Смиту показалось, что он ослышался:
- Ты что, пойдешь искать его? Одна?!
- Да, - Рипли уже выходила из зала, продолжая говорить на ходу -
словно не со Смитом, а сама с собой, - я примерно представляю, где искать
его... - Ее уже не было видно, только голос доносился из-за поворота
тоннеля. - Он где-то внизу... В подвале...
- Да вся эта тюрьма - огромный подвал! - запоздало крикнул Смит вслед
Рипли.
Не получив ответа, он злобно выругался и опять надолго замолк.
Некоторое время Смит бессмысленно смотрел экран, не осознавая, что по
нему пробегают строчки. Потом эта информация как-то вдруг дошла до его
сознания - и он резко наклонился вперед, впившись взглядом в дисплей.
"Вас поняли... - вещала бегущая стрелка, - информация, касающаяся
нейросканирования, принята к сведению... Десантный бот, на котором следуют
также врачи и представители административных властей, идя в максимальном
скоростном режиме, прибывает уже через два часа после момента сообщения...
Крайне важно, чтобы все это время лейтенант Рипли находилась в
госпитале... Подтвердите получение приказа... Подтвердите получение
приказа... Подтвердите..."
Последняя фраза, без конца повторяясь, заполняла уже всю свободную
часть экрана, прежде чем Смит догадался ввести подтверждение.

32
На нижних ярусах еще, оказывается, работала кое-какая автоматика. С
натужным скрипом перед Рипли поднялась вертикальная створка двери,
открывая запутанный лабиринт ходов. На что же настроен ее датчик: на
сотрясение? на массу определенной величины? на тепло человеческого тела?
И реагирует он только на человека - или на Чужого тоже?
...Это был даже не лабиринт, лишенный вообще всякой планировки, - это
был хаос. Рипли подумала о пещере: такая же беспорядочная сеть тоннелей,
боковых тупиковых ходов, скрытых под ногами коварных ловушек в виде
замаскированных самой природой вертикальных провалов и трещин... Только
вместо сталагмитов от пола до потолка шел частый лес металлических
конструкций - столь частый, что местами приходилось протискиваться боком.
И словно чтобы углубить сходство, по конструкциям стекала вода, как это
бывает в настоящих пещерах.
Луч фонарика прокладывал во тьме огненную дорожку, делая мрак вокруг
еще более непроницаемым. Едва ли кто-нибудь бывал здесь последние пять
лет, тем более - в одиночку. Рипли тоже никогда не решилась бы пойти одна
в эти казематы. Но теперь она искала не жизни, а смерти.
Ей трудно было дать себе отчет в том, почему она ищет Чужого именно
здесь. Что-то вело ее на этот уровень, притягивая как магнитом. Быть
может, тайную работу выполняло ее подсознание, за столь долгий срок уже
присмотревшееся к Чужим и лучше разума знающее, где их легче встретить?
Или же теперь между ней и этим странным исчадием Вселенной возникла некая
таинственная связь?
Не то, не то... Если эта связь и реальна, то нить ее соединяет не
Чужого и Человека - а Чужого и Чужого! Взрослую особь - с тем зародышем,
который Рипли носит в себе...
"Где ты... где ты сейчас, именно тогда, когда ты мне нужен?.." -
Рипли пыталась прокричать эти слова, но вместо крика с ее губ сорвался
шепот. Легкие отказывались повиноваться ей, с затруднением пропуская
сквозь себя влажный, тяжелый от испарений воздух. Только ли в одной
влажности дело - или дыханию мешает растущий комочек чужой жизни,
угнездившийся в ее грудной клетке?
Теперь Рипли уже не обходила участки, затопленные струящейся из
неплотно завинченных вентилей водой, а шла напрямик. Ноги ее погружались
где по щиколотку, где по колено, плеск далеко разносился по коридорам, но
она не слышала ничего, кроме звуков собственного тяжелого дыхания.
Осознав это, она подобрала длинный и тяжелый обломок железного прута
и, звонко колотя им по встречным трубам, продолжала путь.
- Где же ты? Не бойся меня! Я ведь теперь, можно сказать, член семьи!
И тут она услышала.
Услышала мокрые, хлюпающие звуки чего-то большого, поспешно
перемещающегося по затопленному полу. Но звук этот направлялся не к ней, а
от нее. А потом...
А потом где-то далеко впереди, в той стороне, где только что стихло
хлюпание, протяжно лязгнув, поднялась решетчатая створка. Точь-в-точь, как
она поднялась перед Рипли при входе в подвал.
- Значит, на тебя тоже реагирует автоматика... - сказала Рипли вслух.
Она побежала, задыхаясь от быстрого бега. Только когда сноп света
залил желтым сиянием эту самую створку, находившуюся на этот раз под
потолком тоннеля, Рипли остановилась, а затем осторожно стала продвигаться
вперед.
- Ты так давно заполняешь мою жизнь, что в ней уже ничего, кроме
тебя, и не осталось. Все, что я помню, - связано с тобой, зверь. Все, что
я делаю, - связано с тобой еще больше... И теперь ты, зверь, должен
вернуть мне долг...
И тут в ее груди отчетливо шевельнулось, запульсировало чужое
растущее тело.
- Что, чуешь близость своего сородича? Потерпи, недолго уже...
Обращаясь к пожирающему ее изнутри зародышу, Рипли чувствовала
одновременно ужас и какую-то стыдную радость и почти облегчение от того,
что неопределенности пришел конец и все решится здесь и сейчас, в
ближайшие секунды.
Наверное, что-то вроде этого ощущает роженица при шевелении плода в
самом конце беременности... Рипли сжала зубы: вот это - то чувство - ей не
будет дано испытать.
"Тебе нужно замуж... Нужно рожать детей..." - говорил ей недавно
маньяк-убийца. Но не быть ей матерью, и не ребенка она вынашивает...
Луч фонаря высветил впереди что-то приземистое, раскоряченное.
Слизистым блеском сверкнул купол головы в желтоватом свете... Он?!
- Теперь сделай кое-что для меня! Это будет тебе совсем несложно...
Просто сделай то, что ты обычно делаешь с людьми!
И, широко размахнувшись, Рипли обрушила свое оружие на куполообразный
череп.
И тут случилось неожиданное. Череп со звоном проломился - и из
отверстия хлынула ржавая вода.
Потому что это был не череп, а выгнутое колено трубы. И не слизь
покрывала его, а капли конденсированной влаги. Причудливая пляска света и
теней обманула Рипли, заставив принять какую-то металлическую конструкцию
за живого, алчущего крови монстра.
Но как же звук поднявшейся створки? И как же зародыш, бьющийся теперь
в груди, словно второе сердце?!
Рипли стремительно повернулась кругом.
Шипя словно тысяча змей, за ее спиной поднялся Чужой. Растягивая
щупальца, он вздыбливался все выше и выше, нависая над Рипли, пока не
уперся головой в потолок яруса.
Ладонь Рипли разжалась - и прут, грохоча, покатился по полу.
Она шагнула к Чужому с голыми руками, даже без этого
импровизированного оружия.
Но Чужой не принял вызов. Точнее, это был никакой не вызов, а пища,
которая сама идет в пасть - но и пищи он не принял...
Огромная туша, еще больше выросшая с того момента, как Рипли видела
ее в последний раз, повернулась с непостижимой легкостью, словно балерина
на пуантах, - и исчезла во тьме.
Несколько секунд еще было слышно мокрое шлепанье, потом и оно стихло.

33
Дилон с пожарным топором на плече расхаживал взад-вперед возле входа
в литейный цех. Услышав за своей спиной звуки перемещения, он резко
обернулся, занес свое оружие - обоюдоострое лезвие сверкнуло, чертя
полукруг... Но так и не опустилось.
Перед Дилоном стояла Рипли.
- Убивать меня вовсе необязательно, - сказала она с непонятным
безразличием.
Дилон опустил свою секиру. Он был всерьез рассержен.
- Что ты здесь делаешь, черт возьми?! Ты должна лежать в госпитале.
Рипли отрицательно качнула головой:
- Госпиталь мне уже не поможет. Чужой - внутри меня!
- Что?!
- Ты слышал, что...
Дилону потребовалось всего несколько секунд, чтобы осмыслить эту
информацию.
- Ты хочешь сказать...
- Да! - Рипли посмотрела ему в глаза и прочла в них понимание.
- Когда ты обнаружила это? - спросил Дилон резко.
- Только что, во время сканирования. - Рипли говорила медленно, тихо,
но это не смягчало жуткого смысла ее слов.
- Я обнаружила еще кое-что, куда более значительное. Это - не
бесполая особь и заурядный хищник вроде того, что затаился сейчас где-то в
переходах. Это - матка. Я видела ее во взрослом состоянии и ошибиться не
могу...
Дилон быстро глянул по сторонам: не подслушивает ли их кто-нибудь из
братьев? Никого не обнаружив, он снова повернулся к Рипли:
- Говори.
- А матка, как ты сам понимаешь, откладывает яйца. Скоро у нас будут
тысячи таких, как он.
Дилон пристально смотрел на Рипли сквозь стекла очков.
- Если ты раньше рассказывала нам правду, то получается какая-то
ерунда. Как она попала внутрь тебя?
- Я не знаю... - Рипли устало прислонилась к стене. - Я говорила вам
ту правду, которую знала, а не ту, которая есть. Знание мое неполно... Что
мы можем сказать об их размножении, об анатомии их организма? Быть может,
у матки, уже лишившейся яйцеклада, еще оставалось два-три яйца в полости
тела. И тогда потом, в гиберсне, когда некому было за этим проследить... А
возможно... Впрочем, не знаю.
Эта речь потребовала от Рипли так много сил, что снова заговорить она
смогла не сразу.
- В любом случае у меня мало времени. Сама я не смогу сделать то, что
должна. А ОН - не захотел этого сделать...
Рипли вновь посмотрела прямо в зрачки Дилону:
- Одна надежда, что поможешь мне ты.
- О чем ты говоришь? - переспросил Пресвитер настороженно. Он,
похоже, и сам обо всем догадался.
- Ты должен помочь мне... Убей нас!
- "Нас"?
- Да. Меня и... матку. Пойми, я все равно уже конченый человек. Я не
смогу с ней справиться - да и никто не сможет...
Дилон опустил взгляд на свою руку - могучую руку, лежащую на рукояти
оружия. Конечно, это оружие почти бессильно против Чужого, но против
человека...
- И теперь единственное, что в наших силах, - пресечь ее род. Та, что
внутри меня, - она должна умереть, чтобы не погибли тысячи людей. А
возможно - даже миллионы... Для этого кто-то должен убить меня. Ты сможешь
это сделать?!
- Не волнуйся! - с загадочной улыбкой проговорил Пресвитер, снова
вскидывая на плечо топор. - Я смогу сделать это. Это у меня хорошо
получается!
Рипли огляделась по сторонам и подошла к решетке. Несколько лет
назад, когда на Ярости была настоящая тюрьма, это заграждение должно было
перекрывать коридор при попытке бунта или побега. Но теперь она была
отодвинута в сторону.
Разведя руки, Рипли взялась за холодные прутья и прижалась к решетке
грудью. Сзади было слышны шаги Пресвитера. Вот он подошел вплотную, вот
отступил, примериваясь...
"Говорят, в древности женщинам, прежде чем отправить их на плаху,
состригали локоны, чтобы длинные пряди, падающие на шею, не затрудняли
работу палача... Мне ничего не надо состригать".
Рипли говорила сама для себя, чтобы заглушить в себе страх,
неуправляемую жажду жизни. Мелкие слезы стекали по ее щекам, но она была
уверена, что Дилон этого уже не узнает.
"И еще говорят, что им затыкали уши пробками из свечного воска - для
того, чтобы жертва не рванулась, услышав, как палач подходит к ней. Я не
рванусь..."
Шагов уже не было - Пресвитер стал рядом. Теперь он, наверное, как
раз поднимал топор.
"И не надо речей... не надо проповеди... Ничего теперь не надо!"
Рипли вдруг поняла, что ее жизнь сейчас оборвется - вот именно
сейчас, в этот миг. Топор уже занесен, он идет вниз, молнией рассекая
воздух.
Боли она конечно же не почувствует. И звук удара вряд ли успеет
услышать.
...Она действительно не почувствовала боли. Но удар расслышать смогла
- звонкий лязг металла по металлу...
Лезвие топора врезалось в решетку рядом с ней с такой силой, что
глубоко прогнуло железные прутья.
Сначала Рипли посмотрела на топор, потом перевела взгляд на Дилона.
- Что это значит? - спросила она.
Дилон, не отвечая, уставился в пол.
- Ты что, промахнулся? - Рипли была сама удивлена тем, насколько
твердо звучит ее голос.
Только после повторного вопроса Пресвитер осмелился посмотреть в
глаза Рипли.
Нет, Дилон не промахнулся! Лоб его усеивали крупные бисеринки пота,
эбеновая кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Рипли никогда раньше не
видела, как бледнеют негры. Вообще, он выглядел так, словно мгновение
назад ему предстояло не убить, а быть убитым.
- Нет... нет, ты знаешь, сестра... так нельзя, - забормотал он
торопливо, каким-то жалко-оправдывающимся тоном, словно и впрямь был
виноват. - Эта штуковина... эта тварь погубила уже половину моих братьев.
Нет! Во всяком случае, пока он жив - должна жить и ты.
- Мне и самой хотелось бы его пережить, Дилон. Но что же делать...
Шумно вздохнув, Дилон отер рукавом пот с лица. Рипли показалось, что
при этом он еще и украдкой промокнул глаза - чего, конечно, быть не могло.
- Пока зверь жив, ты не умрешь, - сказал он уже спокойно. - Это - мое
последнее слово!
- Можно подумать, что раньше тебе никого не приходилось убивать.
Рипли все еще сохраняла спокойствие. Но мгновение спустя ей уже не
хватило сил на это спокойствие. Дальнейшее ей запомнилось плохо. Кажется,
она бросилась на Пресвитера, как в свое время - на Смита. Кажется, она
осыпала его градом бессмысленных оскорблений и упреков (запомнился лишь
один из них: "Ты, макака черная, почему ты не убил меня, как ты посмел это
сделать?!"). Некоторое время Дилон, ошеломленный ее натиском, молча терпел
все это, но вскоре рывком освободился - и уже сам зажал ее в стальном
захвате, сковав движения.
- А ну прекрати истерику! - крикнул он. И продолжил чуть слышно,
щекоча дыханием ухо:
- Слушай меня, сестра... Ты слишком рано сочла себя обреченной. Не
рвись умереть красиво! Возможно, твоя миссия еще не завершена.
- Не надо утешать меня, Дилон, - опомнившись, Рипли прекратила
сопротивляться и Пресвитер сам отпустил ее. - Я не ребенок, чтобы манить
меня пустой надеждой... И я отлично понимаю, что мне конец.
Дилон досадливо поморщился.
- Все-то ты понимаешь... Так пойми еще кое-что: вместо того чтобы
отдавать свою жизнь задаром, ты имеешь возможность взять за нее хорошую
цену...
- Какую цену? - Рипли попыталась сосредоточиться. Наконец ей это
удалось.
- Какую? Жизнь этого ублюдка! Быть может, ты именно в теперешнем
своем состоянии поможешь нам расправиться с ним. Если он действительно не
может тебя убить - у нас появляется шанс загнать его в ловушку!
Дилон снова вошел в образ Пресвитера. Да он, собственно, и не выходил
из него никогда: лишь в состоянии полубреда Рипли могло померещиться, что
он превратился в рядового заключенного, озабоченного только спасением
собственной шкуры.
Она вдруг поняла, что у литейного цеха Дилон тоже оказался не
случайно. Неужели он все еще вынашивает какой-то план?
- Вот ты только что говорила о человечестве, сестра. Пойми же, ты, и
только ты одна имеешь возможность оказать ему последнюю услугу! Итак, что
ты выбираешь, сестра? Дезертируешь ли ты в смерть - или вместе с нами
постараешься избавить мир от Зверя Из Бездны?
Рипли слушала его завороженно. Даже существо, угнездившееся под ее
ребрами, замерло, словно ожидая решения.
- Хорошо. Так - я согласна, Дилон. Но давай договоримся сразу же и
твердо. Сначала - он. Потом - я. Сразу же, как только мы прикончим зверя,
ты убьешь меня. Обещаешь?
- Да! - ответил Дилон с той же загадочной улыбкой. - Никаких проблем.
Я возьму твою жизнь быстро и без боли.
Его ладонь с какой-то болезненной нежностью погладила плавный изгиб
топорища.
- В конце концов, это - то немногое, что я сумею сделать наверняка, -
проговорил он тихо.

34
Когда все уцелевшие начали собираться вместе, постепенно стекаясь к
цеху, Рипли окончательно уверилась, что свой план Пресвитер составил
загодя.
- Давайте действовать - потому что в бездействии, сидя на собственных
задницах, вы все пропадете! А так у нас еще есть возможность спастись... -
говорил он.
Смит явился к цеху позже всех и сразу включился в дискуссию.
- Возможность?! Если мы что и можем еще сделать, так это сидеть и не
дергаться до прихода спасателей! Может быть, эта тварь наелась и ближайшие
часы будет переваривать жратву, может...
- А может быть - она решит переварить кого-нибудь еще, если не всех
сразу! - прервал его Дилон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20