В хвойной тайге Севера обитают таежные звери и птицы, в пустынях — животные, свойственные пескам и глинистым равнинам, каких не встретишь в иной обстановке, а в Уссурийском крае вследствие смешения северной и южной растительности обитают животные тайги и широколиственного субтропического леса.
Интересно приехать в новый, не знакомый тебе край и выяснить, какие птицы и звери здесь водятся. Только нелегкое это дело. Одни животные, населяющие край в большом количестве, встречаются уже в первые дни; другие, ведущие скрытый образ жизни, напротив, попадаются на глаза очень редко. Иной раз пройдут месяцы, пока выяснишь, что по соседству с вами живет то или другое животное. Для выяснения состава местных птиц или млекопитающих и приходится изо дня в день бродить по лесам, болотам с биноклем и ружьем.
Перед поездкой в экспедицию задолго начинаешь готовиться к ней, перечитываешь книги, где дано описание местности, которую будешь исследовать. Но этого еще мало. Надо уметь по-следопытски зорко читать живую книгу природы.
Много раз приходилось мне вести «перепись» звериного и птичьего населения. И за годы путешествий я выработал свои методы, которые облегчают и ускоряют мою полевую работу.
Об этом я и хочу рассказать. Приехал в Уссурийский край. Иду по молодому дубовому лесу и вдруг слышу — зяблик тенькает! Что за диковина! Ведь я отлично знаю, что в Уссурийском крае зяблики не водятся. Вскоре я разоблачил обманщицу: оказалось, что кричала древесная трясогузка, но ее крик очень похож на крик зяблика. И чем больше я прислушивался к весенней мелодии уссурийского леса, тем яснее становилось, что точных сведений о птичьем населении этих мест на слух я не соберу. Кажется, что чижи перекликаются, а оказывается — это птичка-белоглазка; китайская зеленушка кричит, как щегол. Голоса многих других птиц и вовсе были незнакомы. Ведь в Уссурийском крае водится немало таких птиц, каких в другом месте не встретишь.
Запутался я совершенно и решил обратиться за помощью к самим птицам, к китайским серым скворцам.
Китайских скворцов в Уссурийском крае великое множество. Гнездятся они в дуплах деревьев и до отказа набивают их сухими стебельками трав и птичьими перьями, чтобы у скворчат была мягкая подстилка. Собирают скворцы птичьи перья повсюду: в лесах, на полях, по берегам рек и озер. Этим скворчиным обычаем я воспользовался. Подождал, когда скворчата вылетели из гнезд (они вылетают рано), вынул из дупел несколько опустевших гнезд, разобрал их по перышку и сразу получил нужные сведения: какие птицы обитают в этой местности в летнее время. Среди скворчиной коллекции редко попадались перья, оброненные пролетными птицами, чаще — перья местных птиц, которые здесь жили лето. Так, на основании «справок», полученных от серых китайских скворцов, я составил большой список обитающих в этих местах птиц.
«Справки» о четвероногих обитателях леса помогла навести другая веселая и красивая птица — уже знакомая нам голубая сорока. Гнезда голубая сорока строит или на деревьях, или в дуплах и внутри выстилает их толстым слоем шерсти различных зверей. Осмотрел я ее гнездо. Какой только шерсти в нем не нашел! Здесь оказалась шерсть различных оленей, медведей (бурого и черного), енотовидной собаки, волка, лисицы, белки и колонка. Сорока пользуется каждым удобным случаем, чтобы собрать нужную для гнезда шерсть. Найдет в ловушке-давилке, куда позабыл наведаться охотник, погибшего колонка и давай из него шерсть выщипывать и в свое гнездо таскать. Попадается сороке клочок беличьей шерсти, утерянной зверьком во время линьки, заботливая птица и этот клочок не упустит.
Словом, хлопот у сороки по устройству гнезда по горло: шерсти нужно собрать много, да и сорока в лесу не одна. Другие сороки — такие же сборщицы шерсти — соперничают между собой. Вот и старается голубая сорока, чтобы дело у нее шло быстрее, выщипывать шерсть у живых животных, особенно у тех, которые не отличаются проворством. Большинство зверей рано начинает линять. Уже в марте шерсть на них плохо держится. Для сороки это срок как раз подходящий — она сравнительно поздно приступает к гнездованию.
Случалось мне несколько раз видеть, как голубые сороки занимаются заготовкой шерсти для гнезд.
Помню, однажды забрался я в лес и сел отдохнуть на полянке. День выдался жаркий. Ветра нет, солнце палит нещадно. Окунешься в высокую луговую траву — дышать нечем. А здесь, в лесу, в тени — хорошо и прохладно. Отдыхаю, а сам по сторонам посматриваю. Вдруг слышу в чаще тихое потрескивание валежника: должно быть, осторожный зверь идет. Смотрю: выходят на полянку из чащи три оленя. Остановились. Один потянул ноздрями воздух, но слабый ветер дул ко мне, и зверь меня не учуял.
Стали олени щипать на полянке сочную траву. Щиплют и порой от мошки отряхиваются — уж очень она им в глаза лезет. А я сижу, не шелохнусь, глазом моргнуть не решаюсь, хотя и меня мошка ест безжалостно. В этот момент, бесшумно промелькнув в воздухе, на спину к одному из оленей смело опустилась проворная птица. Хвост у нее голубой, шапочка на голове черная — как не узнать голубую сороку!
Попрыгала она по спине оленя так уверено, точно это не живой зверь, а ствол дерева, нашла удобное местечко и давай выщипывать целые клочья линяющей шерсти. Надергала полный клюв и улетела с ношей в чащу. Но не прошло и трех минут, смотрю — длиннохвостая сборщица шерсти тут как тут, опять по оленьей спине прыгает. Видимо, обрадовалась сорока, что подвернулся удобный случай, и спешила вернуться, боясь, чтобы олени не ушли далеко. Но, видно, оленю это было совершенно безразлично; он не обращал на сороку никакого внимания.
В другой раз я видел, как сорока выщипывала шерсть у домашней собаки. Погода в то утро была плохая, и мне пришлось остаться дома. Сидя у окна, я с тоской поглядывал на серое небо: когда же, наконец, перестанет лить дождь и выглянет солнышко? Вдруг среди построек мелькнула голубая сорока и исчезла в саду. Вышел я осторожно на крыльцо и вижу: сидит сорока на плетне и внимательно заглядывает под навес сарая. А там, укрывшись от дождя, спит соседский пес, большой, кудлатый; клочьями висит на нем линяющая шерсть. Нырнула сорока под навес, на лету вырвала у собаки клочок шерсти и уселась на дерево — поудобнее уложить шерсть в клюве. Проснулся пес, недовольно огляделся кругом, но понять не может, кто это ему спать не дает. А тем временем сзади подлетела другая сорока и опять клочок шерсти вырвала у собаки.
Видит пес — надо искать убежище понадежнее, и понуро зашагал к дому, хотел залезть под крыльцо. Но сорока не теряла времени и успела-таки вырвать еще клок шерсти. Вздрогнул пес, весь подобрался, даже зубы оскалил, но головы не повернул. Знал, видно, что ничего ему не сделать с назойливой и ловкой птицей.
Я рассказал эту историю не случайно. Любители природы могут сделать полезные для себя выводы. Конечно, не каждому удастся увидеть гнездо голубой сороки или китайского скворца. Но каждый натуралист, собирая сведения о пернатом и четвероногом населении своего края, может пользоваться услугами «местного справочного бюро» в природе.
Очень верные справки дают нам обыкновенный скворец, полевой воробей и многие другие птицы.
АМУРСКИЙ ПОЛОЗ
Во время пребывания в Уссурийском крае меня интересовали не только млекопитающие и птицы, к которым я питаю особую любовь, но и другие животные. В долине реки Большой Уссурки я столкнулся впервые с амурским полозом. Эта неядовитая змея в некоторых случаях достигает около 2 метров в длину и бывает чуть тоньше руки взрослого человека. Амурский полоз настолько великолепен по изяществу рисунка и яркости окраски, состоящей из узких желтых полос по темному основному фону, что нельзя им не восхищаться.
«Какая замечательная змея,— подумал я, увидев в первый раз полоза.— Недаром змеиная кожа высоко ценится и идет на изготовление дорогих дамских сумочек. Обязательно нужно привезти в Московский зоопарк несколько экземпляров».
Ловить змей не очень трудно, а перевозить даже на дальнее расстояние много легче, чем других животных. В дороге их можно не кормить и не поить.
Для перевозки пойманных в Уссурийском крае змей я взял обычную старую вещевую корзину, набил ее наполовину сеном, сунул туда походные сапоги, сумку, патронташ и выпустил в корзину двенадцать полозов. Обшил корзину мешковиной и сдал в багаж по железнодорожному билету как домашние вещи. «Домашние веши» прекрасно перенесли одиннадцатидневный переезд по железной дороге, благополучно прибыли в Москву и долго жили в террариумах зоопарка.
В том году в районе, где я путешествовал, змей было особенно много — настоящая змеиная напасть. Куда ни пойдешь — всюду змей встретишь. Внесет хозяйка охапку сена в избу, а в сене — змея. Поднимется суматоха, крик! Пойдут деревенские ребята на лодке кататься — ив лодке под лавкой, свернувшись кольцом, лежит крупная змея. Мне это было на руку. Как только услышу крик, бегу на место происшествия в полной уверенности, что найду легкую добычу. При этом обилии я решил оставлять для себя только самые интересные, крупные экземпляры.
Но особенно часто встречались мне змеи во время охоты. Иду я однажды по окраине болотистого мелкого леса и вдруг вижу, как под нависшими кустами медленно извивается длинное тело крупной змеи. Это оказался крупный амурский полоз. Добравшись до гнезда дикой утки, он схватил в пасть яйцо и давай его заглатывать. Яйцо большое, скользкое — никак в глотку не лезет.
Несчастная утка, отойдя от гнезда в сторону, прижалась к земле и тихо шипела. Я подошел совсем близко, но утка не обращала на меня внимания. Она не сводила глаз со змеи.
Мне стало жаль бедную птицу, и, осторожно срезав гибкий прут, я что было силы стегнул им полоза. Змея свернулась, как стальная пружина, и с молниеносной быстротой исчезла в траве. Амурские полозы сильно вредят птицам, поедая птенцов и яйца. От змей страдают не только те птицы, которые гнездятся на земле, но и те, которые вьют гнезда на высоких деревьях. Как-то раз, пробиваясь сквозь чащу уссурийского леса, я остановился передохнуть на краю старой гари. Оставалось пройти небольшой участок, но и этот короткий путь был нелегок. Густая трава поднималась выше человеческого роста, скрывая обгоревшие стволы деревьев, поваленные ветром после пожарища. Споткнешься о такое невидимое препятствие и падаешь ничком, а ружье, висящее за спиной, так стукнет тебя по затылку, что искры из глаз посыплются.
В травяных зарослях душно и жарко, как в бане. Тучи бесчисленных мошек и комаров наполняют воздух, с назойливым гудением лезут в глаза, рот, уши.
Я предвидел все эти удовольствия и решил немного отдохнуть, издали наблюдая за странным поведением птиц, которые и привлекли меня в этот уголок леса.
Вокруг старого дерева, поднимающего к небу свою засохшую вершину, возбужденно крича, летали ярко окрашенные птицы-широкороты. Им вторили, тревожно посвистывая, желтоспинные мухоловки. На ветвях беспокойно суетились серые китайские скворцы. Все птичье население, гнездившееся в дуплах и трещинах коры отжившего дерева-великана, было чем-то сильно взволновано. И мне хотелось узнать, кто виновник этого переполоха.
Внимательно наблюдая за птицами, я пришел к убеждению, что непрошеный гость находится где-то на стволе дерева. По-видимому, он перемещался с места на место, и в такие минуты поднимался невообразимый шум, затем на короткое время шум стихал и снова возобновлялся с особенной силой.
Я навел бинокль на ствол дерева « вскоре увидел медленно передвигающееся по стволу тело крупной змеи. Пользуясь неровностями коры и трещинами, полоз, извиваясь и блестя на солнце, настойчиво взбирался на дерево. Может, ему хотелось поскорее позавтракать птенцами, а может, он заметил мое приближение и хотел укрыться от опасности.
Сбросив с себя ружье и бинокль, я тоже полез на дерево вслед за полозом. Человеку трудно соперничать со змеей. Полоз достиг вершины дерева и забрался на самый конец сухой ветки. Последовать за ним туда я не мог: сухая ветка не выдержала бы моей тяжести.
«Ведь не достанешь, вот досада!» — думал я и смотрел, как змея, обвившая сук своим длинным телом, четко выделяется на фоне голубого неба.
Но не все еще было потеряно. Срезав длинную гибкую палку, я постарался взобраться возможно выше и начал дразнить змею, осторожно ударяя ее тупым концом своего оружия. Такое обращение не могло понравиться полозу. Он шипел и в бессильной злобе кусал палку. Чем сильнее я дразнил змею, тем больше она теряла терпение. Заметив, что шея змеи обвилась вокруг палки, я перестал наносить удары. Это и обмануло полоза. Он стал переползать на палку, видимо, приняв ее за сухую и более безопасную ветку. Подождав, пока длинное тело змеи целиком переместилось на фальшивую ветку, я быстро подтянул к себе палку и, схватив змею за шею, сунул ее в заплечный мешок.
Хотя полоз не ядовит, но обращаться с ним нужно умеючи, потому что кусается он очень больно. Я это испытал на себе.
Однажды шел я по узкой, протоптанной в густой и высокой траве тропинке и увидел, как через нее медленно переползает змея. Она, видимо, меня не заметила. Голова змеи уже скрылась в траве, и мне было видно только скользившее по земле длинное тело. Я подошел вплотную и поднял ногу, чтобы придавить хвост, когда он покажется. (Я всегда таким способом ловлю крупных неядовитых змей. Наступлю на хвост, а когда змея начнет извиваться и биться, хватаю ее за голову).
Приготовился таким образом и жду появления хвоста. А длинное тело медленно тянется и тянется по земле, и кажется мне, что конца ему не будет.
Но вот, наконец, появился долгожданный хвост. Я наступил на него и сразу почувствовал, с какой силой рванулась, пытаясь освободиться змея.
Я сильнее придавил хвост и стал ожидать благоприятной минуты, когда змея совьется в клубок. Но полоз оказался хитрым. Он не показывал голову из травы и, дергаясь сильным телом, старался вытащить хвост из-под ноги.
Вдруг полоз вцепился в мою до локтя оголенную- руку. Кровь так и брызнула и струйками побежала к кисти.
Схватив полоза за шею у самой головы, я старался раскрыть змеиную пасть, освободиться от ее хватки. Делать это одной рукой было очень неудобно, тем более что острые и длинные зубы полоза направлены своими концами по косой линии внутрь глотки.
Много боли причинил я себе и полозу. Часть зубов у змеи пришлось изломать, так глубоко они вонзились в руку. А когда полоз был посажен в мешок, при помощи иглы и скальпеля я извлек из своей кожи обломки змеиных зубов.
Кусала меня и ядовитая змея, и, хотя это произошло не в Уссурийском крае, а в пустыне Кызылкум, в Казахстане, я расскажу и об этом случае.
Представьте себе палящий полдень в пустыне, очертания высоких песчаных холмов, караван верблюдов, медленно шагающих по раскаленному песку. Я шел сбоку каравана с ружьем в руках: не выскочит ли где песчаный заяц, не взлетит ли птица?
Вдруг что-то мелькнуло среди полыни и исчезло в ближайшем кустике баялыча. Я наклонился к кусту, вглядываясь в его спутанные ветки, и в тот же момент почувствовал быстрое легкое прикосновение к своему лицу и укол в губу. Тронул губу — на руке осталось пятнышко крови. Что такое? Недолго думая, стал топтать кустик ногами, и оттуда выскользнула змея — стрелка. Названа она так за необычайную быстроту движений. Трудно уследить глазами за скользящей по глинистой почве змейкой, тем более что окрашенное в серый цвет тонкое тело стрелки совершенно сливается с окружающей ее средой.
Однако мне все же удалось нагнать стрелку, наступить ей на хвост и поймать за голову. Спрятав пойманную змейку в привязанный к поясу мешок, я зашагал дальше.
Может, вам покажется странным, что человек мог так легко перенести укус ядовитой змеи? Но дело в том, что ядовитые зубы У стрелки помещаются глубоко в пасти. Поймав ящерицу передними зубами, змейка начинает заглатывать добычу, и только когда уколет ядовитым зубом, ящерица перестанет биться. Укусить человека своими ядовитыми зубами стрелка не может, а укус передних ее зубов не опасен. Так что хотя и укусила меня ядовитая змея, но укушенная губа даже не опухла, и ранка быстро зажила.
У многих людей змеи вызывают страх и отвращение. Но для меня, натуралиста, каждое животное по-своему интересно. Я змей не боюсь, так как хорошо знаю, что змея редко сама бросается на человека. Не трогай ее, и она тебя не тронет. Если же змея испугана или раздражена, она смело защищает свою жизнь или нападает сама.
«Змеиное жало», «ужалила змея» — очень распространенные выражения в быту. Только это неверно. Как раз жала-то у змеи и нет. Длинный, раздвоенный язычок, который змея высовывает в минуту раздражения, не опасен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Интересно приехать в новый, не знакомый тебе край и выяснить, какие птицы и звери здесь водятся. Только нелегкое это дело. Одни животные, населяющие край в большом количестве, встречаются уже в первые дни; другие, ведущие скрытый образ жизни, напротив, попадаются на глаза очень редко. Иной раз пройдут месяцы, пока выяснишь, что по соседству с вами живет то или другое животное. Для выяснения состава местных птиц или млекопитающих и приходится изо дня в день бродить по лесам, болотам с биноклем и ружьем.
Перед поездкой в экспедицию задолго начинаешь готовиться к ней, перечитываешь книги, где дано описание местности, которую будешь исследовать. Но этого еще мало. Надо уметь по-следопытски зорко читать живую книгу природы.
Много раз приходилось мне вести «перепись» звериного и птичьего населения. И за годы путешествий я выработал свои методы, которые облегчают и ускоряют мою полевую работу.
Об этом я и хочу рассказать. Приехал в Уссурийский край. Иду по молодому дубовому лесу и вдруг слышу — зяблик тенькает! Что за диковина! Ведь я отлично знаю, что в Уссурийском крае зяблики не водятся. Вскоре я разоблачил обманщицу: оказалось, что кричала древесная трясогузка, но ее крик очень похож на крик зяблика. И чем больше я прислушивался к весенней мелодии уссурийского леса, тем яснее становилось, что точных сведений о птичьем населении этих мест на слух я не соберу. Кажется, что чижи перекликаются, а оказывается — это птичка-белоглазка; китайская зеленушка кричит, как щегол. Голоса многих других птиц и вовсе были незнакомы. Ведь в Уссурийском крае водится немало таких птиц, каких в другом месте не встретишь.
Запутался я совершенно и решил обратиться за помощью к самим птицам, к китайским серым скворцам.
Китайских скворцов в Уссурийском крае великое множество. Гнездятся они в дуплах деревьев и до отказа набивают их сухими стебельками трав и птичьими перьями, чтобы у скворчат была мягкая подстилка. Собирают скворцы птичьи перья повсюду: в лесах, на полях, по берегам рек и озер. Этим скворчиным обычаем я воспользовался. Подождал, когда скворчата вылетели из гнезд (они вылетают рано), вынул из дупел несколько опустевших гнезд, разобрал их по перышку и сразу получил нужные сведения: какие птицы обитают в этой местности в летнее время. Среди скворчиной коллекции редко попадались перья, оброненные пролетными птицами, чаще — перья местных птиц, которые здесь жили лето. Так, на основании «справок», полученных от серых китайских скворцов, я составил большой список обитающих в этих местах птиц.
«Справки» о четвероногих обитателях леса помогла навести другая веселая и красивая птица — уже знакомая нам голубая сорока. Гнезда голубая сорока строит или на деревьях, или в дуплах и внутри выстилает их толстым слоем шерсти различных зверей. Осмотрел я ее гнездо. Какой только шерсти в нем не нашел! Здесь оказалась шерсть различных оленей, медведей (бурого и черного), енотовидной собаки, волка, лисицы, белки и колонка. Сорока пользуется каждым удобным случаем, чтобы собрать нужную для гнезда шерсть. Найдет в ловушке-давилке, куда позабыл наведаться охотник, погибшего колонка и давай из него шерсть выщипывать и в свое гнездо таскать. Попадается сороке клочок беличьей шерсти, утерянной зверьком во время линьки, заботливая птица и этот клочок не упустит.
Словом, хлопот у сороки по устройству гнезда по горло: шерсти нужно собрать много, да и сорока в лесу не одна. Другие сороки — такие же сборщицы шерсти — соперничают между собой. Вот и старается голубая сорока, чтобы дело у нее шло быстрее, выщипывать шерсть у живых животных, особенно у тех, которые не отличаются проворством. Большинство зверей рано начинает линять. Уже в марте шерсть на них плохо держится. Для сороки это срок как раз подходящий — она сравнительно поздно приступает к гнездованию.
Случалось мне несколько раз видеть, как голубые сороки занимаются заготовкой шерсти для гнезд.
Помню, однажды забрался я в лес и сел отдохнуть на полянке. День выдался жаркий. Ветра нет, солнце палит нещадно. Окунешься в высокую луговую траву — дышать нечем. А здесь, в лесу, в тени — хорошо и прохладно. Отдыхаю, а сам по сторонам посматриваю. Вдруг слышу в чаще тихое потрескивание валежника: должно быть, осторожный зверь идет. Смотрю: выходят на полянку из чащи три оленя. Остановились. Один потянул ноздрями воздух, но слабый ветер дул ко мне, и зверь меня не учуял.
Стали олени щипать на полянке сочную траву. Щиплют и порой от мошки отряхиваются — уж очень она им в глаза лезет. А я сижу, не шелохнусь, глазом моргнуть не решаюсь, хотя и меня мошка ест безжалостно. В этот момент, бесшумно промелькнув в воздухе, на спину к одному из оленей смело опустилась проворная птица. Хвост у нее голубой, шапочка на голове черная — как не узнать голубую сороку!
Попрыгала она по спине оленя так уверено, точно это не живой зверь, а ствол дерева, нашла удобное местечко и давай выщипывать целые клочья линяющей шерсти. Надергала полный клюв и улетела с ношей в чащу. Но не прошло и трех минут, смотрю — длиннохвостая сборщица шерсти тут как тут, опять по оленьей спине прыгает. Видимо, обрадовалась сорока, что подвернулся удобный случай, и спешила вернуться, боясь, чтобы олени не ушли далеко. Но, видно, оленю это было совершенно безразлично; он не обращал на сороку никакого внимания.
В другой раз я видел, как сорока выщипывала шерсть у домашней собаки. Погода в то утро была плохая, и мне пришлось остаться дома. Сидя у окна, я с тоской поглядывал на серое небо: когда же, наконец, перестанет лить дождь и выглянет солнышко? Вдруг среди построек мелькнула голубая сорока и исчезла в саду. Вышел я осторожно на крыльцо и вижу: сидит сорока на плетне и внимательно заглядывает под навес сарая. А там, укрывшись от дождя, спит соседский пес, большой, кудлатый; клочьями висит на нем линяющая шерсть. Нырнула сорока под навес, на лету вырвала у собаки клочок шерсти и уселась на дерево — поудобнее уложить шерсть в клюве. Проснулся пес, недовольно огляделся кругом, но понять не может, кто это ему спать не дает. А тем временем сзади подлетела другая сорока и опять клочок шерсти вырвала у собаки.
Видит пес — надо искать убежище понадежнее, и понуро зашагал к дому, хотел залезть под крыльцо. Но сорока не теряла времени и успела-таки вырвать еще клок шерсти. Вздрогнул пес, весь подобрался, даже зубы оскалил, но головы не повернул. Знал, видно, что ничего ему не сделать с назойливой и ловкой птицей.
Я рассказал эту историю не случайно. Любители природы могут сделать полезные для себя выводы. Конечно, не каждому удастся увидеть гнездо голубой сороки или китайского скворца. Но каждый натуралист, собирая сведения о пернатом и четвероногом населении своего края, может пользоваться услугами «местного справочного бюро» в природе.
Очень верные справки дают нам обыкновенный скворец, полевой воробей и многие другие птицы.
АМУРСКИЙ ПОЛОЗ
Во время пребывания в Уссурийском крае меня интересовали не только млекопитающие и птицы, к которым я питаю особую любовь, но и другие животные. В долине реки Большой Уссурки я столкнулся впервые с амурским полозом. Эта неядовитая змея в некоторых случаях достигает около 2 метров в длину и бывает чуть тоньше руки взрослого человека. Амурский полоз настолько великолепен по изяществу рисунка и яркости окраски, состоящей из узких желтых полос по темному основному фону, что нельзя им не восхищаться.
«Какая замечательная змея,— подумал я, увидев в первый раз полоза.— Недаром змеиная кожа высоко ценится и идет на изготовление дорогих дамских сумочек. Обязательно нужно привезти в Московский зоопарк несколько экземпляров».
Ловить змей не очень трудно, а перевозить даже на дальнее расстояние много легче, чем других животных. В дороге их можно не кормить и не поить.
Для перевозки пойманных в Уссурийском крае змей я взял обычную старую вещевую корзину, набил ее наполовину сеном, сунул туда походные сапоги, сумку, патронташ и выпустил в корзину двенадцать полозов. Обшил корзину мешковиной и сдал в багаж по железнодорожному билету как домашние вещи. «Домашние веши» прекрасно перенесли одиннадцатидневный переезд по железной дороге, благополучно прибыли в Москву и долго жили в террариумах зоопарка.
В том году в районе, где я путешествовал, змей было особенно много — настоящая змеиная напасть. Куда ни пойдешь — всюду змей встретишь. Внесет хозяйка охапку сена в избу, а в сене — змея. Поднимется суматоха, крик! Пойдут деревенские ребята на лодке кататься — ив лодке под лавкой, свернувшись кольцом, лежит крупная змея. Мне это было на руку. Как только услышу крик, бегу на место происшествия в полной уверенности, что найду легкую добычу. При этом обилии я решил оставлять для себя только самые интересные, крупные экземпляры.
Но особенно часто встречались мне змеи во время охоты. Иду я однажды по окраине болотистого мелкого леса и вдруг вижу, как под нависшими кустами медленно извивается длинное тело крупной змеи. Это оказался крупный амурский полоз. Добравшись до гнезда дикой утки, он схватил в пасть яйцо и давай его заглатывать. Яйцо большое, скользкое — никак в глотку не лезет.
Несчастная утка, отойдя от гнезда в сторону, прижалась к земле и тихо шипела. Я подошел совсем близко, но утка не обращала на меня внимания. Она не сводила глаз со змеи.
Мне стало жаль бедную птицу, и, осторожно срезав гибкий прут, я что было силы стегнул им полоза. Змея свернулась, как стальная пружина, и с молниеносной быстротой исчезла в траве. Амурские полозы сильно вредят птицам, поедая птенцов и яйца. От змей страдают не только те птицы, которые гнездятся на земле, но и те, которые вьют гнезда на высоких деревьях. Как-то раз, пробиваясь сквозь чащу уссурийского леса, я остановился передохнуть на краю старой гари. Оставалось пройти небольшой участок, но и этот короткий путь был нелегок. Густая трава поднималась выше человеческого роста, скрывая обгоревшие стволы деревьев, поваленные ветром после пожарища. Споткнешься о такое невидимое препятствие и падаешь ничком, а ружье, висящее за спиной, так стукнет тебя по затылку, что искры из глаз посыплются.
В травяных зарослях душно и жарко, как в бане. Тучи бесчисленных мошек и комаров наполняют воздух, с назойливым гудением лезут в глаза, рот, уши.
Я предвидел все эти удовольствия и решил немного отдохнуть, издали наблюдая за странным поведением птиц, которые и привлекли меня в этот уголок леса.
Вокруг старого дерева, поднимающего к небу свою засохшую вершину, возбужденно крича, летали ярко окрашенные птицы-широкороты. Им вторили, тревожно посвистывая, желтоспинные мухоловки. На ветвях беспокойно суетились серые китайские скворцы. Все птичье население, гнездившееся в дуплах и трещинах коры отжившего дерева-великана, было чем-то сильно взволновано. И мне хотелось узнать, кто виновник этого переполоха.
Внимательно наблюдая за птицами, я пришел к убеждению, что непрошеный гость находится где-то на стволе дерева. По-видимому, он перемещался с места на место, и в такие минуты поднимался невообразимый шум, затем на короткое время шум стихал и снова возобновлялся с особенной силой.
Я навел бинокль на ствол дерева « вскоре увидел медленно передвигающееся по стволу тело крупной змеи. Пользуясь неровностями коры и трещинами, полоз, извиваясь и блестя на солнце, настойчиво взбирался на дерево. Может, ему хотелось поскорее позавтракать птенцами, а может, он заметил мое приближение и хотел укрыться от опасности.
Сбросив с себя ружье и бинокль, я тоже полез на дерево вслед за полозом. Человеку трудно соперничать со змеей. Полоз достиг вершины дерева и забрался на самый конец сухой ветки. Последовать за ним туда я не мог: сухая ветка не выдержала бы моей тяжести.
«Ведь не достанешь, вот досада!» — думал я и смотрел, как змея, обвившая сук своим длинным телом, четко выделяется на фоне голубого неба.
Но не все еще было потеряно. Срезав длинную гибкую палку, я постарался взобраться возможно выше и начал дразнить змею, осторожно ударяя ее тупым концом своего оружия. Такое обращение не могло понравиться полозу. Он шипел и в бессильной злобе кусал палку. Чем сильнее я дразнил змею, тем больше она теряла терпение. Заметив, что шея змеи обвилась вокруг палки, я перестал наносить удары. Это и обмануло полоза. Он стал переползать на палку, видимо, приняв ее за сухую и более безопасную ветку. Подождав, пока длинное тело змеи целиком переместилось на фальшивую ветку, я быстро подтянул к себе палку и, схватив змею за шею, сунул ее в заплечный мешок.
Хотя полоз не ядовит, но обращаться с ним нужно умеючи, потому что кусается он очень больно. Я это испытал на себе.
Однажды шел я по узкой, протоптанной в густой и высокой траве тропинке и увидел, как через нее медленно переползает змея. Она, видимо, меня не заметила. Голова змеи уже скрылась в траве, и мне было видно только скользившее по земле длинное тело. Я подошел вплотную и поднял ногу, чтобы придавить хвост, когда он покажется. (Я всегда таким способом ловлю крупных неядовитых змей. Наступлю на хвост, а когда змея начнет извиваться и биться, хватаю ее за голову).
Приготовился таким образом и жду появления хвоста. А длинное тело медленно тянется и тянется по земле, и кажется мне, что конца ему не будет.
Но вот, наконец, появился долгожданный хвост. Я наступил на него и сразу почувствовал, с какой силой рванулась, пытаясь освободиться змея.
Я сильнее придавил хвост и стал ожидать благоприятной минуты, когда змея совьется в клубок. Но полоз оказался хитрым. Он не показывал голову из травы и, дергаясь сильным телом, старался вытащить хвост из-под ноги.
Вдруг полоз вцепился в мою до локтя оголенную- руку. Кровь так и брызнула и струйками побежала к кисти.
Схватив полоза за шею у самой головы, я старался раскрыть змеиную пасть, освободиться от ее хватки. Делать это одной рукой было очень неудобно, тем более что острые и длинные зубы полоза направлены своими концами по косой линии внутрь глотки.
Много боли причинил я себе и полозу. Часть зубов у змеи пришлось изломать, так глубоко они вонзились в руку. А когда полоз был посажен в мешок, при помощи иглы и скальпеля я извлек из своей кожи обломки змеиных зубов.
Кусала меня и ядовитая змея, и, хотя это произошло не в Уссурийском крае, а в пустыне Кызылкум, в Казахстане, я расскажу и об этом случае.
Представьте себе палящий полдень в пустыне, очертания высоких песчаных холмов, караван верблюдов, медленно шагающих по раскаленному песку. Я шел сбоку каравана с ружьем в руках: не выскочит ли где песчаный заяц, не взлетит ли птица?
Вдруг что-то мелькнуло среди полыни и исчезло в ближайшем кустике баялыча. Я наклонился к кусту, вглядываясь в его спутанные ветки, и в тот же момент почувствовал быстрое легкое прикосновение к своему лицу и укол в губу. Тронул губу — на руке осталось пятнышко крови. Что такое? Недолго думая, стал топтать кустик ногами, и оттуда выскользнула змея — стрелка. Названа она так за необычайную быстроту движений. Трудно уследить глазами за скользящей по глинистой почве змейкой, тем более что окрашенное в серый цвет тонкое тело стрелки совершенно сливается с окружающей ее средой.
Однако мне все же удалось нагнать стрелку, наступить ей на хвост и поймать за голову. Спрятав пойманную змейку в привязанный к поясу мешок, я зашагал дальше.
Может, вам покажется странным, что человек мог так легко перенести укус ядовитой змеи? Но дело в том, что ядовитые зубы У стрелки помещаются глубоко в пасти. Поймав ящерицу передними зубами, змейка начинает заглатывать добычу, и только когда уколет ядовитым зубом, ящерица перестанет биться. Укусить человека своими ядовитыми зубами стрелка не может, а укус передних ее зубов не опасен. Так что хотя и укусила меня ядовитая змея, но укушенная губа даже не опухла, и ранка быстро зажила.
У многих людей змеи вызывают страх и отвращение. Но для меня, натуралиста, каждое животное по-своему интересно. Я змей не боюсь, так как хорошо знаю, что змея редко сама бросается на человека. Не трогай ее, и она тебя не тронет. Если же змея испугана или раздражена, она смело защищает свою жизнь или нападает сама.
«Змеиное жало», «ужалила змея» — очень распространенные выражения в быту. Только это неверно. Как раз жала-то у змеи и нет. Длинный, раздвоенный язычок, который змея высовывает в минуту раздражения, не опасен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36