А потом целая оконечность Госпиталя отделилась от основной постройки
и неспешно тронулась вверх. Из ее основания вырастало оранжевое пламя.
- Это "Планк", - вымолвил Миллард Парлетт. - Он отчаливает на
посадочных моторах.

Полли сидела в верхнем левом кресле. С чрезвычайной осторожностью
манипулировала она приборами управления перед собой, но рукоятки все равно
перемещались толчками. Мелкие хлопья ржавчины облетали, вероятно, где-то в
цепи управления, ведущей от этого кресла к атомным реакторам.
Наконец реакторы разогрелись.
Полли опробовала водяные клапаны.
Ей казалось, будто давным-давно кто-то решил держать космобаржи
готовыми к быстрому отбытию. Должно быть, то было в первые годы Колонии,
когда ни один человек - член команды или же колонист - не был уверен, что
колония на другой планете возможна. Потом об этом забыли и с тех пор
изменения производились только по необходимости.
Пока сами космобаржи не сделались частью структуры Госпиталя и жилые
отсеки не превратились в путаницу лесенок и времянок. Пока банки органов
целиком не вынесли с кораблей и отсеки приостановки жизнедеятельности
окончательно не закрыли. Пока корабли не превратились просто в
электростанции - если закрывать глаза на комнату для допросов и, быть
может, на некоторые другие тайны.
И однако, шкафчики с инструментами остались в неприкосновенности. И
скафандры сохранились в перевернутых боксах, за дверьми, которые не
открывались столетиями.
И сохранилась вода в посадочных топливных баках, и уран в посадочных
моторах. Никто не побеспокоился от них избавиться. Вода не испарялась -
ведь баки были предназначены сохранять воду тридцать лет в межзвездном
вакууме! Уран...
Полли пустила воду в разогретые моторы и корабль взревел. Она издала
победный вопль. Корабль содрогнулся и затрясся вдоль всей длины. Из-за
заваренной двери донеслись неразборчивые вопли.
Одну и ту же шутку можно сшутить по-разному! Ядерный двигатель
"Планка" заглушен, но на "Артуре Кларке" двигатель должен работать вовсю.
А когда Полли протаранит его "Планком", разогнавшись от границ атмосферы,
взрывом снесет верхушку Плато Альфа!
- Поднимаемся, - прошептала она.
"Планк" отделился от подлежащей скалы, приподнялся на несколько футов
и плавно осел. Казалось, огромный корабль тяжеловесно гарцует на чем-то
упругом. Полли повертела водотопливный клапан - безрезультатно. Вода и
реактор стояли на пределе.
Полли издала тихое горловое рычание. Реактор, должно быть, почти
сдох: он не может даже поднять корабль при восьми десятых "же" Горы
Посмотрика. Если бы не посадочная юбка, формирующая из выхлопа воздушную
подушку, они даже не приподнялись бы с места!
Полли потянулась ко креслу справа. Ее рука переместила рычаг, а в
ответ на корме "Планка" шевельнулись два стабилизатора. Корабль накренился
набок и качнулся обратно, толкнув Госпиталь, почти нежно - раз, другой.

По Госпиталю с ревом металось живое пламя. То были водяные пары,
раскаленные сверх предела, до той степени, когда кислород разделяется с
водородом и пар пробивает все, во что попадет. Словно ураган смерти, ревел
он по коридорам, прожигая себе дорогу сквозь стены там, где коридоров не
оказывалось. Он убивал людей раньше, чем те успевали понять, что погибают,
ибо первое же прикосновение перекаленного пара ослепляло.
Выхлоп двигателя сеял огненную смерть по третьей части первого этажа.
Для людей вне и внутри Госпиталя, для людей, никогда не встречавшихся
и не встретящихся, это была ночь, когда все случилось одновременно.
Здравомыслящие запирали двери и искали, под чем бы спрятаться и переждать,
пока события не прекратятся.

- Лэни. Наверняка это Лэни, - сказал Джей Худ. - Она прошла.
- Элейна Мэттсон?
- Верно. И она добралась до "Планка". Можете себе представить?
- Она поразительно точно выбрала время. Вам известно, что будет,
когда она взорвет двигатель?
- Боже мой. Что нам делать?
- Продолжать полет, - ответил Парлетт. - Теперь уж нам никак не уйти
за пределы взрыва. С тем же успехом мы можем постараться прорваться в
надежде, что мисс Мэттсон поймет, что колонисты побеждают.
- Еще полицейские машины, - сказал Гарри Кейн. - И справа, и слева.

Полли снова коснулась рычага. Корабль накренился в другую сторону и
начал рывками удаляться от Госпиталя.
Она не осмеливалась сильней накренить корабль. Каков просвет под
посадочной юбкой? Фут? Ярд? Десять? Если юбка коснется земли, корабль
упадет на бок.
Это не входило в планы Полли.
Дверь позади нее раскалилась докрасна. Полли, оскалившись,
оглянулась. Она поводила руками над пультом, но в конце концов, оставила
все, как было. Ей придется обогнуть весь Госпиталь, но потом она сможет
нанести удар по "Артуру Кларку".
И она будет таранить его снова и снова, пока один из кораблей не
сдастся.
Она так и не заметила, когда красное пятно на двери превратилось в
белое и прогорело насквозь.
Корабль подпрыгнул на три фута и Мэтт врезался головой в дверку
шкафа. Когда он поднял взгляд, та сторона комнаты, что примыкала к
наружному корпусу, оказалась оторвана, словно папиросная бумага, лишь с
агонизирующим визгом умирания старого металла. И Мэтт смотрел прямо в
кабинет Кастро.
Он не мог думать, не мог двинуться. Сцена напоминала кошмар, она была
за пределами рассудка. "Волшебство! - подумал он, и еще: - Только бы не
опять оно!"
Госпиталь уплывал прочь, как во сне. Мэтту заложило уши, так что все
это происходило в зловещей тишине. Корабль отчаливал...
А под шлемом у него не осталось воздуха. В баллоне были лишь
последние струйки. Мэтт задыхался. Вялыми и неловкими вдруг пальцами он
оттянул защелки, отшвырнул шлем и глотнул воздуха. Потом он вспомнил про
газ.
Но воздух оказался горячим и чистым, воздух снаружи, завывающий в
зияющей пробоине наружного корпуса. Мэтт втягивал его, засасывал его в
себя. Перед глазами плавали пятна.
Корабль подскакивал и опускался, словно на морской волне. "Колебания
в двигателе", - подумал Мэтт и попытался не уделять им внимания. Но одной
вещи внимание уделить он был вынужден.
Полли добралась до управления. Явно это она поднимает корабль.
Невозможно сказать, насколько они уже высоко; огни Госпиталя настолько
уменьшились, что снаружи по сравнению с освещенной комнатой остался только
сплошной мрак. Они поднимаются и комната распахнута в космос, а у Мэтта
нет шлема.
Казалось, комната стала поустойчивей. Мэтт прыгнул к лестнице.
Скафандр был неуклюжий, но он ухватился за лестницу и спустился по ней,
борясь с неустойчивостью ранца. Только когда он ступил на пол, ранец
привлек его сознательное внимание.
В конце концов, если посадочные двигатели "Планка" еще работают,
отчего не работать и ранцу на скафандре?
Мэтт посмотрел вниз, на контрольную панель, предназначенную для
управления кончиками пальцев. При надетом шлеме он не мог бы этого
сделать. Ранец утыкан маленькими ракетными движками; Мэтту, конечно, нужны
те, что снизу.
Высоко ли он сейчас?
Мэтт опробовал две нижние кнопки и что-то взорвалось у него на спине.
Ощущение было, какое надо: будто его пытаются приподнять. Рычажок на
панельке имелся всего один. Без сомнения, он управляет сразу всеми
соплами, или всеми, которые в данный момент включены.
Ну, что еще ему надо знать? Высоко ли он?
Мэтт в последний раз глубоко вздохнул и пролез сквозь дыру в стене.
Он увидел вокруг себя черноту и с силой повернул рычажок. Тот не
шелохнулся. Он уже был включен на полную мощность. Мэтту осталось что-то
около секунды, чтобы понять, что ранец предназначен для использования в
космосе, на земле же он, вероятно, не поднимет и своего веса.
Мэтт нажал кнопку.

Осторожно, так, чтобы помешать людям с автогенами, майор Йенсен
заглядывал сквозь дыру в двери отсека управления полетом.
Под дверью установили платформу, с которой одновременно могли
работать два человека. Платформа поднималась и оседала, поднималась и
оседала, так что майору приходилось упираться ладонями в потолок. Он видел
копну вороных волос над спинкой кресла управления и повисшую тонкую
загорелую руку.
Иисус Пьетро, стоявший внизу, окликнул:
- Долго еще?
- Несколько секунд, - ответил один из людей с автогенами. - Если
только она и сторону петель не заварила.
- Вам известно, куда мы движемся? - осведомился Глава. - Мне - да.
Майор Йенсен недоуменно посмотрел вниз. Глава говорит так странно! И
выглядит он, как старик худого здоровья. Казалось, он не может
сосредоточиться на происходящем. "Созрел для отставки, - сочувственно
подумал майор Йенсен. - Если мы переживем эту историю..."
- Мне известно, - повторил Иисус Пьетро и сам себе кивнул.
Майор Йенсен отвернулся. У него не было времени на сострадание Главе,
пока это продолжается.
- Сторона петель заварена, - сказал один из резавших.
- Долго?
- Три минуты, если работать с обоих концов.

Корабль продолжал двигаться, скользя на своей огненной подошве. Пламя
пронеслось по опушке леса с ловушками, оставив череду лижущих этот лес
языков красного и оранжевого пламени, на что занятые битвой машины вверху
не обратили внимания. Скоро среди деревьев начались взрывы, а потом вся
полоса леса запылала.
"Планк" уже покинул защитную полосу и двигался в расположение домов и
магазинов. Члены команды, жившие в этих домах, конечно, проснулись;
невозможно было спать при этом непрерывном реве. Некоторые остались там,
где были, некоторые выбегали на улицу и пытались бежать по ней. Выжили те,
кто добрался до подвалов. В кильватере "Планка" тянулась полоса сгоревших,
взорванных домов шириной в квартал.
Но вот пошли дома пустые и несгораемые. Они были выстроены из
архитектурного коралла и заброшены, по большей части дольше тридцати лет.

- Мы прошли, сэр. - Эти слова едва ли требовались. Сварщики
оттолкнули дверь в сторону, предохранив руки плотными перчатками. Майор
Йенсен вскочил внутрь и полез по лестнице, подгоняемый паникой.
Пульт управления перед Полли привел его в замешательство. Зная, что
ему известно не меньше о летающих космических судах, чем кому-либо из
оставшихся позади, майор продолжал искать рычаг, колесо или тумблер,
который изменил бы направление "Планка". Наконец, озадаченный, он поднял
взгляд - и это была его погибель.
Рубка управления полетом была длинной. Она пронизывала грузовой
отсек, уходя туда, где внешний корпус соединялся с внутренним и большая ее
часть была прозрачной. Майор Йенсен посмотрел сквозь внешний корпус и
увидел, что происходит снаружи.
Он увидел сияние двигателей в нижней части поля зрения. Справа -
взрывающийся коралловый дом, последний дом. Недалеко впереди -
приближающуюся черную линию края пустоты.
И он замер.
- Мы свалимся, - заметил Иисус Пьетро, стоявший на лестнице ниже
него. Он не выказал ни удивления, ни страха.
Майор Йенсен закрыл лицо руками и завизжал.
Иисус Пьетро протиснулся мимо него в кресле слева. Его решение
опиралось на чистую логику. Если майор Йенсен не нашел нужного средства
управления, значит он смотрел не на том пульте; а этот пульт управления
был единственным другим, до которого девушка-колонистка могла дотянуться
со своего места. Он нашел управление стабилизаторами и опробовал.
Корабль наклонился назад и его движение начало замедляться.
Продолжая замедлять ход, он переполз через край.
Иисус Пьетро развалился в кресле и смотрел. Воздушная подушка уже не
держала "Планк". Иисус Пьетро почувствовал себя, как в двинувшемся вниз
лифте. Он смотрел, как ползет мимо черной тенью обрыв, быстрее и быстрее.
Наконец он заслонил полнеба, а в другой половине светили звезды.
Наконец звезды исчезли.
Корабль начал разогреваться. Снаружи было темно и жарко и старые
стены "Планка" стонали и трещали под усиливающимся давлением. Иисус Пьетро
смотрел, ждал.
Ждал Мэттью Келлера.

14. РАВНОВЕСИЕ СИЛ
Полусонный, он боролся, силясь спастись от ужаса сна. "Что за кошмар
мне привиделся!"
Потом он почувствовал прикосновение испытующих пальцев.
Мука! Он собрался и попытался отодвинуться, вложив усилие всего тела.
Тело едва изогнулось, зато он услышал собственное хныканье. Холодная рука
дотронулась до его лба и голос - "Лэни?" - произнес:
- Лежи смирно, Мэтт.
Он вспомнил это потом, когда проснулся в следующий раз. Теперь он
пробуждался медленно, вокруг толпились образы воспоминаний. Он снова
подумал: "Что за кошмар". Но образы становились четче, слишком отчетливыми
для сна, и вот...
Его правая нога и большая часть правого бока были бесчувственными,
как мороженая свинина. Некоторые части тела не были бесчувственны: они
ныли, их кололо и дергало. Он снова попытался уйти от боли, но на этот раз
оказался привязан. Мэтт открыл глаза и обнаружил, что окружен людьми.
Гарри Кейн, миссис Хэнкок, Лэни и еще несколько, которых он не знал,
столпились вокруг его странного ложа. Среди присутствовавших была крупная
женщина с красными руками и чем-то командским в чертах, одетая в белый
халат. Мэтту она сразу не понравилась. Он видел такие халаты в банках
органов.
- Он проснулся, - женщина в белом халате говорила с горловой
напевностью. - не пытайтесь двигаться, Келлер. Вы сплошь в шинах. Эти люди
желают с вами поговорить. Если устанете, сразу скажите мне и я их выведу.
- Кто вы?
Вперед выступил Гарри Кейн.
- Это твой врач, Келлер. Как себя чувствуешь?
Как он себя чувствует? Секунду назад он с опозданием понял, что ранец
его не поднимет. Но он не помнил, чтобы падал вниз на мили.
- Я умру?
- Нет, вы будете жить, - ответила врачиха. - Вы даже не станете
калекой. Скафандр, должно быть, замедлил ваше падение. Вы сломали руку и
несколько ребер, но они заживут, если будете слушаться.
- Ладно, - согласился Мэтт. Все на свете казалось ему не особенно
важным. Не накачан ли он наркотиками? Он видел, что лежит на спине, с
подвешенной кверху ногой и с чем-то громоздким, мешающим дышать вокруг
ребер. - Мне пересажены трансплантаты?
- Не думай сейчас об этом, Келлер. Просто отдыхай и выздоравливай.
- Что с Полли?
- Мы не можем ее найти.
- Она была на "Планке". Наверное, она добралась до управления
двигателем.
- Ох! - воскликнула Лэни. Она хотела было что-то сказать, затем
передумала. Гарри сказал:
- "Планк" упал за край.
- Понятно.
- Это ты ее выпустил?
- Я ее выпустил, - ответил Мэтт. Лица перед ним расплывались. - Она
была фанатик. Вы все фанатики. Я не мог спасать ее бесконечно.
Комната уплывала, как во сне и он понял, что это "Планк" и он
поднимается. Властный, по-командски певучий женский голос издали приказал:
"А теперь уходите все отсюда".
Врачиха проводила их до двери и Гарри Кейн, положив руку ей на
локоть, вывел ее с собой в коридор. Там он спросил:
- Скоро он будет здоров?
- Пустите меня, мистер Кейн.
Гарри отпустил ее.
- Скоро?
- Не беспокойтесь, инвалидом он не будет. Через неделю мы сменим его
повязки на такие, в которых можно ходить. Через месяц - посмотрим.
- Скоро ли он сможет вернуться к работе?
- Через два месяца, если повезет. Откуда такая настойчивость, мистер
Кейн?
- Это крайне секретно.
Женщина нахмурилась.
- Что бы вы ни планировали относительно него, можете иметь в виду,
что он мой пациент. Он будет готов к чему-либо, только когда я скажу.
- Хорошо. Я бы предложил вам не сообщать ему о трансплантатах. Ему
это не понравится.
- Это записано в его медицинской карточке. Я тут ничего не могу
поделать. Сама я не собираюсь ему ничего говорить.
Когда она их оставила, Лэни спросила:
- Так почему спешка?
- У меня есть мысль насчет Мэтта. Я тебе расскажу попозже.
- Тебе не кажется, что мы получили с него уже достаточно?
- Нет, - ответил Гарри Кейн. - Хотел бы так думать, но пока нет.

Миллард Парлетт был близок к изнеможению. Он перебрался в кабинет
Иисуса Пьетро Кастро в воскресенье ночью, когда еще не успели даже
заменить наружную стену, и с того времени там жил. Еду ему приносили, а
когда он изредка спал, то пользовался кушеткой Кастро. Временами ему
казалось, что жизнь его близится к концу, что он прожил как раз столько,
чтобы увидеть этот кризис, который предсказывал сто лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28