовали. Вместо них имелись углубления в форме человеческого тела. Маша забралась в свою ямку. Лежать в ней оказалось на редкость удобно. Сразу захотелось вздремнуть.
– Кто же все-таки меня приглашает на Терранис? – спросила она только для того, чтобы отогнать сон. Она уже догадывалась, не могла не догадываться, но поверить боялась из суеверия.
– Думаю, вам будет приятно, – уклончиво сказала Станислава и пошевелила пальцами. От этого движения прозрачный фонарь кабины закрылся.
Снаружи капитан Рыкофф тоже опустил стекло своего шлема. Потом помахал рукой и отдал честь. Он улыбался. Но на этот раз улыбался грустно, словно вспомнив о чем-то давно прошедшем. Маше почудилось, что он ей завидует. Быть может, так оно и было. На протяжении всех последних шести суток, будучи обыкновенной женщиной, то есть существом любопытным, Маша старалась догадаться, есть ли у столь приятного Сержа подруга, а если есть, то кто она. Но так и не сумела. Зато поняла, что под внешностью свойского парня, весельчака и обаяшки, капитан "Фантаска" скрывал себя истинного – человека тонко чувствующего, ранимого, отзывчивого, немало пережившего, весьма ценящего дружбу. И еще она поняла, что все это дал ей понять сам Серж.
– Кто рекомендовал вас на должность командира "Звездного Вихря"? – мимоходом спросил он.
– Коммодор Дюнуа. А вас?
– То же самое лицо.
– Космофлоту с ним явно повезло.
– А с нами? – улыбнулась Маша.
– Коллега! Какие могут быть сомнения!
Флигер повис над полом ангара, а потом двинулся к стене. То, что внутренние стены "Фантаска" расступаются сами собой, Машу уже не удивляло. Но наружная обшивка! Она раскрылась так же легко и непринужденно, как дверь в ванную.
Окруженный снежинками замерзших газов, флигер выплыл в забортный вакуум, причем, в какой именно момент заработал двигатель, Маша определить не смогла. Она только почувствовала увеличивающуюся тяжесть тела, но это чувство сразу же прошло. На маленьком экранчике заднего обзора она увидела "Фантаск". Расстояние до него быстро увеличивалось. Из-за объемного корпуса вакуум-перфоратора показалось длинное тело "Вихря", по которому ползали роботы-полировщики.
– И каково ускорение? – спросила Маша.
– Да ерунда. Пять "же". Почти не чувствуется, правда? Гравистаты стали очень компактными.
– Да, вы располагаете лучшей техникой, чем мы. Надо же! Всего каких-то двадцать геолет с небольшим, а такая разница...
Станислава рассмеялась.
– Пора прекращать деление на "наших" и "ваших", командор. Все мы теперь в равной мере далеки от Солнца. Все мы теперь одна команда...
– О, конечно. В одной лодке. Но я еще не привыкла.
Станислава неожиданно вздохнула.
– Что такое? – удивилась Маша.
– Боюсь, что вся наша техника не поможет вернуться на Землю.
– Все возможно.
– Вас это не расстраивает?
– Расстраиваться еще рано. Я мельком слышала, что в Терранисе тоже есть канал.
– Есть. Но не такой, как на Кампанелле. И макул здесь никто не видел. Серж полагает, что Терранис – конечная станция.
– Вот как? Да, будет печально, если он окажется прав.
– Сколько я его знаю, граф всегда оказывался правым.
– Граф? Какой граф?
– О! Простите, забыла, что вы недавно на "Фантаске". Граф – это все тот же капитан Рыкофф. Как ни забавно, его удостоили титулом.
– За что?
– Да за подвиги у Кроноса.
– Вы, вероятно, давно знакомы?
– Лет семьдесят. Ну или около того. Трудно сразу сосчитать после всех перемен времени. В общем, мы встретились на Гравитоне.
– На Гравитоне-4?
– Да.
– Позвольте... Так вы побывали в системе Кроноса тогда, когда там все случилось?
– Не только я. Примерно четверть экипажа "Фантаска" – бывшие гравитонцы. Еще человек пятнадцать побывали в свое время на Гравитоне-3. А Джошуа Скрэмбл, наш инженер, ну знаете, он в очках все время ходит, так тот успел побывать на обеих станциях. Жил на Гравитоне-3, строил Гравитон-4. А потом остался на следующий срок.
– Да, ветеран.
– У нас даже софус оттуда, со спасательного звездолета сняли, – с оттенком гордости сказала Станислава.
– Хороший софус?
– Уникальный. Умеет дружить. Во всяком случае – с Сержем.
Маша улыбнулась.
– Вы влюблены в свой корабль. У вас все уникальное!
– Нет, почему же... Хотя, отчего же... Но влюблена я скорее не в корабль, а в человечество, способное создать такое.
– Станислава, скажите... вы видели их? Тех, кто старше нас?
Станислава отрицательно качнула головой.
– Их видел только один человек. Его на "Фантаске" нет.
Тут в ее озорных глазах неожиданно мелькнуло выражение печали.
– Впрочем, сейчас уже, наверное, два.
Маша выжидающе промолчала. Но Станислава в эту тему углубляться не сочла возможным. Едва ли не минуту она вообще молчала. А когда очнулась, то коротко извинилась. Сказала, что тут дела личные. И лично не ее дела.
– Хорошо, – сказала Маша. – А почему у вас вообще столько гравитонцев оказалось?
– Да много причин.
– Но есть и главная?
– Есть. Между Кроносом и Кампанеллой возможна связь. В том смысле, что явления одного порядка.
– Знаете, нас тоже протащило мимо Кроноса. Даже Гравитон-4 можно было различить.
– Вот как? Оч-чень любопытно.
– И макула, насколько я понимаю, впервые появилась не на Кампанелле.
– Да. Серж ее видел там, на Феликситуре.
– И она не набросилась?
– Нет. Почему-то не набросилась.
– Загадка.
– Да. И не последняя, мне кажется. В последние дни я часто размышляю как раз о том, почему так много гравитонцев оказалось в конечном счете у Терраниса. Все вроде произошло естественным образом. Но как случилось, что одно и то же стремление полететь на "Фантаске" возникло у очень разных по характеру людей? Причем людей, изрядно насытившихся космосом.
– Наверное, у вас что-то есть общее?
– Единственное, что у нас бесспорно общее, так это факт пребывания на борту одной из станций серии "Гравитон" в системе Кроноса.
– Разные бывают случайности.
– Если это и случайность, то случайность, в которую не хочется верить, памятуя, каким путем мы все сюда попали. Понимаете?
– У вас есть объяснение?
Станислава немного подумала, глядя на растущий впереди Терранис. Они приближались с ночной стороны, и темнота скрывала три четверти планетного диска. Светился лишь узкий серп на северо-востоке.
– Символично, – сказала Станислава.
– Что?
– Большая часть проблемы погружена во мрак неизвестности.
– Но объяснение брезжит?
– Для объяснения слишком мало фактов. Для предположения слишком много смелости. Назовем это подозрением. Не относитесь к нему серьезно, командор.
– Напротив! К женским подозрениям именно так и надо относиться. Ведьмы мы.
– Как правило. Впрочем, в данном случае... не знаю, не знаю. Мне кажется, Кронос сделал гравитонцев своими глазами на Земле. И в определенной мере подчинил нас себе. Сделано это очень тонко, никакого влияния мы не ощущаем. В обыденной жизни человек ведь практически никогда не задумывается, откуда или отчего у него возникает желание. Возникло – и все тут. Между тем тот, кто контролирует рождение желаний, если это возможно, управляет и поведением. То есть человеком. Замечательный способ! Страшно, правда?
– Жутковато, – согласилась Маша. – Какие есть подтверждения?
– Факт влияния макул на психику человека можно считать установленным. Влияние Кроноса – тоже, даже с большей достоверностью. Влияние Кроноса сложнее и многообразнее, отчего легче обнаруживается. Знаете, почему Скрэмбл носит очки с охлаждением?
– Нет. Почему?
– Он видит инфракрасное излучение. После Кроноса. Это очень неудобно.
Маша невольно приподнялась в своем мягком ложе.
– Каким образом? Это проверено?
– Да, вполне. В сетчатке глаз Джошуа появились новые типы фоторецепторов. Первый и единственный случай в истории медицины. Но это еще что! Каждый из нас приобрел новые способности, поверьте. Будет время – расскажу. Или кто-то из наших расскажет, тайны мы не делаем. Хотя тайна есть, и еще какая...
– Ничуть не сомневаюсь, – обеспокоенно сказала Маша. – Но не пора ли готовиться к посадке? Мы входим в атмосферу.
Станислава улыбнулась.
– Никакой подготовки не требуется. Все ремни да застежки остались в солнечном прошлом. Если охранные системы каким-то чудом не сработают, то никакие ремни не спасут.
– Бр-р!
– Да все нормально. Можно спокойно наслаждаться видами незнакомой планеты.
Маша приподнялась, чтобы лучше видеть то, что было впереди. Белая масса под ней тоже шевельнулась, образовав новый слепок, повторяющий позу. Из него выделилась удобная спинка. Под ногами образовалась ниша, из которой веяло теплом. Это было особенно приятно, поскольку на флигер надвигалась ночь, и ночь ненастная.
В атмосферу они вошли удивительно мягко, без грохота и даже без существенного разогрева обшивки. Флигер затормозился не набегающим потоком, а своими двигателями. В плотные слои он вошел со скоростью обычного самолета. Прошло еще несколько спокойных минут, и машина погрузилась в густые облака. Темнота поглотила машину. Но в кабине стало лишь чуточку сумрачное, поскольку колпак над ней превратился в сплошной радарный экран.
– Нет, это не флигер, – с некоторым сожалением сказала Маша. – Скорее такси. Ни рева тебе, ни грохота, ни тряски. Прощай, романтика!
Станислава опять улыбнулась.
– Романтика будет. Это я обещаю.
Облака остались вверху. Флигер наклонился на крыло, и слева стало заметным речное русло, извивающееся среди густого тропического леса. Деревья стремительно приближались, и от этого захватывало дух.
– Интересно, как вы управляете, пальцами?
– Можно и пальцами, но лучше непосредственно этим. – Станислава прикоснулась к виску. – Софус автоматически настраивается на биотоки мозга первого человека, садящегося в кабину. Можно посылать и робота.
– Очень удобно. А долго еще лететь?
– Уже прилетели.
Маша растерянно оглянулась. Деревья, которые только что находились далеко внизу, теперь с двух сторон нависали над головами. Без малейших толчков флигер приземлился то ли на просеке, то ли на лесной поляне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32