Он хорошо видел нужную точку — чуть в стороне • от лопатки, которая четко вырисовывалась под одеждой. Все можно сделать в одну секунду... Пальцы матроса мягко скользнули к поясу.
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать,— тихим, мурлыкающим голосом считал Лал Дасс,— девятнадцать, двадцать, двадцать один, двад...
Нож блеснул в воздухе и исчез, вонзившись в тело индуса со всей силой, на которую была способна тяжелая рука моряка. Лал Дасс тихо застонал и упал на стол, закрыв своим телом сверкающие камешки. Кровь темной струйкой засочилась из угла раны на одежду. Линдсей, сдерживая дыхание, отступил назад. Его глаза, устремленные на тело, светились жестокой радостью. Он бессознательно принял оборонительную позицию, словно опасался, что мертвец сейчас оживет и бросится на него. Через мгновение он расслабился, но все еще медлил, выжидая, словно не был уверен, что удар достиг цели. Наконец моряк глубоко вздохнул, встряхнулся и протянул руку к своей жертве. Линдсей прикоснулся пальцем к плечу индуса. Ему показалось, что тело уже начинает застывать в объятиях смерти. Поспешно отдернув руку, он оглянулся, смутно удивляясь происшедшему. До сознания Линдсея с трудом доходило, что он только что убил человека, с которым разговаривал несколько минут назад. Громкий крик кота за окном вывел его из оцепенения. Линдсей начал действовать с лихорадочной поспешностью. Он выдернул мешочек из пальцев убитого и стал торопливо забрасывать туда бриллианты, затем быстро завязал мешочек и спрятал в харман. Линдсей пошел к двери, но на пороге оглянулся. Нож! Он не должен оставлять здесь нож... и шкатулку. Это ниточки, которые могут привести к нему. Линдсей медленно приблизился к телу. Темное пятно на спине индуса стало шире. Моряк подумал о том, что произойдет, когда он выдернет нож. Не забрызгает ли его кровью? Этого не должно произойти, поскольку прохожие могут оказаться слишком наблюдательными и слишком подозрительными...
Наконец Линдсей с трудом заставил себя взяться за нож и, отвернувшись, выдернул его из тела. Осторожно держа его двумя пальцами, он оглянулся на коробочку. Она стояла на столе открытой. Плоский желоб, образующий ее дно, лежал рядом. Линдсей задвинул желоб на место и бросил нож в шкатулку. Потом сунул шкатулку под бушлат и пошел к выходу.
В дверях Линдсей еще раз оглянулся на лежащий на столе скрюченный труп. Оплывшая свеча, потрескивая, догорала рядом с телом. Держась одной рукой за дверь, моряк наклонился и задул свечу. В темноте Линдсея охватил непреодолимый ужас. Он распахнул дверь, выскочил из комнаты и быстро зашагал по длинному темному коридору. В ушах Линдсея снова и снова звучал странный звук ножа, вонзающегося в человеческое тело.
Огни улицы ободряюще подействовали на Линдсея. В их сиянии он чувствовал сейчас какое-то дружелюбие. Вокруг было мало людей и, замедлив шаг у фонаря, Линдсей посмотрел на свои руки. На руках крови не было. Насколько он смог разглядеть, не было ее и на одежде. Линдсей облегченно вздохнул. Он уходил все дальше и дальше от места своего преступления, и, наконец, смело зашел в какой-то бар и заказал выпивку.
Глава пятая
ХИЖИНА НА ТОРФЯНИКЕ
В баре, куда зашел Линдсей, было малолюдно, и никто не обратил внимания на вошедшего. Он сейчас ничем не отличался от любого невезучего моряка. Если кого-то и удивило, что Линдсей так плотно запахивает полы бушлата, этому легко находилось объяснение: на бедняге нет рубахи и он стыдится своей нищеты.
Линдсей тоже не обращал ни на кого внимания. Он бросил взгляд на часы, одиноко тикавшие над сверкающим строем стаканов и бутылок. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Не прошло еще и двенадцати часов с тех пор, как он заметил на витрине торговца обитую медью коробочку! Но за это время произошло много событий, и сейчас коробочка лежала у него под рукой, тщательно укрытая бушлатом.
Это напомнило Линдсею, что он должен от нее избавиться. Шкатулка связывала его с некоторыми событиями, о которых он не хотел думать сейчас, когда все уже позади. Поэтому коробочку надо уничтожить. Он должен сделать это как можно быстрее.
Эти мысли смутно мелькали в голове Линдсея, пока бармен наливал ему заказанную кружку пива. Когда оловянная кружка оказалась на столе перед ним, Линдсей почувствовал, что ему ужасно хочется пить. Он жадно поднес кружку к губам и одним глотком опорожнил ее наполовину, смутно удивляясь, как он смог заказать пиво — так сильно пересохло его горло.
Допив пиво, он почувствовал себя лучше и уже хотел заказать вторую кружку, но вспомнил, что сегодня еще предстоит работа, для которой потребуется трезвая голова. Он выпьет еще пинту пива, а может, две или даже три... или чего-нибудь покрепче, когда покончит с этим. Но сейчас нужно выполнить работу. Тогда он будет в безопасности.
Линдсей вышел из бара. Обитая медью коробочка по-прежнему лежала у него под курткой. Он был сейчас в низинной части города и пошел по улице вниз, все глубже заходя в лабиринт мрачных тупиков и закоулков. Линдсей хотел найти выход к воде и избавиться наконец от своей шкатулки. Моряку казалось, что, когда он освободится от нее, тяжелый камень упадет с его души. Он подумал, что нужно найти где-то поблизости тихий уголок и все подготовить. Надо положить в коробочку камни, чтобы она уже никогда не всплыла. Разве что ее подберут какие-нибудь любопытные рыбаки, проплывающие по Хамоазе, или выловит полиция... Нет, нужно утопить коробочку на глубоком месте — так, чтобы никто уже никогда не смог ее увидеть!
Прошло много времени, пока Линдсей нашел достаточно тихое место. Он оказался возле угла высокой каменной стены. По дороге моряк поднял три камня и сейчас положил их в коробочку. При этом
пальцы Линдсея коснулись ножа. Лезвие все еще было влажным и липким. Почувствовав это, моряк задрожал.Он поспешно закрыл коробочку и обвязал ее куском прочной бечевки, которая лежала у него в кармане. Потом снова спрятал коробочку под бушлат и двинулся дальше, стараясь выбирать самые тихие переулки.
Время приближалось к полуночи. На улице становилось все меньше и меньше людей, и наконец Линдсей увидел, что он идет по каким-то едва освещенным улочкам и дворам. Вокруг было совершенно тихо. Казалось, эти места безлюдны, как пустыня. Линдсей приближался к воде. Едва она блеснула отраженным светом в узком проходе между домами, моряк резко обернулся и внимательно осмотрелся, словно боялся, что кто-то следует за ним по пятам. На улицах тут и там призрачными треугольными клиньями газовых ламп светились фонари. Линдсею вдруг показалось, что он видит фигуру Лала Дасса, тихо крадущегося от одного фонаря к другому. Испуганно застыв, моряк, до боли напрягая зрение, всматривался в полумрак улицы. Сердце его готово было выскочить из груди. Наверняка кто-то крадется за ним. Может быть, Лал Дасс ожил и хочет теперь убить его. Эти индусы знаются с нечистой силой! Он слышал, что говорят об этом люди, и, видимо, так оно и есть... Но Линдсей тут же успокоился и выругал себя за трусость. Он вспомнил, как глубоко нож вошел в тело и как неподвижно скорчился на столе Лал Дасс.
Наконец Линдсей пришел к тому месту, о котором думал с тех пор, как вышел из бара. Спокойный заливчик в углу, отгороженном молом, заходящим глубоко в Хамоазу. Вокруг никого не было, и все приготовления закончились быстро. Линдсей оставил один конец веревки свободным и сейчас чувствовал, как она скользит между его пальцами, погружаясь вслед за коробочкой в черную воду. Выпустив конец бечевки из рук, Линдсей вздрогнул от испуга. Что, если она окажется слишком длинной и будет плавать на поверхности? Увидев, как конец веревки, закручиваясь, исчезает в глубине, он с облегчением вздохнул.
Некоторое время Линдсей стоял, задумчиво глядя на воду. Казалось, теперь ему уже ничто не угрожает. Вдруг он снова почувствовал ужасную жажду. Рот был сухим и горячим, пересохшее горло требовало глотка жидкости. Линдсей вспомнил, что, когда шел сюда, часы били одиннадцать. Слишком поздно, до утра выпивки уже нигде не достать. Сейчас он был рядом с Фордом. Линдсей стал прикидывать, где и как лучше провести эту ночь. Возвращаться туда, где он прожил последние несколько дней, моряк не решился. Он хотел навеки проститься с Плимутом. Но куда идти? Драгоценные камешки, ради которых он затеял эту смертельную игру, лежали теперь в кармане Линдсея, и некому было соперничать за обладание ими. Но их нужно превратить в деньги... А где это сделать? Да, нужно хорошенько все обдумать. Линдсей медленно шел вперед и размышлял. Полиция скоро узнает, что этой ночью в Плимуте убиты два человека, и начнет расследование. Может ли случиться, что они заподозрят Линдсея в убийстве еврея и индуса? Моряк пытался сосредоточиться, но это ему никак не удавалось. По крайней мере один полицейский знал, что существует какая-то зага-
дочная связь между Линдсеем, Джозефсом и обитой медью коробоч- кой. Они найдут мертвого Джозефса, потом обнаружат, что коробочки нет, и, естественно, заподозрят, что он убил этого еврея из-за коробочки.
Но они узнают и об убийстве Лала Дасса. Свяжут ли они эти два события? Если да, то у Линдсея появятся некоторые шансы. Ну а если они решат, что индуса убил кто-то другой, и все внимание сосредоточат на поисках человека, который так хотел забрать у Джозефса обитую медью шкатулку, что тогда? От этой страшной мысли Линдсей вспотел и испуганно оглянулся через плечо, словно ожидал увидеть руку закона, протянутую, чтобы его арестовать. Остается одно — он должен убраться отсюда подальше и отсидеться некоторое время. Идти придется по дороге — показываться на вокзале он не рискнет.
Линдсей хорошо здесь ориентировался. Он хотел прийти в Дартмур и отсидеться там пару дней. За это время можно будет решить, как добраться в Лондон или Бристоль — куда именно, Линдсей еще не знал. Он повернул к северо-востоку и тяжело зашагал сквозь темную ночь, то и дело касаясь пальцами мешочка с бриллиантами. Линдсей часто останавливался, прислушиваясь. Ему казалось, что он слышит за спиной чьи-то торопливые шаги.
Скоро последние домишки остались позади. Вокруг была живописная сельская местность. Ночной ветерок, приятно холодящий щеки, освежил и ободрил Линдсея. До того угнетенный мрачными мыслями, он стал теперь смотреть на веши под более приятным углом зрения.
Линдсей шел по дороге. Летняя ночь медленно, почти незаметно отступала перед бледным заревом раннего утра.Моряк все время шел, опустив голову, но, едва первые лучи солнца озарили вершины холмов, он увидел, что на землю возвращается день. Линдсей успел пройти немало — Тор-Грове, Види-Корт и Нэйкерс-Ноул остались позади.
Когда уже совсем рассвело, Линдсей оказался у придорожной гостиницы, которая стояла на перекрестке дорог, ведущих в Тэймер-тон-Фолиотт и Плим-Бридж.
Было еще очень рано, и в гостинице наверняка все спали. Но Линдсей не отважился идти мимо места, где его могла заметить и запомнить. Он свернул направо, чтобы рощицами и перелесками спуститься в Биклейскую долину.
Было уже ясное утро, когда моряк спрятался среди густой листвы. Пение щебечущих вокруг него птиц сливалось в одну веселую и дикую мелодию.
Он сел на упавшее дерево, чтобы спокойно обдумать ситуацию, но тут же резко вскочил на ноги и двинулся дальше, в глубь леса. Острые глаза моряка разглядели на стволе свежие зарубки, и он понял, что скоро сюда придут работать дровосеки. Не желая, чтобы его обнаружили, Линдсей поспешно пошел прочь.
Он вышел к железной дороге, ведущей из Марш-Милс через Биклейскую долину в Йелвертон. Линдсей стоял на рельсах, глядя на огромный Саугский лес. Он решил, что среди этих высоких, густо растущих деревьев будет в наибольшей безопасности.
Спустившись с насыпи, он перешел вброд речку и углубился в чащу. Листья деревьев и трава были обильно покрыты утренней росой. Через несколько минут Линдсей промок до нитки. Он свернул влево и скоро оказался в самой гуще леса. Воздух здесь был жарким и душным. По бровям моряка струился пот, он тяжело дышал от усталости, но упорно пробирался сквозь зеленую чащу, куда не мог прорваться ни один порыв ветра.
Казалось, Линдсея ведет неведомая сила, и он продолжал идти без остановки и отдыха. Моряку давно хотелось сесть и дать отдых уставшим от долгой ходьбы ногам. Но стоило ему подумать об этом, как страх снова гнал его вперед. Ему то и дело слышались голоса. Треск ветки наполнял сердце Линдсея ужасом — ему казалось, что преследователи уже гонятся за ним по пятам. Моряк все время озирался по сторонам, высматривая признаки опасности. Он чувствовал себя как загнанный зверь, хотя снова и снова повторял, что все его страхи — лишь игра воображения. И Линдсей продолжал идти вперед. Оказавшись на опушке леса, моряк резко остановился. Впереди слышались голоса. Осторожно продвигаясь вперед, Линдсей выглянул из-за дерева, растущего у самого края леса. Он увидел, что находится уже у биклейского моста. Разговаривали крестьяне, идущие по мосту на работу. Где-то впереди громко били часы. Линдсей насчитал шесть ударов и вспомнил, что уже двенадцать часов ничего не ел. Он ослабел и проголодался, и аппетит его с каждой минутой становился все сильнее.
Когда крестьяне отошли подальше, Линдсей быстро вышел из леса и, перейдя дорогу, зашагал к холмам.По пути он свернул в Саух-Приор и купил там в маленькой лавке хлеба и сыра. Потом выпил в трактире большую кружку эля. Линдсей видел, что на него смотрят с изумлением, но голод и жажда слишком измучили его, и он не обращал ни на кого внимания. Он ел и пил, а потом купил еще бутылку эля и еду и взял с собой в дорогу.
Все это утро Линдсей с трудом карабкался по холмам Саух-Моора, взбираясь по отрогам Больших холмов к Шейверкам-Хэд, а потом — через Лонгкомб и Эрме к Грин-Хилл. Не обращая внимания на жару, он все шел вперед.
Линдсей пару раз останавливался, чтобы отхлебнуть из бутылки. Эль стал теплым и безвкусным, но моряк внушал себе, что если он не глотнет жидкости, то упадет замертво.
В полдень он добрался до полуразрушенной хижины, стоявшей на середине небольшой вересковой пустоши к северу от Грин-Хилл. Линдсей вошел в хижину и огляделся. Внутри было сумрачно и прохладно и было сложено достаточно папоротника и дрока, чтобы устроить мягкую постель. Линдсей почувствовал, что он ужасно устал и должен отдохнуть. Не передохнув как следует, он не смог бы сейчас пройти и ярда. Он лег на высушенный папоротник и через минуту уже крепко спал.
Глава шестая
ОХОТА НА ЧЕЛОВЕКА
Линдсей был сломлен. События прошедших суток разбередили чувства этого флегматичного грубияна, а долгая ходьба по лесу и холмам совершенно истощила его физически.
День сменился вечером, а тяжелый сон все еще продолжался. Солнце уже садилось за западные пустоши, бросая причудливые тени на вершины холмов, но Линдсей этого не видел. Он лежал на куче папоротника, тяжело дыша от истощения.
Еще не стемнело, и солнечные лучи не успели погаснуть на вершинах холмов, когда с северной стороны появилась какая-то фигура. Она двигалась медленно и осторожно, то появляясь, то исчезая, чтобы снова появиться уже в другом месте. Издали казалось, что по вызолоченным солнцем вершинам холмов ползет какое-то серое пятно.
В тех местах, где земля была ровной, фигура двигалась быстро. Когда почва была бугристой и изрезанной, продвижение становилось медленным и мучительным. Но, медленное или быстрое, движение продолжалось безостановочно. Движущееся пятно неумолимо приближалось через пустынную полосу болот и вереска.
Если бы Линдсей сейчас не спал, он бы наверняка заметил эту фигуру, приближающуюся со стороны Грин-Хилл. Через несколько минут, когда расстояние еще уменьшилось, зоркие глаза моряка разглядели бы, что это мужчина, который бежит, как зверь, спасающийся от хищника. Человек то и дело оглядывался через плечо. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из его груди, когда он с трудом карабкался вверх по склону.
Линдсей увидел бы, что это каторжник в отвратительной тюремной одежде, которая выглядит еще отвратительнее из-за клейма в виде широкой стрелы. Но Линдсей спал. Он ничего не видел и не слышал.
Каторжник приближался, из последних сил карабкаясь на вершину холма. Это был невысокий, хорошо сложенный человек с резкими чертами лица и темными безумными глазами. Его волосы, назло ножницам тюремного парикмахера, спускались маленькими колечками на глаза и уши. Он не был англичанином — это сразу было заметно по его жестам, быстрыми движениями глаз и рук и оливковому цвету кожи, немного побледневшей от тюремной жизни. Человек понемногу приближался, то и дело поглядывая через плечо в сторону Принстона, лежащего далеко от этого места, в светящемся мареве заходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24