— Говори громче, а то не слышно. У меня от этого шума уши заложило. — Она выключила пылесос, и ненадолго установилась тишина. Стало слышно, как в трубах журчит вода. Я в третий раз повторила свой вопрос.
— А — а, этот инженер из Варшавы… Так надо было сразу… — Она присмотрелась ко мне внимательней. — А что тебе от него нужно?
Если бы я сама это знала, то смогла бы придумать для нее какой — то ответ. Однако ничего не приходило в голову, и я рассказала о случае с цветами. Такие истории нравятся всем женщинам, а эта просто обожала их.
— Наказание божье, — смеялась она, — кто же это отсылает розы, а потом снова их принимает? В этом что — то есть. Она его водит за нос, а он по уши влюблен. Виданное ли это дело?
— Я видела это своими собственными глазами, — коварно прошептала я, — и потому хотела бы знать, в каком номере он проживает.
— В тридцать девятом. Порядочный человек и аккуратный. После него даже не нужно убирать. А есть такие… наказание божье… Хуже всех эта горилла. Один раз оставил открытым кран, и комнату залило водой. А сейчас опять приказали наводить чистоту аж до блеска, сдается, седьмого приезжают какие — то иностранцы. Кажется из Швеции.
— Седьмого? — переспросила я. Что — то знакомое мелькнуло в сознании, вспомнилась телеграмма. СПЕ…… НА…ЕТСЯ СЕД…ГО ТМ ШЛЯПА ПОЛНАЯ ДОЖДЯ… "Седьмого ТМ. Это, наверно, седьмого текущего месяца. Но что общего у шляпы, полной дождя, с туристами из Швеции?" — подумала я и тут же спросила: — Не видели ли вы у того щеголя с трубкой летней поплиновой шляпы?
Она была так захвачена милыми сплетнями о пани Монике и о розах, что сразу же вспомнила.
— Летняя шляпа, говоришь? Такая бежевая? А — а, есть… — Она хихикнула. — Наказание божье, тут льет, как из ведра, а он шляпу держит в шкафу. Виданное ли дело?
Мы еще немного посплетничали о цветах и итальянских шелковых галстуках, а потом я внезапно попросила ее:
— Не могли бы вы показать мне эту шляпу? Страшно интересно, как она выглядит!
— Шляпа как шляпа, — сказала горничная, пожимая плечами, — обыкновенная.
— Нет, — возразила я. — Она может стать необыкновенной, если это та самая шляпа, которая мне нужна…
От нескрываемого любопытства у горничной округлились глаза.
— наверно, все это вздор, но если тебе очень нужно, могу показать, как только пан инженер выйдет из комнаты. — Она вдруг всплеснула руками. — Наказание божье! Я тут болтаю, а работа стоит.
Она включила пылесос, громкий вой которого помешал услышать, как из своего номера вышел Франт. Только увидев над собой незажженную трубку, я поняла, что попалась. Я не могла больше притворяться, что не замечаю его, и в знак приветствия сделала книксен.
— Добрый день! Вы как, не разорились? Я видела эту корзину ярко — красных роз. Пани Плошаньская будет очарована.
Остановившись, он вынул изо рта трубку и, окинув меня пронизывающим взглядом, покачал головой.
— Что ты здесь делаешь?
— Зашла посмотреть, как подвигается уборка к приезду иностранных туристов. Кажется, они прибывают седьмого текущего месяца.
Я отчетливо выговорила "седьмого текущего месяца", желая застать его врасплох. Но он не попался на удочку и лишь сердито спросил:
— Почему ты все время крутишься возле меня?
— Я? Возле вас? — произнесла я с видом наискромнейшей ученицы. — Мне и не снилось.
— И почему ты всюду суешь свой нос?
— Я? Сую свой нос?.. Да у меня и в мыслях не было.
— Советую тебе все же заняться чем — либо иным.
— Спасибо за совет.
— И очень прошу, оставь меня в покое.
— Жаль, вы мне очень понравились.
Я попала в цель. Изящным движением пригладив волосы, Франт дважды кашлянул и примирительно мне улыбнулся.
— Ах, ты, маленькая кокетка! — Он шутливо погрозил пальцем. — Будь здорова! И помни, что я сказал.
— Чао! — прокричала я вслед и прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться во всеуслышание. Можно бока надорвать со смеху, глядя на такого вертопраха. Скажешь, что он тебе нравится, и он уже приглаживает волосы, откашливается и чувствует себя на седьмом небе…
Выключив пылесос, горничная шепотом спросила:
— Ты его знаешь?
— А вы не видели, как он строил мне глазки?
— Красивый мужчина.
— На мой вкус, чересчур форсит и напрасно кривляется.
Горничная засмеялась, но я уже знала, что она покажет мне шляпу; ей самой было интересно взглянуть на нее. Кивнув мне, она своим ключом открыла дверь в комнату Франта и, как ни в чем не бывало, начала чистить пылесосом ковер, хотя, как мне казалось, на нем не было ни пылинки.
— В шкафу, — шепнула она с таинственным видом.
Меня охватило чувство величайшей неловкости — неприлично заглядывать в чужой шкаф. Но ничего не поделаешь. Я открывала шкаф осторожно, опасаясь, что из него что — то выскочит, что — то выпадет, произойдет что — либо неожиданное. Но нет. Шкаф как шкаф, а в нем аккуратно уложенные рубашки, белье, перчатки. Все наивысшего качества, источающее тончайший аромат. А на верхней полке шляпа…
У меня сильнее забилось сердце, дрогнула рука. Я была уверена, что под кожаным отворотом шляпы найду кусок газеты и еще что — то, позволяющее выяснить тайну ста тысяч… Но увидела там только инициалы ВК, и ничего больше.
У меня опустились руки.
— Ну что? — поинтересовалась горничная.
— Ничего, — отозвалась я. И была права. Эта шляпа всего лишь большое ничто. Вероятно, именно ее мне показывал Франт, когда я впервые столкнулась с ним на улице Шутка. Итак, неудача. Столько стараний, филигранной работы, столько невинного маленького притворства — и в результате нуль без палочки.
— Это не она, — сказала я огорченно.
— Другой здесь не было, — объявила горничная, пожимая плечами.
— В таком случае, спасибо вам. До свидания…
Спаси, Девятка!
У меня появились сомнения, существует ли вообще шляпа за сто тысяч, но когда я спустилась в холл, сомнения улетучились. Я увидела Франта с пани Моникой Плошаньской. Они сидели в глубоких клубных креслах, разговаривая и улыбаясь, как будто знали друг друга еще с начальных классов школы либо даже с дошкольного времени. На нем были фланелевый костюм и новый галстук, на ней — вечернее шелковое платье. Холеное лицо ее светилось улыбкой Софии Лорен. Кино, да и только!
Я ее презирала. Еще утром она называла его банальным, ей было на него наплевать, а сейчас она улыбается и бросает ему томные взгляды. Где же ее женская гордость? Где достоинство? наверно, сама из этой шайки аферистов. Все, казалось мне, шито грубыми нитками и лишь усиливало мои подозрения. А он, должно быть, сочиняет, что у него "мерседес" последней модели и вилла в Константине под Варшавой. Хочет произвести впечатление. Предлагает поехать в Париж и на Лазурный берег. А потом — свадьба в Венеции, прогулка в гондоле и свадебное путешествие по Египту, где в тени пирамиды Хеопса они будут вместе считать падающие звезды. Все, как в повести, которую мама взяла у дяди Владека, а я прочитала ее сверх школьной программы. Знаем мы эти книжные сказочки! Сейчас он ее охмуряет, а потом признается, что он всего лишь скромный почтовый служащий. Заставит ее пойти работать и обеспечивать себе пропитание. А она, глупая, верит ему, как благородному шерифу.
Было неясно, то ли это одна шайка — лейка, и они лишь для виду разыгрывают романтическую сценку перед постояльцами гостиницы, то ли он действительно охмуряет ее, а она лишь невинная его жертва. Во всяком случае, они стоят друг друга. Он нахально подменяет шляпу, а потом от всего отпирается, она же прокрадывается в башню и таинственным образом исчезает в развалинах. Великолепная парочка!
Тем временем Франт, видно, закончил свою сказочку о Лазурном береге и прогулке в гондоле на фоне Дворца дожей, ибо они вдруг встали и, пройдя в глубину холла, свернули в коктейль — бар.
Вот неудача! До сих пор я следила за ними, притворяясь, что наблюдаю за игрой в бридж. Теперь же притворяться было незачем. Лицам моего возраста строго воспрещалось посещать бар. Ну что им стоило пойти в молочный бар на улице Короткая? При случае и я съела бы две вафельные трубочки с кремом. А так — полный крах! Пришлось вернуться в клубный зал и стать свидетелем скандала, который закатила жешувская докторша моей маме за то, что мама вместо червей вышла в пики.
Мне надоело наблюдать за игрой, и я сказала мамусе, что не хочу больше вдыхать дым и влажные испарения, а пойду лучше подышу йодом и по дороге заскочу к Мацеку посмотреть фотографии птичьих гнезд.
В "Марысеньке" Мацек, игравший с бабушкой в настольный теннис, выглядел явно огорченным. Бабушка вела в счете десять — ноль и подавала так, что он не мог принять ни одного мяча. Его бабка — просто класс! утром упражняется с гантелями, потом плавает, а затем немилосердно обыгрывает Мацека в пинг — понг. И у нее еще остается время читать детективные повести.
У мацека мы провели большой совет по делу о шляпе за сто тысяч. К тому, что было уже известно, я добавила результаты своих последних наблюдений, и даже после этого мы не могли ничего понять. У каждого из нас было собственное мнение. Мацек говорил, что шляпу нужно искать в башне. Бабушка уверяла, что такая шляпа вообще не существует. Я же утверждала, что существует и, скорее всего, находится в доме огородника.
— Давайте упорядочим все известные нам события и факты, — предложила бабушка. — Сначала было две шляпы, одна с инициалами ВК, а другая с газетной прокладкой. Обе висели рядышком на вешалке в кафе. Потом Франт забрал с вешалки шляпу с газетной прокладкой…
— Правильно, — подтвердила я, — ту самую шляпу за сто тысяч, а может и больше, чем за сто.
— Верно, — согласилась бабушка. — Потом ты встречаешь Франта, взявшего эту стотысячную шляпу, а он демонстрирует тебе шляпу с инициалами. И вот здесь что — то не сходится. А тут еще виолончелист клянется, что на его шляпе не было инициалов. Так куда же подевалась шляпа без инициалов и с газетной прокладкой?
— Вот именно, — поддержал бабушку Мацек. — В этом и загвоздка.
— А в загвоздке дыра, — съязвила я, усмехаясь.
— Не ссорьтесь, мои золотые, — успокаивала нас бабушка. — Может быть, не Франт, а кто — то другой снял с вешалки стотысячную шляпу?
— но я же сама его видела. У него была трубка, и одет он был так же, и вообще, это был Франт.
— Тогда должна быть еще какая — то третья шляпа, — рассудила бабушка.
Наступила тишина. Бабушкина версия показалась мне очень важной. Первым отозвался Мацек.
— В таком случае у Франта были две одинаковые шляпы. Одну он оставил на вешалке в "Янтаре", а другая у него дома. Либо виолончелист по неизвестной нам причине не захотел узнать собственную шляпу. Потом, чтобы замести следы, он стащил ее, а теперь делает наивные глаза.
— Либо своровал ее Франт, и сейчас у него три шляпы, — вмешалась бабушка.
— Франт не мог ее стащить, — возразила я, — он находился в это время около дома бородача.
— Да успокойтесь же вы, и так все в голове перемешалось. — Бабушка схватилась за голову. — Я прочитала больше сотни детективов, но ни в одном не встречалась с такой загадкой. — Она опустилась в плетеное кресло, вздохнула. — Задали вы мне задачку. Но в этом все — таки что — то есть, раз вокруг этой шляпы заварилась такая каша. — Она вдруг хлопнула рукой по колену. — Терпение, дети мои. Увидите, мы разрешим эту загадку.
Мы воспрянули духом. Если бабушка уверяет, что разрешим эту загадку, не имеет смысла прежде времени отчаиваться. А пока что мы с Мацеком решили пойти в кафе "Янтарь" насладиться вафельными трубочками с кремом, ибо, чтобы сбросить с себя бремя забот и огорчений, лучше всего полакомиться чем — нибудь сладеньким и вкусным.
В "Янтаре", как обычно, вавилонское столпотворение — не меньше десятка курортников на квадратный метр. Все говорят только о погоде, скорее, о дожде, и все ожидают солнца, словно его нельзя ожидать в ином месте, кроме "Янтаря". К тому же закончились трубочки с кремом, и пришлось довольствоваться лимонным желе. Мы глотали желе, чувствуя себя не в своей тарелке, то есть мы говорили о погоде, а думали о загадочной шляпе, которая еще вчера висела здесь на вешалке, а сегодня лишила нас покоя.
Было душно и скучно. мы уже собрались уходить, как внезапно, словно бомба, в кафе влетел… угадайте, кто?.. Ну, конечно же, виолончелист пан Валерий Коленка. Совсем недавно еще он варил в кастрюльке цветную капусту и напоминал озабоченного повара, а тут вдруг такая перемена. Горящие глаза, взгляд дикий, исступленный, раскрасневшееся, мокрое от дождя лицо и лысина, которая даже сама по себе выглядела грозно и вызывающе.
Зловеще шипела кофеварка, и в воздухе запахло скандалом. Пан Коленка добрался до шипящего "экспресса" и буквально набросился на официантку.
— Скажите, — громогласно вопросил он, — нашлась ли наконец моя шляпа?
Официантка промолчала, опасаясь, видимо, за судьбу находившегося у нее в руках подноса, целиком уставленного чашечками с кофе.
— Это безобразие! — закричал виолончелист. — Уже два дня я хожу сюда и прошу… Что это за кафе, в котором нельзя спокойно повесить шляпу?
— За вещи, оставляемые в кафе, дирекция не отвечает, — объявила официантка.
— А кто отвечает? — гремел голос виолончелиста.
— Не нужно было вешать шляпу на вешалку.
— А где ее нужно было повесить?
— И вообще, почему вы скандалите?
Это было уже чересчур. Воздев в отчаянии руки и громко вздохнув, словно раненый зубр, пан Коленка закричал на весь зал:
— Эта шляпа стоит сейчас сто тысяч, а может, и больше, а вы говорите, что я скандалю! И святой потерял бы терпение. Где моя шляпа? — Он повторил еще раз срывающимся голосом: — Где моя шляпа?
В зале установилась тишина, посетители молча воззрились на пана Коленку. А я стояла, словно оглушенная громом, в голове у меня помутилось. Я поняла, что шляпа, стоимость которой еще вчера была очень небольшой, сегодня стала, должно быть, самой дорогой шляпой на свете. И я чувствовала, что это не выдумка и не чепуха. У виолончелиста был такой жалкий вид, и это еще мягко сказано. Он совершенно пал духом и едва не плакал.
Я не могла допустить, чтобы пожилой человек расплакался при всех в кафе, и, подойдя к нему, прошептала:
— Успокойтесь, пожалуйста. Обещаю вам, что шляпа найдется.
Он взглянул на меня, будто я почтальон, принесший ему перевод на крупную сумму, и, протянув ко мне руки, закричал дрожащим голосом:
— Спаси, Девятка, иначе я пропал!

ПОНЕДЕЛЬНИК
Сейчас узнаем
Я намеревалась спасти виолончелиста тем же воскресным вечером, но из этого ничего не вышло. Мы не смогли найти Франта. Его не было ни в гостинице, ни в кафе, ни на пирсе, ни на пляже. Как в воду канул! Пошел, наверно, на дальнюю прогулку с пани Моникой.
Пришлось спасать его в понедельник…
Мы условились встретиться с Валерием Коленкой утром в десять около "Укромного уголка". Он был пунктуален, но выглядел весьма плачевно, словно постарел за ночь на десять лет. Виолончелист пожелтел, был мрачен и небрит. Чувствовалось, что у него сдают нервы. Даже его лысина поблекла и не сияла уже прежним победным блеском. Ну как не помочь этому несчастному?
— Пожалуйста, не огорчайтесь, — произнесла я вместо приветствия. — Увидите, все будет хорошо.
Пан Коленка протирал стекла очков и почесывал затылок.
— Ты уверена, что именно этот человек подменил мою шляпу?
— На все сто два.
— А собственно, кто он такой?
— Вы его хорошо знаете.
— Я?.. — удивленно уставился на меня пан Коленка.
— Вдела, как вы вместе выходили от огородника.
— А — а… этот человек с трубкой.
— Именно, — чуть насмешливо бросила я.
— Я его не знаю. Просто мы одновременно уходили, и он спросил меня, как готовить цветную капусту.
— Допустим, — проронила я, давая понять, что не так уж наивна, как он думает.
— Не веришь мне?
— Трудно поверить, что такого пижона с трубкой всерьез интересовало, как приготовить цветную капусту.
— Меня это тоже удивило, но факт остается фактом.
— Он интересовался только этим?
— Говорил еще что — то о погоде и о спортивном рыболовстве. Вообще был очень вежлив.
— Разумеется, если подменил вам шляпу, — колко заметила я.
— Послушай, ты твердо уверена, что это он? Мне не хотелось бы нарваться на неприятности.
"Уже выкручивается, — подумалось мне. — Может быть, разыгрывается еще одна сценка, чтобы втереть мне очки". Но, взглянув на заросшее щетиной лицо и запавшие глаза виолончелиста, проговорила:
— Успокойтесь, пожалуйста, обойдется без неприятностей.
— Умоляю тебя, Девятка, уже вчера в "Янтаре" я попал в смешное положение, — пожаловался он. — Но тогда я не владел собой. Ночью, однако, все обдумал и понял, что, если даже речь идет о таких деньгах, нельзя забывать о собственном достоинстве.
Эти благородные, прочувствованные слова тронули меня. Я уже почти уверилась в том, что его отчаяние и страдания вполне искренни, и, отбросив в сторону всякие подозрения, поверила даже в сказочку о цветной капусте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19