», «За Родину!» шалыгинцы преследовали бегущих. Около двухсот человек убитыми потеряли захватчики в эту ночь у Вязенки.
Не менее удачно осуществили ночную операцию оперативные группы капитана Бордашенко и лейтенанта Лысенко. Вечером 24 мая во время движения этих групп мимо Черепова и Яцыно рядовой Николай Милков уничтожил телефонную связь между Стрельниками и Путивлем. Разведка старшего сержанта Валентина Ермолаева захватила в плен немецкого унтер-офицера, помощника коменданта города Глухова и одного полицейского. От них партизаны узнали пароль вражеских застав в Стрельниках. Это позволило Григорию Лысенко с пятью бойцами без шума снять посты, и обе группы неожиданно напали на спящий гарнизон. Политрук Рогуля ворвался в штаб. Находившиеся там мадьяры сдались без боя. Всего в Стрельниках партизаны взяли в плен двадцать одного оккупанта.
Бордашенко и Лысенко успешно разделались с вражеским гарнизоном в Яцыно. Командир взвода коммунист Виктор Ларионов в форме обер-лейтенанта полевой жандармерии пробрался огородами к центру села Яцыно, где находился штаб вражеского гарнизона. У дверей штаба часовой преградил дорогу, но Ларионов шел напролом. Звонкая пощечина, дополненная оскорбительным для мадьяр ругательством, убедила солдата в том, что перед ним чистокровный ариец. Солдат быстро отпрянул в сторону.
Широко распахнув дверь в большую комнату, Ларионов переступил порог и на немецком языке приказал штабистам сдаться. Те безоговорочно подчинились. Лишившись управления, вражеские солдаты не могли оказать серьезного сопротивления. Без единого выстрела били обезоружены и взяты в плен восемнадцать гитлеровцев с двумя ручными пулеметами. Пятерых из них взял киргиз Джапар Джабаев.
В Черепове вражеский гарнизон пытался было обороняться, но пулеметчики Рогуля и Милков зашли с обоих флангов и одновременно ударили из пулеметов. Оккупантам пришлось отойти. При этом они попали под огонь станкового пулемета Якова Каткова. Бросая оружие, враги побежали к Старой Шарповке.
На гарнизон гитлеровцев в селе Кагань напал взвод комсомольца Сергея Горланова. Оккупанты разбежались, не сделав ни одного выстрела.
В этих двух селах без потерь с нашей стороны было уничтожено свыше ста солдат и офицеров противника и пятнадцать взято в плен. Гораздо сложнее проходил бой там, где главная союзница партизан — внезапность — была упущена.По общему плану наступления сводной ударной группе, состоявшей из Кролевецкого отряда, второй группе Цимбала и пятой Кириленко под общим командованием Кудрявского, было приказано взять Литвиновичи, через болото и речки Звань и Клевень пройти в Спадщанский лес, там соединиться с группой Пятышки-на и вместе с ней на рассвете напасть на 4-й полк 105-й мадьярской дивизии, расположенный в Старой Шарповке.
Двигалась сводная группа развернутым фронтом: в центре — кролевчане, слева — Цимбал, справа — Кириленко. Подойдя к Литвиновичам, кролевчане наскочили на заставу противника, охранявшую переправу через Звань.
Луг на правом берегу реки был сплошь изрезан гусеницами танков. Кроме -лих зловещих следов, ничто не напоминало о войне. Даже зоркие, видящие во тьме глаза разведчиков не обнаружили ничего подозрительного.
Осмотрев следы гусениц, комиссар кролевчан Карп Игнатьевич Онопченко решил, что они сравнительно давние, и спокойно двинулся дальше. На шаг впереди комиссара шел лихой разведчик, прирожденный следопыт, узбек Ташнулат Хойдаров. Рядом с комиссаром — Гриша Резник. Этого пятнадцатилетнего паренька привела к нам не мальчишеская тяга к приключениям, а ненависть к фашистам. Они сожгли его дом и убили отца. Замыкал группу минометчик Яков Карнаухов.
Все четверо спустились по пологому склону к воде, и вдруг мощный изрыв разорвал тишину. Не стало всех четверых.Мгновенно ожил противоположный берег Звани. Это по нашим бойцам открыла шквальный огонь искусно замаскированная в прибрежных кустах вражеская засада. Кролевчане и партизаны группы Цимбала залегли.
Такое неудачное начало операции не предвещало ничего хорошего. Кириленко, находившийся в трехстах метрах от места взрына, мгновенно оценил обстановку. Этот талантливый молодой командир всегда отличался быстротой ориентировки и умением принимать правильные решения в самых сложных условиях. Увлекая за собой бойцов, он быстро, но бесшумно вошел в/ реку, благо в этом месте глубина ее была не более метра. За ним поспешили, сгибаясь под тяжестью «максима», Вано Рехвиашвили и неразлучный с ним «второй номер» Павел Корнилов. За ними последовали все бойцы.
Вражеские солдаты заметили группу Кириленко, когда она уже успела зацепиться за левый берег. Заработал «максим» Вано. Под его прикрытием Кириленко поднял группу в атаку. Атакующих поддержали кролевчане и партизаны Цимбала. В несколько минут застава врага была сметена.
Выполнив первую часть задачи, бойцы сводной группы Куд-рявского пошли к Старой Шарповке, по дороге они соединились с партизанами Пятышкина. При подходе к селу оккупанты встретили наших сильным огнем и, пользуясь численным превосходством, перешли в контратаку.
Обороной Старой Шарповки руководил, очевидно, опытный офицер. Перешедшая в контратаку группа солдат численностью до батальона вклинилась между Кролевецким отрядом и четвертой группой Пятышкина. Часть из них проникла в тыл наших боевых порядков и открыла огонь по партизанам. Создалось впечатление окружения.
Удар контратакующих с фронта принял на себя начальник штаба Кролевецкого отряда Мазуренко. Группа фашистов близко подползла к пулеметному расчету коммуниста Крусевича. Мазуренко забросал их гранатами, по сам оказался отрезанным от своих. Спасла его отвага бойцов, граничившая с самопожертвованием. Видя, что начальник штаба окружен гитлеровцами, кролевчане бросились в штыки. Каратели не выдержали штыкового удара. Откатились.
Тыл отряда прикрывали: заменивший погибшего комиссара Григорий Семенович Иванько и два бойца. Они приостановили атаку взвода противника. Тем временем на помощь к ним подоспели пулеметчики расчета коммуниста сержанта Антона Кальсина. С удачно выбранной позиции они уничтожили поднявшийся в атаку вражеский взвод и прикрывавший его пулемет.
В эту ночь наши пулеметчики проявили чудеса храбрости, отваги и находчивости. Окруженные со всех сторон, Рехвиашвили и Корнилов не только задержали наступление роты противника, но и ухитрились взять в плен трех вражеских солдат с оружием. Свердловчанин Петр Шведов, ведя огонь из автомата, свалил девятнадцать фашистских солдат. Контратаку двух вражеских взводов, зашедших во фланг группы Кириленко, отбил расчет пулеметчика Владимира Кислова.
Напряжение боя нарастало с каждой минутой. Раненые оставались на своих местах. Отважный Кириленко получил сквозное ранение левого плеча. От потери крови кружилась голова, подгибались ноги, но он не оставил своих бойцов.
Раненный в предплечье, командир взвода коммунист Иван Матвеевич Хоминич вместе с Николаем Ивановым подполз к пулеметной точке врага. Гранатами они уничтожили расчет и захватили станковый пулемет. Истекая кровью, дрались наравне со здоровыми Валентин Подоляко, Вано Рехвиашвили. Медсестры, сделав перевязки, брались за оружие. Двух фашистов уничтожила медсестра четвертой группы Нина Ляпина. Исключительно,смелая девушка!
В соответствии с общим планом наступления Кудрявский должен был известить меня красной ракетой о начале атаки на Старую Шарповку. По этому сигналу мы начинали поддерживать его артиллерийским огнем. До КП доносились отзвуки давно начавшегося боя. Мы с Рудневым очень волновались — почему так долго нет сигнала? Наконец прибежал от Кудрявского весь в поту летчик Борисов. Он рассказал о тяжелом положении сводной группы; условленный сигнал они, оказывается, не могли дать потому, что в ходе боя потеряли ракетницу.
Наша батарея открыла огонь по противнику, расположенному в Старой Шарповке. Яков Михайлов буквально с первого снаряда накрыл окопы противника на окраине села против боевых порядков Кудрявского. Минометчики Ефима Кушнира ударили по дороге, ведущей из Ядыно, и попали, как позже выяснилось, несколькими минами в толпу солдат противника, отступавших из Ядыно на Старую Шарповку. Под прикрытием артиллерийского и минометного огня старший лейтенант Подгорный с группой бойцов, зайдя во фланг противнику со стороны Яцына, ворвался в село. За ним последовала вся четвертая группа Пятышкина. Дружно поднялись в атаку и кролевчане. Фашисты начали организованно отходить в сторону Путивля. Их группы прикрытия, укрепившись В центре села, оказывали упорное сопротивление. Особенно мешал партизанам станковый пулемет, бивший вдоль центральной улицы. Женя Устенко огородами подобрался к нему и метнул гранату. С помощью подоспевших товарищей он перетащил пулемет на другую сторону позиции и открыл огонь по отступавшему противнику.
Бойцы отделения комсомольца Федора Павлюка ворвались в расположение противника у колхозного склада. В короткой рукопашной схватке был подавлен и этот очаг сопротивления. В складе хлопцы обнаружили пятьдесят велосипедов, которые тут же оседлали разведчики и стрелки.
Закрепляя успех па этом участке сражения, ударная группа Замулы успешно переправилась в Спадщанский лес. Отсюда вместе с третьей группой Карпенко они двинулись в район Новой Шарповки. На подходах к селу Карпенко направил два отделения во главе с лейтенантом Цветковым к западной окраине, два отделения во главе с политруком Звездовым к юго-западной, а Ефима
Федорова с пятью бойцами и пулеметом — в обход к восточной околице, через которую проходит дорога на Путивль. По сигналу Цветков и Звездов одновременно ворвались в село. Противник сразу же начал откатываться на восток, где попал под огонь группы Федорова. После непродолжительного сопротивления вражеские солдаты побросали оружие и бежали в направлении Путивля. Преследуя отступавших, разведчик Василий Желябов-ский отбил обоз из пятнадцати подвод и пленил командира вражеской роты.
Начался дождь. Продолжая выполнять боевую задачу, группы Замулы и Карпенко скрытно подошли к селу Спадщина, в котором держала оборону рота венгерского саперного батальона.
Высланный вперед разведчик Владимир Фетисов с двумя бойцами незаметно проник в село. Под навесом крестьянской усадьбы, куда они попали впотьмах, разведчики увидели накрытого рядном человека. Тихонько подошли. Из-под рядна показалась лысая голова и всклокоченная борода. Старик не спал, он хорошо видел бойцов, но лежал не шевелясь и не подавая признаков жизни.
— Слухайтэ, диду, вы ж нэ спытэ. Розкажить кращэ, дэ у вас тут фашисты ночують и дэ их посты стоять,— спросил Микола Дьяченко.
— А хто вы е, звидкы будэтэ? — ответил дед вопросом на вопрос.
— Свои мы, партызаны-ковпакивци, можэ, чулы, а якщо бои-тэсь, то нэ пытайтэ.
— Цэ ти ковпакивци, про якых нимци галасують, що трычи вас розсиювалы и, вже не памятаю, скильки разив зныщували, а вашого комапдыра-цыгана повисылы?
Дед привстал и, как старый опытный солдат, толково рассказал, сколько и где расположилось на ночлег вражеских солдат, где находится штаб, где выставлены посты, когда сменяются часовые.
Дальнейшее произошло быстро. Получив исчерпывающие сведения о расположении спадщанского гарнизона, Замула и Карпенко скрытно подвели свои группы вплотную к хатам и одновременным ударом с двух сторон выбили фашистов из села. Таким образом, наш оперативный план был выполнен: из всех населенных пунктов враг был выбит, его разрозненные небольшие группы, бросая оружие, бежали по дороге на Путивль.
Хорошо выполнил поставленную задачу Глуховский отряд. Он прошел Зазерки, свернул на Уздицу, побывал в Викторове, Бани-чах, Ховзовке и на рассвете взял Берюх. Этот рейд полностью себя оправдал. Глуховчане, разгромив вражеские гарнизоны в этих селах, не только прикрыли тыл соединения, но и дезориентировали врага. Дело в том, что некоторым оккупантам и их прислужникам удалось удрать в Глухов и Кролевец. Там они рассказали о налетах партизан. Рассказы недобитых вояк создали у немецкого командования впечатление, будто в район между Глу-
ховом, Кролевцом и Путивлем прорвались большие массы партизан.
К утру группы Саганюка, Бордашенко, Лысенко, Замулы и Карпенко продвинулись далеко вперед, а центральная группа Кудрявского, встретив сильное сопротивление, остановилась в Старой Шарповке. Фронт наших отрядов приобрел вид большой подковы, охватившей своими концами прилегающую к Путивлю северо-западную и северную местность протяженностью 45 километров.
В Путивле началась паника. Гитлеровцы бросились через реку Сейм на юг, в Бурынь. К вечеру в городе не осталось ни одного вражеского солдата.
В боях за Вязенку, Ротовку, Стрельники, Литвиновичи, Чере-пово, Старую и Новую Шарповку, Яцыно и Спадщину противник потерял убитыми 370 солдат и офицеров. Захвачены солидные трофеи: 11 пулеметов, свыше сотни винтовок, 2 миномета, 3 рации, 19 кавалерийских лошадей, 96 велосипедов, около 350 противотанковых и противопехотных мин и другое военное имущество.
Радость победы омрачает тяжесть понесенных потерь. Не стало комиссара Онопченко и трех его друзей: Карнаухова, Хайдарова и Резника. Погибли Ерофеев, Кадыров, Сапач, Мустафин...
Увеличился обоз санитарной части. На попечении Дины Маев-ской и ее подруг-медичек находятся Кириленко, Подоляко, Ощеп-ков, Усачев, Халитиу и другие.
26 мая. Боевые группы путивлян устремились в родной город. Остальные отряды стали заслонами, перекрыв шалыгинскую, глу-ховскую и кролевецкую дороги. Бойцы хорошо понимали: заняв Путивль, мы дадим почувствовать врагу, что ему никогда не удастся покорить советских людей, что на оккупированной территории советская власть существует. На берегу Сейма хлопцы нашли много немецкого обмундирования. Оккупанты побросали не только оружие, но и сноп мундиры с железными крестами и медалями. В нагрудном кармане мундира гестаповца разведчики обнаружили ведомость с фамилиями и адресами. Выяснилось, что это список тайных агентов Путивльской комендатуры. Некоторых из них мы знали. Это были люди с темным прошлым — казнокрады, кулаки. А вот один был из хорошей семьи, но оказался трусом. Отца его — председателя комитета бедноты — кулаки убили во время коллективизации. Младший брат — на фронте, летчик-герой, сестренка — в партизанах, а он — тайный агент гестапо. До вой..... этот тип одно время подвизался в райисполкоме. Всем старался быть приятным. С равными был обходителен, перед старшими лебезил, наушничал, только делал это хитро, будто подлость совершает не ОН, а кто-то другой. Тогда его разоблачили, выгнали как интригана. По и этот урок не изменил его подлую душонку.
На допросе рассказал: оккупанты, мол, грозили повесить за брата и сестру, потом предложили сотрудничать. Ради спасения
своей жизни стал провокатором, выдавал бывших друзей и товарищей. Так человек докатился до прямой измены Родине.
Вскоре немецкое командование, как говорится, пришло в себя. Вымещая злобу за разгром, гитлеровцы начали бомбить город. Сбросив бомбы, они разрушили и сожгли много жилых домов, убили немало женщин и детей.
Вечером в Путивль вошел штаб соединения в сопровождении десятой оперативной группы Лысенко. Разместились в помещении райкома партии. На окраинах города выставили заставы, на улицах снарядили конный и пеший патруль.
27 мая. Осмотрели склады, созданные оккупантами из награбленного по селам добра. Бойцы под руководством Павловского вывезли в Спадщанский лес 44 центнера масла, 24 тысячи яиц, 10 ящиков махорки, соль, картофель, зерно. Много продуктов раздали голодающему населению.
Серые, изможденные лица горожан без слов говорили об их безрадостной и голодной жизни. Встречая партизан, взрослые плакали. Каждый хотел хоть чем-нибудь помочь бойцам. Жещины наперебой предлагали свою помощь: сварить пищу, постирать и починить обмундирование, белье...
Когда мы с Рудневым прошли по городу, Путивль показался каким-то чужим. Внешне он по-прежнему красив, но всюду виден отпечаток большого народного горя. В сквере пусто, не стало памятника Ленину, и город выглядел осиротевшим.
Зашли в краеведческий музей. Он работал и при немцах, но в залах остались лишь чучела птиц да куски минералов. В сентябре 1941 года перед выходом в лес все цепные экспонаты были спрятаны в церкви за иконостасом. Так и хранились там исторические ценности города.
В районной библиотеке на полках разная дрянь: «Моя борьба» Гитлера на исковерканном русском языке, книжонки буржуазно-националистического' содержания... Разумеется, ни одной советской книги. Все, что было ценного в библиотеке, аккуратно уложено в мешки и запрятано в колориферах центрального отопления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Не менее удачно осуществили ночную операцию оперативные группы капитана Бордашенко и лейтенанта Лысенко. Вечером 24 мая во время движения этих групп мимо Черепова и Яцыно рядовой Николай Милков уничтожил телефонную связь между Стрельниками и Путивлем. Разведка старшего сержанта Валентина Ермолаева захватила в плен немецкого унтер-офицера, помощника коменданта города Глухова и одного полицейского. От них партизаны узнали пароль вражеских застав в Стрельниках. Это позволило Григорию Лысенко с пятью бойцами без шума снять посты, и обе группы неожиданно напали на спящий гарнизон. Политрук Рогуля ворвался в штаб. Находившиеся там мадьяры сдались без боя. Всего в Стрельниках партизаны взяли в плен двадцать одного оккупанта.
Бордашенко и Лысенко успешно разделались с вражеским гарнизоном в Яцыно. Командир взвода коммунист Виктор Ларионов в форме обер-лейтенанта полевой жандармерии пробрался огородами к центру села Яцыно, где находился штаб вражеского гарнизона. У дверей штаба часовой преградил дорогу, но Ларионов шел напролом. Звонкая пощечина, дополненная оскорбительным для мадьяр ругательством, убедила солдата в том, что перед ним чистокровный ариец. Солдат быстро отпрянул в сторону.
Широко распахнув дверь в большую комнату, Ларионов переступил порог и на немецком языке приказал штабистам сдаться. Те безоговорочно подчинились. Лишившись управления, вражеские солдаты не могли оказать серьезного сопротивления. Без единого выстрела били обезоружены и взяты в плен восемнадцать гитлеровцев с двумя ручными пулеметами. Пятерых из них взял киргиз Джапар Джабаев.
В Черепове вражеский гарнизон пытался было обороняться, но пулеметчики Рогуля и Милков зашли с обоих флангов и одновременно ударили из пулеметов. Оккупантам пришлось отойти. При этом они попали под огонь станкового пулемета Якова Каткова. Бросая оружие, враги побежали к Старой Шарповке.
На гарнизон гитлеровцев в селе Кагань напал взвод комсомольца Сергея Горланова. Оккупанты разбежались, не сделав ни одного выстрела.
В этих двух селах без потерь с нашей стороны было уничтожено свыше ста солдат и офицеров противника и пятнадцать взято в плен. Гораздо сложнее проходил бой там, где главная союзница партизан — внезапность — была упущена.По общему плану наступления сводной ударной группе, состоявшей из Кролевецкого отряда, второй группе Цимбала и пятой Кириленко под общим командованием Кудрявского, было приказано взять Литвиновичи, через болото и речки Звань и Клевень пройти в Спадщанский лес, там соединиться с группой Пятышки-на и вместе с ней на рассвете напасть на 4-й полк 105-й мадьярской дивизии, расположенный в Старой Шарповке.
Двигалась сводная группа развернутым фронтом: в центре — кролевчане, слева — Цимбал, справа — Кириленко. Подойдя к Литвиновичам, кролевчане наскочили на заставу противника, охранявшую переправу через Звань.
Луг на правом берегу реки был сплошь изрезан гусеницами танков. Кроме -лих зловещих следов, ничто не напоминало о войне. Даже зоркие, видящие во тьме глаза разведчиков не обнаружили ничего подозрительного.
Осмотрев следы гусениц, комиссар кролевчан Карп Игнатьевич Онопченко решил, что они сравнительно давние, и спокойно двинулся дальше. На шаг впереди комиссара шел лихой разведчик, прирожденный следопыт, узбек Ташнулат Хойдаров. Рядом с комиссаром — Гриша Резник. Этого пятнадцатилетнего паренька привела к нам не мальчишеская тяга к приключениям, а ненависть к фашистам. Они сожгли его дом и убили отца. Замыкал группу минометчик Яков Карнаухов.
Все четверо спустились по пологому склону к воде, и вдруг мощный изрыв разорвал тишину. Не стало всех четверых.Мгновенно ожил противоположный берег Звани. Это по нашим бойцам открыла шквальный огонь искусно замаскированная в прибрежных кустах вражеская засада. Кролевчане и партизаны группы Цимбала залегли.
Такое неудачное начало операции не предвещало ничего хорошего. Кириленко, находившийся в трехстах метрах от места взрына, мгновенно оценил обстановку. Этот талантливый молодой командир всегда отличался быстротой ориентировки и умением принимать правильные решения в самых сложных условиях. Увлекая за собой бойцов, он быстро, но бесшумно вошел в/ реку, благо в этом месте глубина ее была не более метра. За ним поспешили, сгибаясь под тяжестью «максима», Вано Рехвиашвили и неразлучный с ним «второй номер» Павел Корнилов. За ними последовали все бойцы.
Вражеские солдаты заметили группу Кириленко, когда она уже успела зацепиться за левый берег. Заработал «максим» Вано. Под его прикрытием Кириленко поднял группу в атаку. Атакующих поддержали кролевчане и партизаны Цимбала. В несколько минут застава врага была сметена.
Выполнив первую часть задачи, бойцы сводной группы Куд-рявского пошли к Старой Шарповке, по дороге они соединились с партизанами Пятышкина. При подходе к селу оккупанты встретили наших сильным огнем и, пользуясь численным превосходством, перешли в контратаку.
Обороной Старой Шарповки руководил, очевидно, опытный офицер. Перешедшая в контратаку группа солдат численностью до батальона вклинилась между Кролевецким отрядом и четвертой группой Пятышкина. Часть из них проникла в тыл наших боевых порядков и открыла огонь по партизанам. Создалось впечатление окружения.
Удар контратакующих с фронта принял на себя начальник штаба Кролевецкого отряда Мазуренко. Группа фашистов близко подползла к пулеметному расчету коммуниста Крусевича. Мазуренко забросал их гранатами, по сам оказался отрезанным от своих. Спасла его отвага бойцов, граничившая с самопожертвованием. Видя, что начальник штаба окружен гитлеровцами, кролевчане бросились в штыки. Каратели не выдержали штыкового удара. Откатились.
Тыл отряда прикрывали: заменивший погибшего комиссара Григорий Семенович Иванько и два бойца. Они приостановили атаку взвода противника. Тем временем на помощь к ним подоспели пулеметчики расчета коммуниста сержанта Антона Кальсина. С удачно выбранной позиции они уничтожили поднявшийся в атаку вражеский взвод и прикрывавший его пулемет.
В эту ночь наши пулеметчики проявили чудеса храбрости, отваги и находчивости. Окруженные со всех сторон, Рехвиашвили и Корнилов не только задержали наступление роты противника, но и ухитрились взять в плен трех вражеских солдат с оружием. Свердловчанин Петр Шведов, ведя огонь из автомата, свалил девятнадцать фашистских солдат. Контратаку двух вражеских взводов, зашедших во фланг группы Кириленко, отбил расчет пулеметчика Владимира Кислова.
Напряжение боя нарастало с каждой минутой. Раненые оставались на своих местах. Отважный Кириленко получил сквозное ранение левого плеча. От потери крови кружилась голова, подгибались ноги, но он не оставил своих бойцов.
Раненный в предплечье, командир взвода коммунист Иван Матвеевич Хоминич вместе с Николаем Ивановым подполз к пулеметной точке врага. Гранатами они уничтожили расчет и захватили станковый пулемет. Истекая кровью, дрались наравне со здоровыми Валентин Подоляко, Вано Рехвиашвили. Медсестры, сделав перевязки, брались за оружие. Двух фашистов уничтожила медсестра четвертой группы Нина Ляпина. Исключительно,смелая девушка!
В соответствии с общим планом наступления Кудрявский должен был известить меня красной ракетой о начале атаки на Старую Шарповку. По этому сигналу мы начинали поддерживать его артиллерийским огнем. До КП доносились отзвуки давно начавшегося боя. Мы с Рудневым очень волновались — почему так долго нет сигнала? Наконец прибежал от Кудрявского весь в поту летчик Борисов. Он рассказал о тяжелом положении сводной группы; условленный сигнал они, оказывается, не могли дать потому, что в ходе боя потеряли ракетницу.
Наша батарея открыла огонь по противнику, расположенному в Старой Шарповке. Яков Михайлов буквально с первого снаряда накрыл окопы противника на окраине села против боевых порядков Кудрявского. Минометчики Ефима Кушнира ударили по дороге, ведущей из Ядыно, и попали, как позже выяснилось, несколькими минами в толпу солдат противника, отступавших из Ядыно на Старую Шарповку. Под прикрытием артиллерийского и минометного огня старший лейтенант Подгорный с группой бойцов, зайдя во фланг противнику со стороны Яцына, ворвался в село. За ним последовала вся четвертая группа Пятышкина. Дружно поднялись в атаку и кролевчане. Фашисты начали организованно отходить в сторону Путивля. Их группы прикрытия, укрепившись В центре села, оказывали упорное сопротивление. Особенно мешал партизанам станковый пулемет, бивший вдоль центральной улицы. Женя Устенко огородами подобрался к нему и метнул гранату. С помощью подоспевших товарищей он перетащил пулемет на другую сторону позиции и открыл огонь по отступавшему противнику.
Бойцы отделения комсомольца Федора Павлюка ворвались в расположение противника у колхозного склада. В короткой рукопашной схватке был подавлен и этот очаг сопротивления. В складе хлопцы обнаружили пятьдесят велосипедов, которые тут же оседлали разведчики и стрелки.
Закрепляя успех па этом участке сражения, ударная группа Замулы успешно переправилась в Спадщанский лес. Отсюда вместе с третьей группой Карпенко они двинулись в район Новой Шарповки. На подходах к селу Карпенко направил два отделения во главе с лейтенантом Цветковым к западной окраине, два отделения во главе с политруком Звездовым к юго-западной, а Ефима
Федорова с пятью бойцами и пулеметом — в обход к восточной околице, через которую проходит дорога на Путивль. По сигналу Цветков и Звездов одновременно ворвались в село. Противник сразу же начал откатываться на восток, где попал под огонь группы Федорова. После непродолжительного сопротивления вражеские солдаты побросали оружие и бежали в направлении Путивля. Преследуя отступавших, разведчик Василий Желябов-ский отбил обоз из пятнадцати подвод и пленил командира вражеской роты.
Начался дождь. Продолжая выполнять боевую задачу, группы Замулы и Карпенко скрытно подошли к селу Спадщина, в котором держала оборону рота венгерского саперного батальона.
Высланный вперед разведчик Владимир Фетисов с двумя бойцами незаметно проник в село. Под навесом крестьянской усадьбы, куда они попали впотьмах, разведчики увидели накрытого рядном человека. Тихонько подошли. Из-под рядна показалась лысая голова и всклокоченная борода. Старик не спал, он хорошо видел бойцов, но лежал не шевелясь и не подавая признаков жизни.
— Слухайтэ, диду, вы ж нэ спытэ. Розкажить кращэ, дэ у вас тут фашисты ночують и дэ их посты стоять,— спросил Микола Дьяченко.
— А хто вы е, звидкы будэтэ? — ответил дед вопросом на вопрос.
— Свои мы, партызаны-ковпакивци, можэ, чулы, а якщо бои-тэсь, то нэ пытайтэ.
— Цэ ти ковпакивци, про якых нимци галасують, що трычи вас розсиювалы и, вже не памятаю, скильки разив зныщували, а вашого комапдыра-цыгана повисылы?
Дед привстал и, как старый опытный солдат, толково рассказал, сколько и где расположилось на ночлег вражеских солдат, где находится штаб, где выставлены посты, когда сменяются часовые.
Дальнейшее произошло быстро. Получив исчерпывающие сведения о расположении спадщанского гарнизона, Замула и Карпенко скрытно подвели свои группы вплотную к хатам и одновременным ударом с двух сторон выбили фашистов из села. Таким образом, наш оперативный план был выполнен: из всех населенных пунктов враг был выбит, его разрозненные небольшие группы, бросая оружие, бежали по дороге на Путивль.
Хорошо выполнил поставленную задачу Глуховский отряд. Он прошел Зазерки, свернул на Уздицу, побывал в Викторове, Бани-чах, Ховзовке и на рассвете взял Берюх. Этот рейд полностью себя оправдал. Глуховчане, разгромив вражеские гарнизоны в этих селах, не только прикрыли тыл соединения, но и дезориентировали врага. Дело в том, что некоторым оккупантам и их прислужникам удалось удрать в Глухов и Кролевец. Там они рассказали о налетах партизан. Рассказы недобитых вояк создали у немецкого командования впечатление, будто в район между Глу-
ховом, Кролевцом и Путивлем прорвались большие массы партизан.
К утру группы Саганюка, Бордашенко, Лысенко, Замулы и Карпенко продвинулись далеко вперед, а центральная группа Кудрявского, встретив сильное сопротивление, остановилась в Старой Шарповке. Фронт наших отрядов приобрел вид большой подковы, охватившей своими концами прилегающую к Путивлю северо-западную и северную местность протяженностью 45 километров.
В Путивле началась паника. Гитлеровцы бросились через реку Сейм на юг, в Бурынь. К вечеру в городе не осталось ни одного вражеского солдата.
В боях за Вязенку, Ротовку, Стрельники, Литвиновичи, Чере-пово, Старую и Новую Шарповку, Яцыно и Спадщину противник потерял убитыми 370 солдат и офицеров. Захвачены солидные трофеи: 11 пулеметов, свыше сотни винтовок, 2 миномета, 3 рации, 19 кавалерийских лошадей, 96 велосипедов, около 350 противотанковых и противопехотных мин и другое военное имущество.
Радость победы омрачает тяжесть понесенных потерь. Не стало комиссара Онопченко и трех его друзей: Карнаухова, Хайдарова и Резника. Погибли Ерофеев, Кадыров, Сапач, Мустафин...
Увеличился обоз санитарной части. На попечении Дины Маев-ской и ее подруг-медичек находятся Кириленко, Подоляко, Ощеп-ков, Усачев, Халитиу и другие.
26 мая. Боевые группы путивлян устремились в родной город. Остальные отряды стали заслонами, перекрыв шалыгинскую, глу-ховскую и кролевецкую дороги. Бойцы хорошо понимали: заняв Путивль, мы дадим почувствовать врагу, что ему никогда не удастся покорить советских людей, что на оккупированной территории советская власть существует. На берегу Сейма хлопцы нашли много немецкого обмундирования. Оккупанты побросали не только оружие, но и сноп мундиры с железными крестами и медалями. В нагрудном кармане мундира гестаповца разведчики обнаружили ведомость с фамилиями и адресами. Выяснилось, что это список тайных агентов Путивльской комендатуры. Некоторых из них мы знали. Это были люди с темным прошлым — казнокрады, кулаки. А вот один был из хорошей семьи, но оказался трусом. Отца его — председателя комитета бедноты — кулаки убили во время коллективизации. Младший брат — на фронте, летчик-герой, сестренка — в партизанах, а он — тайный агент гестапо. До вой..... этот тип одно время подвизался в райисполкоме. Всем старался быть приятным. С равными был обходителен, перед старшими лебезил, наушничал, только делал это хитро, будто подлость совершает не ОН, а кто-то другой. Тогда его разоблачили, выгнали как интригана. По и этот урок не изменил его подлую душонку.
На допросе рассказал: оккупанты, мол, грозили повесить за брата и сестру, потом предложили сотрудничать. Ради спасения
своей жизни стал провокатором, выдавал бывших друзей и товарищей. Так человек докатился до прямой измены Родине.
Вскоре немецкое командование, как говорится, пришло в себя. Вымещая злобу за разгром, гитлеровцы начали бомбить город. Сбросив бомбы, они разрушили и сожгли много жилых домов, убили немало женщин и детей.
Вечером в Путивль вошел штаб соединения в сопровождении десятой оперативной группы Лысенко. Разместились в помещении райкома партии. На окраинах города выставили заставы, на улицах снарядили конный и пеший патруль.
27 мая. Осмотрели склады, созданные оккупантами из награбленного по селам добра. Бойцы под руководством Павловского вывезли в Спадщанский лес 44 центнера масла, 24 тысячи яиц, 10 ящиков махорки, соль, картофель, зерно. Много продуктов раздали голодающему населению.
Серые, изможденные лица горожан без слов говорили об их безрадостной и голодной жизни. Встречая партизан, взрослые плакали. Каждый хотел хоть чем-нибудь помочь бойцам. Жещины наперебой предлагали свою помощь: сварить пищу, постирать и починить обмундирование, белье...
Когда мы с Рудневым прошли по городу, Путивль показался каким-то чужим. Внешне он по-прежнему красив, но всюду виден отпечаток большого народного горя. В сквере пусто, не стало памятника Ленину, и город выглядел осиротевшим.
Зашли в краеведческий музей. Он работал и при немцах, но в залах остались лишь чучела птиц да куски минералов. В сентябре 1941 года перед выходом в лес все цепные экспонаты были спрятаны в церкви за иконостасом. Так и хранились там исторические ценности города.
В районной библиотеке на полках разная дрянь: «Моя борьба» Гитлера на исковерканном русском языке, книжонки буржуазно-националистического' содержания... Разумеется, ни одной советской книги. Все, что было ценного в библиотеке, аккуратно уложено в мешки и запрятано в колориферах центрального отопления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24