По сведениям нашей разведки, за последние дни на этих коммуникациях гитлеровцы усиленно гонят на восток эшелоны с живой силой и техникой.
Система вражеской обороны, созданная фашистами в Середи-но-Будском и Знобь-Новгородском районах, нарушена в результате наших апрельских ударов. Поэтому выход соединения из Брянских лесов не представляет больших трудностей.
16 мая. Ночью выступили в рейд. На пути находится единственный не потревоженный партизанами вражеский гарнизон в селе Каменке, которое расположено между Брянским лесом и Хутором-Михайловским. В километре от восточной окраины села проходит железнодорожная насыпь, а на западе, почти рядом с крайними хатами колхозников — обширное непроходимое болото. :
Вступать в бои с противником в первый день похода нецелесообразно. Будут раненые и, следовательно, увеличится обоз, снизится маневренность. И еще одно важное соображение: враг узнает о нашем движении и наверняка пошлет вдогонку отряды карателей. Стало быть, Каменку необходимо обойти незаметно. А как это сделать? Как ввести противника в заблуждение? Поступили так: сильную группу разведчиков направили чуть севернее села, с тем чтобы она с запада пересекла железнодорожную насыпь и вдоль нее продвигалась на юг. Далее, между Каменкой и Хутором-Михайловским вновь перейти железнодорожное полотно с востока на запад, подойти к Каменке со стороны Хутора-Михайловского, то есть с юга, и, нарушив телефонную связь, открыть пулеметный и автоматный огонь по селу.
Разведчики точно выполнили боевой приказ. Мадьяры в Каменке всполошились, стянули на юго-восточную окраину села основные силы гарнизона. Для храбрости они, как всегда, подожгли крайние хаты и открыли огонь из всех видов оружия. Услы-
шав стрельбу и увидев зарево пожара, немцы в Хуторе-Михайловском, очевидно, подумали, что в Каменке идет жаркий бой, и выслали мадьярам подкрепление на тридцати автомашинах. Не доезжая до села, гитлеровцы остановились, развернулись в боевые порядки и повели наступление на Каменку примерно с того же места, откуда двадцать минут назад стреляли отошедшие в ночную тьму партизаны. Неудивительно, конечно, что мадьяры приняли немцев за партизан. Начался очередной бой между гитлеровцами и их мадьярскими партнерами. Тем временем соединение благополучно миновало- западную окраину села, осторожно пройдя по краю болота.
Долго еще доносились раскаты боя в Каменке и далеко были видны отсветы пожара. Утром, когда партизаны уже находились километрах в двадцати от села, колонну догнали наши славные разведчики.
18 мая. Вчера па рассвете боевое охранение при подходе к хутору Деражня было обстреляно укрывшимися за хатами полицейскими. Завязалась перестрелка. Но едва партизаны начали атаку, полицейские разбежались, оставив у плетней хуторских дворов трех убитых. Эта короткая стычка чуть не привела к тяжелым последствиям. Удравшие полицейские навели на соединение крупный отряд карателей.
Утром, остановившись на дневку в Слоутских лесах, бойцы крепко уснули. Вдруг тревога! На западной опушке застрочил пулемет, потом дробно застрекотали автоматы, раздались винтовочные выстрелы.
Шум начавшегося боя перекрывали громовые раскаты первой весенней грозы. Из нависших свинцовых туч сверкнула молния, начался проливной дождь. Дождевая завеса позволила гитлеровцам скрытно приблизиться к партизанскому лагерю. Наши Дозорные, выдвинутые метров па триста от лагеря, увидели карателей, когда те находились буквально в ста-ста пятидесяти метрах от них.
Первыми в бон вступили дозорные — пулеметчик Иван Богда-новский и разведчик Федор Комнатный. Выстрелом из карабина Федор свалил шедшего впереди офицера. Двигавшиеся за ним солдаты с пьяными воплями перешли на бег. Стоя за толстой сосной, Богдановский действовал ручным пулеметом, как автоматом.
Самоотверженное поведение двух дозорных помогло предупредить лагерь о надвигающейся опасности. Все соединение в течение нескольких минут было готово к бою.
На помощь дозору подоспела группа Павловского. Помощник командира лейтенант Киселев и политрук Голубев быстро разобрались в обстановке, разделили бойцов на две части и очень умело заняли оборону. Атакующие, загибая свой фланг, ставили себя справа под удар партизан Карпенко, слева — конотопцев. Они и ударили по оккупантам, да так дружно, что гитлеровцы не выдержали и в панике разбежались. На месте боя осталось сорок девять трупов. Спас вражеский батальон от полного разгрома
только проливной дождь, из-за которого было крайне затруднительно продолжать преследование. Среди взятых в плен оказались трое деражнянскид полицейских. Как выяснилось на допросе, двое из них дезертировали с фронта и добровольно пошли служить в полицию, третий — бывший местный кулак из села Белицы Ямпольского района. Выследив продвижение отрядов и место нашей стоянки, они вызвали из Ямполя батальон карателей. Партизанский суд короток, а приговор суров, но справедлив. На советской земле нет места иудам.
21 мая. Путь на Путивль проходит по знакомой дороге, через села, в которых мы бывали зимой. Население встречает партизан радушно, как самых дорогих друзей.
Каждый день разведчиков и походные заставы с почтительного расстояния обстреливают местные полицаи. С приближением партизан они рассеиваются, и соединение продолжает форсированный марш.
Вчера в Землянке нас атаковало гитлеровское подразделение, прибывшее на десяти автомашинах из Кролевца. Дружным огнем партизаны быстро рассеяли карателей.
В поселке Олине фашисты окружили отделение разведчиков лейтенанта Афанасия Бывалина. Партизаны приняли неравный бой. Лейтенант получил тяжелое ранение. Кольцо окружавших сузилось. Бывалин приказал бойцам оставить ему одну гранату, самим же идти на прорыв. Хлопцы, конечно, не выполнили этого приказа. Леша Чечеткин взвалил командира на плечи, а остальные, прикрывая их огнем, пошли напролом, прорвали кольцо окружения и скрылись в лесу.
Сегодня все отряды соединения приступили к диверсиям и операциям на железнодорожной магистрали в районе Путивля. Минеры взорвали два железнодорожных моста на линии Ямполь — Маково и Глухов — Маково, сожгли деревянный мост на шоссейной дороге возле Собичева. Сопровождавший минеров комиссар Кролевецкого отряда Онопченко с небольшой группой бойцов разгромил гарнизон противника в селе Собичеве.
Среди бумаг собичевского гарнизона Онопченко обнаружил предписание глуховского коменданта всем полицейским управам перекрыть дороги к железнодорожной магистрали. В этом предписании говорилось, что, по его сведениям, «банды» Ковпака движутся на юг и, очевидно, будут пытаться сорвать движение поездов. Да, мы так и делаем, причем весьма успешно.
Данные, собранные нашими разведчиками в селах клевеньской поймы, в Спадщине и в самом Путивле, также свидетельствовали о большом беспокойстве гитлеровцев, вызванном появлением соединения в пределах Путивльского района. Они уже начали подтягивать силы из районов, расположенных южнее магистрали, но выдвигали заставы не к тем пунктам, которые были вблизи от нас, а южнее, к железнодорожным станциям и разъездам.
О нервозном поведении противника рассказал Федор Комнатный. Он побывал в дальней разведке на станции Путивль и выяснил, что за последнюю неделю движение поездов резко возросло. Воинские эшелоны идут на восток с интервалами в сорок-пятьде-сят минут. От нашего связного, путевого обходчика, Комнатный узнал и назначение эшелонов — Курск.
На обратном пути, возле Литвиновичей, Федор наскочил на засаду противника. Тропинка, ведущая в лес, пересекала густой кустарник. Пять дюжих верзил выскочили из-за кустов, желая, очевидно, взять разведчика живьем. Федор успел отскочить в сторону, дал по ним автоматную очередь и скрылся в кустарнике.
24 мая. Под утро отряды вошли в лес Марица. Конечный пункт намеченного маршрута достигнут. Меня неотступно преследует мысль: как сорвать продвижение вражеских эшелонов к Курску?
Сводки Совинформбюро поступают нерадостные. В Крыму немцы прорвались на Керченский полуостров и захватили Керчь. Под Харьковом идут тяжелые бои. Гитлеровцы нанесли танковый удар в районе Изюма и Барвенкова, окружили харьковскую группировку наших войск.
Судя по интенсивности движения эшелонов, гитлеровское командование где-то в районе Курска готовит новую крупную операцию. В Москву мы уже послали подробную радиосводку. Но сводка сводкой, а дело делом. Надо остановить движение вражеских эшелонов, помешать противнику собрать кулак для нового удара по войскам нашей армии.
В эшелонах, на станционных гарнизонах, вдоль магистрали десятки тысяч вымуштрованных, хорошо обученных солдат и офицеров. У них первоклассная техника, транспорт, связь. Их может поддержать авиация, а в случае нужды —- подойдут и резервы.
Л что у нас? Да, у нас нет такого вооружения. Но мы несравненно сильнее гитлеровцев тем, что любой из наших бойцов готов на подвиг и на смерть во имя Родины. За нами народ. У нас в каждом селе свои глаза и уши. Нас поддерживают все честные советские люди. Мы Прекрасно знаем театр боевых действий и расстановку сил врага. Знаем его слабые места. Значит, нужно использовать эти преимущества.
Провели совещание с командирами, комиссарами и политруками. Решили расширить зону деятельности соединения на все пять районов, расположенных с севера вдоль железнодорожной магистрали. Для этого выделили Конотопский и Кролевецкий отряды и самостоятельные единицы. За объединенным штабом оставалось только оперативное руководство. Для того чтобы каждый отряд мог быть поближе к своему району, решили расположиться так: Путивльский и Кролевецкий отряды и Спадщанском лесу, оперативная группа Павловского и Конотопский отряд в селе Литвино-вичи и урочище Кружок, Глуховский и Шалыгинский отряды — и лесу Марица.
И середине дня поступило донесение разведки: противник захватывает места нашей предполагаемой дислокации и укрепляет
оборону по речке Клевень. Другими словами, подступы к Путивлю С севера фашисты прикрывают надежными заслонами.
Постепенно созревает план действий. Противнику неизвестны наши силы. Значит, необходимо обмануть его и создать впечатление, что движется с севера не одно наше соединение, а целая партизанская армия. Достигнуть этого можно только одновременным нанесением ударов в разных местах и направлениях. Иначе говоря, необходимо имитировать видимость общего наступления крупных частей на широком участке фронта.
Всесторонне взвесив свои возможности, решили немедленно, пока противник не успел хорошо укрепиться, прорвать его оборону на левом берегу Клевени и разгромить гарнизоны в Спадщине, Яцыно, Старой и Новой Шарповках, Стрельниках, Ротовке, Вязен-ке и Берюхе.
Штаб разработал точный план действий по фронту в сорок километров от Камня до Вязенки, и с наступлением сумерек подразделения выступили на исходные позиции. Глуховский же отряд двинулся в короткий окружной рейд почти в обратном направлении — на северо-восток. Командный пункт расположился на Вишневых горах.
Перед началом общей операции на КП прискакал гонец из Марины. Там находились радиостанция и санчасть. Радиограмму из его рук принял Семен Васильевич. Накрывшись плащ-палаткой, он зажег фонарик. Я был от него метрах в двадцати. Слышу кричит:
— Сидор Артемович, дорогой, тебе Героя присвоили! Ты понимаешь, что это значит?!
Подхожу. Руднев сует мне в руки бумажку. Под полой плащ-палатки торопливо читаю записанный радистом Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении мне звания Героя Советского Союза.
Черные лучистые глаза комиссара светятся радостью и юношеским задором. Подбежали Базыма, Панин, Войцехович, связные. Все поздравляют, целуют, а я стою, слова сказать не могу. В горле запершило, язык точно к нёбу прирос. Еле переборол волнение.
— Спасибо, друзья! Велика эта награда. Ею отмечаются не только мои заслуги, но и заслуги всех вас, всего соединения.
— Правильно, командир! Указ зовет нас на новые подвиги. Давайте, товарищи, по коням — и все в подразделения. Необходимо немедленно, обязательно перед боем, сообщить каждому бойцу об Указе,— распорядился комиссар.
Спустя два часа вернулся на КП из Шалыгинского отряда Панин. Неразговорчивый Яков на этот раз с восторгом рассказывал, как горячо восприняли партизаны весть о награждении их командира. Догнал он шалыгинцев на марше к исходному рубежу. Ма-тющенко, узнав о полученной вести, передал ее по двигавшейся колонне. Настроение у бойцов поднялось. Партизаны обнимали друг друга. Всюду только и слышалось:
— Раз командиру Героя дали, значит, вся страна о нас знает...
— Сам Калинин Указ подписал...
— Теперь держись, фашистская сволочь! Будете знать, что такое народные мстители!
Слушая Панина, Семен Васильевич задумался и, глядя в невидимую даль, промолвил как бы про себя:
— Такие хлопцы и самому черту рога сломают... Золотой народ у нас!
25 мая. В час ночи Шалыгинский отряд по сигналу с КП нанес быстрый удар по северной части села Вязенка.
Стоявшая там застава отошла к реке и заняла подходы к мосту. На пологих склонах левобережья в траншеях и блиндажах расположился .батальон уже знакомой нам 105-й мадьярской дивизии.
Со стороны Вязенки перед въездом на мост на земляной дамбе стояла водяная мельница. Фашисты превратили ее в дзот. В самой дамбе они замаскировали несколько пулеметных точек. Подступы к мельнице и к мосту простреливались еще и справа из двух домов, стоявших рядом со складом боеприпасов.
Засевшие в укреплениях фашисты открыли по наступавшим сильный ружейно-пулеметный огонь. Шалыгинцам пришлось укрыться за плетнями ближайших хат и залечь. Атака захлебнулась. Нельзя было не только подняться, но и голову высунуть из-за укрытий. Саганюк и Матющенко призадумались: то ли продолжать штурм и положить половину отряда, то ли отходить и этим сорвать операцию всего соединения? Решили попробовать поджечь склад с боеприпасами. Но пока командиры решали, разведчик Леонид Ратников по собственной инициативе пробрался к складу и поджег его. Начали рваться патроны и снаряды. Это отвлекло оккупантов. Политрук Пыжов по-пластунски подполз к мельнице. Укрываясь в ложбине, он несколькими очередями из автомата заставил замолчать станковый пулемет противника. На центральном участке боя вражеский огонь заметно ослаб. Относительное затишье немедленно использовал лейтенант Шишов. Его бойцы выкатили па прямую наводку противотанковую пушку. Стреляя почти в упор, они подавили огневые точки на мельнице, разбили два дзота в дамбе, развалили оба каменных дома и перенесли огонь на левый берег — на дзоты и траншеи мадьярского батальона. Хабаров и Якименко тотчас же подняли бойцов своих отделений в атаку на мост.
Фашисты не смогли помешать штурмовавшей группе. Ее надежно прикрывали пушка Шишова и пулеметы Воробьева и Высоцкого. Но когда партизаны перебежали на левый берег, около ста гитлеровцев бросились в контратаку. Партизаны не дрогнули, они приняли удар, несмотря на численное превосходство врага. Коммунист Виктор Емельянович Хабаров оказался ближе всех к атакующим. Он успел только крикнуть: «Держись, хлопцы!» — и, сраженный пулей, замертво свалился на дорогу. Хабаров пробился к нам из окружения. За три месяца побывал в восьми боях и всегда был впереди. Вот упал Якименко. Автоматная очередь
прошила ему обе ноги. Команду принял мордвин Федор Федорович Лимаев, человек смелый и решительный. Увлекая за собой бойцов, он ринулся вперед. За ним бросился Андрей Устенко. Люто ненавидел фашистов этот человек. У него, так же, как и у однофамильца Жени Устенко, они заживо сожгли в Великой Березке отца и мать. Помню, как-то я упрекнул его в излишней жестокости, а у него глаза слезами налились.
— Не могу,— говорит,— иначе. И днем, и ночьто перед глазами они в огне стоят... Бить буду фашистских гадов, пока жив. Руки оторвут, зубами грызть буду...
Лимаев и Устенко первыми столкнулись с оккупантами. Лимаев уничтожил бежавшего на него офицера, Андрей прикладом свалил трех солдат. Партизаны плотным кольцом окружили обоих героев. Вклиниваясь в гущу врагов, Лепешко на ходу строчил из ручного пулемета, Миша Брехов — из автомата, Беляев, Па-лажченко, Исаев орудовали штыками и прикладами. В этой жаркой схватке партизаны уложили восемьдесят девять фашистов. Остальные побежали вдоль обороны батальона, сея панику и смятение.
Разрывы снарядов пушки Шишова, длинные очереди только что захваченного Василием Поморзиным крупнокалиберного пулемета усилили панику среди врагов. А когда раздался оглушительный взрыв и мост рухнул в воду, паника охватила весь мадьярский батальон. С криками «Ура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24